СЪКАЗАНИЕ И СТРАСТЬ И ПОХВАЛА СВЯТЮЮ МУЧЕНИКУ БОРИСА ИГЛѢБА
СКАЗАНИЕ И СТРАДАНИЕ И ПОХВАЛА МУЧЕНИКАМ СВЯТЫМ БОРИСУ ИГЛЕБУ
Господи,благослови, отьче!
Господи,благослови, отче!
«Родъправыихъ благословиться, — рече пророкъ, — и сѣмя ихъ въ благословлениибудеть».[1]
«Родправедных благословится, — говорил пророк, — и потомки их благословенны будут».
Сице убобысть малъмь преже сихъ. Сущю самодрьжьцю вьсей Русьскей земли Володимиру, сынуСвятославлю,[2]вънуку же Игореву, иже и святыимь крьщениемь вьсю просвѣти сию землю Русьску.Прочая же его добродѣтели инде съкажемъ, нынѣ же нѣсть время. А о сихъ по рядусице есть: сь убо Володимиръ имѣяше сыновъ 12 не отъ единоя жены, нъ отъ раснъматеръ ихъ. Въ нихъ же бяше старѣй Вышеславъ, а по немь Изяславъ, 3 —Святопълкъ, иже и убийство се зълое изъобрѣтъ. Сего мати преже бѣ чьрницею,гръкыни сущи, и поялъ ̀ю бѣ Яропълкъ,[3]братъ Володимирь, и ростригъ ̀ю красоты дѣля лица ея. И зача отъ нея сегоСвятоплъка оканьнааго, Володимиръ же поганъй еще, убивъ Яропълка и поятъ женуего непраздьну сущю. Отъ нея же родися сий оканьный Святопълкъ, и бысть отъдъвою отьцю и брату сущю. Тѣмьже и не любляаше его Володимиръ, акы неотъ себе ему сущю. А отъ Рогнѣди[4]4 сыны имѣяше: Изяслава, и Мьстислава, и Ярослава, и Всеволода, а отъ инояСвятослава и Мьстислава, а отъ българынѣ Бориса и Глѣба. И посажа вся пороснамъ землямъ въ княжении, иже инъде съкажемъ, сихъ же съповѣмы убо, о нихъжеи повѣсть си есть.
Так исвершилось незадолго до наших дней при самодержце всей Русской земли Владимире,сыне Святославовом, внуке Игоревом, просветившем святым крещением всю землюРусскую. О прочих его добродетелях в другом месте поведаем, ныне же не время. Отом же, что начали, будем рассказывать по порядку. Владимир имел 12 сыновей, ине от одной жены: матери у них были разные. Старший сын — Вышеслав, после него— Изяслав, третий — Святополк, который и замыслил это злое убийство. Мать егогречанка, прежде была монахиней. Брат Владимира Ярополк, прельщенный красотойее лица, расстриг ее, и взял в жены, и зачал от нее окаянного Святополка.Владимир же, в то время еще язычник, убив Ярополка, овладел его беременнойженою. Вот она-то и родила этого окаянного Святополка, сына двух отцов-братьев.Поэтому и не любил его Владимир, ибо не от него был он. А от Рогнеды Владимиримел четырех сыновей: Изяслава, и Мстислава, и Ярослава, и Всеволода. От другойжены были Святослав и Мстислав, а от жены-болгарки — Борис и Глеб. И посадил ихвсех Владимир по разным землям на княжение, о чем в другом месте скажем, здесьже расскажем про тех, о ком сия повесть.
Посади убосего оканьнааго Святопълка въ княжении Пиньскѣ, а Ярослава — Новѣгородѣ, аБориса — Ростовѣ, а Глѣба — Муромѣ. Нъ се остаану много глаголати, да немногописании въ забыть вълѣземъ, нъ о немьже начахъ, си съкажемъ убо сице.Многомъ же уже дьньмъ минувъшемъ, и яко съконьчашася дьние Володимиру, ужеминувъшемъ лѣтомъ 28 по святѣмь крьщении, въпаде въ недугь крѣпъкъ. Въ то жевремя бяше пришелъ Борисъ изд-Ростова, печенегомъ же о онуду пакы идущемъ ратиюна Русь, въ велицѣ печали бяаше Володимиръ, зане не можааше изити противу имъ,и много печаляашеся. Ипризъвавъ Бориса, емуже бѣ имя наречено въ святѣмь крьщении Романъ,[5] блаженааго и скоропослушьливааго,предавъ воѣ мъногы въ руцѣ его, посъла и́ противу безбожьнымъ печенѣгомъ. Онъже съ радостию въставъ иде рекъ: «Се готовъ есмь предъ очима твоима сътворити,елико велить воля сьрдьца твоего». О таковыихъ бо рече Притъчьникъ:[6] «Сынъ быхъ отьцю послушьливъ илюбиимъ предъ лицьмь матере своея».
ПосадилВладимир окаянного Святополка на княжение в Пинске, а Ярослава — в Новгороде, аБориса — в Ростове, а Глеба — в Муроме. Не стану, однако, много толковать,чтобы во многословии не забыть о главном, но, о ком начал, поведаем вот что.Протекло много времени, и, когда минуло 28 лет после святого крещения, подошлик концу дни Владимира — впал он в тяжкий недуг. В это же время пришел изРостова Борис, а печенеги вновь двинулись ратью на Русь, и великая скорбьохватила Владимира, так как не мог он выступить против них, и это сильно печалило его. Призвал тогда он к себеБориса, нареченного в святом крещении Романом, блаженного и скоропослушливого,и, дав ему под начало много воинов, послал его против безбожных печенегов.Борис же с радостью пошел, говоря: «Готов я пред очами твоими свершить, чтовелит воля сердца твоего». О таких Приточник говорил: «Был сын отцу послушный илюбимый матерью своею».
Ошедъшю жеему и не обрѣтъшю супостатъ своихъ, възвративъшюся въспять ему. И се придевѣстьникъ къ нему, повѣдая ему отьчю съмрьть, како преставися отьць егоВасилий, въ се бо имя бяше нареченъ въ святѣмь крьщении, и како Святопълкъпотаи сьмьрть отьца своего, и ночь проимавъ помостъ на Берестовѣмь и въ ковъръобьртѣвъше, съвѣсивъше ужи на землю, везъше на саньхъ,[7] поставиша и́ въ цьркви святыяБогородица. И яко услыша святый Борисъ, начатъ тѣлъмь утьрпывати и лице еговьсе сльзъ испълнися, и сльзами разливаяся и не могый глаголати. Въ сьрдьци синачатъ сицевая вѣщати: «Увы мнѣ, свѣте очию моею, сияние и заре лица моего,бъздро уности моеѣ, наказание недоразумѣния моего! Увы мнѣ, отьче и господинемой! Къ кому прибѣгну, къ кому възьрю? Къде ли насыщюся таковааго благаагоучения и казания разума твоего? Увы мнѣ, увы мнѣ! Како зайде свѣте мой,не сущу ми ту! Да быхъ понѣ самъ чьстьное твое тѣло своима рукама съпрятялъ игробу предалъ. Нъ то ни понесохъ красоты мужьства тѣла твоего, ни съподобленъбыхъ цѣловати добролѣпьныхъ твоихъ сѣдинъ. Нъ, о блажениче, помяни мя въ покоитвоемь! Сьрдьце ми горить, душа ми съмыслъ съмущаеть и не вѣмь къ комуобратитися и къ кому сию горькую печаль простерети? Къ брату ли, егоже быхъимѣлъ въ отьца мѣсто? Нъ тъ, мьню, о суетии мирьскыихъ поучаеться и о биении моемьпомышляеть. Да аще кръвь мою пролѣеть и на убийство мое потъщиться,мученикъ буду Господу моему. Азъ бо не противлюся, зане пишеться: «Господьгърдыимъ противиться, съмѣренымъ же даеть благодать».[8] Апостолъ же: «Иже рече — “Богалюблю”, а брата своего ненавидить — лъжь есть».[9]И пакы: «Боязни въ любъви нѣсть, съвьршеная любы вънъ измещеть страхъ».[10] Тѣмьже что реку или чьто сътворю? Седа иду къ брату моему и реку: «Ты ми буди отьць — ты ми братъ и старѣи. Чьто мивелиши, господи мой?»
КогдаБорис, выступив в поход и не встретив врага, возвращался обратно, прибыл к немувестник и поведал ему о смерти отца. Рассказал он, как преставился отец егоВасилий (этим именем назван был Владимир в святом крещении) и как Святополк,утаив смерть отца своего, ночью разобрал помост в Берестове и, завернув тело вковер, спустил его на веревках на землю, отвез на санях и поставил в церквисвятой Богородицы. И как услышал это святой Борис, стал телом слабеть и вселицо его намокло от слез, обливаясь слезами, не в силах был говорить. Лишь всердце своем так размышлял: «Увы мне, свет очей моих, сияние и заря лица моего,узда юности моей, наставник неопытности моей! Увы мне, отец и господин мой! Ккому прибегну, к кому обращу взор свой? Где еще найду такую мудрость и какобойдусь без наставлений разума твоего? Увы мне, увы мне! Как же ты зашло,солнце мое, а меня не было там! Был бы я там, то сам бы своими руками честноетело твое убрал и могиле предал. Но не нес я доблестное тело твое, несподобился целовать прекрасные твои седины. О, блаженный, помяни меня в местеуспокоения твоего! Сердце мое горит, душа мой разум смущает и не знаю, к комуобратиться, кому поведать эту горькую печаль? Брату, которого я почитал какотца? Но тот, чувствую я, о мирской суете печется и убийство мое замышляет.Если он кровь мою прольет и на убийство мое решится, буду мучеником передГосподом моим. Не воспротивлюсь я, ибо написано: «Бог гордым противится, асмиренным дает благодать». И в послании апостола сказано: «Кто говорит: “Ялюблю Бога”, а брата своего ненавидит, тот лжец». И еще: «В любви нет страха,совершенная любовь изгоняет страх». Поэтому, что я скажу, что сделаю? Вот пойдук брату моему и скажу: «Будь мне отцом — ведь ты брат мой старший. Что повелишьмне, господин мой?»
