Электронные публикации

СКАЗАНИЕ ВЪКРАТЦѢ ОТ НАЧАЛА ЦАРСТВА КАЗАНСКАГО И О БРАНѢХ,И О ПОБѢДАХЪ ВЕЛИКИХ КНЯЗЕЙ МОСКОВСКИХ СО ЦАРИ КАЗАНЬСКИМИ, И О ВЗЯТИЕ ЦАРСТВАКАЗАНИ, ЕЖЕ НОВО БЫСТЬ

НОВОЕ СКАЗАНИЕ, ВКРАТЦЕ ПОВЕСТВУЮЩЕЕ О НАЧАЛЕ КАЗАНСКОГО ЦАРСТВА,И О ВОЙНАХ С КАЗАНСКИМИ ЦАРЯМИ ВЕЛИКИХ МОСКОВСКИХ КНЯЗЕЙ, И О ПОБЕДАХ ИХ, И ОВЗЯТИИ КАЗАНСКОГО ЦАРСТВА

Красныя убои новыя повѣсти сея достоит намъ радостно послушати, о христоимянитии людие,якоже удивившеся преславному в нашей земли и во дни наша — в лѣта православнагои благочестиваго и державнаго царя и великаго князя Иоанна Васильевича, Богомъвозлюбленнаго и Богомъ избраннаго, и Богомъ вѣнчаннаго, глаголю же,владимирскаго и московскаго и всеа великия Росии самодержца, ему же дарова Богьвсемирную побѣду и славное одолѣние на презлое царство срацынское,[1] на предивную Казань, правые ради еговѣры еже во Христа. Но молю вас боголюбне: не позазрите грубости моей. От любвебо Христовѣ пострекаемь бѣх и покусихся невѣдящим сего по нас людем, в род инъ,писанием изъявити разумно, мню, маловѣдомых о начале Казанскаго царства: откудуначася исперва и в которыя лѣта, и како быша почасто, и о бывшихъ великихпобѣдахъ его с великими нашими державными московскими, яко да, прочетше, братиянаша воини и от скорби премѣнятся, простии же ту возвеселятся и прославятъвеликаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, и разумѣютъ все дивная его чюдеса ивеликие милости, еже подаетъ истиннымъ и вѣрнымъ рабомъ своим. Начну же сице.Вы же внимайте разумно сладкия сея повѣсти и старыя.

Прекраснуюи новую повесть эту следует нам выслушать, о христиане, радуясь и дивясьславным делам, совершенным в нашей земле и в дни наши — во временаправославного, и благочестивого, и державного царя и великого князя ИванаВасильевича, Богом возлюбленного, и Богом избранного, и Богом венчанного, скажуже, Владимирского, и Московского, и всей Великой России самодержца, которомударовал Бог — за правую веру его во Христа — всемирную победу и славноеодоление презлого сарацинского царства — предивной Казани. Но молю вас, богаради: не осуждайте невежества моего. Ведь я, понуждаемый любовью Христовой,покусился не знающим всего этого потомкам нашим, иному поколению, изъявитьразумно писанием своим, думаю, малоизвестное о начале Казанского царства: счего началось и в какие годы, и как было основано, и о бывших больших победах егонад великими нашими московскими правителями, чтобы братья наши воины, прочитавего, избавились от скорби, простые же люди развеселились и прославили великогоБога и Спаса нашего Иисуса Христа, и познали все удивительные его чудеса ивеликие милости, которые подает он истинным и верным своим рабам. Начну же так.Вы же разумно внимайте сладкой и старой сей повести.

О КАЗАНСКОМЪ ЦАРСТВѢ. ГЛАВА 1

О КАЗАНСКОМ ЦАРСТВЕ. ГЛАВА 1

Бысть убоиз начала Руския земли, якоже повѣдаютъ русь и варвари, все то едина Рускаяземля, идѣже стоитъ нынѣ град Казань, продолжающися в длину до оного Нова градаНижнего на востокъ, по обѣма странама великия реки Волги, вниз до Болгарскихърубежов, до Камы рѣки, в ширину же простирающеся на полунощие до Вяцкие земли идо Пермьския, а на полудень — до половецкихъ предѣл.[2] Все же бѣ держава и область Киевскаяи Владимирская. Живяху же за Камою в части земли своея болгарския князи и варвари, владующе поганым языкомъчеремискимъ,[3]не знающим Бога, никоего же закона не имущим. Обои же бяху служаще и дани дающерускому царству до Батыя царя.[4]

От началаРусской земли, как рассказывают русские люди и варвары, там, где стоит теперьгород Казань, все то была единая Русская земля, продолжающаяся в длину доНижнего Новгорода на восток, по обеим сторонам великой реки Волги, вниз же — доболгарских рубежей, до Камы-реки, а в ширину простирающаяся на север до Вятскойи Пермской земель, а на юг — до половецких границ. И все это была держава иобласть Киевская и Владимирская. За Камой же рекой жили в своей землеболгарские князья и варвары, держа в подчинении поганый черемисский народ, незнающий Бога, не имеющий никаких законов. И те и другие служили Русскому царствуи дани давали до Батыя-царя.

О первом женачале царства Казанскаго — в кое время или како зачася — не обрѣтохъ влѣтописцех рускихъ, но мало в казаньских видѣхъ. Много же и рѣчию вопрошахъ отискуснѣйших людей, рускихъ сыновъ. Глаголаху тако, инии же инако, ни един жевѣдая истинны.

Обосновании же Казанского царства — в какое время или как возникло оно — не нашеля в летописях русских, но немного видел в казанских. Много же и расспрашивал яискуснейших людей, русских сынов. Одни говорили так, другие иначе, ни один незная истины.

Грѣх же моихъради случи ми ся пленену быти варвары и сведену в Казань. И данъ бысть в дарѣхцарю казанскому Сат-Серею.[5]И взятъ мя к себѣ царь с любовию служити во дворъ свой, и сотвори мя предлицемъ своимъ стояти. И удержану ми бывшу тамо у него двадесятъ лѣтъ в пленении.Во взятие же Казанское изыдохъ ис Казани на имя царя и великаго князя. Онъ жемя ко христовѣ вѣре обрати и ко святей церкви приобщи, и мало земли удѣла дадеми, яко да живъ буду, служа ему.

За грехимои случилось мне пленену быть иноверцами и сведену в Казань. И отдан я был вдар царю казанскому Сафа-Гирею. И взял меня к себе царь с любовью служить придворе своем и назначил мне перед лицом его стоять. И был я удержан там, у негов плену, двадцать лет. Во взятие же Казанское вышел из Казани на милость царя ивеликого князя. Он же меня обратил в Христову веру, и приобщил к святой церкви,и немного земли дал мне в удел, чтобы жил, служа ему.

Мнѣ жеживущу в Казани, часто и прилѣжно от царя вопрошахъ в веселии, и при бесѣде сомною и мудръствующих честнѣйшихъ казанцев — бѣ бо царь по премногу именя любя, и велможи его паче мѣры брегуще мя — и слышахъ слово изо устъ отцаря самого многажды и отъ велмож его о войне Батыеве на Русь и о взятии отнего великаго града столнаго Владимира, и о порабощении великих князей.

Живя же вКазани, часто и прилежно расспрашивал я царя, когда он бывал весел, и мудрыхчестнейших казанцев во время бесед их со мною — ибо царь сильно меня любил ивельможи его сверх меры берегли меня — и слышал много раз из уст самого царя иот его вельмож о походе Батыеве на Русь, и о взятии им великого городастольного Владимира, и о порабощении великих князей.

ГЛАВА 2

ГЛАВА 2

Рекоста мисице, яко двадесять лѣтъ мину по Батые царѣ, пленившемъ вашу Рускую землю, и повзятии оного великаго столнаго и славнаго града рускаго Владимира и со всѣмиего благими узорочьи, и по убиении великаго князя Георгиа ВсеволодичаВладимирскаго и со двема сыньми его и з братаничи,[6] и со многими рускими князьми. Иприятъ по немъ в Новѣ граде великое княжение Рускаго царства ВладимирскагоЯрославъ Всеволодичь, от Великаго Нова града пришед со осмью сыньми своими,[7] владѣвшу ему тамощними людми времянѣкое, остави же имъ в свое мѣсто княжити болшаго сына своего Александра.[8] И бѣ той князь Александръ силенъ иславенъ в Руси и во многихъ странахъ.

Ирассказали мне о том, что произошло через двадцать лет после того, как царьБатый пленил нашу Русскую землю и взял великий стольный и славный город русскийВладимир со всеми его богатствами, и после гибели великого князя ГеоргияВсеволодовича Владимирского с двумя сыновьями его и с племянниками и со многимирусскими князьями. После Георгия Всеволодовича великое княжение Русскогоцарства Владимирского принял Ярослав Всеволодович, находившийся в Новгороде.Пришел он с восемью сыновьями своими из Великого Новгорода, где некоторое времявладел тамошними людьми, оставив им вместо себя княжить старшего сына своегоАлександра. И был тот князь Александр силен и славен на Руси и во многихстранах.

И егдаприиде оттуду великий князь Ярославъ Всеволодичь и видѣ столный свой великийград Владимиръ погаными взятъ и весь начисто огнемъ попаленъ и хитрыя егоздания вся разрушишася, и красота его вся погибша, и брата своего, великагокнязя Георгиа Всеволодича, убита и с первопрестольником тогдашним, иженареченнымъ митрополитом Антонием,[9]и со всѣмъ священническим чиномъ, и восплакася в горести своего сердца и рече:«Господи, вседержителю и творче всеа твари, видимых и невидимыхъ, сие ли угоднотвоему человѣколюбию, да стадо, еже ценою изкупи своею кровию, и сих предалъеси кровопийцемъ и сыроядцамъ и поганым человѣком симъ, звѣринъ нравъ имущим ине знающимъ тебе, истиннаго Бога нашего, ни страха твоего никогда же имущимъ?Увы мнѣ, Господи, священники твоя заклаша, имъ же не достоинъ весь миръ, олтаритвоя раскопаша, и святая твоя в попрание скверными ногами ихъ быша, и всѣхлюдей твоихъ остриа меча поразиша! И остахъ азъ единъ, и ищутъ мене поглотити.Но избави мя, Господи, от рукъ ихъ и спаси душы раб своихъ, избиенныхъ отбезбожных, имени твоего ради, покой со святыми во царствии твоемъ, и помилуй,ими же вѣси судбами, и спаси ихъ яко человѣколюбецъ». И предаде всѣхъ земномупогребению честнѣ.

И когдапришел оттуда великий князь Ярослав Всеволодович и увидел, что стольный еговеликий город Владимир взят погаными и весь начисто спален огнем, и прекрасныеего здания все разрушились, и красота его вся погибла, и что брат его, великийкнязь Георгий Всеволодович, убит с первопрестольным тогдашним митрополитомАнтонием и со всем священническим чином, то зарыдал он, охваченный горем, исказал: «Господи, вседержитель и творец всех созданий, видимых и невидимых, этоли угодно твоему человеколюбию, чтобы паству, которую искупил ты ценою своейкрови, предал ты кровопийцам, и сыроядцам, и поганым людям этим, звериный нрав имеющим и незнающим тебя, истинного Бога нашего, и страха перед тобой никогда не имеющим?Увы мне, Господи, священников твоих, которых недостоин весь мир, убили, алтаритвои разрушили, и святыни твои попраны скверными ногами их, и всех людей твоихострые мечи поразили! И остался я один, и хотят меня уничтожить. Но избавьменя, Господи, от рук их и спаси души рабов своих, убиенных безбожными, именитвоего ради, упокой со святыми в царствии твоем и помилуй, ибо ведаешь ихсудьбами, и спаси их как человеколюбец». И предал всех земле с честью.

А самъживяше во граде Переаславле, иже нынѣ зовется Залѣской, доколѣ обновляше градъВладимиръ во утѣснении и в великомъ неустроении и мятежи земли своея. Осиротѣбо тогда и обнища великая наша Руская земля, и отъяся слава и честь ея, но невовѣки, и поработися богомерску царю и лукавнѣйшю паче всеа земли, и преданабысть, яко Иерусалимъ в наказание Навходоносору, царю вавилонскому, яко да тѣмсмирится.[10]

А сам, покаобновлял город Владимир, жил в городке Переяславле, что ныне зовется Залесским,в притеснении и в великом беспорядке и смятении земли своей. Осиротела тогда иобнищала великая наша Русская земля, и отнята была у нее слава и честь, но ненавеки, и была она порабощена более всех земель богомерзким и лукавейшим царем,и была отдана ему в наказание, так же как Иерусалим Навуходоносору, царюВавилонскому, дабы тем смирилась.

