МѢСЯЦА МАРѢТАВѢ 17 ДЕНЬ
МЕСЯЦА МАРТА В 17 ДЕНЬ
ЖИТИЕ И ЖИЗНЬСВЯТАГО АЛЕКСИЯ ЧЕЛОВѢКА БОЖИЯ
ЖИТИЕ И ЖИЗНЬ СВЯТОГОАЛЕКСИЯ ЧЕЛОВЕКА БОЖИЯ
Бѣ нѣкто человѣкъ благовѣренъ в Римѣ градѣ именем Евфимианъ,славенъ бывъ у Ануриа и Аркадия,[1]у царю римскую. Богатъ сый зѣло, имѣаше же рабъ-домочадець 300 в свилнахризах и в златых поясѣх, не имѣаше же чада, зане подружие его неплоднобѣ.
В граде Риме жил один благоверный человек по имениЕвфимиан, бывший в почете у римских цесарей Гонория и Аркадия. Богат он былочень, имел триста рабов-домочадцев в шелковых одеждах с золотыми поясами, ноне имел наследника, ибо супруга его была бесплодна.
Благовѣренъ же сый, заповѣди Божиа творяаше, пощаше же сяпо вся дьни до 9-го часа, поставляше три трапезы въ своем дому: едину — сиротами вдовицам, другую — нищимъ и недужным, третюю — странным имимоходящим. Сам же въ девятый час вкушааше хлѣба своего с черноризсцѣ имимоходыи нищими. Егда же идя в полату, милостыню пред собою слаше,глаголя, яко нѣсмь достоинъ по земли Божии ходити. Жена же его именем Агласиа,жена же вѣрна и боящися Бога, заповѣди творяше, молящися Богу и глаголющи: «Помени мя,Господи, недостойную рабу твою, и дай же ми плод чреву, да будеть ми вожьстаростѣ и на утѣху душа моея!»
Как человек благоверный, он следовал заповедям Божьим, постилсякаждый день до девятого часа, устраивал в своем доме три трапезы: одну — длясирот и вдовиц, другую — нищим и недужным, третью — для странников ипаломников. Сам же в девятом часу вкушал свой хлеб с чернецами и нищими. Акогда шел в палаты, посылал впереди себя милостыню, говоря, что недостоинходить по Божьей земле. И жена его именем Агласия, благоверная ибогобоязненная, тоже соблюдала заповеди, молясь Богу и говоря: «Помяни меня,Господи, недостойную рабу твою, и дай плод чреву моему, да будет мне поводыремв старости и утешением души моей!»
И помяну ю´ Богъ подобродѣанию еа, и зачят и роди сынъ. И възвеселися жена и мужь еа о Бозѣ. Егдаже бысть время отрочате учитися, вдасти é на первое учение грамотѣ, и навыче всейграматикые, и церковную строю, и от риторикиа мало, и бысть отрочапремудро зѣло. Егда же бысть женити год, рече Ефимиянъ женѣ своей: «Сътворивѣ браксыну своему». И възвеселися жена о словесѣ мужа своего, паде на ногу его,глаголющи: «Да уставит Богъ слово твое, еже глагола, да сътворивѣ бракъсыну наю възлюбленному, — и да възрадуется душа моя!»
И Бог воздал ей за ее добродетель: она зачала и родила сына. Ивозблагодарили Бога жена и муж. Когда же отроку пришло время учиться, отдалиего сначала обучению грамоте, и он познал всю грамматику, церковные правила инемного риторику, и был отрок очень умным. А когда настало время его женить,Евфимиан сказал своей жене: «Свершим брак сыну своему». И возрадовалась женасловам мужа своего, пала ему в ноги, говоря: «Да утвердит Бог слова, сказанныетобой, свершим брак сына нашего возлюбленного — и да возрадуется душа моя!»
И обручиша ему нѣвесту царьскаго роду и сътвориша ему бракъ,увязьше чертогъ, вѣнчаше а святыми священникы въ церкви Святаго Внифантиа.[2] И введше я в чертогъ, веселишасядо нощи весь день тыи.
И обручили его с невестой царского рода, свершили его брак, женилиего, и венчали их праведные священники в церкви Святого Вонифатия, а, отведяего в брачную спальню, все веселились весь тот день до ночи.