И си на умѣси помышляя, идяаше къ брату своему и глаголааше въ сьрдьци своемъ: «То понѣузьрю ли си лице братьца моего мьньшааго Глѣба, яко же Иосифъ Вениямина?»[11] И та вься полагая въ сьрдьци си:«Воля твоя да будеть, Господи мой». Помышляше же въ умѣ своемь: «Аще поиду въдомъ отьца своего, то языци мнози превратять сьрдьце мое, яко прогнати братамоего, якоже и отьць мой преже святаго крещения, славы ради и княжения мирасего, и иже все мимоходить и хуже паучины. То камо имамъ приити по ошьствиимоемь отсюду? Какъ ли убо обрящюся тъгда? Кый ли ми будеть отвѣтъ? Къде лисъкрыю мъножьство грѣха моего? Чьто бо приобрѣтоша преже братия отьца моего илиотьць мой? Къде бо ихъ жития и слава мира сего, и багряница[12] и брячины, сребро и золото, вина имедове, брашьна чьстьная, и быстрии кони, и домове красьнии и велиции, и имѣниямнога, и дани, и чьсти бещисльны, и гърдѣния, яже о болярѣхъ своихъ? Уже все сеимъ, акы не было николиже: вся съ нимь ищезоша, и нѣсть помощи ни отъ когожесихъ — ни отъ имѣния, ни отъ множьства рабъ, ни отъ славы мира сего.Тѣмь и Соломонъ, все прошьдъ, вься видѣвъ, вся сътяжавъ и съвъкупивъ, речерасмотривъ вьсе: “Суета и суетие, суетию буди”,[13] тъкмо помощь от добръ дѣлъ, и отъправовѣрия, и отъ нелицемѣрьныя любъве».
И, помышляятак в уме своем, пошел к брату своему и говорил в сердце своем: «Увижу ли яхотя бы братца моего младшего Глеба, как Иосиф Вениамина?» И решил в сердцесвоем: «Да будет воля твоя, Господи!» Про себя же думал: «Если пойду в дом отцасвоего, то многие люди станут уговаривать меня прогнать брата, как поступал,ради славы и княжения в мире этом, отец мой до святого крещения. А ведь все этопреходяще и непрочно, как паутина. Куда я приду по отшествии своем из мираэтого? Где окажусь тогда? Какой получу ответ? Где скрою множество грехов своих?Что приобрели братья отца моего или отец мой? Где их жизнь и слава мира сего, ибагряницы, и пиры, серебро и золото, вина и меды, яства обильные, и резвыекони, и хоромы изукрашенные и великие, и богатства многие, и дани и почестибесчисленные, и похвальба боярами своими? Всего этого будто и не было: все сним исчезло, и ни от чего нет подспорья — ни от богатства, ни от множестварабов, ни от славы мира сего. Так и Соломон, все испытав, все видев, всемовладев и все собрав, говорил обо всем: “Суета сует — все суета!” Спасениетолько в добрых делах, в истинной вере и в нелицемерной любви».
Идый жепутьмь, помышляаше о красотѣ и о доброте телесе своего, и сльзами разливаашесявьсь. И хотя удрьжатися и не можааше. И вси зьряще его тако, плакаашеся одоброродьнѣмь тѣлѣ и чьстьнѣмь разумѣ въздраста его. И къжьдо въ души своейстонааше горестию сьрдьчьною, и вси съмущаахуся о печали.
Идя жепутем своим, думал Борис о красоте и молодости своей и весь обливался слезами.И хотел сдержаться, но не мог. И все видевшие его тоже оплакивали юность его иего красоту телесную и духовную. И каждый в душе своей стенал от горестисердечной, и все были охвачены печалью.
Къто бо невъсплачеться съмрьти тоѣ пагубьноѣ, приводя предъ очи сьрдьца своего?
Кто же невосплачется, представив пред очами сердца своего эту пагубную смерть?
Образъ бо бяаше унылъй его, възоръ и скрушениесьрдьца его святаго, такъ бо бѣ блаженый тъ правьдивъ и щедръ, тихъ, крътъкъ,съмѣренъ, всѣхъ милуя и вься набъдя.
Весь обликего был уныл, и сердце его святое было сокрушено, ибо был блаженный правдив ищедр, тих, кроток, смиренен, всех он жалел и всем помогал.
Помышлятьже въ сьрдьци своемьбогоблаженый Борисъ и глаголааше: «Вѣдѣ, — брата моего зълуради чловѣципонудяти ̀и на убийство мое, и погубить мя. Да аще пролѣеть кръвь мою, томученикъ буду Господу моему, а духъ мой прииметь Владыка». Таче, забывъ скърбьсъмьртьную, тѣшааше сьрдьце свое о словеси Божии, «Иже погубити душюсвою мене ради и моихъ словесъ, обрящети ̀ю въ животѣ вѣчьнѣмь съхранить ̀ю».[14] И поиде радъстьнъмь сьрдьцьмь, «непрезьри мене, — рекыи, — Господи премилостиве, уповающааго на тя, нъ спаси душюмою».
Такпомышлял в сердце своем богоблаженный Борис и говорил: «Знал я, что брата злыелюди подстрекают на убийство мое, и погубит он меня. И когда прольет кровь мою,то буду я мучеником пред Господом моим, и примет душу мою Владыка». Затем,забыв смертную скорбь, стал утешать он сердце свое Божьим словом: «Тот, ктопожертвует душой своей ради меня и моего учения, обретет и сохранит ее в жизнивечной». И пошел с радостным сердцем, говоря: «Господи премилостивый, не отриньменя, на тебя уповающего, но спаси душу мою!»
Святопълкъже, сѣдя Кыевѣ по отьци, призвавъ кыяны, многы дары имъ давъ, отпусти. Посла жекъ Борису, глаголя: «Брате, хочю съ тобою любъвь имѣти и къ отьню ти придамь».Льстьно, а не истину глаголя. Пришедъ Вышегороду[15] ночь, отай призъва Путьшю и вышегородьскыѣмужѣ и рече имъ: «Повѣдите ми по истинѣ, приязньство имѣете ли къ мнѣ?» Путьшарече: «Вьси мы можемъ главы своя положити за тя».
Святополкже, сев на княжение в Киеве после смерти отца, призвал к себе киевлян и, щедроодарив их, отпустил. К Борису же послал такую весть: «Брат, хочу жить с тобой влюбви и к полученному от отца владению добавлю еще». Но не было правды в егословах. Святополк, придя ночью в Вышгород, тайно призвал к себе Путьшу ивышегородских мужей и сказал им: «Признайтесь мне без утайки — преданы ли вымне?» Путьша ответил: «Все мы готовы головы свои положить за тебя».
Видѣвъ жедияволъ и искони ненавидяй добра человѣка, яко вьсю надежю свою на Господаположилъ есть святый Борисъ, начатъ подвижьнѣи бываати, и обрѣтъ, якоже прежеКаина[16]на братоубийство горяща, тако же и Святопълка. По истинѣ въторааго Каинаулови мысль его, яко да избиеть вся наслѣдьникы отьца своего, а самъ приимьтьединъ въсю власть.
Когдаувидел дьявол, исконный враг всего доброго в людях, что святой Борис всюнадежду свою возложил на Бога, то стал строить козни и, как в древние временаКаина, замышлявшего братоубийство, уловил Святополка. Угадал он помыслыСвятополка, поистине второго Каина: ведь хотел перебить он всех наследниковотца своего, чтобы одному захватить всю власть.
Тъгдапризъва къ себе оканьный трьклятый Святопълкъ съвѣтьникы всему злу и началникывсей неправьдѣ, и отъвьрзъ пресквьрньная уста рече, испусти зълый гласъПутьшинѣ чади: «Аще убо главы своя обѣщастеся положити за мя, шедъше убо,братия моя, отай, къде обрящете брата моего Бориса, съмотрьше время убиите и́».И обѣщашася ему тако створити.
Тогдапризвал к себе окаянный треклятый Святополк сообщников злодеяния и зачинщиковвсей неправды, отверз свои прескверные уста и вскричал злобным голосомПутьшиной дружине: «Раз вы обещали положить за меня свои головы, то идитетайно, братья мои, и где встретите брата моего Бориса, улучив подходящее время,убейте его». И они обещали ему сделать это.
О таковыихъбо рече пророкъ: «Скори суть кръвь пролияти бес правьды. Си бо обѣщаваютьсякръви и събирають себе злая. Сихъ путье суть събирающеи безаконие, нечистиемьсвою душю обиемлють».[17]
О такихпророк говорил: «Скоры они на подлое убийство. Оскверненные кровопролитием, онинавлекают на себя несчастья. Таковы пути всех, совершающих беззаконие, —нечестием губят душу свою».
Блаженый жеБорисъ якоже ся бѣ воротилъ и сталъ бѣ на Льтѣ шатьры.[18] И рѣша къ нему дружина: «Поиди, сядиКыевѣ на столѣ отьни, се бо вси вои въ руку твоею суть». Онъ жеимъ отъвѣщааваше: «Не буди ми възяти рукы на брата своего и еще же и настарѣйша мене, егоже быхъ имѣлъ, акы отьца». Си слышавъше вои разидошася отнего, а самъ оста тъкъмо съ отрокы своими. И бяаше въ дьнь суботьный. Въ тузѣ ипечали, удручьнъмь сьрдьцьмь и вълѣзъ въ шатьръ свой, плакашеся съкрушенъмьсьрдьцьмь, а душею радостьною, жалостьно гласъ испущааше: «Сльзъ моихъ непрезьри, Владыко, да яко же уповаю на тя, тако да с твоими рабы прииму часть ижребий съ вьсѣми святыими твоими, яко ты еси Богъ милостивъ, и тебе славувъсылаемъ въ вѣкы. Аминь».