И от тоговремени обложися и нача великий князь Ярославъ Всеволодичь Владимирский царюБатыю во Златую Орду дани давати. И изнеможение видя людей своихъ и конечныяради погибели земли своея опустѣние, еще же и злобы царевы бояся, и властемъего дары дающе, насилиа терпѣти не могуще. По нем же державнии наши рустии,сынове и внуцы его, много лѣтъ выходы и оброки даваху[11] царемъ в Золотую Орду, и повинующесяимъ, и приимаху власть от нихъ вси ни по колѣну, ни по роду, но яко хто хощетъи какъ которого царь возлюбитъ.

И с тоговремени покорился великий князь Ярослав Всеволодович Владимирский и началплатить дань царю Батыю в Золотую Орду. И, видя изнеможение людей своих иокончательную погибель в запустение пришедшей своей земли, еще и злобы царскойбоясь и не в силах терпеть насилия, он и вельможам его дары приносил. И посленего наши русские князья, сыновья и внуки его, многие годы выходы и оброкиплатили царям в Золотую Орду, повинуясь им, и все принимали от них власть не поколену, не по роду, но те, кому удастся, и те, кто полюбился царю.

Бысть жезлогордая та и великая власть варварьская над Рускою землею от Батыева временипо царство тоя Златыя Орды царя Ахмата, сына Зелед-Салтанова,[12] и по благочестиваго великаго князяИоанна Васильевича Московскаго, иже взя и поработи под ся Великий Новъ град.[13]

Длилась жезлогордая та и великая власть варварская над Русскою землею от Батыева временидо царствования в той Золотой Орде царя Ахмата, сына Зеледсалтанова, и доблагочестивого великого князя Ивана Васильевича Московского, который взял ипокорил себе Великий Новгород.

О ВЗЯТИИ ВЕЛИКАГО НОВА ГРАДА ОТ ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ ИОАННА ВАСИЛЬЕВИЧА, ИПОХВАЛА ТОМУ ЖЕ ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ. ГЛАВА 3

О ВЗЯТИИ ВЕЛИКИМ КНЯЗЕМ ИВАНОМ ВАСИЛЬЕВИЧЕМ ВЕЛИКОГОНОВГОРОДА И ПОХВАЛА ТОМУ ЖЕ ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ. ГЛАВА 3

Новогородскимъбо людемъ не хотѣвшим его над собою имѣти и великим княземъ звати. Изначала жеи исперва едино царство и едино государьство, едина держава Руская: и поляне, идревяне, и новгородцы, и полочане, и волыняне, и подолье — то все едина Русыединому великому князю служаху, тому же и дани даваху, и повиновахуся киевскомуи владимирскому.

Новгородцы жене хотели подчиняться ему и звать великим князем. Вначале ведь, в первыевремена, было единое царство и единое государство, единая держава Русская: иполяне, и древляне, и новгородцы, и полочане, и волыняне, и подолье — все этобыла единая Русь: служили они одному великому князю киевскому и владимирскому,которому платили дани и повиновались.

Они же,неразумнии, приведоша себѣ, призвавше от Пруския земли, от варяг, князя исамодержца[14]и землю свою всю ему предаша, да владѣет ими, яко же хощетъ. И в тыя же горкаяБатыева времена отвергошася они ига работнаго: видяще в державныхъ рускихънестроение и мятежъ, и отступиша тогда и отдѣлишася от Рускаго царстваВладимирскаго. Осташа убо сии новъгородцы от Батыя не воеванны и не пленены: идошед бо онъ за сто верстъ до Нова града и заступлениемъ премудрости Божииобратися вспять. И того ради ничтоже скорбных и бѣдныхъ от него не прияша, тѣмже и возгордѣшася, и восчаяшася, яко силни и богати, не вѣдуще, яко Господьбогатит и смиряетъ, и выситъ, и гордым противится, и смиренныя милуетъ.

Новгородцыже, неразумные, привели себе из Прусской земли, от варягов, князя и самодержцаи отдали ему всю свою землю, чтобы владел ими, как хочет. И в те горькие Батыевывремена избежали они рабского ига: видя среди правителей русских несогласие и вражду, отошли они тогда иотделились от Русского царства Владимирского. Поэтому и остались новгородцыБатыем не завоеваны и не пленены: не дошел он ста верст до Новгорода и,благодаря заступничеству Божьей премудрости, повернул вспять. Поэтому они нискорби, ни бед от него не испытали, оттого и возгордились и возомнили себясильными и богатыми, не ведая, что Господь обогащает, и смиряет, и возвышает, игордых наказывает, и смиренных милует.

Они жезабывше своихъ великихъ князей владимирских, презрѣша и преобидѣша, и ни во чтоже вмѣниша, и воеватися с ними почали, мало нѣкако худе нѣчто помогающе,сребромъ подаяху ему, во своей воли живуще и сами собою властвующе, и никому жепокаряющеся, и паки надѣющеся невѣгласи на богатство свое, а не на Бога. И невоспомянуша апостола, глаголюща: «Братие, Бога бойтеся, а князя почитайте,творяще пред нимъ всегда благо во страсе Господни. Божий бо слуга есть иотмститель злымъ злое воздати тѣм же благимъ во благое: не туне бо мечь носитъв рукахъ своих, но на противляющияся». Еще же и вѣрою християне и подобиемпервымъ работы вернаго своего князя християнска быти не восхотѣша, но держащаголатынскую вѣру короля литовскаго держателя себѣ восхотѣша имѣти.[15] Но аще не бы ускорилъ борзо ратиюприити на них великий князь Иоаннъ Васильевичь, Богу его воздвигшу и пославшуза уничижение и ихъ презрѣние к нему, яко Тита, римскаго царя, Еуспасияновасына, разорити градъ Иерусалимъ[16]и разсѣяти жиды за беззаконие ихъ по всей вселенней. Тако же и сему покори Богьпод работное его иго крѣпкия и жестосердыя люди новъгородския тезоименитомусвоему слузе, благовѣрному и великому князю Иоанну Васильевичу Московскому.

Они же,забыв своих великих князей владимирских, пренебрегали ими, наносили им обиды, ини во что их не ставили, и начали с ними воевать; мало и плохо помогая великомукнязю, платили ему дань серебром, живя по своей воле, сами собой управляя,никому не покоряясь и больше надеясь на свое богатство, а не на Бога. И невспомнили они апостола, говорящего: «Братья, Бога бойтесь, а князя почитайте,всегда творя для него добро в страхе Господнем. Ибо он — божий слуга иотмститель, злом воздающий злым, а добрым — благом: не напрасно ведь он держитмеч в руках своих, а против тех, кто противится». Хоть и были они христиане повере и по обличию, но не захотели служить правоверному своему христианскомукнязю, а захотели иметь своим правителем литовского короля, исповедующеголатинскую веру. Но вовремя подоспел с войском великий князь Иван Васильевич,которого Бог призвал и послал наказать их за их презрение к нему и за егоунижение, так же как послал римского царя Тита, Веспасианова сына, разорить городИерусалим и рассеять евреев за беззаконие их по всей вселенной. Также и этомутезоименитому своему слуге, благоверному и великому князю Ивану ВасильевичуМосковскому, покорил Бог крепких и жестокосердных новгородских людей.

Онъ же,елико бѣ в людех тѣх крамолниковъ болшихъ, тѣх изыскавь, избравъ и желѣзытяжкими окова ихъ, и з женами, и по далнимъ своимъ землямъ, и по селомърасточи, и пресѣлницы на земли чюждей быти ихъ учини. И овѣхъ осуди горкоюсмертию умрети, не умѣвших жити в воли своей и великим началиемъ самодержцемъсвоимъ гордящихся. И сего ради благовѣрный сей великий князь Иоаннъ Васильевичьвосприятъ великое дерзновение, поборая по християньстѣй вѣре, и презрѣ, ипреобидѣ прещение царя Ахмата Златыя Орды и страхъ и боязнь всѣх варваръ вплюновения худыя вмѣнивъ, и скрегчюще вооружися, и мужественъ ста противунеистовства царева и гордаго шатания, пословъ его от него не восхотѣ. И доконца отложи дани и оброки давати, ни сам во Орду приходити к нему поставленияради на великое княжение и своея державы и вотчины у царя в честь просити,дающе дары великия, и власти руския купити.

Он же,разыскав и собрав всех главных крамольников, заковал их в тяжелые оковы ивместе с женами разослал по дальним своим землям и селам и заставил их статьпереселенцами в чужую землю. Некоторых же осудил горькой смертью умереть, ибоне умели они жить по своей воле и возгордились великой властью над своимиправителями. И тогда благоверный этот великий князь Иван Васильевич наполнилсявеликой дерзостью и, борясь за христианскую веру, презрел и попрал угрозы царяЗолотой Орды Ахмата, обычный страх перед всеми варварами худым плевкам уподобил,и, негодуя, вооружился, и мужественно встал против неистовства и гордостицаревой, не захотев принять от него послов. И окончательно перестал он платитьдани и оброки, и приходить к нему в Орду для поставления на великое княжение, ипросить у него, как чести, своей державы и вотчины, и, принося великие дары,покупать русское правление.

При семъ жецарѣ Ахмате божиими судбами до конца Болшая Орда запустѣ. Изведошася царие отродовъ своихъ образомъ сицевымъ.

При этом жецаре Ахмате, по божьей воле, окончательно пришла в запустение Большая Орда.Перевелись в ней цари, а случилось это так.

О ПОСЛѢХ, ОТ ЦАРЯ ПРИШЕДШИХЪ К ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ МОСКОВСКОМУ,И О ЯРОСТИ ЦАРЕВЕ НА НЕГО, И О ГРУБОСТИ ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ НА ЦАРЯ. ГЛАВА 4

О ПОСЛАХ, ПРИШЕДШИХ ОТ ЦАРЯ К ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ МОСКОВСКОМУ,И О ЯРОСТИ ЦАРЯ, И О ТОМ, КАК НАГРУБИЛ ЕМУ ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ. ГЛАВА 4

Царь Ахматъвосприимъ царство Златыя Орды по отце своемъ, Зелети-Салтанѣ царѣ,[17] и посла к великому князю московскомуИоанну Васильевичю послы своя по старому обычаю отецъ своихъ и з басмою парсуноюпросити дани и оброковъ на прошлая лѣта. Великий же князь ни мало убояся страхацарева,[18]но приимъ базму — парсуну лица его,[19]и плевавъ на ню, и излама ея, и на землю поверже, и потопта ногама своима. Игордых пословъ его избити повелѣ всѣх, пришедших к нему дерзостно. Единаго жеотпусти жива, носяща вѣсть ко царю, глаголя: «Яко же сотворихъ посломъ твоимъ,так же имамъ и тебѣ сотворити, да престанеши, беззаконниче, от злаго начинаниясвоего, жесточати намъ».

Царь Ахмат,воцарившись в Золотой Орде после смерти своего отца, царя Зелед-Султана, постарому обычаю послал своих послов с царским ярлыком к великому князю московскомуИвану Васильевичу просить дани и оброков за прошлые годы. Великий же князь неиспугался царского гнева, но, взяв ярлык с изображением его лица, плюнул нанего, сломал, бросил на землю и затоптал ногами своими. И повелел он перебитьвсех надменных царских послов, дерзко явившихся к нему. Одного же оставил вживых, чтобы он мог передать царю такие слова: «То, что сделал я с твоимипослами, сделаю и с тобой, чтобы ты, злодей, перестал творить зло и притеснятьнас».

Царь же,слышавъ сие, великою яростию воспалився, огнемъ и гнѣвомъ дыша, и прещением акиогнемъ. И рече княземъ своимъ: «Видите ли, что творит раб нашъ! Како смѣетъпротивитися державе нашей безумний сий». И собравъ в Велицей Ордѣ всю свою силусрацынскую, не вѣдый никоих же враг пошествиа и востания на свою Орду, тѣмъ нималы стражи в нѣй остави запаса ради и прииде на Русь к рецѣ Угрѣ[20] в лѣта 6989-е, ноября въ 1 день,[21] хотя поглотити християньство все ицарствующий градъ, преславную Москву, взяти, якоже и царь Тактамышъ лестиювзялъ.[22]Рекъ то: «Аще не возму жива великаго князя московского, и аще не приведу егосвязана и умучю горкими муками, то чему есть живу быти ми, и царская властьдержати ми».