Влѣз же в чертогъ, сѣде на престолѣ златѣ, и взем перьстень злат,и лѣз[3] обитъ коприною, и дастьобручницѣ своей, и рече: «Възми и съхрани, и буди Богъ межи тобою и мною,дондеже Господь изволит». И иные тайныи извѣща к ней. Излѣзъ ис чертога,иде в ризницю и взем от богатьства своего и изыде нощию отай из Рима. Шед же ииз Капетулѣи,[4]обрѣте карабль, в рѣцѣ стоящь, и влѣз в онь, доплы града Лаодикия,[5] рекомаго Магнарѣя. Излѣзъ жеис корабля, помолися Богу, глаголя: «Боже, сотворивый небо и землю и спасе мяиз чрева матере моея, спаси мя и нынѣ от суетнаго сего жития и сподоби мядеснаго стояния,[6]яко ты еси Богъ милостивъ и спасаай, тебѣ славу възсылаем, Отцу, и Сыну, иСвятому Духу».
А он, войдя в спальню, сел на золотой свадебный трон, и снялзолотое кольцо, и, завернув в персидский шелк, отдал своей обрученной, сказав:«Возьми и сохрани, и да будет Бог меж тобою и мною до той поры, пока Господьизволит». И иное тайное поведал ей. Выйдя из спальни, пошел он в сокровищницуи, взяв часть своего богатства, покинул Рим тайно ночью. Спустившись сКапитолия, увидел он корабль, стоящий на реке, и, взойдя на него, доплыл дограда Лаодикии, называемого Магнарея. Сойдя с корабля, помолился он Богу так:«Боже, сотворивший небо и землю, вызволивший меня из чрева матери моей, спасименя и ныне от этой суетной жизни и сподобь меня десного предстояния возлетебя, ибо ты Бог милостивый и Спаситель. Славу возносим тебе, Отцу, и Сыну, иСвятому Духу».
И въставъ, в той час срѣте оселники и иде с ними, дондеже доидеЕдесы сирьскиа, идѣже лежит образъ иконы Господа нашего[7] Исуса Христа, иже дасть Авгарю сый.[8] Влѣз же въ град, продасть все, ежеимѣ, и дасть нищим, и облечеся въ худыя ризы, и сѣдяше яко проситель впапертѣ въ церкве владычица нашеа Пресвятыя Богородица, пощашесяот недили до недили, причащаяся святых таинъ и ядяше двѣ уки хлѣба и двѣ укипиаше воды, без сна пребываше вься нощи. А еже ему дааху милостыню,то все даяше нищимъ.
Помолившись, тотчас же встретил он погонщиков ослов и отправился сними, пока не дошли до Эдессы сирийской, где лежит образ Господа нашего ИисусаХриста, который некогда сам дал Авгарю. Войдя в город, продал он все, что имел,и роздал нищим, облекся в бедные одежды и как нищий проситель сидел на папертицеркви владычицы нашей Пресвятой Богородицы, постясь от воскресения довоскресения, причащаясь святых тайн, съедая лишь два куска хлеба и выпивая дваглотка воды, пребывая без сна все ночи. А если ему подавали милостыню, он всеотдавал нищим.
Искаху же его въградѣ Римстѣ и не обрѣтоша его. И посла отецъ его отрокы искати его, и необрѣтоша его. Пришедше въ Едесъ град Месопотамию и даша ему отроци своимилостыню и не познаша его. Видѣвъ же á, он позна á и прослави Бога и рече: «Благодарютя, Господи, яко сподобил мя еси приати милостыню от своих домочадець именитвоего ради». И обратишася отроцѣ его в Рим и възвѣстиша господину своему, яконе обрѣтохом его.
Искали его в городе Риме, но не нашли. И отец послал слугразыскивать его, но и они не нашли его. Когда слуги пришли в Месопотамию, вгород Эдессу, то, не узнав его, подали ему милостыню. Он же, увидев, узнал их ивозблагодарил Бога, сказав: «Благодарю тебя, Господи, что сподобил меня принятьмилостыню от своих домочадцев имени твоего ради». И вернулись его слуги в Рим,сказав своему господину, что не нашли его.