Блаженныйже Борис возвратился и раскинул свой стан на Альте. И сказала ему дружина:«Пойди, сядь в Киеве на отчий княжеский стол — ведь все воины в твоих руках».Он же им отвечал: «Не могу я поднять руку на брата своего, к тому же еще истаршего, которого чту я как отца». Услышав это, воины разошлись, и остался онтолько с отроками своими. И был день субботний. В тоске и печали, с удрученнымсердцем вошел он в шатер свой и заплакал в сокрушении сердечном, но, с душойпросветленной, жалобно восклицая: «Не отвергай слез моих, Владыка, ибо уповаю яна тебя! Пусть удостоюсь участи рабов твоих и разделю жребий со всеми святымитвоими, ты Бог милостивый, и славу тебе возносим вовеки! Аминь».
Помышляшетьже мучение и страсть святаго мученика Никиты и святаго Вячеслава, подобно жесему бывъшю убиению, и како святѣй Варварѣ отьць свой убойца бысть.[19] И помышляаше слово премудраагоСоломона: «Правьдьници въ вѣкы живуть и отъ Господа мьзда имъ и строение имъ отВышьняаго». И о семь словеси тъчию утѣшаашеся и радоваашеся.
Вспомнил оно мучении и страданиях святого мученика Никиты и святого Вячеслава, которыебыли убиты так же, и о том, как убийцей святой Варвары был ее родной отец. Ивспомнил слова премудрого Соломона: «Праведники вечно живут, и от Господа имнаграда и украшение им от Всевышнего». И только этими словами утешался ирадовался.
Таче быстьвечеръ и повелѣ пѣти вечерънюю, а самъ вълѣзъ въ шатьръ свой начатъ молитвутворити вечернюю съ сльзами горькыми и частыимь въздыханиемь, и стонаниемьмногымь. По сихъ леже съпати, и бяше сънъ его въ мънозѣ мысли и въ печали крѣпъцѣи тяжьцѣ и страшьнѣ: како предатися на страсть, како пострадати и течениесъконьчати и вѣру съблюсти, яко да и щадимый вѣньць прииметь от рукыВьседьржителевы. И видѣвъ, възбьнувъ рано, яко годъ есть утрьний. Бѣ же въсвятую недѣлю. Рече къ прозвутеру своему: «Въставъ, начьни заутрьнюю». Самъ же,обувъ нозѣ свои и умывъ лице свое, начатъ молитися къ Господу Богу.
Между темнаступил вечер, и Борис повелел петь вечерню, а сам вошел в шатер свой и сталтворить вечернюю молитву со слезами горькими, частым воздыханием и непрерывнымистенаниями. Потом лег спать, и сон его тревожили тоскливые мысли и печальгорькая, и тяжелая, и страшная: как претерпеть мучение и страдание, и окончитьжизнь, и веру сохранить, и приуготовленный венец принять из рук Вседержителя.И, проснувшись рано, увидел, что время уже утреннее. А был воскресный день.Сказал он священнику своему: «Вставай, начинай заутреню». Сам же, обувшись иумыв лицо свое, начал молиться к Господу Богу.
Посъланииже приидоша отъ Святопълка на Льто ночь и подъступиша близъ, и слышаша гласъблаженааго страстотьрпьца поюща Псалтырь заутрьнюю. Бяше же ему и вѣсть оубиении его. И начать пѣти: «Господи! Чьто ся умножиша сътужающии! Мънозивъсташа на мя»,[20]и прочая псалма, до коньца. И начатъ пѣти Псалтырь: «Обидоша мя псимнози и уньци тучьни одьржаша мя».[21]И пакы: «Господи Боже мой! На тя уповахъ, спаси мя».[22] Таже по семь канонъ.[23] И коньчавъшю ему утрьнюю, начатъмолитися, зьря къ иконѣ Господьни рече: «Господи Исусъ Христе! Иже симьобразъмь явися на земли изволивы волею пригвоздитися на крьстѣ и приимъ страстьгрѣхъ ради нашихъ, съподоби и мя прияти страсть!»
Посланные жеСвятополком пришли на Альту ночью, и подошли близко, и услышали голосблаженного страстотерпца, поющего на заутреню Псалтырь. И получил он уже вестьо готовящемся убиении его. И начал петь: «Господи! Как умножились враги мои!Многие востают на меня» — и остальную часть псалма, до конца. И, начавши петьпо Псалтыри: «Окружили меня скопища псов и тельцы тучные обступили меня»,продолжил: «Господи Боже мой! На тебя я уповаю, спаси меня!» И после этогопропел канон. И когда окончил заутреню, стал молиться, взирая на икону Господнюи говоря: «Господи Иисусе Христе! Как ты, в этом образе явившийся на землю исобственною волею давший пригвоздить себя к кресту и принять страдание за грехинаши, сподобь и меня так принять страдание!»
И якоуслыша шпътъ зълъ окрьстъ шатьра и трьпьтьнъ бывъ и начатъ сльзы испущати отъочию своею и глаголааше: «Слава ти, Господи, о вьсемь, яко съподобилъ мя есизависти ради прияти сию горькую съмьрть и все престрадати любъве ради словесетвоего. Не въсхотѣхомъ възискати себе самъ; ничто же себе изволихъ по апостолу:“Любы вьсе тьрпить, всему вѣру емлеть и не ищьть своихъ си”.[24] И пакы: “Боязни въ любъвинѣсть — съвьршеная бо любы вънъ отъмещеть боязнь”.[25] Тѣмь, Владыко, душа моя въ рукутвоею въину, яко закона твоего не забыхъ. Яко Господеви годѣ бысть — такобуди». И узьрѣста попинъ его и отрокъ, иже служааше ему, и видѣвъшагосподина своего дряхла и печалию облияна суща зѣло, расплакастася зѣло иглаголаста: «Милый господине наю и драгый! Колико благости испълненъ бысть, яконе въсхотѣ противитися брату своему любъве ради Христовы, а коликы воѣдьржа въ руку своею!» И си рекъша умилистася.
И когдауслышал он зловещий шепот около шатра, то затрепетал, и потекли слезы из глазего, и промолвил: «Слава тебе, Господи, за все, ибо удостоил меня зависти радипринять сию горькую смерть и претерпеть все ради любви к заповедям твоим. Незахотели мы сами избегнуть мук, ничего не пожелали себе, последуя заповедямапостола: “Любовь долготерпелива, всему верит, не завидует и не превозносится”.И еще: “В любви нет страха, ибо истинная любовь изгоняет страх”. Поэтому,Владыка, душа моя в руках твоих всегда, ибо не забыл я твоей заповеди. КакГосподу угодно — так и будет». И когда увидели священник Борисов и отрок,прислуживающий князю, господина своего, объятого скорбью и печалью, тозаплакали горько и сказали: «Милостивый и дорогой господин наш! Какой благостиисполнен ты, что не восхотел ради любви Христовой воспротивиться брату, а ведьсколько воинов держал под рукою своей!» И, сказав это, опечалились.
И абиеузьрѣ текущиихъ къ шатьру, блистание оружия и мечьное оцѣщение. И без милостипрободено бысть чьстьное и многомилостивое тѣло святаго и блаженааго Христовастрастотьрпьца Бориса. Насунуша копии оканьнии Путьша, Тальць, Еловичь, Ляшько.
И вдругувидел устремившихся к шатру, блеск оружия, обнаженные мечи. И без жалостипронзено было честное и многомилостивое тело святого и блаженного Христовастрастотерпца Бориса. Поразили его копьями окаянные Путьша, Талец, Елович,Ляшко.
Видѣвъ жеотрокъ его, вьржеся на тѣло блаженааго, рекый: «Да не остану тебе, господинемой драгый, да идеже красота тѣла твоего увядаеть, ту и азъ съподобленъ буду стобою съконьчати животъ свой!»
Видя это,отрок его прикрыл собою тело блаженного, воскликнув: «Да не оставлю тебя,господин мой любимый, — где увядает красота тела твоего, тут и я сподоблюсьокончить жизнь свою!»
Бяше же сьродъмь угринъ, имьньмь же Георгий. И бѣаше възложилъ на нь гривьну злату,[26] и бѣ любимъ Борисъмь паче мѣры. И туже и́ проньзоша.
Был же онродом венгр, по имени Георгий, и наградил его князь золотой гривной, и быллюбим Борисом безмерно. Тут и его пронзили.
И яко быстьураненъ и искочи и-шатьра въ оторопѣ. И нача глаголати стояще округъ его: «Чьтостоите зьряще! Приступивъше сконьчаимъ повелѣное намъ!» Си слышавъ блаженый,начатъ молитися и милъ ся имъ дѣяти, глаголя: «Братия моя милая и любимая! Маломи время отдайте, да понѣ помолюся Богу моему». И възьрѣвъ на небо съ сльзами игорцѣ въздъхнувъ начатъ молитися сицими глаголы: «Господи Боже моймногомилостивый и милостивый и премилостиве! Слава ти, яко съподобилъ мя есиубѣжати отъ прельсти жития сего льстьнааго! Слава ти, прещедрый живодавьче якосподоби мя труда святыихъ мученикъ! Слава ти, Владыко чловѣколюбьче, сподобивыймя съконьчати хотѣние сьрдьца моего! Слава ти, Христе, мъногому ти милосьрдию,иже направи на правый путь мирьны ногы моя тещи къ тебе бесъблазна!Призьри съ высоты святыня твоея, вижь болѣзнь сьрдьца моего, юже прияхъ отсъродника моего, яко тебе ради умьрщвяемъ есмь вь сь дьнь, Въмѣниша мя, якоовьна на сънѣдь. Вѣси бо, Господи мой, яко не противлюся ни въпрекы глаголю, аимый въ руку вься воя отьца моего и вься любимыя отьцемь моимь, и ничьтожеумыслихъ противу брату моему. Онъ же селико, елико възможе, въздвиже на мя.Да “аще бы ми врагъ поносилъ, протьрпѣлъ убо быхъ, аще бы ненавидя меневельречевалъ, укрылъ быхъ ся”.[27]Нъ ты, Господи, вижь и суди межю мною и межю братъмь моимь. И не постави имъ,Господи, грѣха сего, нъ приими въ миръ душю мою. Аминь».