Царь же,услышав это, воспылал великой яростью, дыша, как огнем, гневом и угрозой. Исказал он своим князьям: «Видите, что творит раб наш?! Как смеет этот безумецпротивиться власти нашей?» И, собрав в Большой Орде всю свою сарацинскую силу,не оставив даже небольшой охраны — ибо не знал он ни о каком предстоящемнападении врагов на его Орду, — пришел он на Русь, к реке Угре, в лето 6989(1481), ноября в 1 день, желая уничтожить всех христиан и взять царственныйгород, славную Москву, как взял ее обманом царь Тохтамыш. И говорил он так:«Если не захвачу я живым великого князя московского, и не приведу егосвязанного, и не замучу горькими муками, то зачем мне жизнь и царская моявласть».

Слышавъ жекнязь великий неукротимое царево свирѣпство, и собрася такожде со всею областиюрускою, и изыде без страха в лице нечестивому царю Ахмату, к той же рекѣ Угрѣ.И стояста оба об едину рѣку, русь и срацыни. Та бо река многа мѣста обходящиРуския земли с прихода пути поганыхъ варваръ, и могу то рещи — поясъ самыяпречистыя Богородицы, аки твердь очищающи от поганыхъ и защищающи Рускую землю.[23] Царь же, видѣвъ великаго князя,мнимаго раба своего, в велицей силе противъ его изшедша небоязнено и стояше прирецѣ со оружием, сердце его и главу мечемъ хотяше отсѣщи, и дивляшеся толикомуновому дерзновению его. И покушашеся многажды прелѣсти реку ону во многихмѣстехъ, и не можаше,[24]воспрещением от рускаго воинства.

Услышалвеликий князь о неукротимой свирепости царя, и также собрал воинов со всейРусской земли, и вышел без страха навстречу нечестивому царю Ахмату к той жереке Угре. И стояли оба войска по берегам одной реки — русское и сарацинское.Та ведь река обходит многие места Русской земли, лежащие «а пути у приходящихна Русь поганых варваров, и могу сказать, что она, словно пояс самой пречистойБогородицы, как твердыня, очищает от поганых и защищает Русскую землю. Царь же,видя, что великий князь, мнимый его раб, вышел безбоязненно против него сбольшой силой и стоит, вооружившись, у реки, намереваясь поразить мечом его сердцеи отсечь ему голову, подивился таковой новой его дерзости. И много раз пыталсяцарь переправиться через ту реку во многих местах и не мог, так какпрепятствовало ему русское воинство.

И совѣщакнязь великий с воеводы своими добро дѣло, иже полза бысть ему великая, и понемъ и дѣтемъ, и внуком его в вѣки. И посылаетъ отай царя Златую Орду пленитислуживаго своего царя Нурдовлета Городецкаго,[25]с нимъ же и воеводу — князя Василиа Ноздроватаго Звенигородцкаго со многоюсилою, и доколе царь стояше на Руси, не вѣдущу ему сего. Они же, Волгою, владияхъ пришед на Орду, и обрѣтоша ю пусту, без людей: токмо в ней женьскийполъ, и старъ и млад. И тако ея поплениша: женъ и дѣтей варваръскихъ, и скотвесь в полонъ взяша, иныхъ же огню и водѣ, и мечю предаша, и конечнѣ хотѣшаюртъ Батыевъ разорити.

Ипосовещался великий князь с воеводами своими о добром деле, от которого былаему великая польза, а после него и детям его и внукам на века. И посылает онвтайне от царя захватить Золотую Орду, пока царь стоит на Руси, не подозреваяоб этом, находившегося у него на службе царя Нурдовлета Городецкого и с нимвоеводу — князя Василия Ноздреватого Звенигородского с большою силой. Они же,придя Волгою, в ладьях, в Орду, нашли ее пустой, без людей: были в ней толькоженщины, старики и дети. Так и захватили ее: жен и детей варварских и весь скотв плен взяли, иных же огню, воде и мечу предали и хотели до конца разоритьБатыев юрт.

Уланъ жецаря городецкаго и Обляз лесть сотвори, глаголя царю своему: «Что твориши, оцарю, яко нелѣпо есть тебѣ болшаго сего царства до конца разорити — от него жеты и самъ родися, и мы всѣ. И наша земля то есть и отецъ твоих искони. Сеповелѣнная пославшаго ны понемногу исполнихомъ, и доволно есть намъ, и поидемъ,егда како Богъ не попустит намъ». И прибѣгоша вѣстницы ко царю Ахмату, яко РусьОрду его расплениша. И скоро в томъ часѣ царь от рѣки Угры назадь обратисябѣжати,[26]никоея пакости земли нашей не учиниша. Да тако же преже реченное великаго князявоинство от Орды отступи.

Улан жецаря городецкого, Облаз, обольстил своего царя, говоря ему так: «Что творишьты, о царь, не пристало тебе до конца разорять большое царство это, в котором исам ты родился, и мы все. Ведь это искони земля наша и предков твоих. Повелениепославшего нас мы понемногу исполнили, и довольно с нас, пойдем отсюда, еслиБог не помешает нам». И прибежали вестники к царю Ахмату с известием, что РусьОрду его разорила. И вскоре после этого, в тот же час, царь от реки Угрыпобежал назад, никакого вреда земле нашей не причинив. Также и преждеупомянутое воинство великого князя из Орды отступило.

О КОНЕЧНОМ ЗАПУСТЪНИИ ЗЛАТЫЯ ОРДЫ, И О ЦАРѢ ЕЯ, И ОВЕЛИЧЕСТВѢ РУСКИЯ ЗЕМЛИ, И О ЧЕСТИ И КРАСОТѢ ПРЕСЛАВНАГО ГРАДА МОСКВЫ. ГЛАВА 5

ОБ ОКОНЧАТЕЛЬНОМ ЗАПУСТЕНИИ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ, И О ЦАРЕ ЕЕ, И ОВЕЛИЧИИ РУССКОЙ ЗЕМЛИ, И О ЧЕСТИ И КРАСОТЕ СЛАВНОГО ГОРОДА МОСКВЫ. ГЛАВА 5

И приидошанагаи, иже реченныя мангиты,[27]по московскомъ воинствѣ. И тии тако же останки ординъския погубиша, и юртъцаревъ разориша, и царицу его побиша. И самому царю Ахмату встрѣчю поидоша,преплывше Волгу. И сшедшеся с нимъ на поле чисте внезапу, много бившеся с нимъ,и одолѣвше. И паде ту воинство его. Ту же и самого царя, наѣхавъ, убиша, узрѣвъего, Ямгурчѣй мурза, и на костехъ его вструбиша. И тако скончашася цариординьстии, и таковым Божиимъ промысломъ погибе царство и власть великия ОрдыЗлатыя.

И пришли вОрду вслед за московским воинством ногаи, называемые мангитами. Они-то ипогубили то, что осталось от Орды, и юрт царев разорили, и царицу его убили. Ипошли они навстречу самому царю Ахмату, переплыв Волгу. И, внезапно сойдясь сним в чистом поле, долго бились с ним и одолели его. И пало здесь воинство его.Здесь же и самого царя, настигнув, убили — увидел его Ямгурчей-мурза, и накостях его вострубили. Так и кончили свое существование ордынские цари, итаковым Божиим промыслом погибло царство и власть Золотой Орды.

И тогдавеликая наша Руская земля освободися от ярма и покорения бусурманскаго, иначатъ обновлятися, яко от зимы и на тихую весну прелагатися. И взыде паки напреднее свое величество и благочестие, и доброту, яко же при велицемъ князипервом Владимирѣ православномъ.[28]Ей же, премудрый царю Христе, даждь расти, яко младенцу, и величатися, иразширятися, и всюдѣ пребывати в муже совершенне, и до славнаго твоего вторагопришествия, и до скончания вѣка сего.

И тогдавеликая наша Русская земля освободилась от ярма и гнета басурманского и началаобновляться, подобно тому, как зима переходит в тихую весну. И обрела она сновапрежнее свое величие и благочестие и богатство, как и при первом великом князеВладимире преславном. Дай же ей, премудрый царь Христос, расти, как младенцу, ипрославляться, и расширяться, чтобы повсюду пребывали в ней мужи совершенные, итак — до славного твоего второго пришествия и до скончания века сего.

И возсиянынѣ столный и преславный град Москва, яко вторый Киевъ, не усрамлю же ся и небуду виновенъ нарещи того, — и третий новый великий Римъ, провозсиявший впослѣдняя лѣта, яко великое солнце в велицей нашей Руской земли, во всѣхградѣхъ, и во всѣхъ людехъ страны сея, красуяся и просвѣщаяся святыми Божиимицерквами, древяными же и каменными, яко видимое небо, красяшеся и свѣтяшеся,пестрыми звѣздами украшено и православием непозыблемо, Христовою вѣрою утвержено,и не поколебимо от злых еретикъ, возмущающих церковь Божию о сих.

И воссиялныне стольный и прославленный город Москва, словно второй Киев, не посрамлюсьже и не провинюсь, если скажу, как третий новый великий Рим, воссиявший впоследние годы, как великое солнце, в великой нашей Русской земле, во всехгородах и во всех людях страны этой, красуясь и просветляясь святыми Божьимицерквами, деревянными и каменными, словно видимое небо, красуясь и светясь,пестрыми звездами и незыблемым православием украшенное, Христовою вероюукрепленное и непоколебленное злыми еретиками, возмущающими церковь Божию.

Сице ипервому слову да имемся, аще Богь вразумит насъ.

Теперь жевернемся к началу рассказа, если Бог вразумит нас.

О ВЕЛИКОМ КНЯЗЕ ЯРОСЛАВЕ, И О ПОНОВЛЕНИИ РУСКИХ ГРАДОВ ОТНЕГО, И О ПОУЧЕНИИ ЕГО ЛЮДЕМ СВОИМЪ, И О ВОСТАВШЕМ ПАКИ МЯТЕЖЕ НА РУСКУЮ ЗЕМЛЮОТ САИНА ЦАРЯ ОРДИНЬСКАГО. ГЛАВА 6

О ВЕЛИКОМ КНЯЗЕ ЯРОСЛАВЕ, И ОБ ОБНОВЛЕНИИ ИМРУССКИХ ГОРОДОВ, И О ПОУЧЕНИИ ИМ СВОИХ ЛЮДЕЙ, И О НОВОМ НАБЕГЕ НА РУССКУЮ ЗЕМЛЮСАИНА, ЦАРЯ ОРДЫНСКОГО. ГЛАВА 6

Великому жекнязю Ярославу Всеволодичю живущу в смятении людей своих, и проходящу грады исела своя, и населяше ихъ жители, и поновляше грады стѣнами, разоренныя отБатыя, и посаждаше в них жители. И облегчеваше данми и оброки жителей селских иградскихъ. И утѣшаше людей своих не малодушъствовати от мимошедшихъ скорбѣхъвеликих, нанесеных от поганых, и не отчаятися милости Божии и уповати наГоспода, всѣми сотворенными своими пекущагося и дающаго пищю на всяк день скотомъи птицамъ, и рыбамъ, и гадомъ, ни тѣх забывающа, колми же паче раб своихъвѣрныхъ забыти имать, по образу сотворенных: и ни единъ влас главы нашея безвелѣния его не погибнетъ, неже человѣкъ или кая земля, или град. Посылает боБогъ на нас всякия скорби и бѣды спасения ради нашего и казнит нас иногданахождением поганых, иногда же моромъ, иногда же гладомъ и пожаром. Тѣм жеОтецъ нашъ небесный за грѣхи наши к покаянию приводитъ нас, яко да и прочииоставльшеися людие страха его имѣти накажутся. И аще с радостию сия наказания отнего приемлемъ, и не похуляюще его, то спасени бываемъ. Силенъ бо естьГосподь и паче перваго помиловати насъ, и той нас избавитъ от врагъ нашихъ ився совѣты ихъ неправедныя расторгнетъ. И сицевыми словесы многими укрѣпляше народъ,и тако всегда поучаше люди своя великий князь Ярославъ Всеволодичь, и потребнаякомуждо имъ подаваше, и всячески утѣшаше ихъ, яко чадъ своих любимых, самъ ботогда такоже не зѣло богатъ, яко же и людие.