Мати же его, от того часа брачнаго, егда искааху его ине обрѣтоша, вшедши в ложницю свою и отврьзши оконце възглавии своем ипославши вретище, попелом посыпа, молящеся Богу, глаголющи: «Не имам въстатиотсюду, дондеже увѣмъ о сыну своем единочадѣм, камо ся дѣ». А отець его,отнелѣже родися сынъ его, не прилѣпися женѣ своей, глаголя к ней: «Моливѣ Бога,да пощадит отроча, еже нама дасть».
Мать же с того свадебного часа, когда искали его и не нашли, вошлав свою спальню, открыла оконце возле своего изголовья и, постлав мешковину,посыпала пеплом и стала молиться Богу, приговаривая: «Не выйду отсюда, пока неузнаю о сыне своем единственном, куда делся». И отец, с тех пор как родился сынего, не прикасался к жене своей, сказал ей: «Помолим Бога, да пощадит дитя,которого нам дал».
Сътворшу же отрочатѣ 17 лѣт въ папрьтѣ Святыа Богородица иугоди Господеви своему: явися во сънѣ понамаревѣ святая Богородица, глаголющи: «Въведичеловѣка Божиа въ церковь мою, яко достоинъ есть царства небесьнаго, якомиро бо добровоня молитва его есть и якоже вѣнець на главѣ цесареви, такопочиваетъ Духъ Святый на немь. И яко же солнце сияетъ въ всь миръ, такопросияетъ житие его прѣдъ ангелы Божии». Пономарь же ища того человѣка,и не обрѣте, и обратися моляся Богородицы, да явить ему человѣка того. Глаголяже пакы къ нему Богородица въторое: «Убогый сѣдя прѣдъ двьрьми цьрьковными, тъесть человѣкъ Божий». Изиде же пакы въ папьртъ и обрѣте и´, имы и´ за руку, въведе и´ въ цьрковь, и оттолѣслужаше ему вельми.
Семнадцать лет провел юноша на паперти церкви Святой Богородицы иугодил Господу своему: явилась во сне пономарю святая Богородица со словами:«Введи в церковь мою человека Божия: достоин он царства небесного, ибо молитваего, как миро благоуханное, и, как цесарев венец на голове, почивает на нем ДухСвятой. И как солнце сияет для всего мира, так просияет житие его пред ангеламиБожьими». Пономарь же, поискав того человека и не найдя, обратился с молитвой кБогородице, чтоб явила ему человека того. И Богородица вновь сказала ему,вторично: «Убогий, сидящий у дверей церковных, это и есть человек Божий». Иснова вышел он на паперть, нашел его и, взяв его за руку, ввел в церковь и стой поры служил ему исправно.
И прослу слово то человѣка Божия въ вьсемь градѣ томь. Видѣвъ же,яко познаша и´ вьси, отбѣжа от града того и пришьдъ въ Лаодикию, вълѣзе въкорабль и хотя преехати въ Таръсъ Киликию,[9]зане ту не знаяхуть его.
И разнеслась слава о человеке Божием по всему городу. А когда онпонял, что все его узнали, то бежал из этого города, и, прийдя в Лаодикию, селна корабль, и хотел уехать в Киликию, в Тарс, потому что там не знали его.
Волею же Божиею прегънанъ бысть корабль вѣтръмь бурьнъмь и приде въРимъ. Излѣзъ же ис корабля, рече: «Живъ Господь Богъ мой! Не буду тяжькъникомуже иному: въ домъ отца моего да иду, яко и ту незнаемъ есмь». Ида же,сърѣте отца своего, идуща от полаты въ врѣмя обѣда, и поклонися ему, глаголя:«Рабе Божий, помилуй мя, убогаго страньна, и не дѣи мене въ дворѣ своемь, да сянасыщаю и азъ съ рабы твоими “от крупиць, падающи съ тряпезы”[10] твоея. Богъ же даблагословить лѣта твоя и да ти подасть царьство небесное, и яже имаши настраньнѣй земли да благословить и да тя насытить упъвания своего». Слышавъ жеотецъ его, паче о страньныхъ тъщънѣи бысть въвести въ домъ свой, и рече къотрокомъ своимъ: «Къторый от васъ служити ему хощеть? Да аще угодить ему, живъГосподь, яко свободьнъ будеть и участке имать възяти въ дому моемь. Нъ въпапьртѣ въхода моего сътворите ему хыжицю, да вълазя и излазя, зьру его.Давайте же ему от моея яди и тряпезы». — И бѣ ему суровъ приснъ.