И,раненный, выскочил он в оторопе из шатра. И заговорили стоящие около шатра:«Что стоите и смотрите! Начав, завершим повеленное нам». Услышав это, блаженныйстал молиться и просить их, говоря: «Братья мои милые и любимые! Погодитенемного, дайте помолиться Богу». И воззрев на небо со слезами, и горьковздохнув, начал молиться такими словами: «Господи Боже мой многомилостивый имилостивый и премилостивый! Слава тебе, что сподобил меня уйти от обольщенияэтой обманчивой жизни! Слава тебе, щедрый дарователь жизни, что сподобил меняподвига достойного святых мучеников! Слава тебе, Владыка человеколюбец, чтосподобил меня свершить сокровенное желание сердца моего! Слава тебе, Христос,слава безмерному твоему милосердию, ибо направил ты стопы мои на правый путь!Взгляни с высоты святости твоей и узри боль сердца моего, которую претерпел яот родственника моего — ведь ради тебя умерщвляют меня в день сей. Меняуравняли с овном, уготовленным на убой. Ведь ты знаешь, Господи, не противлюсья, не перечу и, имев под своей рукой всех воинов отца моего и всех, кого любилотец мой, ничего не замышлял против брата моего. Он же, сколько смог, воздвигпротив меня. “Если бы враг поносил меня — это я стерпел бы; если бы ненавистникмой клеветал на меня, — укрылся бы я от него”. Но ты, Господи, будь свидетель исверши суд между мною и братом моим. И не осуждай их, Господи, за грех этот, ноприми с миром душу мою. Аминь».
И възьрѣвъкъ нимъ умиленама очима и спадъшемь лицьмь, и вьсь сльзами облиявъся рече:«Братие, приступивъше, съконьчаите служьбу вашю. И буди миръ брату моемуи вамъ, братие».
И воззревна своих убийц горестным взглядом, с осунувшимся лицом, весь обливаясь слезами,промолвил: «Братья, приступивши, заканчивайте порученное вам. И да будет мирбрату моему и вам, братья!»
Да елико слышаху словеса его, отъ сльзъ не можаахуни словесе рещи, отъ страха же и печали горькы и мъногыхъ сльзъ. Нъ съвъздыханиемь горькымь жалостьно глаголааху и плакаахуся и къжьдо въ души своейстонааше: «Увы намъ, къняже нашь милый и драгый и блаженый, водителю слѣпыимъ,одеже нагымъ, старости жьзле, казателю ненаказанымъ! Кто уже си вься исправить?Како не въсхотѣ славы мира сего, како не въсхотѣ веселитися съ чьстьныимивельможами, како не въсхотѣ величия, еже въ житии семь. Къто не почюдиться великуумусъмерению, къто ли не съмѣриться, оного съмѣрение видя и слыша?»
И все, ктослышали слова его, не могли вымолвить ни слова от страха и печали горькой ислез обильных. С горькими воздыханиями жалобно сетовали и плакали, и каждый вдуше своей стенал: «Увы нам, князь наш милостивый и блаженный, поводырь слепым,одежда нагим, посох старцам, наставник неразумным! Кто теперь их всех направит?Не восхотел славы мира сего, не восхотел веселиться с вельможами честными, невосхотел величия в жизни сей. Кто не поразится столь великому смирению, кто несмирится сам, видя и слыша его смирение?»
И абиеусъпе, предавъ душю свою въ руцѣ Бога жива, мѣсяца июлия въ 24 дьнь, преже 9каландъ агуста.[28]
И так почилБорис, предав душу свою в руки Бога живого в 24-й день месяца июля, за 9 днейдо календ августовских.
Избиша же иотрокы многы. Съ Георгия же не могуще съняти гривьны и отсѣкъше главу,отъвьргоша и́ кромѣ. Да тѣмь и послѣдь не могоша познати тѣла его.
Перебили иотроков многих. С Георгия же не могли снять гривны и, отрубив ему голову,отшвырнули ее прочь. Поэтому и не смогли опознать тела его.
Блаженаагоже Бориса обьртѣвъше въ шатьръ възложивъше на кола, повезоша. И яко быша набору, начатъ въскланяти святую главу свою. И се увѣдѣвъ Святоплъкъ, пославъ дваваряга и прободоста и́ мечьмь въ сьрдьце. И тако съконьчася и въсприятънеувядаемый вѣньць. И положиша тѣло его принесъше Вышегороду у цьркъве святаагоВасилия въ земли погребоша.
Блаженногоже Бориса, обернув в шатер, положили на телегу и повезли. И когда ехали бором,начал приподнимать он святую голову свою. Узнав об этом, Святополк послал двухварягов, и те пронзили Бориса мечом в сердце. И так скончался, воспринявнеувядаемый венец. И, принесши тело его, положили в Вышгороде и погребли вземле у церкви святого Василия.
И не досего остави убийства оканьный Святопълкъ, нъ и на большая неистовяся, начатъпростиратися. И яко видѣся желание сьрдьце своего уже улучивъ, абие невъспомяну зълааго своего убийства и многааго убо съблажнения, и ни малы понѣ напокаяние преклонися. Нъ ту абие въниде въ сьрдьце его сотона и начаты и́пострѣкати вящьша и горьша съдѣяти и множайша убийства. Глаголааше бо въ душисвоей оканьнѣй: «Что сътворю? Аще бо до сьде оставлю дѣло убийства моего, тодъвоего имамъ чаяти: яко аще услышать мя братия моя, си же варивъше въздадятьми и горьша сихъ. Аще ли и не сице, то да ижденуть мя и буду чюжь престолаотьца моего, и жалость землѣ моея сьнѣсть мя, и поношения поносящиихъ нападутьна мя, и къняжение мое прииметь инъ и въ дворѣхъ моихъ не будеть живущааго.Зане егоже Господь възлюби, а азъ погнахъ и къ болѣзни язву приложихъ, приложюкъ безаконию убо безаконие. Обаче и матере моея грѣхъ да не оцѣститься исъ правьдьныими не напишюся, нъ да потреблюся отъ книгъ живущиихъ». Якоже ибысть, еже послѣди съкажемъ. Нынѣ же нѣсть время, нъ на предълежащеевъзвратимъся.
И неостановился на этом убийстве окаянный Святополк, но в неистовстве своем сталготовиться на большее преступление. И увидев осуществление заветного желания своего,не думал о злодейском своем убийстве и о тяжести греха, и нимало не раскаивалсяв содеянном. И тогда вошел в сердце его сатана, начав подстрекать на ещебольшие злодеяния и новые убийства. Так говорил в душе своей окаянной: «Чтосделаю? Если остановлюсь на этом убийстве, то две участи ожидают меня: когдаузнают о случившемся братья мои, то, подстерегши меня, воздадут мне горшесодеянного мною. А если и не так, то изгонят меня и лишусь престола отца моего,и сожаление по утраченной земле моей изгложет меня, и поношения поносящихобрушатся на меня, и княжение мое захватит другой, и в жилищах моих неостанется живой души. Ибо я погубил возлюбленного Господом и к болезни добавилновую язву, добавлю же к беззаконию беззаконие. Ведь и грех матери моей не проститсяи с праведниками я не буду вписан, но изымется имя мое из книг жизни». Так ислучилось, о чем после поведаем. Сейчас же еще не время, а вернемся к нашемурассказу.
И си на умѣси положивъ, зълый съвѣтьникъ дияволь, посла по блаженааго Глѣба рекъ: «Придивъбързѣ. Отьць зоветь тя и несъдравить ти вельми».
И, замысливэто, злой дьявола сообщник послал за блаженным Глебом, говоря: «Приходи немедля. Отец зовет тебя, тяжко болен он».
Онъ жевъбързѣ, въ мале дружинѣ, въсѣдъ на конь поѣха. И пришедъ на Вългу, на полепотъчеся подъ нимь конь въ ровѣ, и наломи ногу малы. И яко приде Смолиньску ипоиде отъ Смолиньска, яко зьрѣимъ едино, ста на Смядинѣ[29] въ кораблици. И въ се время пришьлабяаше вѣсть отъ Передъславы[30]къ Ярославу о отьни съмьрти. И присла Ярославъ къ Глѣбу река: «Не ходи, брате!Отьць ти умьрлъ, а братъ ти убиенъ отъ Святопълка».
Глеб быстрособрался, сел на коня и отправился с небольшой дружиной. И когда пришли наВолгу, в поле оступился под ним конь в яме, и повредил слегка ногу. А какпришел Глеб в Смоленск, отошел от Смоленска недалеко и стал на Смядыни, владье. А в это время пришла весть от Предславы к Ярославу о смерти отца. ИЯрослав прислал к Глебу, говоря: «Не ходи, брат! Отец твой умер, а брат твойубит Святополком».
И сиуслышавъ блаженый възъпи плачьмь горькыимь и печалию сьрдьчьною и сицеглаголааше: «О увы мнѣ, господине мой, отъ двою плачю плачюся и стеню, дъвоюсѣтованию сѣтую и тужю. Увы мнѣ, увы мнѣ! Плачю зѣло по отьци, паче же плачюсяи отъчаяхъся по тебе, брате и господине Борисе. Како прободенъ еси, како безмилости прочее съмрьти предася, како не отъ врага, нъ отъ своего брата пагубувъсприялъ еси? Увы мнѣ! Уне бы съ тобою умрети ми, неже уединену и усирену отътебе въ семь житии пожити. Азъ мнѣхъ въбързѣ узьрѣти лице твое ангельское, тисе селика туга състиже мя, и уне бы ми съ тобою умрети, господине мой!Нынѣ же что сътворю азъ, умиленый, очюженый отъ твоея доброты и отъ отьца моегомъногааго разума? О милый мой брате и господине! Аще еси уполучилъ дрьзновениеу Господа, моли о моемь унынии, да быхъ азъ съподобленъ ту же страсть въсприятии съ тобою жити, неже въ свѣтѣ семь прельстьнѣмь».