Великий жекнязь Ярослав Всеволодович, видя, что люди его жили неустроенно, обходил городаи села свои, и населял их жителями, и обновлял стены в городах, разрушенныхБатыем, и поселял в них людей. И облегчал он выплату даней и оброков сельским игородским жителям. И утешал людей своих, чтобы не падали они духом от временныхэтих больших несчастий, принесенных погаными, и не отчаивались дождатьсямилости Божьей, и не переставали уповать на Господа, пекущегося о всехсозданиях своих и всякий день дающего пищу животным, и птицам, и рыбам, игадам, никого не забывая; тем более не может он забыть рабов своих верных, пообразу его сотворенных, и ни один волос на голове нашей не погибнет без еговедома, тем более человек, или какая-нибудь земля, или город. Ибо ради нашегоспасения посылает Бог на нас всякие несчастья и беды и казнит нас — иногданашествиями поганых, иногда же мором, иногда же голодом и пожаром. Тем самымОтец наш небесный за грехи наши к покаянию нас призывает, чтобы и остальныхлюдей заставить иметь страх перед Богом. И если мы с радостью эти наказания отнего принимаем и не хулим его, то бываем спасены. Ибо более в силах Господь,чем прежде, помиловать нас, и избавит он нас от врагов наших, и разрушит всенеправедные их замыслы. Такими словами многими ободрял великий князь ЯрославВсеволодович народ, и так всегда поучал он людей своих, и подавал каждому то, вчем кто нуждался, и всячески утешал их, как любимых своих детей, ибо и сам онтогда был не очень богат, как и люди его.

Первому бомятежу обдержащу Рускую землю и еще належащу не утѣшившимся людемъ, и вторыйвоздвизашеся паче перваго и болши сторицею сугубо. По смерти же царяБатыя, убиту ему бывшю от югорскаго короля Владислава[29] у столнаго града его у Радина, инаста иный царь на царство его, Саинъ именем,[30]первый по Батые царство прием. Наши же державнии оплошишася и позакоснѣша кнему ити во Орду и смиритися с нимъ. И подняся царь Саинъ ординский ити наРускую землю с темными своими силами. И поиде, яко и Батый царь, до концапопленити ю за презрѣние к нему от державных руских.

Когда ещепервая беда не ушла с Русской земли и оставались еще не утешившиеся люди,вторая ворвалась больше первой и намного страшней. По смерти царя Батыя,убитого венгерским королем Владиславом у стольного города его Радина, вступилна царство другой царь, Саин по имени, первым принявший царство после Батыя.Наши же правители оплошали и поленились пойти к нему в Орду и заключить с ниммир. И поднялся царь Саин ордынский, чтобы идти на Русскую землю с темнымисвоими силами. И пошел он, как и царь Батый, чтобы окончательно разорить ее запрезрение к нему русских правителей.

Державнииже наши идоша в Болгары ко царю и ту его встрѣтиша и утолиша его великимимногими дарми. И остася царь Саинъ пленити Руския земли и восхотѣ близ ея накочевищи своемъ, гдѣ вспятися на Русь ити, поставити град на славу именисвоего, и на приѣздъ и на опочивание посломъ его, по дань ходящимъ на Русь навсякое лѣто, и на земскую управу.

Тогда пошлиправители наши в Болгарскую землю навстречу царю и там встретили его и утолилиего многочисленными великими дарами. И оставил царь Саин свое намерениеразорить Русскую землю, и пожелал вблизи ее, на кочевище своем, откуда не пошелон на Русь, поставить город во славу имени своего, где бы останавливались иотдыхали его послы, каждый год ходящие на Русь за данью, и для учреждения в немземской управы.

О ПЕРВОМ НАЧАЛЕ КАЗАНЬСКАГО ЦАРСТВАИ О МѢСТНОМ УГОДИИ, И О ЗМИИНОМЪ ЖИЛИЩЕ. ГЛАВА 7

О ПЕРВОМ НАЧАЛЕ КАЗАНСКОГО ЦАРСГВА, И О МЕСТНЫХ УГОДЬЯХ, ИО ЗМЕИНОМ ЖИЛИЩЕ. ГЛАВА 7

И поискавъцарь Саинъ, по мѣстомъ преходя, и обрѣте мѣсто на Волге, на самой украинеРуския земли, на сей странѣ Камы рѣки, концемъ прилежащи х Болгарстей земли, адругимъ концемъ к Вятке и къ Перми, зело пренарочито: и скотопажно, ипчелисто, и всякими земляными сѣмяны родимо, и овощами преизобилно, и звѣристо,и рыбно, и всякого угодия житейскаго полно — яко не обрѣстися другому такомумѣсту по всей нашей Руской земли нигдѣ же точному красотою и крѣпостию, иугодием человеческим, и не вѣм же, аще будетъ как и в чюжих земляхъ. И велми зато возлюби царь Саинъ.

И, поискав,переходя с одного места на другое, нашел царь Саин на Волге, на самой окраинеРусской земли, на этой стороне Камы-реки прекрасное место, одним концомприлежащее к Болгарской земле, а другим концом — к Вятке и к Перми, богатоепастбищами для скота и пчелами, родящее всевозможные злаки и изобилующееплодами, полное зверей, рыбы и всякого житейского добра, — не найти другоготакого места нигде на всей нашей Русской земле по красоте и богатству, с такимиже угодьями, и не знаю, найдется ли и в чужих землях. И очень за это полюбилего царь Саин.

И глаголютъмнози нѣцыи: преже мѣсто то было издавна гнѣздо змиево, всѣм жителем земли тоязнаемо. Живяху же ту, въ гнездѣ, всякия змии и единъ змий, великъ и страшенъ, одвою главахъ: едину главу змиеву, а другую волову. И единою главою человѣкипожираше и звѣри и скоты, а другою главою траву ядяше. А иныя змии около еголежаше, живяху с ним есяцеми образы. Тѣмъ же и не можаху человѣцы близмѣста того жити свистания ради змиина и точания ради ихъ, но аще и недалечекому путь лежаше, иным путемъ обхожаше, аможе идяху.

Ирассказывают многие так: место это, что хорошо известно всем жителям той земли,с давних пор было змеиным гнездом. Жили же здесь, в гнезде, разные змеи, и былсреди них один змей, огромный и страшный, с двумя головами: одна головазмеиная, а другая — воловья. Одной головой он пожирал людей, и зверей, и скот,а другою головою ел траву. А иные змеи разного вида лежали возле него и жиливместе с ним. Из-за свиста змеиного и смрада не могли жить вблизи места тоголюди и, если кому-либо поблизости от него лежал путь, обходили его стороной,идя другой дорогой.

Царь жеСаинъ по многи дни зряше мѣста того, обходяше, и любя, и не домысляшеся, какобы извѣсти змия от гнѣзда его — яко да того ради будетъ градъ великъ и крѣпокъ,и славенъ вездѣ. И изыскавъся в веси сицевъ волхвъ. «Аз, — рече — царю, змияуморю и мѣсто очищу». Царь же радъ бысть и обѣща ему нѣчто велико дати, ащетако сотворит. И собра обаянникъ волшвениемъ и обоянием своимъ вся живущыя змииот малыхъ и до великих в мѣсте том к великому змию во едину великую громаду ивсѣх чертою очерти, да не излѣзетъ из нея ни едина змиа. И бѣсовским дѣйствомъвсѣх умертви. И облече круг ихъ сѣномъ и тростиемъ, и древиемъ, и лозиемъ сухиммногимъ, поливая сѣрою и смолою, и изже я, попали огнемъ. И запалишася всязмии, великия и малыя, яко быти от того велику смраду змиину по всей земли той,проявляющи впредь хотящая быти от окаяннаго царя злое тимѣние проклятыя вѣрыего срацынския. Многимъ же от вой его умрети от лютаго смрада того змиина близмѣста того стоящимъ, и кони, и велбуды его многи падоша.

Царь жеСаин много дней смотрел на место то, обходил его, любуясь, и не мог придумать,как бы изгнать змея из его гнезда, чтобы поставить здесь город, большой,крепкий и славный. И нашелся в селе один волхв. «Я, — сказал он, — царь, змеяуморю и место очищу». Царь же был рад и обещал хорошо наградить его, если онэто сделает. И собрал чародей волшебством и чародейством своим всех живущих вместе том змей — от малых до великих — вокруг большого змея в одну громаднуюкучу и провел вокруг них черту, чтобы не вылезла за нее ни одна змея. Ибесовским действом всех умертвил. И обложил их со всех сторон сеном, итростником, и деревом, и сухим лозняком, поливая все это серой и смолой, иподжег их, и спалил огнем. И загорелись все змеи, большие и малые, так чтораспространился от этого сильный смрад змеиный по всей той земле, предвещаягрядущее зло от окаянного царя — мерзкую тину проклятой его сарацинской веры.Многие же воины его, находившиеся вблизи этого места, от сильного змеиногосмрада умерли, и кони и верблюды его многие пали.

И симъобразомъ очистивъ мѣсто царь Саинъ и возгради на мѣсте том град Казань,[31] никому же тогда от державных нашихсмѣющу ему что сотворити или рещи. И есть градъ Казань стоитъ и нынѣ всѣмирускими людми видимъ есть и знаемъ, а не знающими слышим есть.

И, очистивтаким образом место это, поставил царь Саин там город Казань, и никто изправителей наших не посмел ему помешать или возразить. И стоит город Казань ипоныне, всеми русскими людьми видимый и знаемый; те же, кто не бывал там,наслышаны о нем.

И паки же,яко и преже, вогнѣздися на змиином точевищи словесенъ лютый змий — воцарися вограде скверный царь. Нечестия своего великим гнѣвом воспалашеся и, яко огнь втростии, разгнѣщаяся, зияя, яко змий, огнеными усты и устрашая, и похищая, яко овчатъ, смиренныя люди вприлѣжащих весехъ в близживущих около Казани, изгна от нея Русь туземцы, в трилѣта землю всю пусту положи. И наведе с Камы рѣки языкъ лютъ и поганъ —болгарскую чернь и со князми, и со старѣйшими ихъ, многу сущу ему и подобнусуровствомъ и обычаем злымъ песьимъ главамъ — самоедомъ. И наполни такими людмиземлю ту.

И снова,как и прежде, свил гнездо на змеином токовище том словесный лютый змей —воцарился в городе скверный царь. Воспылал он великим гневом нечестия своего и,разгораясь, как огонь в тростнике, зияя, словно змей, огненными устами, и устрашая, и похищая,как овец, смиренных людей, живущих около Казани в прилежащих к ней деревнях,изгнал из мест тех туземную Русь, в три лета опустошив всю землю. И навел он сКамы-реки народ свирепый и поганый — болгарскую чернь с князьями и старейшинамиих, многочисленный и подобный своей суровостью и обычаями злым песьим головам —самоедам. И наполнил он такими людьми землю ту.

Бысть жечеремиса, зовомая остяки. Тое же глаголютъ ростовскую чернь, забѣжавших тако открещения рускаго и вселившихся в Болгарскую землю и Орду,[32] да царем казаньским обладаются. Табо бѣ преже земля болгаровъ малых за Камою, промеж великия рѣки Волги и Бѣлыярѣки Воложки[33]до великия Орды Нагайския.[34]Болшия болгары — на Дунае.[35]

Есть средичеремисы народ, который зовут остяками. Так называют ростовскую чернь,убежавшую от русского крещения и поселившуюся в Болгарской земле и Орде, чтобыбыть под властью казанского царя. Это ведь была прежде земля малых болгар — та,что за Камой, между великой рекой Волгой и рекой Белой Воложкой до великойНогайской Орды. Большие же болгары живут на Дунае.

Тут же былна Каме град старый Бряховъ болгарский, нынѣ же градище пусто. Того же первиевзя князь великий Андрѣй Юрьевичь Владимирский[36]и в конечное запустѣние преда, и болгаръ тѣх под себя подклони. И бысть Казаньстолный градъ вмѣсто Бряхимова.[37]

Здесь же,на Каме, был старый болгарский город Брягов, ныне же это запустевшее городище.Его впервые взял великий князь Андрей Юрьевич Владимирский и привел его вокончательное запустение, покорив тех болгар. И стала Казань стольным городомвместо Брягова.