Но, волею Божьей, корабль был подхвачен сильным ветром и пришел вРим. Сойдя с корабля, он сказал: «Благословен Господь Бог мой! Не буду втягость никому: войду в дом отца моего, как будто я там неизвестен». Подходя,встретил он отца своего, идущего из дома в обеденное время, и поклонился ему,сказав: «Раб Божий, помилуй меня, убогого странника, и пусти меня во двор свой,дабы и я насыщался с рабами твоими “крохами, падающими со стола” твоего. Бог жеда благословит лета жизни твоей и даст тебе царствие небесное, и странник,которого примешь, благословит и утешит тебя верованием своим». Когда отец его услышало странниках, которых весьма привечал в своем доме, то сказал своим слугам:«Кто из вас хочет служить ему? Если же угодит ему, да видит Господь, тот будетсвободным и получит часть моего имущества. А при входе в мой дом постройте емухижину, чтобы, входя и выходя, я видел его. Давайте же ему еду с моего стола».Но был он с ним всегда суров.
Мати же его имущи сѣтование и печаль и не исхожаше из ложьницясвоея, а снъха, оставъши, рече ей: «Не отиду отсуду до съмьрти моея, нъ гърлицися уподоблю, пустынелюбици и единомужици. И азъ сътьрплю и пожду, донъдежеувѣдѣ о женисѣ моемь, чьто ему бысть».
А мать его, сетуя и печалясь, не выходила из своей спальни, асноха, оставшаяся с ней, говорила: «Не уйду отсюда до смерти моей, а уподоблюсьгорлице, пустынножительнице и единомужнице. И я буду терпеть и ждать до техпор, пока не узнаю о женихе моем, что с ним».
Отроци же по вься вечеры пакости ему дѣяху, ругающеся: они жепьхахуть его ногами, друзии же заушахуть, инии же пакы, опанице омывающе,възливаху на нь помыя. Видѣвъ же человѣкъ Божий, яко диявъльмь научениемь тоему бываеть, съ радостию, и веселиемь, и тьрпѣниемь вься приимаше, тьрпя.
Слуги же каждый вечер мучили его, глумясь над ним: одни пинали егоногами, другие давали оплеухи, а иные же, моя посуду, выливали на него помои. Ачеловек Божий, видя, что это свершается с ним по дьявольскому наущению,принимал все терпеливо, с радостью и стойкостью.
Съконьчавъшю же въ дому отчи 17 лѣт незнаемъ, къто бѣ, егдажеизволися Господеви възати предание от него; рече къ отроку, служащему ему:«Брате, принеси ми харътию[11]и чьрнило». И принесе ему. И възьмъ, написа тайны, яже имяше съ отцьмьси, и съ материю, и еже глагола къ обрученици своей въ чьртозѣ, како ей дастьпьрстень и льзъ. И вьсе житие свое написа, да познають и´, яко тъ есть сынъ ею.
Когда же прошло семнадцать лет его пребывания в отчем доменеузнанным, тогда Господь изволил взять у него исповедание о себе; человекБожий сказал отроку, который ему служил: «Брат, принеси мне пергамен ичернила». И тот принес ему. Он взял и написал о тайном, что было у него с отцоми матерью, и о том, что говорил повенчанной с ним в своем брачном чертоге,когда дал ей кольцо и шелк. И всю жизнь свою описал, чтобы узнали его, что это— их сын.
Бысть же въ единъ дьнь недѣля сущии, по коньчании святыялитургия, и еще сущу Маркиану архиепископу въ церькви и благовѣрьныма цесаремаи всѣмъ людьмъ, гласъ услышыша невидимъ за олтарьмь глаголя: «Придѣте вьситружающиися и обрѣмѣнении грѣхы, и азъ вы покою!»[12] Дивиша же ся и ужасошася вьси ипадоша ници въпнюще: «Господи, помилуй!» Тъгда же пакы вторый гласъ услышаша:«Поищѣте человѣка Божия, да помолитъся за миръ. Свитающю же пятъку, исходить оттелесе своего».