И, услышавэто, блаженный возопил с плачем горьким и сердечной печалью, и так говорил: «О,увы мне, Господи! Вдвойне плачу и стенаю, вдвойне сетую и тужу. Увы мне, увымне! Плачу горько по отце, а еще горше плачу и горюю по тебе, брат и господинмой, Борис. Как пронзен был, как без жалости убит, как не от врага, но отсвоего брата смерть воспринял? Увы мне! Лучше бы мне умереть с тобою, нежелиодинокому и осиротевшему без тебя жить на этом свете. Я-то думал, что скороувижу лицо твое ангельское, а вот какая беда постигла меня, лучше бы мне стобой умереть, господин мой! Что же я буду делать теперь, несчастный, лишенныйтвоей доброты и многомудрия отца моего? О милый мой брат и господин! Если твоимолитвы доходят до Господа, — помолись о моей печали, чтобы и я сподобилсятакое же мучение восприять и быть с тобою, а не на этом суетном свете».
И сице емустенющю и плачющюся и сльзами землю омачающю съ въздыхании частыими Богапризывающю, приспѣша вънезапу посълании отъ Святопълка зълыя его слугы,немилостивии кръвопийцѣ, братоненавидьници люти зѣло, сверѣпа звѣри душю имущю.
И когда онтак стенал и плакал, орошая слезами землю и призывая Бога с частыми вздохами,внезапно появились посланные Святополком злые слуги его, безжалостныекровопийцы, лютые братоненавистники с душою свирепых зверей.
Святый жепоиде въ кораблици и сърѣтоша и́ устие Смядины. И яко узьрѣ я святый,въздрадовася душею, а они узьрѣвъше и омрачаахуся и гребяахуся к нему, а сьцѣлования чаяяше отъ нихъ прияти. И яко быша равьно пловуще, начаша скакатизълии они въ лодию его, обнажены меча имуще въ рукахъ своихъ, бльщащася, акывода. И абие вьсѣмъ весла отъ руку испадоша, и вьси отъ страха омьртвѣша. Си видѣвъблаженый, разумѣвъ яко хотять его убити, възьрѣвъ къ нимъ умиленама очима исльзами лице си умывая, съкрушенъмь срьдьцьмь, съмѣренъмь разумъмь и частыимьвъздыханиемь, вьсь сльзами разливаяся, а тѣлъмъ утьрпая, жалостьно гласъиспущааше: «Не дѣите мене, братия моя милая и драгая! Не дѣите мене, ни ничтоже вы зъла сътворивъша! Не брезѣте, братие и господье, не брезѣте! Кую обидусътворихъ брату моему и вамъ, братие и господье мои? Аще ли кая обида, ведѣтемя къ князю вашему, а къ брату моему и господину. Помилуйте уности моеѣ,помилуйте, господье мои! Вы ми будѣте господие мои, а азъ вамъ рабъ. Непожьнете мене отъ жития не съзьрѣла, не пожьнѣте класа, не у же съзьрѣвъша, нъмлеко безълобия носяща! Не порѣжете лозы не до коньца въздрастъша, а плодъимуща! Молю вы ся и милъ вы ся дѣю. Убойтеся рекъшааго усты апостольскы: “Недѣти бывайте умы, зълобиемь же младеньствуйте, а умы съвьршени бывайте”.[31] Азъ, братие, и зълобиемь ивъздрастъмь еще младеньствую. Се нѣсть убийство, нъ сырорѣзание! Чьто зълосътворихъ съвѣдѣтельствуйте ми, и не жалю си. Аще ли кръви моеѣ насытитисяхочете, уже въ руку вы есмь, братие, и брату моему, а вашему князю».
Святой жеплыл в это время в ладье, и они встретили его в устье Смядыни. И когда увиделих святой, то возрадовался душою, а они, увидев его, помрачнели и стали грестик нему, и подумал он — приветствовать его хотят. И, когда поплыли рядом, начализлодеи перескакивать в ладью его с блещущими, как вода, обнаженными мечами вруках. И сразу у всех весла из рук выпали, и все помертвели от страха. Увидевэто, блаженный понял, что хотят убить его. И, глядя на убийц кротким взором,омывая лицо свое слезами, смирившись, в сердечном сокрушении, трепетно вздыхая,заливаясь слезами и ослабев телом, стал жалостно умолять: «Не трогайте меня,братья мои милые и дорогие! Не трогайте меня, никакого зла вам не причинившего!Пощадите, братья и повелители мои, пощадите! Какую обиду нанес я брату моему ивам, братья и повелители мои? Если есть какая обида, то ведите меня к князювашему и к брату моему и господину. Пожалейте юность мою, смилуйтесь,повелители мои! Будьте господами моими, а я буду вашим рабом. Не губите меня, вжизни юного, не пожинайте колоса, еще не созревшего, соком беззлобия налитого!Не срезайте лозу, еще не выросшую, но плод имеющую! Умоляю вас и отдаюсь навашу милость. Побойтесь сказавшего устами апостола: “Не будьте детьми умом: надело злое будьте как младенцы, а по уму совершеннолетни будьте”. Я же, братья,и делом и возрастом молод еще. Это не убийство, но живодерство! Какое злосотворил я, скажите мне, и не буду тогда жаловаться. Если же кровью моейнасытиться хотите, то я, братья, в руках ваших и брата моего, а вашего князя».
И не понѣединого словесе постыдѣшася, нъ яко же убо сверѣпии звѣрие, тако въсхытиша его.Онъ же видѣвъ, яко не вънемлють словесъ его, начатъ глаголати сице: «Спасися,милый мой отьче и господине Василие, спасися, мати и госпоже моя, спасися и ты,брате Борисе, старѣйшино уности моея, спасися и ты, брате и поспѣшителюЯрославе, спасися и ты, брате и враже Святопълче, спасетеся и вы, братие идружино, вьси спасетеся! Уже не имамъ васъ видѣти въ житии семь, занеразлучаемъ есмь отъ васъ съ нужею». И глаголааше плачася: «Василие, Василие,отьче мой и господине! Приклони ухо твое и услыши гласъ мой, и призьри и вижьприключьшаяся чаду твоему, како без вины закалаемъ есмь. Увы мнѣ, увы мнѣ!Слыши небо и вънуши земле. И ты, Борисе брате, услыши гласа моего. Отьца моегоВасилия призъвахъ и не послуша мене, то ни ты не хочеши мене послушати? Вижьскьрбь сьрдьца моего и язву душа моея, вижь течение сльзъ моихъ, яко рѣку! Иниктоже не вънемлеть ми, нъ ты убо помяни мя о мнѣ къ обьщему Владыцѣ, яко имѣядьрзновение и престоя у престола его».
И ни единоеслово не устыдило их, но как свирепые звери напали на него. Он же, видя, что невнемлют словам его, стал говорить: «Да избавятся от вечных мук и любимый отецмой и господин Василий, и мать госпожа моя, и ты, брат Борис, — наставник юностимоей, и ты, брат и пособник Ярослав, и ты, брат и враг Святополк, и все вы,братья и дружина, пусть все спасутся! Уже не увижу вас в жизни сей, иборазлучают меня с вами насильно». И говорил плача: «Василий, Василий, отец мой игосподин! Преклони слух свой и услышь глас мой, посмотри и узри случившееся ссыном твоим, как ни за что убивают меня. Увы мне, увы мне! Услышь, небо, ивнемли, земля! И ты, Борис брат, услышь глас мой. Отца моего Василия призвал, ине внял он мне, неужели и ты не хочешь услышать меня? Погляди на скорбь сердцамоего и боль души моей, погляди на потоки слез моих, текущих как река! И никтоне внемлет мне, но ты помяни меня и помолись обо мне перед Владыкой всех, иботы угоден ему и предстоишь пред престолом его».
И начатъ,преклонь колѣнѣ, молитися сице: «Прещедрый и премилостиве Господи! Сльзъ моихъне премълчи, нъ умилися на мое уныние. Вижь съкрушение сьрдьца моего: се бозакалаемъ есмь, не вѣмь, чьто ради, или за котерую обиду не съвѣдѣ. Ты вѣси,Господи, Господи мой! Вѣмь тя рекъша къ своимъ апостоломъ яко: “За имя мое,мене ради възложать на вы рукы, и предани будете родъмь и другы, и братъ братапредасть на съмьрть и умьртвять вы имене моего ради”.[32] И пакы: “Въ тьрпѣнии вашемъ сътяжитедуша ваша”.[33]Вижь, Господи, и суди: се бо готова есть душа моя предъ тобою, Господи! И тебеславу въсылаемъ, Отьцю и Сыну и Святууму Духу, нынѣ и присно и въ вѣкы вѣкомъ.Аминь».
И,преклонив колени, стал молиться: «Прещедрый и премилостивый Господь! Не презрислез моих, смилуйся над моей печалью. Воззри на сокрушение сердца моего:убивают меня неведомо за что, неизвестно, за какую вину. Ты знаешь, ГосподиБоже мой! Помню слова, сказанные тобою своим апостолам: “За имя мое, меня радиподнимут на вас руки, и преданы будете родичами и друзьями, и брат братапредаст на смерть, и умертвят вас ради имени моего”. И еще: “Терпениемукрепляйте души свои”. Смотри, Господи, и суди: вот готова моя душа предстатьпред тобою, Господи! И тебе славу возносим, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне иприсно и во веки веков. Аминь».
Тачевъзьрѣвъ къ нимъ умиленъмь гласъмь и измълкъшьмь грьтаньмь рече: «То ужесътворивъше приступльше сътворите, на не же посълане есте!»
Потомвзглянул на убийц и промолвил жалобным и прерывающимся голосом: «Раз уж начали,приступивши, свершите то, на что посланы!»
Тъгдаоканьный Горясѣръ повелѣ зарѣзати и́ въбързѣ. Поваръ же Глѣбовъ, именьмьТърчинъ, изьмъ ножь и, имъ блаженааго, и закла ̀и яко агня непорочьно ибезлобиво, мѣсяца септября въ 5 дьнь, въ понеделникъ.