И вскореновая Орда, земля многоплодная и семенитая и, все рещи, медомъ и млекомъкипящая, даде во одержание власти и в наслѣдие поганымъ. И от сего царя Саинапреже зачася Казань и словяше юртъ Саиновъ. И любляше царь и часто самъ, отстолнаго своего града Сарая приходя, живяше в нем. И остави по себѣ на новомюрте своего царя от колѣна своего и князи свои с нимъ.

И вскореновая Орда, земля плодородная и изобильная и, можно сказать, медом и молокомкипящая, была отдана во владение и в наследство поганым. Этим царем Саином ибыла впервые основана Казань, и стали называть ее юрт Саинов. И любил его царь,и часто сам жил в нем, приходя из стольного своего города Сарая. И оставил онпосле себя в новом юрте царя от колена своего и при нем своих князей.

По том жецарѣ Саинѣ мнози цари кровопийцы, Руския земли губители, премѣняющесяцарствовали в Казани лѣта многа.

После тогоже царя Саина многие цари-кровопийцы, губители Русской земли, сменяя другдруга, царствовали в Казани многие годы.

О ПЕРВОМ ВЗЯТИИ КАЗАНСТЕМ И О ИНѢХ ГРАДѢХ БОЛГАРСКИХЪ И ОПОВОЕВАНИИ ВЕЛИКИЯ ОРДЫ, НА НИХ ЖЕ ХОДИЛ КНЯЗЬ ЮРЬЕ ДМИТРИЕВИЧ. ГЛАВА 8

О ПЕРВОМ ВЗЯТИИ КАЗАНИ И ИНЫХ БОЛГАРСКИХ ГОРОДОВ, НАКОТОРЫЕ ХОДИЛ КНЯЗЬ ЮРИЙ ДМИТРИЕВИЧ, И О РАЗОРЕНИИ ВЕЛИКОЙ ОРДЫ. ГЛАВА 8

В лѣто6903-е посла князь великий Василей Дмитриевичь з братом своимъ со княземъЮрьемъ Дмитриевичемъ[38]воя многи. И пошед к грады болгарския, по Волге стоящыя; Казань, Болгары,Жукотинъ, Кеременчюк и Златую Орду повоева[39]по совѣту крымскаго царя Азигирея.[40]И вся тѣ грады до основания раскопа и царя казанскаго и со царицами его въярости своей мечем уби, и всѣх срацын съ женами их пресѣче, и землю варварскуюпоплени, и здрав с побѣдою восвояси возвратися.

В лето 6903(1395) отправил великий князь Василий Дмитриевич в поход со своим братом ЮриемДмитриевичем многих воинов. И, пойдя к болгарским городам, стоящим по Волге,разорил тот Казань, Болгары, Жукотин, Кременчуг и Золотую Орду по советукрымского царя Азигирея. И все те города разрушил он до основания, и казанскогоцаря с царицами его убил в ярости мечом, и всех сарацин с женами их порубил, иземлю варварскую пленил, а сам благополучно с победою возвратился восвояси.

И на маловремя смирися Казань и укротися, и оскудѣ. И стояше пуста 40 лѣтъ. Бяше бо умирилсякрымъский царь Азигирей с великим княземъ Васильемъ Дмитриевичем[41] и воеваше с ним соединого и на братасвоего на Селед-Салтана Тактамышевича: онъ полем по суху войско свое посылаше,а князь великий в лодиях. А з другую сторону мангиты силнии, их же бѣша улусы черныя на велицей рецѣЯикѣ, иже течет во Хвалимское море прямо бухаров.[42]

И нанедолгое время смирилась Казань, и укротилась, и оскудела. И стояла она пустойсорок лет. В то время крымский царь Азигирей заключил мир с великим княземВасилием Дмитриевичем и ходил с ним в союзе войной на брата своегоЗелед-Султана Тохтамышевича: он полем, посуху, войско свое послал, а великийкнязь — в ладьях. С другой же стороны были воинственные мангиты, черные улусы которых стояли повеликой реке Яику, что течет в Хвалисское море через земли бухарцев.

И такобысть отвсюду изгонение велико Ордѣ оной: первое того да после — от великагокнязя Иоанна Васильевича — второе. От тѣх мангитъ до конца запустѣ, якоже прежеречеся. И вселишася в Болшой Ордѣ нагаи и мангиты из-за Еика пришедше. И донынѣв тѣхъ улусѣх кочюютъ, живуще с великими князи московскими в мирѣ и ничим же ихобидяще.

И быловеликое гонение на ту Орду отовсюду: впервые тогда, а во второй раз — после, отвеликого князя Ивана Васильевича. От тех мангит она и опустела окончательно,как прежде говорилось. И поселились в Большой Орде ногаи и мангиты, пришедшиеиз-за Яика. Они и до сих пор в тех улусах кочуют, живя с великими князьямимосковскими в мире и ничем их не обижая.

О ИЗГНАНИИ ЦАРЯ ОТ ЗЛАТЫЯ ОРДЫ И О СМИРЕНИИ ЕГО, И ОБРАНЕХ С ВЕЛИКИМЪ КНЯЗЕМЪ МОСКОВСКИМЪ. ГЛАВА 9

О ИЗГНАНИИ ЦАРЯ ИЗ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ, И О СМИРЕНИИ ЕГО, И ОБИТВАХ ЕГО С ВЕЛИКИМ КНЯЗЕМ МОСКОВСКИМ. ГЛАВА 9

И в то жево едино время, спустя по умертвии Зелед-Салтана, царя Великия Орды, десятьлѣтъ,[43]а по взятии Казанскомъ от князя Юрья тридесять лѣтъ,[44] и се, гонимъ, прибѣжа с тоя жевосточныя страны и тоя же Болшия Орды Златыя царь, Улус-Ахметъ имя ему,[45] и в мале дружине своей изгнан и соцарицами своими и з дѣтми от великаго Едичея, старого заяицкаго князя, ицарства своего лишенъ и мало от него смерти не приятъ.[46] И бѣ день и нощъ скитаяся в поле ипреходя от мѣста на мѣсто едино лѣто, ища покоя, идѣже вселитися, и не обрѣташенигдѣ. И ни смѣяше ни х коей странѣ приближитися и державе, но так между ими пополю сюду и сюду волочася, яко хищникъ и разбойникъ. И приближися к предѣломРуския земли, и посла моление свое и смирение к великому князю Василию ВасильевичюМосковскому[47]в шестое лѣто царства своего,[48]не рабомъ, но господиномъ и любимым своимъ братом именуя его, яко да повелитъему невозбранно на предѣлех земли своея мало время от труда почити и собратисяпомалу с розгнаными своими со многими вои и возвратитися вскорѣ, рече, на врагасвоего, на заяицкаго князя Едичея, согнавшаго со Орды его.

Однажды, попрошествии десяти лет после смерти Зелед-Султана, царя Великой Орды, а послевзятия Казани князем Юрием тридцати лет прибежал изгнанный из той же восточнойстраны царь Большой Золотой Орды, по имени Улу-Ахмет, с небольшой дружинойсвоей, и с царицами своими, и с детьми, изгнанный великим Едыгеем, старымзаяицким князем, и царства своего лишенный, и едва не принявший от него смерть.День и ночь в течение года проводил он, скитаясь в поле, переходя с одногоместа на другое, подыскивая спокойное место, где бы ему поселиться, и нигде ненаходил себе его. И не смел он приблизиться ни к одной стране и державе, но такмежду ними по полю туда и сюда и таскался, словно хищник и разбойник. Иприблизился он к границам Русской земли, и послал свое моление со смирением квеликому князю Василию Васильевичу Московскому в шестое лето своегоцарствования, не рабом, но господином и любимым своим братом называя его, чтобыпозволил тот ему беспрепятственно отдохнуть недолгое время от похода у границсвоей земли, и постепенно собрать разогнанных многочисленных его воинов, ивозвратиться вскоре, как он говорил, на врага своего, на заяицкого князяЕдыгея, изгнавшего его из Орды.

Бяше бо утого князя Едичеа девять сыновъ от тритцати женъ его, а у меншаго сына его бытидесять тысящъ вой. Ради силы своея мангиты силныя прозвавшеся. Тѣм ипокорятися царю не восхотѣша, но Орду Болшую воевати дерзнуша.

Было ведь утого князя Едыгея девять сыновей от тридцати его жен, а у младшего его сынабыло девять тысяч воинов. Из-за их войска мангиты и назывались сильными.Поэтому они не захотели покоряться царю Улу-Ахмету, но дерзнули напасть наБольшую Орду.

Князь жевеликий повелѣ и нимало сперва не возбранити царю, еже приближитися къ землисвоей, но и приятъ его с честию, не яко бѣглеца, но яко царя и господинасвоего, и дарми его почти, и дружелюбие с ним велие сотвори, яко сынъ ко отцуили яко раб господину своему.

Великий жекнязь разрешил царю приблизиться к своей земле, и сперва ни в чем не чинил емупрепятствий и даже с честью принял его не как беглеца, но как царя и господинасвоего, и почтил его дарами, и большую дружбу с ним завел, относясь к нему как сынк отцу или как раб к своему господину.

Но конецъсице соверши. От него же бо и на великое княжение посаженъ бысть[49] и сыномъ названъ, и в десять лѣтъцарства своего не взимаше дани с него и оброковъ, надѣяше бо ся его князь великийпаче приятелства себѣ имѣти, яко же бо онъ глаголаше, и любовь вѣрну и дружбувелику. Не размысливъ сего князь великий, яко волкъ и агнецъ вкупѣ не питаются,ни почивают, ни сотворяются, но сердце единому язвленно боязнию, и всяко един от них погибнетъ. И обѣщание и клятвувзяша между собою царь и князь великий: не обидити друг друга ничим же дондежецарь от земли Руския отступитъ. И даде князь великий царю в качевище Бѣлевскиемѣста.

Но конецбыл таков. Поскольку великий князь этим царем был посажен на великое княжение исыном назван и за десять лет царствования своего не взимал с него царь дани иоброка, надеялся великий князь, что будет он ему, как тот сам говорил, ближетоварища, и будет между ними любовь верная и крепкая дружба. Не подумал о томвеликий князь, что волк и ягненок вместе не питаются, не спят, не живут, ибосердце у одного из них уязвлено боязнью и один из них все равно погибнет. И дали друг другу царь и великийкнязь клятву, что не будут ничем обижать друг друга до тех пор, пока царь неуйдет из Русской земли. И дал князь великий царю для кочевья Белевские места.

Царь же,кочюя ту, нача к себѣ собирати войско, хотя отмстити врагу своему. И здѣла себѣледный град, из рѣки влача толстый ледъ и снѣгомъ осыпая, и водою поливая,бояся по себѣ еще гонителей своихъ. Сего ради и крѣпость ему велика бысть внужное время. И отходя, пленяше иныя земли чюжие, яко орелъ отлѣтая от гнѣздасвоего далече пищу себѣ искаше.

Царь же,кочуя там, начал собирать у себя войско, желая отомстить своему врагу. Ипостроил он себе, еще опасаясь появления своих преследователей, ледяной город,таская из реки толстый лед, осыпая его снегом и поливая водой. Поэтому втрудное время была у него надежная крепость. И, уходя в походы, разорял ончужие земли, словно орел, далеко отлетая от своего гнезда в поисках пищи.

Князь жевеликий, слышав се, и убоявся зѣло, и возмущашеся в мысли своей, и мятяшеся,мнѣвъ, яко хощет збирати царь войско на него и хощетъ воевати Рускую землю его.Нѣкимъ ближним совѣтникомъ возмутившимъ его, глаголаху ему: «Господине княже,яко егда звѣрь утопаетъ, тогда и убити спѣютъ, егда же ли на брег воспловет, томногихъ уязвитъ и сокрушит, да ли убиен будетъ, или живъ утечетъ».

Великий жекнязь, услышав об этом, сильно испугался, встревожился и пришел в смятение,думая, что царь хочет собрать войско, чтобы идти на него и разорить Русскуюземлю. Некие ближайшие его советники подстрекали его, говоря: «Князь, господиннаш, когда зверь тонет, тогда его и убить спешат, ибо если он на берегвыберется, то многих поразит и сокрушит, и неизвестно, — будет ли убит или жеживым убежит».