В один из воскресных дней по окончании святой литургии, когдаархиепископ Маркиан был еще в церкви, благоверные цесари и все люди услышалиневедомый глас из алтаря, изрекший: «Придите все отягощенные и обремененныегрехами, и я вас упокою!» Удивились и ужаснулись все и пали ниц, возопив:«Господи, помилуй!» И тогда вновь, вторично, услышали глас: «Поищите человекаБожия, да помолится за мир. На рассвете в пятницу покинет он тело свое».
Въ четвьртъкъ же вечеръ събьрашася вьси въ церькъвь Святаго апостолаПетра молящеся Богу, да явить имъ человѣка Божия. И бысть гласъ, глаголя: «Въдому Еуфимияни, ту есть тѣло его». Обращьша же ся оба цесаря, рѣста къЕуфимияну: «Въ дому своемь таку благодать имѣя, почто нама нѣси повѣдалъ?»Еуфимиянъ же рече: «Живъ Господь Богъ мой! Не съвѣдѣ». И призва же стрѣйшагорабъ своихъ и рече: «Свѣси ли кого в клевретех моих такого суща?» Он же речеему: «Живъ Господь Богъ мой, яко не свѣмъ: вьси бо пустошьници суть». Тъгдаповелѣста цесаря ити въ домъ Еуфимиянь, да поищють человѣка Божия. Тъгда повелѣЕуфимиянъ рабомъ своимъ столы и престолы поставити съ свѣщами и съ тьмьянъмьсрѣсти я. И придоста цесаря и архиепископъ, и вьси цесареви мужи, и быстьгълчание въ дому.
А в четверг вечером все собрались в церкви Святого апостола Петра,моля Бога, чтобы явил им человека Божия. И раздался глас, изрекший: «В домеЕвфимиана тело его». И обратились оба цесаря к Евфимиану, сказав: «Имея в домесвоем такую благодать, почему ты нам не сказал?» А Евфимиан ответил: «ВидитГосподь Бог мой! Не знал». И призвал он старейшину рабов своих и сказал: «Незнаешь ли среди моих рабов такого?» И тот ответил: «Видит Господь Бог мой, незнаю: все они — ничтожные люди». Тогда цесари велели идти в дом Евфимиана поискатьтам человека Божия. Для их встречи Евфимиан велел рабам своим поставить столысо свечами и фимиамом и сидения. И пришли цесари, архиепископ и все именитыецесаревы мужи, и в доме стало шумно.
Мати же его завѣсила была окъньце завѣсъмь, да не видить еяникътоже, и рече: «Чьто се есть мълва и мятежь, и почьто суть пришьли?» А сънхавьсѣхъ зьряше съ полаты. Слуга же человѣка Божия рече къ господинусвоему: «Господи, еда сь есть человѣкъ Божий, нищий сь, егоже ми бѣ поручилъ,велика бо знамения и дивьна видѣхъ у него. От недѣля до недѣлѣ причащающасясвятыхъ таинъ и 2 укъни хлѣба и 2 укъни воды пияше, вься недѣля не ядыи, а вънощи бе съна пребываше. Нъ етери от клеврѣтъ моихъ пакости ему творяху: овипьхающе, а друзии ругающеся, инии же помыями обливаху, онъ же съ радостию всеприимаше».
Мать же, у которой завешано было оконце занавесью, чтобы ее никтоне мог видеть, сказала: «Что это за разговор и шум, и зачем все пришли?» Асноха всех видела из комнаты. И слуга человека Божия сказал своему господину:«Господин, не человек ли Божий тот нищий, которого ты мне поручил, ибо великиеи дивные чудеса замечал я за ним. С воскресения до воскресения причащался онсвятых тайн и, кроме двух кусков хлеба и двух глотков воды, не пил и не ел всевоскресения, а ночами не спал. И некоторые из рабов моих мучали его: однипинали, а другие глумились над ним, иные же обливали помоями, а он принимал всес радостью».