Тогдаокаянный Горясер приказал зарезать его без промедления. Повар же Глебов, поимени Торчин, взял нож и, схватив блаженного, заклал его, как агнца непорочногои невинного, месяца сентября в 5-й день, в понедельник.
И принесесяжьртва чиста Господеви и благовоньна, и възиде въ небесныя обители къ Господу,и узьрѣ желаемааго си брата и въсприяста вѣньца небесныя егоже ивъжелѣста, и въздрадовастася радостию великою неиздреченьною, юже и улучиста.
И былапринесена жертва Господу чистая и благоуханная, и поднялся в небесные обители кГосподу, и свиделся с любимым братом, и восприняли оба венец небесный, ккоторому стремились, и возрадовались радостью великой и неизреченной, которуюполучили.
Оканьнии жеони убойцѣ възвративъшеся к посълавъшюуму ̀я, якоже рече Давыдъ: «Възвратятьсягрѣшьници въ адъ и вьси забывающии Бога».[34]И пакы: «Оружие извлекоша грѣшьници, напрягоша лукъ свой заклати правыясьрдьцьмь и оружие ихъ вънидеть въ сьрдьца их, и луци ихъ съкрушаться,яко грѣшьници погыбънуть».[35]И яко съказаша Святопълку, яко «сътворихомъ повеленое тобою», и си слышавъ,възнесеся срьдьцьмь, и събысться реченое псалмопѣвьцемь Давыдъмь: «Чьто сяхвалиши сильный о зълобѣ? Безаконие вь сь дьнь неправьду умысли языкъ твой.Възлюбилъ еси зълобу паче благостынѣ, неправьду неже глаголаати правьду.Възлюбилъ еси вься глаголы потопьныя и языкъ льстьвъ. Сего ради раздрушить тяБогъ до коньца, въстьргнеть тя и преселить тя отъ села твоего, и корень твойотъ земля живущихъ».[36]
Окаянные жеубийцы возвратились к пославшему их, как говорил Давид: «Возвратятся нечестивыево ад и все забывающие Бога». И еще: «Обнажают меч нечестивые и натягивают луксвой, чтобы поразить идущих прямым путем, но меч их войдет в их же сердце, илуки их сокрушатся, а нечестивые погибнут». И когда сказали Святополку, что«исполнили повеление твое», то, услышав это, вознесся он сердцем, и сбылосьсказанное псалмопевцем Давидом: «Что хвалишься злодейством сильный? Беззакониев сей день, неправду замыслил язык твой. Ты возлюбил зло больше добра, большеложь, нежели говорить правду. Ты возлюбил всякие гибельные речи, и язык твойльстивый. Поэтому Бог сокрушит тебя до конца, изринет и исторгнет тебя изжилища твоего и род твой из земли живых».
Убиену жеГлѣбови и повьржену на пустѣ мѣстѣ межю дъвѣма колодама.[37] И Господь не оставляяй своихъ рабъ,якоже рече Давыдъ: «Хранить Господь вься кости ихъ, и ни едина отъ нихъсъкрушиться».[38]
Когда убилиГлеба, то бросили его в пустынном месте меж двух колод. Но Господь, неоставляющий своих рабов, как сказал Давид, «хранит все кости их, и ни одна изних не сокрушится».
И сему убосвятууму лежащю дълго время, не остави въ невѣдѣнии и небрежении отинудьпребыти неврежену, нъ показа: овогда бо видѣша стълпъ огньнъ, овогда свѣщѣгорущѣ и пакы пѣния ангельская слышааху мимоходящии же путьмь гостие, ини же,ловы дѣюще и пасуще.
И этогосвятого, лежавшего долгое время, не оставил Бог в неведении и небрежении, носохранил невредимым и явлениями ознаменовал: проходившие мимо этого местакупцы, охотники и пастухи иногда видели огненный столп, иногда горящие свечиили слышали ангельское пение.
Си жевидяще и слышаще, не бысть памяти ни единому же о възискании телесе святааго,дондеже Ярославъ, не тьрпя сего зълааго убийства, движеся на братоубийца оного,оканьньнааго Святоплъка и брани мъногы съ нимь съставивъ. И вьсегда пособиемьБожиемь и поспѣшениемь святою, побѣдивъ елико брани състави, оканьныйпосрамленъ и побѣженъ възвращаашеся.
И ниединому, видевшему и слышавшему это, не пришло на ум поискать тело святого,пока Ярослав, не стерпев сего злого убийства, не двинулся на братоубийцуокаянного Святополка и не начал с ним жестоко воевать. И всегда соизволениемБожьим и помощью святых побеждал в битвах Ярослав, а окаянный бывал посрамлен ивозвращался побежденным.
Прочее жесь трьклятый прииде съ множьствъмь печенѣгъ, и Ярославъ, съвъкупивъ воя, изидепротиву ему на Льто и ста на мѣстѣ, идеже бѣ убиенъ святый Борисъ. И въздѣвъруцѣ на небо и рече: «Се кръвь брата моего въпиеть къ тебе, Владыко, якоже и Авелевапреже.[39]И ты мьсти его, якоже и на ономь положи стонание и трясение[40] на братоубиици Каинѣ. Ей, молю тя,Господи, да въсприиметь противу тому». И помолися и рек: «О,брата моя, аще и тѣлъмь ошьла еста, нъ благодатию жива еста и Госповедипредъстоита и молитвою помозѣта ми!»
И вотоднажды этот треклятый пришел со множеством печенегов, и Ярослав, собраввойско, вышел навстречу ему на Альту и стал в том месте, где был убит святойБорис. И, воздев руки к небу, сказал: «Кровь брата моего, как прежде Авелева,вопиет к тебе, Владыка. И ты отомсти за него и, как братоубийцу Каина, повергниСвятополка в ужас и трепет. Молю тебя, Господи, — да воздается ему за это». Ипомолился и сказал: «О, братья мои, хотя телом вы и отошли отсюда, ноблагодатию живы и предстоите перед Господом и своей молитвой поможете мне!»
И си рекъ,и поидоша противу собѣ и покрыша поле Льтьское множьствъмь вои. И съступишася,въсходящю сълнцю, и бысть сѣча зла отинудь и съступашася тришьды, и бишасячересъ дьнь вьсь, и уже къ вечеру одолѣ Ярославъ, а сь оканьныий Святопълкъпобѣже. И нападе на нь бѣсъ, и раслабѣша кости его, яко не мощи ни на конисѣдѣти, и несяхуть его на носилѣхъ. И прибѣгоша Берестию[41] съ нимъ. Онъ же рече: «Побѣгнѣте,осе женуть по насъ!» И посылахуть противу, и не бѣ ни гонящааго, ни женущааговъ слѣдъ его. И, лежа въ немощи, въсхопивъся глаголааше: «Побѣгнѣмы еще,женуть! Охъ мнѣ!» И не можааше тьрпѣти на единомь мѣстѣ, и пробѣже Лядьскуземлю гонимъ гнѣвъмь Божиемь.
После этихслов сошлись противники друг с другом, и покрылось поле Альтское множествомвоинов. И на восходе солнца вступили в бой, и была сеча зла, трижды вступали всхватку и так бились целый день, и лишь к вечеру одолел Ярослав, а окаянныйСвятополк обратился в бегство. И обуяло его безумие, и так ослабели суставыего, что не мог сидеть на коне, и несли его на носилках. Прибежали с ним кБерестью. Он же говорит: «Бежим, ведь гонятся за нами!» И послали разведать, ине было ни преследующих, ни едущих по следам его. А он, лежа в бессилии и приподнимаясь,восклицал: «Бежим дальше, гонятся! Горе мне!» Невыносимо ему было оставаться наодном месте, и пробежал он через Польскую землю, гонимый гневом Божьим.
И прибѣжевъ пустыню межю Чехы и Ляхы,[42]и ту испроврьже животъ свой зълѣ. И приятъ възмьздие отъ Господа, якожепоказася посъланая на нь пагубьная рана и по съмьрти муку вѣчьную. И тако обоюживоту лихованъ бысть: и сьде не тъкъмо княжения, нъ и живота гонезе, и тамо нетъкъмо царствия небеснааго и еже съ ангелы жития погрѣши, нъ и муцѣ и огнюпредасться. И есть могыла его и до сего дьне, и исходить отъ неѣ смрадъ зълыйна показание чловѣкомъ. Да аще кто си сътворить слыша таковая, си же прииметь ивящьша сихъ. Якоже Каинъ, не вѣдый мьсти прияти и едину прия, а Ламехъ, заневѣдѣвъ на Каинѣ, тѣмь же седмьдесятицею мьстися ему.[43] Така ти суть отъмьстия зълыимъдѣлателемъ. Якоже бо Иулиянъ цесарь,[44]иже мъногы кръви святыихъ мученикъ пролиявъ, горькую и нечеловѣчьную съмьртьприя: не вѣдомо отъ кого прободенъ бысть копиемь въ сьрдьце въдруженъ.Тако и сь бѣгая не вѣдыйся отъ кого зълострастьну съмьрть прия.
И прибежалв пустынное место между Чехией и Польшей и тут бесчестно скончался. И принялотмщение от Господа: довел Святополка до гибели охвативший его недуг, и посмерти — муку вечную. И так потерял обе жизни: здесь не только княжения, но ижизни лишился, а там не только царства небесного и с ангелами пребывания неполучил, но мукам и огню был предан. И сохранилась могила его до наших дней, иисходит от нее ужасный смрад в назидание всем людям. Если кто-нибудь поступиттак же, зная об этом, то поплатится еще горше. Каин, не ведая об отмщении,единую кару принял, а Ламех, знавший о судьбе Каина, в семьдесят раз тяжелеенаказан был. Такова месть творящим зло. Вот Юлиан цесарь — пролил он многокрови святых мучеников, и постигла его страшная и бесчеловечная смерть:неведомо кем пронзен был копьем в сердце. Так же и этот — неизвестно от когобегая, позорной смертью скончался.