Онъ же,послушавъ горкаго совѣта ихъ, пославъ к царю пословъ своих, глаголющи, да скороотойдет от земли его, не браняся. Онъ же моляшеся кочевати. Князь же великий ипаче с прещением и грозою пославъ к нему второе, и третие. Ни тако послуша, ноеще моляшеся почити, не вѣдый на себя от правды великаго князя готовящася ивооружившася, и мечь брани обощряюща на него. Но смиряяся, глаголаше: «Брате,господине мой, мало ми время помедли, яко в борзе имамъ пойти от земли твоея.Никоего же зла тебѣ никако же сотворю по обѣщаю же нашему с тобою и по любви,но и впредь и до смерти моея, егда мя устроитъ Богъ и паки сѣсти на царствиимоемъ, рад есми с тобою имети дружбу вѣрну и любовь сердечну и незабытну. Еще жеи сыномъ моимъ прикажу по себѣ служити тебѣ и наровити по тебѣ идѣтем твоим. И рукописание тебѣ крѣпкое на себе дамъ и на сыны моя, и навнуцы за печатми золотыми, дани и оброки имъ у тебе не имати, ни земли твоеявоевати имъ, ни ходити, ни посылати. Или аще нынѣ помыслю кое убо зло, мало иливелико, на тебя, яко же мнится ти, преобидя любовь твою, еже сотворил еси комнѣ, напитавъ мя, яко просителя нища, да будет ми Богь мой да и твой убиваяймя, в него же вѣрую и азъ».

Он же, внявгорькому их совету, послал к царю своих послов сказать, чтобы побыстрей уходилс его земли, не ссорясь с ним. Тот же умолял позволить ему кочевать. Великий жекнязь во второй и в третий раз посылал к нему послов с запрещением и угрозой.Но и тогда царь не послушал его, но молил дать ему еще отдохнуть, не знаяправды, — того, что великий князь вооружается и меч брани острит, готовясь кбою. Но смирялся он и говорил ему так: «Брат, господин мой, помедли немного,ибо скоро собираюсь уйти из земли твоей. Не причиню я тебе никакого зла по нашемус тобой договору и по любви и впредь до смерти моей, если Бог поможет мне сновасесть на царстве моем, рад буду иметь с тобой верную дружбу и любовь сердечнуюи незабвенную. Также и сыновьям моим прикажу после себя служить тебе иподчиняться после тебя детям твоим. И грамоту тебе надежную дам на себя, насыновей моих и на внуков за печатями золотыми, что они не будут брать с тебя ниданей, ни оброков и не будут ходить в твою землю и разорять ее. И если замышляюя теперь какое-либо зло против тебя, малое или большое, как мнится тебе,пренебрегши любовью, с которой ты отнесся ко мне, накормив меня, словно нищегопросителя, пусть мой Бог, да и твой, в которого я верю, убьет меня».

О ПОСЛАНИИ МОСКОВСКИХЪ ВОЙ НА ЦАРЯ. ГЛАВА 10

О ПОСЛАНИИ МОСКОВСКИХ ВОИНОВ НА ЦАРЯ. ГЛАВА 10

Видѣ егокнязь великий непослушающа, добром и волею своею отступити от земли державныяне хотяща и словесемъ его и вѣры его, и обѣщанию, яко поганымъ, и не ятъистинны быти, мня его все лесть глаголюща ему и лжуща. Забывъ сего слова, якопокорно слово сокрушаетъ кости, и смиренныя сердца и сокрушенныя Богъ неуничижитъ. И посла на царя брата своего, князя Дмитрея Галецкаго, по реченномуШемяку,[50]и с нимъ посла войска 20 000 вооруженныхъ, и оба князи тверския посла, а с нимипо десяти тысящь войска — и всѣхъ бысть 40 000, да шед, отженутъ царя отпредѣлъ Руския земли.

Видя, чтоне слушается его царь и не хочет добром и по своей воле уйти из державной егоземли, не поверил великий князь, что слова и обещания поганого и вера егоискренни, думая, что он лицемерит и лжет. Забыл он слова Писания, что покорноеслово сокрушает кости и что смиренные и разбитые сердца Бог не унизит. И послалон на царя своего брата, князя Дмитрия Галицкого, по прозвищу Шемяка, и с нимпослал двадцать тысяч вооруженного войска, и обоих князей тверских послал, а сними по десяти тысяч войска — и всех воинов было сорок тысяч, чтобы они, пойдяна царя, отогнали его от границ Русской земли.

Он же, змийцарь, видѣвъ великаго князя не повинувшася молению его и смирению и вои ихъ ужеготовы и близко идущих к себѣ узрѣ, преже невѣдущу ему ихъ, и посла тако жесмирение свое и к брату великаго князя, да не идутъ нань до утра, яко отступитиимамъ прочь. Онъ же тщашеся скоро повелѣние брата своего исполнити, надѣющесяна силу свою.

Он же,царь-змей, видя, что великий князь не внял молению его и смирению, и увидев ужеготовых к бою русских воинов, близко подошедших к нему, о приходе которых он незнал, послал и к брату великого князя со смиренной просьбой, чтобы тот не шелна него до утра, ибо собирается он отступить прочь. Тот же хотел побыстрееисполнить повеление брата своего, надеясь на свою силу.

И царь жеотложи чаяние от человѣка смертна милости просити, и возведе очи своя звериныяна небо, моляся. И къ церкви рустей притече, прилучися ему стояти при пути внѣкоем селѣ. И паде при дверѣх храма у порога на земли, не смѣя влѣсти вонь,вопияше и плача с многими слезами, глаголя: «Боже руский, слышахъ о тебѣ, якомилостив еси и праведенъ и не на лица человеческия зриши, но правды в сердцахъиспытаеши. Виждь нынѣ скорбь и бѣду мою, но помози ми и буди намъ истинныйсудия, правосуде межъ мною и великимъ княземъ, и обличи вину коегождо насъ.Ищетъ бо онъ неповинно убити мя, яко подобно время обрѣтъ и ищетъ неправеднопогубити мя. Обѣщанием нашимъ и клятву с нимъ солгалъ и преступилъ, и великоебрежение мое и прежнюю мою любовь к нему, аки любезному сыну, забывъ, видя мянынѣ в велицей напасти и бѣдѣ утѣсняема зелно и погибающа отвсюду. И не свѣдаюбо себе аз ни в чемъ же преступивша ему или солгавша».

И рассталсяцарь с надеждой просить у смертного человека милости и, молясь, обратил глазасвои звериные к небу. И когда случилось ему остановиться по пути в некоем селе,пришел он к русской церкви. И упал он на землю перед дверями храма, у порога,не смея войти внутрь, стеная, и обливаясь слезами, и говоря так: «О, русскийБог! Слышал я о тебе, что милостив ты и праведен и не на лица человеческиесмотришь, но отыскиваешь правду в сердцах. Увидь ныне скорбь и беду мою, ипомоги, и будь нам справедливым судьей, свершив правосудие между мною и великимкнязем, и укажи вину каждого из нас. Ведь намерен он безвинно убить меня,выбрав удобное время, и хочет неправедно погубить меня, видя, что сильнопритесняем я ныне многими напастями и бедами и погибаю. Нарушил он обещаниенаше и преступил клятву, которую дали мы друг другу, и забыл он большую заботумою о нем и прежнюю любовь к нему, как к любезному сыну. И не знаю я ничего, вчем бы помешал ему или обманул».

И плакавсямного и стонавъ, воставъ от земли от ницания своего мерскаго и собрався с воисвоими, и затворися во граде леденомъ. И се борзо внезапу нападоша на нихъруския люди. Онъ же мало бився оттуду и видѣвъ, яко спѣется ему дѣло, и тогдаотвори врата градныя, и всяде на конь свой, и взя оружие свое в руку свою, ипоскрежета зубы своими, яко дивий вепрь, и грозно возсвиста, яко стращный змийвеликий, ожесточися сердцемъ своимъ и воскипѣ злобою своею. Мало смиряшесяпреже и повиновашеся, и братомъ и господиномъ зовяше великаго князя, и се набрань, яко левъ, рыкая и, яко змий, страшно огнемъ дыша от великия горестипротивъ многихъ воеводъ великаго князя напусти с немногими своими вои. Развѣетри тысящи всѣх людей и тысяща из тѣхъ же вооруженныхъ не содрогнувся, нипобѣжа от московскихъ людей и воевъ, но отчаявшеся живота своего и болшенадѣяся на Бога и на правду свою, неже на грубость и на малое имѣние своератное.

И поднялсяон с громким плачем и стенаниями с земли после мерзкой своей молитвы, и собралвоинов своих, и заперся с ними в ледяном городе. И вот вскоре напали на нихвнезапно русские люди. Он же недолго бился с ними оттуда, а когда увидел, чтопришло время, отворил городские ворота, и сел на своего коня, и взял в рукиоружие, и заскрежетал зубами, словно дикий вепрь, и, грозно засвистав, словноогромный страшный змей, ожесточился сердцем своим, и воскипел злобою. Еслипрежде смирялся он несколько перед великим князем, и повиновался ему, и звалего братом своим и господином, то теперь вышел он на бой против многих воеводвеликого князя с немногими своими воинами, рыкая, словно лев, и, словно змей,страшно дыша огнем от великой горести. И хотя было у него всего три тысячилюдей, из которых только тысяча была вооружена, не дрогнул он и не побежал отмосковских воинов, отчаявшись остаться живым и больше надеясь на Бога и на своюправоту, нежели на силу и на своих немногочисленных ратников.

И егдаступившимся обоимъ воемъ, увы мнѣ что реку, и одолѣваетъ великого князя. Ипобилъ всѣх в лѣта 6906-м году декабря въ 5 день. Но осташася токмо на побоищитомъ от 40-хъ тысящъ вой братъ великаго князя и пять воеводъ с нимъ с немногимивои, бѣгающи по дебремъ и по стремнинамъ, и по чащем леснымъ. И мало не взяшасамѣх живыхъ, но избави ихъ Господь от него.

И когдасошлись оба войска, — увы мне, что говорю! — начал царь одолевать великогокнязя. И побил он всех русских в лето 6906 (1398), декабря в пятый день. Иостались на побоище том от сорока тысяч воинов только брат великого князя и сним пять воевод с немногими воинами, разбежавшиеся по дебрям, и по стремнинам,и по чащам лесным. И едва не взяли их живыми, но Господь избавил их от плена.

Покорениебо и смирение пренеможе и побѣди великаго князя нашего свирѣпое сердце, яко даклятву не преступаетъ, аще и к поганымъ сотворяютъ. О блаженное смирение ипокорение! Яко не токмо спомогает Богъ христианомъ, но и поганымъспособствуетъ.

Такпокорность и смирение пересилили и победили свирепое сердце нашего великогокнязя, дабы не преступал он клятву, даже если дал ее поганым. О блаженныесмирение и покорность! Ибо не только христианам помогает Бог, но и поганымсодействует.

О ВТОРОМ НАЧАЛЕ КАЗАНСКОМЪ. О ПРИХОЖЕНИИ КАЗАНСКОГО ЦАРЯНА РУСКИЯ ГРАДЫ И О СМЕРТИ ЕГО И О ВЗЯТИИ ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ ВАСИЛИЯ. ГЛАВА 11

О ВТОРОМ ОСНОВАНИИ КАЗАНИ. О ПОХОДЕ КАЗАНСКОГО ЦАРЯ НАРУССКИЕ ГОРОДА, И О СМЕРТИ ЕГО, И О ПЛЕНЕНИИ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ВАСИЛИЯ. ГЛАВА 11

Поганый жеонъ царь Улусъ-Ахметъ побѣди московския люди и воя и обоимав ихъ, и обогатисядобрѣ. И повоева, и поплени руския земли предѣлы, и наполнися всякого добра отизбытка своего, и вознесеся сердцемъ, и возгордѣся умомъ. И к тому далече ни вкою же Орду не восхотѣ от предѣлъ рускихъ отъити, но прейде тамо от мѣста тогопобоища подале на другую страну Руския земли украины, бояся великого князя, дане паки тайно пошлетъ войска своего болши первых, граду же его леденомурастаявшу от солнца и крѣпости себѣ никоея имущу. «Аще на сонныхъ, — рече, —нощию нападутъ или коею же иною кознию, и то погибну самъ аз и сущии со мною».