Еуфимиянъ же слышавъ се, тече къ человѣку Божию и, пришьдъ,глагола къ нему, и не бѣ гласа от него уже, и открывъ лице его, видѣ свьтящеся,яко ангелу, и дьржаща харътию въ руцѣ.Еуфимиянъ же хотѣ възьмъ харътию видѣти, чьто есть написано въ неи, онъ же непусти ея. Еуфимиянъ же обращься и шьдъ, рече къ цесарема, яко егоже ищемъ,обрѣтохомъ, и исповѣда има, яко прѣже 17 лѣтъ приде къ мънѣ, и — все по ряду,како житие его, еще же и харътию дьржить въ руцѣ и не дасть ми ея.
Евфимиан, услышав это, устремился к человеку Божию и, войдя,заговорил с ним, но тот уже был безгласен, а открыв лицо его, увидел, что оносияет, как у ангела, и держит он в руке пергамен. Евфимиан хотел взятьпергамен, чтобы увидеть, что написано на нем, но тот не выпустил его из руки. ИЕвфимиан возвратился, чтобы сказать цесарям, что он нашел того, кого они ищут,и поведал им, как семнадцать лет назад пришел он к нему, и далее — все попорядку о его житии, а еще о том, что он держит в руке пергамен, но не отдалему.
Тъгда повелѣста цесаря одръ настълати и положити на немь святаго.Въставша же цесаря, и архиепископъ, и вьси цесареви мужи, сташа прѣдъ одръмьглаголюще: «Рабе Божии, и вѣ, аще грѣшна есвѣ, то — цесаря есвѣ, а сь — отецьвьсея вьселеныя.[13]Въдажь намъ харътию, да видимъ, чьто ты еси и чьто есть писано въ неи». Тъгдавъдасть имъ харътию, и възьмъша въдаста ю дияку церьковьному. Сѣдъшема жецесарема, и архиепископу, и Еуфимияну, начать харътию чисти халтоларь.[14]
Тогда цесари велели соорудить ложе и положить на него святого. Иподнялись цесари, архиепископ и все цесаревы мужи, и встали у одра со словами:«Раб Божий, ведомо тебе, что мы, грешные, — цесари, а вот — отец вселенский.Отдай нам послание, дабы мы увидели, что написано в нем, и узнали, кто ты».Тогда он отдал им свое письмо, а они, взяв его, передали церковному дьяку. Икогда цесари, архиепископ и Евфимиан сели, архиварий начал читать грамоту.
Егда слыша отець чьтения харътия, въскочи съ прѣстола скоро, ирастьрза ризы своя, и сѣдины тьрзаше, текыи надъ тѣло его, вьргъ же себе напьрси его. Любьзна цѣловаше его глаголя: «Увы мънѣ, чадо мое! Почто ми сицѣсътворилъ еси, почто ми нанесе сице въздыхание? Колико лѣтъ пустъ бѣхъ, чаяслышати гласъ твои, ли бесѣду твою, и не явилъ ми ся еси. Увы мънѣ, вожениестарости моея! Камо имамъ дѣти сѣтование сьрьдца моего? Отселѣ уже достоить миплакатися острупленыя си душа».
Как только отец услышал чтение письма, тут же вскочил с места,растерзал одежды свои, стал рвать седины, устремился к телу его и бросился емуна грудь. Любовно целовал он его, говоря: «Горе мне, чадо мое! Почто такпоступил со мной, за что нанес мне такое огорчение? Сколько лет понапраснунадеялся я услышать либо голос твой, либо речи твои, но ты не открылся мне.Горе мне, поводырь старости моей! Куда мне деться от сердечной скорби моей?Отныне суждено мне лишь оплакивать свою израненную душу».
Слышавъши же мати его, яко сынъ ея есть, раздьра окъньце свое иризы своя, и растьрза главу свою, жалостьно глядяше на сына своего и молящи народы,сущии на полатѣ, молящи я´, глаголаше: «Увы мънѣ, мужи, дадите ми мѣсто, да възьрю сижалостьно възлюбленаго своего чада. Увы мънѣ, братия моя, да узьрю сиединочадаго сына моего, агньца душа моея, пътѣньца гнѣзда моего и въздоениесьсьцю моею, надѣжа мышьцю моею». Любьзно же лобызающи, въпияше глаголющи: «Увымънѣ, чадо моея утробы! Почто ми сице сътворилъ еси? Толико лѣтъ пустъ еси былъ въ дому отца своего и неявилъся еси мънѣ».