И оттолѣкрамола преста въ Русьскѣ земли, а Ярославъ прея вьсю волость Русьскую. Иначатъ въпрашати о тьльсьхъ святою, како или кде положена еста. И о святѣмьБорисѣ повѣдаша ему, яко Вышегородѣ положенъ есть. А о святѣмь Глѣбѣ не вьсисъвѣдяаху, яко Смолиньскѣ убиенъ есть. И тъгда съказаша ему, яже слышаша отприходящиихъ отътуду, како видѣша свѣтъ и свѣщѣ въ пустѣ мѣстѣ. И то слышавъ,посъла Смолиньску на възискание презвутеры, рекый, яко: «То есть братъ мой». Иобретоша и́ идеже бѣша видѣли, и шьдъше съ крьсты и съ свѣщами мънозѣми, и съкандилы, и съ чьстию многою и́ въложьше въ корабль,[45] и пришедъше положиша и́ Вышегородѣ,идеже лежить и тѣло преблаженааго Бориса и раскопавъше землю, и тако жеположиша ̀и, недоумѣюще, якоже бѣ лепо пречьстьнѣ.
И с тех порпрекратились усобицы в Русской земле, а Ярослав принял всю землю Русскую. Иначал он расспрашивать о телах святых — как и где похоронены? И о святом Борисеповедали ему, что похоронен в Вышгороде. А о святом Глебе не все знали, что уСмоленска был убит. И тогда рассказали Ярославу, что слышали от приходящихоттуда: как видели свет и свечи в пустынном месте. И, услышав это, Ярославпослал к Смоленску священников разузнать в чем дело, говоря: «Это брат мой». Инашли его, где были видения, и, придя туда с крестами, и свечами многими, и скадилами, торжественно положили Глеба в ладью и, возвратившись, похоронили егов Вышгороде, где лежит тело преблаженного Бориса; раскопав землю, тут и Глебаположили с подобающим почетом.
Се жепречюдьно бысть и дивьно и памяти достойно; како и колико лѣтъ лежавъ тѣлосвятаго, то же не врежено пребысть, ни отъ коегоже плътоядьца, ни бѣашепочьрнѣло, яко же обычай имуть телеса мьртвыхъ, нъ свѣтьло и красьно и цѣло иблагу воню имущю. Тако Богу съхранивъшю своего страстотьрпьца тѣло.
И вот чточудесно и дивно и памяти достойно: столько лет лежало тело святого Глеба иоставалось невредимым, не тронутым ни хищным зверем, ни червями, даже непочернело, как обычно случается с телами мертвых, но оставалось светлым икрасивым, целым и благоуханным. Так Бог сохранил тело своего страстотерпца.
И не вѣдяхумнози ту лежащю святою страстотьрпьцю телесу. Нъ якоже рече Господь: «Не можетьградъ укрытися врьху горы стоя, ни свѣщѣ въжьгъше спудъмь покрывають, нъ насвѣтилѣ поставляють, да свѣтить тьмьныя».[46]Тако и си святая постави свѣтити въ мирѣ, премногыими чюдесы сияти въ Русьскѣйсторонѣ велицѣй, идеже множьство стражющиихъ съпасени бывають: слѣпиипрозирають, хромии быстрѣе сьрны рищуть, сълуции простьрение приемлють.
И не зналимногие о лежащих тут мощах святых страстотерпцев. Но, как говорил Господь: «Неможет укрыться город, стоящий на верху горы, и, зажегши свечу, не ставят ее подспудом, но на подсвечнике выставляют, чтобы светила всем». Так и этих святыхпоставил Бог светить в мире, многочисленными чудесами сиять в великой Русскойземле, где многие страждущие исцеляются: слепые прозревают, хромые бегаютбыстрее серны, горбатые выпрямляются.
Нъ или могувься съповѣдати или съказаати творимая чюдесы, по истинѣ ни вьсь миръ можетьпонести, яже дѣються предивьная чюдеса и паче пѣсъка морьскааго. И не туединде, нъ и по вьсѣмъ сторонамъ и по вьсѣмъ зѣмлямъ преходяща, болѣзни вься инедугы отъгонита, сущиихъ въ тьмьницахъ и въ узахъ посѣщающа. И на мѣстѣхъидеже мученьчьскыимь вѣньцьмь увязостася, съзьданѣ быста цьркви въ имя ею. Да иту тако же многа чюдеса посѣщающа съдѣваета.
Невозможноописать или рассказать о творимых чудесах, воистину весь мир их не можетвместить, ибо дивных чудес больше песка морского. И не только здесь, но и вдругих странах, и по всем землям они проходят, отгоняя болезни и недуги,навещая заключенных в темницах и закованных в оковы. И в тех местах, где былиувенчаны они мученическими венцами, созданы были церкви в их имя. И много чудес совершается сприходящими сюда.
Тѣмьже ваюкако похвалити не съвѣмъ или чьто рещи недоумѣю и не възмогу. Ангела ли ванареку, иже въскорѣ обрѣтаетася близъ скърбящиихъ, нъ плътьскы на землипожила еста въ чловѣчьствѣ. Чловѣка ли ва именую, то паче всего чловѣчьска умапреходита множьствъмь чюдесъ и посѣщениемь немощьныихъ. Цесаря ли, князя ли вапроглаголю, нъ паче чловѣка убо проста и съмѣрена съмѣрение бо сътяжала еста,имьже высокая мѣста и жилища въселистася.
Не знаюпоэтому, какую похвалу воздать вам, и недоумеваю, и не могу решить, чтосказать? Нарек бы вас ангелами, ибо без промедления являетесь всем скорбящим,но жили вы на земле среди людей во плоти человеческой. Если же назову васлюдьми, то ведь своими бесчисленными чудесами и помощью немощным превосходитевы разум человеческий. Провозглашу ли вас цесарями или князьями, но самыхпростых и смиренных людей превзошли вы своим смирением, это и привело вас вгорние места и жилища.
По истинѣвы цесаря цесаремъ и князя къняземъ, ибо ваю пособиемь и защищениемь князи нашипротиву въстающая дьржавьно побѣжають, и ваю помощию хваляться. Вы бо тѣмъ инамъ оружие, земля Русьскыя забрала и утвьржение и меча обоюду остра, има жедьрзость поганьскую низълагаемъ и дияволя шатания въ земли попираемъ. По истинѣнесумьньнѣ рещи възмогу: вы убо небесьная чловѣка еста, земльная ангела, стълпаи утвьржение землѣ нашея. Тѣмьже и борета по своемь отьчьствѣ и пособита, якожеи великий Димитрий[47]по своемь отьчьствѣ. Рекъ: «Аще убо и веселящемъся имъ съ ними бѣхъ, тако же ипогыбающемъ имъ съ нимь умьру». Нъ обаче сий великый милъсьрдый Димитрий оединомь градѣ сице извѣща, а вы не о единомь бо градѣ, ни о дъву, ни о вьси попечениеи молитву въздаета, нъ о всей земли Русьскѣй!
Воистину выцесари цесарям и князья князьям, ибо вашей помощью и защитой князья наши всехпротивников побеждают и вашей помощью гордятся. Вы наше оружие, земли Русскойзащита и опора, мечи обоюдоострые, ими дерзость поганых низвергаем идьявольские козни на земле попираем. Воистину и без сомнений могу сказать: вынебесные люди и земные ангелы, столпы и опора земли нашей! Защищаете своеотечество и помогаете так же, как и великий Димитрий своему отечеству. Онсказал: «Как был с ними в радости, так и в погибели их с ними умру». Но есливеликий и милосердый Димитрий об одном лишь городе так сказал, то вы не оедином граде, не о двух, не о каком-то селении печетесь и молитесь, но о всейземле Русской!
О, блаженаяубо гроба приимъши телеси ваю чьстьнѣи акы съкровище мъногоцѣньно! Блаженаяцьркы, въ нейже положенѣ быста рацѣ ваю святѣи, имущи блаженѣи телеси ваю, оХристова угодьника! Блаженъ по истинѣ и высокъ паче всѣхъ градъ русьскыихъ ивыший градъ, имый въ себе таковое скровище. Ему же не тъчьнъ ни вьсь миръ.Поистинѣ Вышегородъ наречеся — выший и превыший городъ всѣхъ; въторый Селуньявися въ Русьскѣ земли, имый въ себе врачьство безмьздьное, не нашему единомуязыку тъкъмо подано бысть Бъгъмь, нъ и вьсей земли спасение. Отъ всѣхъ бостранъ ту приходяще туне почьреплють ицѣление, якоже и въ святыихъ ЕвангелиихъГосподь рече святымъ апостоломъ яко: «Туне приясте, туне и дадите».[48] О сихъ бо и самъ Господь рече:«Вѣруяй въ мя, дѣла, яже азъ творю и тъ сътворитъ и больша тѣхъ».[49]
О, блаженныгробы, принявшие ваши честные тела как сокровище многоценное! Блаженна церковь,в коей поставлены ваши гробницы святые, хранящие в себе блаженные тела ваши, оХристовы угодники! Поистине блажен и величественнее всех городов русских ивысший город, имеющий такое сокровище. Нет равного ему во всем мире. По правуназван Вышгород — выше и превыше всех городов: второй Солунь явился в Русскойземле, исцеляющий безвозмездно, с Божьей помощью, не только наш единый народ,но всей земле спасение приносящий. Приходящие из всех земель даром получаютисцеление, как в святых Евангелиях Господь говорил святым апостолам: «Даромполучили, даром давайте». О таких и сам Господь говорил: «Верующий в меня, вдела, которые я творю, сотворит сам их, и больше сих сотворит».