Поганый жетот царь Улу-Ахмет победил московских людей и, пограбив воинов, сильноразбогател. И повоевал, и разорил он пограничные русские земли, и с избыткомнаполнил свою казну всяким богатством, и вознесся сердцем, и возгордился умом.И после этого ни в какую Орду не захотел он уходить от русских границ, но,когда его ледяной город растаял от солнца и больше не стало у него никакойкрепости, отошел он подальше от места того побоища на другую сторонупограничной Русской земли, опасаясь, как бы великий князь не послал на негонового войска, больше прежнего. «Если на сонных нас, — говорил он, — нападутночью или придумают какую-нибудь еще хитрость, то погибну и сам я, и мои люди».

И шедполемъ округь и перелѣз Волгу, и засяде Казань пустую, Саиновъ юртъ.[51] Мало было во граде живущих. Исобирающися срацыне и черемиса, которые по улусомъ казанскимъ нѣкако живяху, иради ему бывше. И со оставшимися от плѣна худыя болгаре казанцы и молиша егозаступника быти бѣдам, иже от насилиа и воевания рускаго, и помощника, ицарству строителя, да не до конца запустѣют. И повинушася ему.

И, обойдяполе, переправился он через Волгу и засел в Казани, пустом Саинове юрте. Малобыло тогда в городе жителей, и стали собираться сюда сарацины и черемисы,жившие по казанским улусам, и были они рады ему. И вместе с уцелевшими отпленения остатками болгар молили его казанцы быть им заступником и помощником вбедах, которые терпели они от набегов и походов русских, и быть правителем ихцарства, дабы окончательно они не разорились. И покорились они ему.

Царь жевселися в жилищах ихъ. И постави себѣ древяный градъ крѣпокъ на новом мѣсте,крѣпчае старого, недалече от старыя Казани, разоренныя от московския рати. Иначаша ко царю збиратися много варвар от различныхъ странъ: от Златыя Орды, иот Астрахани, и от Азова, и от Крыма.

Царь жепоселился среди них. И построил он себе на новом месте, неподалеку от старойКазани, разоренной московским войском, крепкий деревянный город, крепчепрежнего. И начали собираться к царю многие варвары из различных стран: изЗолотой Орды, и из Астрахани, и из Азова, и из Крыма.

И начаизнемогати во время то великая Орда Златая, и уселятися, и укрѣплятися нача втоя мѣсто Казань — новая Орда, запустѣвший Саинов юртъ. И кровию рускоюбеспрестани кипяше. И прейде царьская слава и честь велия Болшия Орды старыепремудрые ордамъ всѣмъ на преокаянную младую дщерь Казань. И паки же возрастецарство и оживе, яко древо измерзшее от зимы солнцу обогрѣвшу и веснѣ. От злогодрева, реку же, от Златыя Орды, злая вѣтвь произыде — Казань — и горкий плодъвторое изнесе, зачася от другаго царя ординъска.

И началаизнемогать в то время великая Золотая Орда, и вместо нее начала заселяться иукрепляться новая Орда — Казань, опустевший Саинов юрт, беспрестанно кипярусскою кровью. И перешла царская слава и великая честь от старой, мудрейшейсреди других орд Большой Орды к преокаянной младшей дочери ее — Казани. И вновьвыросло и ожило царство, как будто замерзшее зимой дерево обогрело весеннеесолнце. От злого дерева, скажу же — от Золотой Орды, произросла злая ветвь —Казань — и во второй раз дала горький плод, зачатый от второго царя ордынского.

И той царьУлус-Ахметъ великия брани воздвиже и мятежи в Руской земли паче всѣхъ прежнихъцарей казаньскихъ, от Саина царя бывшихъ, понеже бо многокозненъ человѣкъ иогненъ дерзостию, великъ телесемъ, силенъ. Отвсюду себѣ собра воинственую силуи многи грады руския обсади, и всяко имъ озлобление тяжко наведе. И до самогодойде царствующаго града Москвы и на другое лѣто Белевскаго побоища, июня въ 3день, и пожже около Москвы великия посады, и християнского народу много посечеи в плѣнъ сведе. Града же не взя, и отиде во своя.

И тот царьУлу-Ахмет великие войны и беспорядки породил в Русской земле, больше, чем всепрежние казанские цари, начиная от Саина, ибо был он человеком очень коварным ипылавшим дерзостью, велик телом и могуч. Собрал он отовсюду военную силу, иосадил многие русские города, и причинил им много всякого зла. И дошел он досамого царствующего города Москвы, и на второй год после Белевского побоища, 3июня, пожег около Москвы большие посады, и много христианского народа порубил иувел в плен. Города же не взял и ушел восвояси.

И умре вКазани и со юнѣйшимъ своим сыномъ съ Ягупомъ: оба ножемъ зарѣзаны от болшагосына своего Мамотяка. А царствова на Казани 7 лѣтъ.[52]

И умер он вКазани вместе с младшим своим сыном Ягупом: обоих ножом зарезал старший его сынМамотяк. А царствовал он в Казани семь лет.

И приятъ понемъ царство Казанское сынъ его Мамотякъ, от скорпий змий, и ото льва лютаголютый звѣрь и кровопийца. Сей же бысть и отца своего злѣе и ярѣе на християнывоевати руския земли, яко и самого великаго князя Василиа Васильевича — увы, ивсѣмъ тогда скорбь велию наведе! — в тайне изгономъ пришедъ, у Суздаля градаизыма и сущыя с нимъ воинъства побивъ в лѣта 6953 году июля въ 6 день. И вКазань к себѣ сведе великаго князя и державъ его у себе четырнатцать месяцъ,[53] не в темнице, но проста, посаждаяего с собою с честию ясти на единой трапезѣ и не оскверняше поганымъ ядениемъ итѣм своим не кормяше, но все честнымъ брашномъ рускимъ. И взялъ на немъ увелможъ его много злата и сребра. И отпусти его к Москвѣ на царство его.Милуетъ бо и варваринъ, видя державнаго злостражуща.

И принялпосле него царство Казанское сын его Мамотяк — из змеев змей, лютее льва лютогои кровопийца. Злее и яростнее отца своего воевал он с христианами Русскойземли, так что и самого великого князя Василия Васильевича — увы! — совершивнеожиданное нападение, схватил у города Суздаля и побил бывших с ним воинов вгод 6953 (1445), в шестой день июля. Великую скорбь навел он тогда на всех! Иотвел он великого князя к себе в Казань, и держал его у себя четырнадцатьмесяцев, но не в темнице, а с честью сажал его с собою есть за один стол, и неосквернял его поганой пищей, и ничем своим не кормил, но только хорошей русскойедой. И взял за него с вельмож его большой выкуп золотом и серебром. И отпустилего в Москву на царство. Ибо и варвар прощает, когда видит правителя встраданиях.

О ВТОРОМ ВЗЯТИИ КАЗАНСКОМЪ И О ПЛЕНЕНИИ АЛЕХАМА ЦАРЯ СО ВСѢМИ ЕГО, И ОПОСАЖЕНИИ НА КАЗАНЬ МАХМЕТ-АМИНЯ ЦАРЯ, И О ПОСѢЧЕНИИ ХРИСТИЯНСТЕМЪ В КАЗАНИ.ГЛАВА 12

О ВТОРОМ ВЗЯТИИ КАЗАНИ, И О ПЛЕНЕНИИ ЦАРЯ АЛЕХАМА СО ВСЕМИПРИБЛИЖЕННЫМИ ЕГО, И О ПОСАЖЕНИИ НА КАЗАНСКОЕ ЦАРСТВО ЦАРЯ МАХМЕТ-АМИНА, И ОПОСЕЧЕНИИ В КАЗАНИ ХРИСТИАН. ГЛАВА 12

Сынъ жевеликаго князя Василья Васильевича — Иоаннъ Васильевичь[54] — восприятъ великое княжениемосковское по смерти отца своего. И шедъ, взя Великий Новъ градъ со многоюгордынею и буйствомъ, якоже преди речеся, и Тверь, и Вятку, и Резань. И всирустии князи поклонишася ему служити. И единъ владѣя всѣми скипетры рускими, имноги грады полскаго короля отня державы своея, завладѣвшыя княземъ Гедимономъ.[55] И бысть великая власть державыРуския и оттолѣ назвася самодержавный великий князь Московский.

Сын жевеликого князя Василия Васильевича — Иван Васильевич — воспринял великоемосковское княжение после смерти своего отца. И, пойдя на Великий Новгород,взял его с великой дерзостью и смелостью, о чем говорилось прежде; тогда жезахватил он и Тверь, и Вятку, и Рязань. И все русские князья вынуждены былислужить ему. И правил он один всеми русскими землями и многие города своейдержавы, которыми завладел князь Гедимин, отвоевал у польского короля. Иутвердил он великую власть над Русской державой, и с того времени стал называтьсебя великим самодержавным князем московским.

По взятииже Великого Нова града въ девятое лѣто, по тверскомъ во второе лѣто[56] посла воеводъ своихъ на Казанъское царство[57] с великим воинствомъ за безчестие исрамоту отца своего: князя Данила Холмскаго и князя Александра Оболенскагосо многимъ войскомъ. И срѣте ихъ казанский царь Алехамъ старый[58] со своими людми на рекѣ Свияге. Ибывшу у них бою велику, ипоможе Богь и пречистая Богородица московскимъ воеводамъ и побиша ту многихказанцовъ, и мало ихъ живыхъ в Казань убѣжа. И града затворити и осадити неуспеша, и самого царя Алехама жива собою рукама яша. И с нимъ во градъ вшедше ияша матерь его и царицу его, и дву братей его, и к Москвѣ ихъ сведоша.[59] Досталных же казанъцовъ покоришаМосковскому царству и повинных учиниша.

Черездевять лет после взятия Великого Новгорода, а после тверского похода через двагода послал он на Казанское царство, чтобы отомстить за бесчестие и позорсвоего отца, воевод своих со многими воинами: князя Данилу Холмского и князяАлександра Оболенского с большим войском. И встретил их казанский царь, старыйАлехам, со своими людьми на реке Свияге. И когда произошел между ними решающий бой, помогли Бог и пречистаяБогородица московским воеводам, и побили они тогда многих казанцев, и мало ихживых в Казань убежало. И не успели казанцы запереться в городе, как живым былсхвачен сам царь Алехам. И, войдя с ним в город, схватили русские мать его, ицарицу, и двух братьев его и отвели их в Москву. Остальных же казанцевподчинили Московскому царству и сделали данниками.

И заточикнязь великий царя Алехама со царицею его на Вологду, матерь же цареву со двѣмацаревичи ея заточи на Бѣло озеро. Тамо же в заточении том умре царь и мати его,и братъ царевъ Малендаръ царевич. Другий же царевичь оста живъ: того же изведеис темницы и крести его, и даде за него дщерь свою.[60]

И заточилвеликий князь царя Алехама с царицею его в Вологде, мать же царя с двумяцаревичами ее заточил на Белом озере. Там, в заточении, и умерли царь, мать егои брат царя — царевич Малендар. Другой же царевич остался жив: великий князьосвободил его из темницы, крестил и выдал за него замуж свою дочь.

И се второетогда Казань взята бысть от Москвы от начала ея в лѣто 6995-го года, июля въ 9день, на память священномученика Пагкратия.

Так вовторой раз от основания ее была взята Москвою Казань в лето 6995 (1487),девятого июля, в день памяти священномученика Панкратия.

И посади наКазани великий князь Иоаннъ Васильевичь служащаго своего царя Махмет-АминяИбѣговича, приѣхавшаго ис Казани к Москвѣ з братомъ своим Ибделятифомъ[61] служити великому князю.[62] И данъ бысть ему от него в вотчинуградъ Кошира, другому же брату иныя грады. Отъѣхаста убо тыя царевичи отболшаго брата своего Алехама, царя казанъского роскоторавшеся о нѣкоей вещи, нестерпѣвше от него обиды многия. Они же подняша великаго князя Казань взяти, дане царствуетъ на Казани братъ единъ, смѣяся и досаждая.

И посадилвеликий князь Иван Васильевич править в Казани служившего ему царя Махмет-АминаИбеговича, некогда приехавшего в Москву из Казани с братом своим Абделятифомслужить великому князю. И был дан ему во владение город Кашира, второму жебрату — другие города. Уехали те царевичи от старшего своего брата — казанскогоцаря Алехама, из-за чего-то поссорившись с ним, не стерпев причиненных иммногих обид. Они-то и подговорили великого князя взять Казань, дабы брат их нецарствовал в Казани один, насмехаясь над ними и досаждая им.