Когда же его мать услышала, что он сын ее, разодрала она завесу наокне и одежды свои, растерзала свои волосы, горестно глядя на сына своего ипрося людей, находящихся в палатах, с мольбой им говорила: «Горе мне, почтенныелюди, дайте мне место, да взгляну горестно на чадо свое возлюбленное. Горе мне,братия мои, да узнаю сына моего единственного, агнца души моей, птенца гнездамоего, вскормленного грудью моей, опору жизни моей». И с любовью целуя его,рыдала со словами: «Горе мне, чадо утробы моей! Зачем так поступил со мной?Столько лет попусту провел ты в доме отца твоего, и не открылся мне».
Снъха же текъши, въ сквьрнахъ ризахъ сущи, плакашеся, глаголющи:«Увы мьнѣ, пустынелюбьная гърлице моя! Колико лѣтъ пуста быхъ слышати гласътвой, ли слухъ твой. Камо ся дѣлъ еси и не явил ся мънѣ, иже дьньсь есмьвъдовицею. И нѣсть ми уже на кого възирати, нъ отселѣ въсплачю ся острупленагосьрдца». Людие же дивящеся вьси сльзамъ ихъ, плакахуся.
Сноха же, вбежавшая в бедных одеждах, оплакивала его, причитая:«Горе мне, горлице, возлюбившей уединение свое! Сколько лет лишена я былавозможности слышать голос твой, либо вести о тебе. Куда делся ты и зачем неоткрылся мне, ставшей с этого дня вдовицей. И не на кого уже мне взирать, иотныне восплачу израненным сердцем». Люди же дивились их плачу и со слезамимолились.
Тъгда повелѣста цесаря и архиепископъ нести одръ и поставитипосредѣ града. Слышавъше же, гражане вси ся сътекоша надь нь. Елико бонедужьникъ приступи къ нему, вьси исцѣлѣша: нѣмии проглаголаша, слѣпии прозьрѣша,бѣсьнии исцѣлѣша. Цесаря же видѣвъша си чюдеса, сама възьмъша одръ, понесостасъ архиепископъмь, да освятяться прикосновениемь тѣла человѣка Божия. А отьцьего дьржася за руку его, колѣбляся, и стеня, и бия пьрси своя. Мати же его такоже власы своя простьръши на нь, въпияше. Снаха же, пакы сѣтующи и рыдающи, въслѣдъ одра идяше, плачющи. Людие же гнѣтяхуться о одрѣ и не можахуть ити,дьржаще и´.
Тогда цесари и архиепископ велели нести одр и поставить посредиграда. Горожане же, услышав об этом, все собрались над ним. Сколько бы недужныхни приходило к нему, — все исцелялись: немые заговорили, слепые прозрели,бесноватые выздоровели. А цесари с архиепископом, видевшие эти чудеса, самивзяли носилки с телом и понесли их, дабы освятиться прикосновением к телучеловека Божия. Отец же его держался за его руку, шатаясь и стеная и бия себя вгрудь. И мать его тоже рыдала, покрыв его своими волосами. И сноха, такжескорбя и рыдая, шла за одром с плачем. Люди же теснились возле одра и,задерживая его, не могли двигаться дальше.
Тъгда повелѣста цесаря злато съ срѣбръмь сыпати людьмъ, обращьшемъся на не, възмогуть понести человѣка Божия. Нъ не обратися никтоже на не, пачелюбяще тѣло святаго. Многу же труду бывъшю поздѣ, нѣколи донесоша въ церьковьСвятаго Вонифанта.
Тогда цесари велели бросать людям золото и серебро, чтобы, когдаони устремятся к деньгам, можно было понести тело человека Божия. Но никто наэто не позарился, ибо тело святого было им дороже. Много затруднений было ипотом, прежде чем донесли они тело в церковь Святого Вонифатия.
Благовѣрьная же цесаря повелѣста сътворити ковьчегъ златъ иукрасити и´ камениемъ драгымь и бисъръмь, и сътворьше, и въложиша въ нь тѣлочловѣка Божия Алексия месяца июля въ 17. И праздьньствоваша 7 дьний, отцю иматери и снъсѣ ту прѣбывающемъ.