Нъ облаженая страстотьрпьца Христова, не забываита отьчьства, идеже пожила еста вътели, егоже всегда посѣтъмь не оставляета. Тако же и въ молитвахъ вьсегдамолитася о насъ, да не придеть на ны зъло, и рана да не приступить къ телесирабъ ваю. Вама бо дана бысть благодать, да молита за ны, вама бо далъ есть Богъо насъ молящася и ходатая къ Богу за ны. Тѣмьже прибѣгаемъ къ вама, и съсльзами припадающе, молимъся, да не придеть на ны нога гърдыня и рука грѣшьничане погубить насъ, и вьсяка пагуба да не наидеть на ны, гладъ и озълобление отънасъ далече отъженѣта и всего меча браньна избавита насъ, и усобичьныя браничюжа сътворита и вьсего грѣха и нападения заступита насъ, уповающиихъ къ вама.И къ Господу Богу молитву нашю усьрдьно принесѣта, яко съгрѣшихомъ зѣло ибезаконьновахомъ премъного, и бещиньствовахомъ паче мѣры и преизлиха. Нъ ваюмолитвы надѣющеся къ Спасу възъпиемъ глаголюще: «Владыко, единый без грѣха!Призьри съ небесе святаго твоего на насъ убогыхъ, елма же съгрѣшихомъ, нъ тыоцѣсти, и безаконьновахомъ, ослаби, претъкнухомъся по пременении, яксьблудьницю оцѣсти ны и яко мытоимьца оправи! Да придеть на ны милость твоя! Давъсканеть на ны чловѣколюбие твое! И не ослаби ны преданомъ быти грѣхы нашими,ни усънути, ни умрети горкою съмьртию, нъ искупи ны отъ настаящааго злаи дажь ны время покаянию, яко многа безакония наша предъ тобою, Господи!Сътвори съ нами по милости твоей, Господи, яко имя твое нарицаеться въ насъ, нъпомилуй ны и ущедри и заступи молитвами пречьстьною страстотьрпьцю твоею. И несътвори насъ въ поносъ, нъ милость твою излѣй на овьца пажити твоея, яко ты есиБогъ нашь и тебе славу въсылаемъ Отьцю и Сыну и Святууму Духу нынѣ и присно ивъ вѣкы вѣком. Аминь».»
Но, облаженные страстотерпцы Христовы, не забывайте отечества, где прожили своюземную жизнь, никогда не оставляйте его. Так же и в молитвах всегда молитесь занас, да не постигнет нас беда и болезни, да не коснутся тела рабов ваших. Вамдана благодать, молитесь за нас, вас ведь Бог поставил перед собой заступникамии ходатаями за нас. Потому и прибегаем к вам, и, припадая со слезами, молимся,да не окажемся мы под пятой вражеской, и рука нечестивых да не погубит нас,пусть никакая пагуба не коснется нас, голод и беды удалите от нас, и избавьтенас от неприятельского меча и межусобных раздоров, и от всякой беды и нападения защитите нас, на вас уповающих. И кГосподу Богу молитву нашу с усердием принесите, ибо грешим мы сильно, и много внас беззакония, и бесчинствуем с излишком и без меры. Но, на ваши молитвынадеясь, возопием к Спасителю, говоря: «Владыко, единый без греха! Воззри сосвятых небес своих на нас, убогих, и хотя согрешили, но ты прости, и хотябеззаконие творим, помилуй, и, впавших в заблуждение, как блудницу, прости наси, как мытаря, оправдай! Да снизойдет на нас милость твоя! Да прольется на насчеловеколюбие твое! И не допусти нас погибнуть из-за грехов наших, не дайуснуть и умереть горькою смертью, но избавь нас от царящего в мире зла и дайнам время покаяться, ибо много беззаконий наших пред тобою, Господи! Рассудинас по милости твоей, Господи, ибо имя твое нарицается в нас, помилуй нас испаси и защити молитвами преславных страстотерпцев твоих. И не предай нас впоругание, а излей милость твою на овец стада твоего, ведь ты Бог наш и тебеславу воссылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков.Аминь!»
О Борисѣ, какъ бѣ възъръм. Сь убо благовѣрьный Борисъ благого корене сый послушьливъ отьцюбѣ, покаряяся при всемь отьцю. Тѣлъмь бяше красьнъ, высокъ, лицьмь круглъмь,плечи велицѣ, тънъкъ въ чресла, очима добраама, веселъ лицьмь, борода малаи усъ — младъ бо бѣ еще. Свѣтяся цесарьскы, крѣпъкъ тѣлъмь, вьсячьскы украшенъакы цвѣтъ цвьтый въ уности своей, в ратьхъ хръбъръ, въ съвѣтѣхъ мудръ иразумьнъ при вьсемь и благодать Божия цвьтяаше на немь.
О Борисе,какой был видом. Сей благоверный Борис был благого корени, послушен отцу,покорялся во всем отцу. Телом был красив, высок, лицом кругл, плечи широкие,тонок в талии, глазами добр, весел лицом, борода мала и ус — ибо молод еще был,сиял по-царски, крепок был, всем был украшен — точно цветок цвел он в юности своей,на ратях храбр, в советах мудр и разумен во всем, и благодать Божия цвела внем.
Культ Бориса и Глеба имел важное государственно-политическоезначение. Поведением Бориса и Глеба, не поднявших руки на старшего брата даже взащиту своей жизни, освящалась идея родового старшинства в системе княжескойиерархии: князья, не нарушившие этой заповеди, стали святыми. Политическаятенденция почитания первых русских святых заключалась в осуждении княжескихраспрь, в стремлении укрепить государственное единство Руси на основе строгогособлюдения феодальных взаимоотношений между князьями: все князья — братья, ностаршие обязаны защищать младших и покровительствовать им, а младшие беззаветнопокоряться старшим.
Государственное, церковное и политическое значение культа Бориса иГлеба способствовало созданию и широкому распространению в древнерусскойписьменности многочисленных произведений о них. Им посвящена летописная повесть(под 1015 г.) об убийстве Бориса (см. Повесть временных лет), «Сказание истрасть и похвала святую мученику Бориса и Глѣба», написанное неизвестным автором,«Чтение о житии и о погублении блаженную страстотерпцю Бориса и Глѣба», авторомкоторого был Нестор, проложные сказания (краткие рассказы в Прологах — особомвиде древнерусских литературных сборников), паремийное чтение (текст,включенный в богослужебные книги — Паремийники и Служебные Минеи). Вопрос овзаимоотношении всех этих текстов и их хронологии весьма сложен и до настоящеговремени не может считаться разрешенным. По мнению большинства ученых в основе и«Сказания», и «Чтения» лежит летописная повесть (есть, правда, и гипотеза опервичности «Сказания» по отношению к летописной повести). По вопросу овзаимоотношении «Сказания» и «Чтения» в науке существуют две противоположныхточки зрения.
С. А. Бугославский на основе текстологического изучения255 списков всего цикла памятников о Борисе и Глебе пришел к заключению, что«Сказание» возникло в последние годы княжения Ярослава Мудрого (т. е. всередине XI в.). Позже к «Сказанию о Борисе и Глебе» было присоединено«Сказание о чудесах», составлявшееся последовательно тремя авторами напротяжении 1089—1115 гг. Наиболее ранний список «Сказания» (в Успенскомсборнике конца XII — нач. XIII вв.)дошел до нас уже в таком виде (т. е. текст «Сказания о Борисе и Глебе»,дополненный «Сказанием о чудесах»). На основе «Сказания о Борисе и Глебе»,дополненного рассказами о чудесах в редакции второго автора, скорее всего около1108 г., Нестором было составлено «Чтение». Противоположная точка зрения,обоснованная А. А. Шахматовым, поддержанная и развитаяН. Серебрянским, Д. И. Абрамовичем, Н. Н. Ворониным(мы называем имена тех исследователей, которые специально занимались этойпроблемой), сводится к следующему. Сначала, в 80-х гг. XI в.,было написано «Чтение» Нестором. На основе Несторового «Чтения» и летописнойповести после 1115 г. было создано «Сказание», с самого начала включавшеев свой состав и рассказы о чудесах. Гипотетичность обеих точек зрения требуетдальнейшей разработки данного вопроса.
В «Сказании», по сравнению с «Чтением», гораздо драматичнее идинамичнее изображены описываемые события, сильнее показаны эмоциональныепереживания героев. Сочетание в «Сказании» патетичности с лиричностью,риторичности с лаконизмом, близким к летописному стилю повествования, делаютэтот памятник самого раннего периода древнерусской литературы одним из наиболееярких произведений Древней Руси. У древнерусских читателей «Сказание»пользовалось значительно большей популярностью, чем «Чтение»: списков первогопроизведения гораздо больше, чем второго.
Образ Бориса и Глеба, как святых-воинов, покровителей и защитниковРусской земли и русских князей, неоднократно использовался в древнерусскойлитературе, особенно в произведениях, посвященных воинским темам. В течениенескольких веков древнерусские писатели обращались к литературным памятникам оБорисе и Глебе, преимущественно к «Сказанию», заимствуя из этих источниковсюжетные ситуации, поэтические формулы, отдельные обороты и целые отрывкитекста. Столь же популярны Борис и Глеб, как святые князья-воины, были и вдревнерусском изобразительном искусстве.
Летописная повесть о Борисе и Глебе неоднократно издавалась всоставе «Повести временных лет». Научное издание текстов «Сказания», «Чтения» идругих памятников этого цикла см.: «Жития святых мучеников Бориса и Глеба ислужбы им». Подготовил к печати Д. И. Абрамович. Пг., 1916; Бугославский С. П.Украіно-руськи пам᾽ятки XI—XVIII вв.про князив Бориса и Гліба. У Киïві, 1928.
Мы публикуем текст «Сказания о Борисе и Глебе» по списку Успенскогосборника (по изд.: Успенский сборник XII—XIII вв.Издание подготовили О. А. Князевская, В. Г. Демьянов,М. В. Ляпон. М., 1971), но в том составе, который, по гипотезеС. А. Бугославского, это произведение имело в своем первоначальномвиде, т. е. без «Сказания о чудесах», но сохраняя приложенную послепохвалы Борису и Глебу, перед «Сказанием о чудесах», статью «О Борисѣ, какъ бѣвъзъръм». Исправления ошибок и восполнение пропусков делаются по спискам«Сказания», входящим в редакцию Успенского сборника (по изд. Бугославского).