Благоверные цесари повелели создать золотую раку и украсить еедрагоценными камнями и бисером, а сделав, положили в нее тело человека БожияАлексия месяца июля в 17 день. И совершали поминовение семь дней, а отец, матьи сноха там пребывали.
Божиею благодѣтию искыпѣ ис ковьчега ему миро благыя воня. И семучюдеси бывъшу, вьси недужьнии събьрашася, и, възимающе, мазахуся, и исцѣлеваху,славяще и хваляше Отца, и Сына, и Святаго Духа, единого Бога истиньнаго,емуже слава ныня, и присно, и въ вѣкы. Аминь.
Божьей благодатью, излилось из раки его миро благовонное. И когдаэто чудо свершилось, собрались все болящие и, набирая его, мазались им иисцелялись, славя и восхваляя Отца, и Сына, и Святого Духа, единого Богаистинного, ему же слава ныне, и присно, и во веки. Аминь.
Житие Алексия человека Божия было известно на Руси с XI в.Самый ранний текст древнерусского перевода Жития сохранился в списке XIIв. в составе пергаменного сборника «Златоструй» (точнее — в составе«Торжественника», включенного в «Златоструй»). Остальные списки древнейшейредакции, текст и перевод которой публикуются, представлены более позднимирукописями, датирующимися XIV—XIX вв.
Житие посвящено христианскому подвижнику Алексию (впереводе с греч. — заступник, защищающий от несчастья, спаситель), который вюности отрекся от богатства и мирской суеты и, следуя своим убеждениям допоследних дней жизни, стоически свершил подвиг добровольного нищенствования.События происходят на рубеже IV—V вв. в Риме при императорах-соправителях Гонории иАркадии и папе Иннокентии I, а также — во владениях Римской Восточной(Византийской) империи, Каппадокии, Киликии, Осроене и в Сирии. Легенды оБожием человеке известны всем христианским литературам: древнейшая из них —сирийская (еще безымянная), сложенная в районе Эдессы «сирьской», где начиналподвижничество святой (сохранилась в списках V—VIвв.); греческая версия возникла в середине VIII в.(известна в списках X—XII вв.); в IX в. появилась латинская версия,основанная на греческой; далее появляются переводы с греческого и латинского надругие языки, в том числе и на славянские.
Как полагает в своем монографическом исследованиипамятника В. П. Адрианова-Перетц (Адрианова В. П. Житие Алексия человекаБожия в древней русской литературе и народной словесности. Пг., 1917), текстЖития пришел на Русь не прямо из Византии, а через южнославянскую письменность,тем не менее древнерусский перевод близок греческому оригиналу. (К византийскойтрадиции восходит также и русская иконография, изображение лика святого Алексияв миниатюрах лицевых рукописей Жития).
Особую популярность Житие приобрело в царствованиеАлексея Михайловича, небесным патроном которого был святой; тогда быласоставлена Служба святому Алексию человеку Божию (издана в 1671—1674 гг.). Втораяполовина XVII в. — время возникновения лучших литературныхобработок Жития, появления драматических произведений на житийную тему,украинской драмы «Алексий, Божий человек» (1672—1673), «Слов» СимеонаПолоцкого, Лазаря Барановича, «Поучений» Стефана Яворского, вирш. К XVIIв. В. П. Адрианова-Перетц относит также и сложение духовного стиха о св.Алексии человеке Божием, органически соединившего черты книжного Жития сфольклорными, былинными традициями и до начала XX в.распространявшегося в России, Белоруссии и на Украине народнымипевцами-профессионалами, «каликами перехожими», сказителями-былинщиками,слепыми певцами, лирниками.
Мотивы Жития отразились не только в ряде древнерусскихагиографических сочинений, но и в произведениях писателей XIX—XXвв., в частности в романе Φ. Μ. Достоевского «Братья Карамазовы».
Текст Жития Алексиячеловека Божия опубликован и выверен по рукописи XII в. — РНБ, F.п.I.46, л. 98—100, аотсутствующее в ней начало (до слов: «...яко достоин есть царстванебесьнаго...») воспроизведено по списку XVI в. — БАН,21.7.15, л. 31—99. Внесение в издание текста необходимых исправлений опираетсяна их подробное обоснование в исследовании В. П. Адриановой-Перетц (с.457—475).