И по лѣтехже живша и умроста на Москвѣ оба царевича: Авделети въ срацынской вѣре своей, адругий же — изведеный ис темницы и в вѣру Христову крещение восприем и нареченъбысть Петръ царевичь,[63]иже и зять бысть великаго князя.

И, поживнекоторое время в Москве, умерли там два царевича: Абделятиф — в сарацинскойсвоей вере, второй же — тот, что освобожден был из темницы и наречен прикрещении Петром царевичем, а потом стал зятем великого князя.

Той же царьМахмет-Амин сяде на царствѣ и взя сноху свою за себе, брата своего царицу, Алехамовужену болшую, по прошению его у великого князя из заточения ис темницы сВологды, мужу же ея Алехаму царю умершу в заточении, и люба ему быстьвелми братня жена.

Царь жеМахмет-Амин начал править в Казани и взял себе в жены, испросив разрешения увеликого князя, свою сноху, старшую жену брата своего Алехама, что жила вВологде в заточении, ибо очень люба ему была братова жена, муж же ее — царьАлехам — умер в заточении.

И нача онапомалу, яко огнь разжигати сухия дрова и яко червь точить сладкое древо, и якопрелукавая змия, научаема от вельмож царевых, охапившися о выи, и шептати воуши царю день и нощь, да отложится от великаго князя и да не словетъ казанскийцарь раб его во всѣхъ земляхъ, да не срамъ будетъ и уничижение всѣмъ царемъ, ивсю русь да побиетъ, живущую в Казани, и корень ихъ изведетъ изо всего царствасвоего: «И аще сия сотвориши, и много лѣтъ царствовати имаши на Казани, аще лисего не сотвориши, вскорѣ бесчестием и поруганием сведенъ будеши съ царства,якоже и братъ твой Алехамъ царь, и умреши тако же в заточении в темницѣ».

И началаона понемногу, так же как огонь разжигает сухие дрова или червь точит сладкоедерево, подстрекаемая царскими вельможами, словно лукавая змея, обвившисьвокруг шеи, день и ночь нашептывать на ухо царю, чтобы изменил он великомукнязю, и перебил всех русских людей, живущих в Казани, и род русский уничтожилво всем царстве своем — да не слывет казанский царь рабом его во всех землях ида не будет позора и унижения всем казанским царям, говоря ему так: «Еслисовершишь это, много лет будешь царствовать в Казани, если же не сделаешь так,то вскоре с бесчестием и поруганием лишен будешь царства своего, как и браттвой, царь Алехам, и умрешь, как он, в заточении, в темнице».

Ивсегдашняя капля дождевная и жестокий камень пробиваетъ вскорѣ, а лщениеженское снѣдаетъ премудрыя человеки. И много крѣпився царь, и прелстися от злыяжены своея и послуша проклятаго совѣта ея, окаянный. О безумию его! Изменивеликому князю московскому, нареченному отцу своему, и присѣче купцовъ рускихъбогатыхъ и всю русь, живущую в Казани и во всѣх улусехъ з женами и з дѣтми в лѣта7013 года на Рождество Иоанна Предтечи.[64]

Какдождевая капля пробивает вскоре твердый камень, так лесть женская подтачиваетмудрых людей. Потому и царь, хоть и долго крепился, прельщен был все же женойсвоей и послушал, окаянный, проклятого ее совета. О безумный! Изменил онвеликому князю московскому, нареченному отцу своему, и перебил богатых русскихкупцов и всю русь, живущую в Казани и во всех казанских улусах, с женами и сдетьми, в лето 7013 (1505) на Рождество Иоанна Предтечи.

На той бодень сьѣзжахуся в Казань изо всеа земли Руския богатыя купцы[65] далния, и торговаху казанцы с русьювеликими драгими товары, невѣдушимъ рускимъ людем сея бѣды на себя никако же ибез опасения всякого живущим, и надѣющимъся яко на своего царя, и не бояшасяего. И аще бы вѣдали сие, то бы не подклонилися под мечь, мочно было всякомумало попротивитися варваромъ или нѣкако избѣгнути ино.

В тот деньсъехались в Казань изо всех дальних мест богатые русские купцы, и торговаликазанцы с русью дорогими товарами, ибо не знали русские люди о грозящей им бедеи без всякого опасения жили в Казани, надеясь, как на своего, на казанскогоцаря и не боясь его. Если бы знали они о предстоящем, то не склонились бы онипод меч — каждый смог бы оказать сопротивление варварам и попытаться избегнутьсмерти.

Вездѣпревзыде вифлиомский плачь: тамо бо младенцы закалаху, отцы же и матери ихъ зболѣзнию души оставахуся, здѣ же состарѣвшиися мужи и жены, и юноши младыя, икрасныя отроковицы, и младенцы вкупѣ убивахуся.

И поднялсявезде вифлеемский плач: там убивали младенцев, отцы же и матери их оставалисьжить с болью в сердце; здесь же все вместе погибали: старики и старухи, юноши,прекрасные отроковицы и младенцы.

И взя царьвесь драгий товаръ и безчисленое богатство у купцовъ в казну свою и насыпаполну полату злата и сребра рускаго до верху, и подѣла от того себѣ вѣнцыдрагия и сосуды, и блюда серебреныя и златыя и весь царьский нарядъ устроивъ. Иот тѣхъ мѣстъ не ядяше от котловъ и опаницъ, яко песъ ис корыта, но изсребреныхъ сосудовъ и златыхъ с велможами своими на пирѣхъ своихъ ядяше ивеселяшеся без числа.

И отобралцарь у купцов в казну свою весь дорогой товар и несметные богатства, и полнуюпалату русского золота и серебра до самого верха насыпал, и изготовил из негосебе венцы, и сосуды, и блюда серебряные и золотые, и весь свой царский наряд.И с того времени не ел он больше из котлов и плошек, словно пес из корыта, ноиз серебряных и золотых сосудов вкушал с вельможами своими, веселясь набесчисленных своих пирах.

И казанцымного разграбиша по себѣ и обогатѣша, яко к тому не ходити имъ во овчиихъкожахъ ошившися, но в красныхъ ризахъ и в зеленыхъ, и в багряныхъ одѣявшесящапствовати пред катунами своими, яко во цвѣтех польстихъ различно красяхуся,другь друга краснѣе и пестрѣе.

И простыеказанцы много богатств набрали себе тогда и разбогатели, после чего пересталиони ходить в овечьих шубах, но, одевшись в красивые одежды — и в зеленые, и вкрасные, — стали они щеголять перед женами своими, всячески красуясь, словноцветы полевые, друг друга красивее и пестрее.

Бысть жетогда Казань за великимъ князем седмь на десятъ лѣт.[66]

Иоставалась тогда Казань под властью великого князя семнадцать лет.

О ПРИХОДЕ МАХМЕТЬ-АМИНЯ, ЦАРЯ КАЗАНСКОГО, К НИЖНОМУ НОВУГРАДУ, И О ПАДЕНИИ ВОЙСКА ЕГО У ГРАДА, И О СТРАСѢ МОСКОВСКИХЪ ВОЕВОДЪ, И ОСМЕРТИ ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ ИОАННА. ГЛАВА 13

О ПРИХОДЕ КАЗАНСКОГО ЦАРЯ МАХМЕТ-АМИНА К НИЖНЕМУНОВГОРОДУ, И О ПАДЕНИИ У ГОРОДА ЕГО ВОЙСКА, И О СТРАХЕ МОСКОВСКИХ ВОЕВОД, И ОСМЕРТИ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ИВАНА. ГЛАВА 13

И еще неудоволися казанский царь богатством руских людей, взятыхъ в Казани, ниже кровиихъ напися, текущия рѣками, но болшею яростию, свирѣпый, разжегься. И собравсяс казанцы своими, и призвавъ к себѣ на помощъ 20 000 нагай к тому, и воюяхристиянство и убивая, и прииде к Нижнему Нову граду, еже хотѣ взяти его, ипожже около града всѣ посады. И стояше у града тридесять дней, по вся дниприступая к нему.

Но ненасытился еще царь богатством русских людей, схваченных в Казани, и кровью их,текущей реками, не напился, но еще больше, свирепый, разжегся яростью. И собралон казанцев своих, и призвал к себе на помощь двадцать тысяч ногаев, и, нападаяна христиан и убивая их, подошел он к Нижнему Новгороду, вознамерившись взятьего, и пожег около города все посады. И стоял он у города тридцать дней,ежедневно штурмуя городские стены.

Воевода жебѣ тогда во градѣ Хабар Симский, и мало бысть во граде с нимъ бойцовъ, токмонародъ градский — страшливыя люди, не успѣша бо к нему съ Москвы на помощъприити, занеже вскорѣ безвѣстно пришел царь. И мало града не взялъ, аще не быво граде Богъ прилучилъ огненыя литовския ратобои, рекомыя желныри.

Воеводой жетогда был в городе Хабар Симский, и мало было при нем в городе бойцов, толькогорожане — пугливые люди, так как не успела подойти к нему помощь из Москвы,ибо внезапно и тайно подошел царь к городу. И если бы, по Божьей воле, неоказалось в городе литовских стрелков, называемых жолнерами, то взял бы он город.

Тии бо бышана бою, когда побилъ литовскую силу на Ведроши храбрый воевода московский князьДанило, прозвищемъ Щеня,[67]и 12 воеводъ великих изыма, с ними же приведены тѣ желныре стрелцы. И тѣхъзаточили в Нижнемъ Великомъ Новѣ городе, в темнице сѣдяху.

Стрелки этипринимали участие в бою на Ведроши, когда храбрый московский воевода князьДанила, по прозвищу Щеня, побил литовскую силу и взял в плен двенадцать знатныхвоевод, с которыми и приведены были те жолнеры — стрелки. И были они заточены ввеликом Нижнем Новгороде в темницу.

Аще и малоихъ числом бѣ, точию триста человѣкъ оставшихся живыхъ, изомроша бо мнози, втемницахъ сѣдяще, но превзыдоша храбростию многочисленых и побиша многихъказанцовъ. И многоогненым стреляниемъ своимъ и градъ от взятиа удержаша, ихристиянский народ от меча и от плена избавиша. Застрелиша же шурина царева,мурзу нагайского, приведе бо воинство свое в помощъ царю. Бѣста бо стояща соцарем за нѣкою церковию християнскою, думающе о взятии града и понужающевоинство свое к приступу. И прилетѣ ядро, и удари его по персемъ, и вниде ему всердце, и пройде сквозѣ, и ста. И тако изчезе нечестивый. И возмутишася нагаи,яко птичия стада вожда своего изгубиша. И бысть брань между ими великая, ипочаша сѣщися с казанцы по своемъ господине, и много у града паде обоих. Царьже едва устави мятеж воинства своего, и убоявся, и от града отступи, и побѣжа кКазани, и многа зла християнству учини.

Хоть и малобыло их числом — всего триста человек, оставшихся в живых, ибо многие из нихумерли, пока сидели в темнице, — но превзошли они храбростью многочисленныхказанцев и побили многих из них. И своей сильной орудийной стрельбойпредотвратили они взятие города и избавили христианский народ от меча и отплена. Они же застрелили и шурина царя, ногайского мурзу, который привел своихвоинов на помощь царю. Стоял он вместе с царем, укрывшись за некою христианскойцерковью, думая о взятии города и понуждая своих воинов идти на штурм. Иприлетело ядро, и ударило его в грудь, и поразило его в сердце, и, пройдя егонасквозь, остановилось. Так и погиб нечестивый. И пришли ногаи в смятение,словно птичьи стаи, потеряв своего вожака. И началась между ними великая брань,и начали ногаи после смерти своего господина биться с казанцами, и много пало угорода тех и других. Царь же едва подавил мятеж воинства своего, и испугалсяон, и побежал к Казани, и много зла причинил христианам.

И за сиевеликое добро свобожени быша от одержания желныри воеводою. И одаривъ ихъ,отпусти. Они же радостни поидоша восвояси, свободишася горкия смертныя темницы.

И за большуюих помощь были освобождены жолнеры воеводою из плена. И, одарив, отпустил оних. Они же, радостные, отправились к себе домой, освободившись из горькойсмертной темницы.

Московскияже воеводы, пришедше, в Муроме стояху готовы, с ними же сто тысящъ войска,посланы великимъ княземъ прихода ради царева, не дати ему воли воевати Рускияземли. Они же паче себе брежаху, а не земли своея, великим страхомъ объятибывше, безумнии, и бояхуся, и трепетаху из града изыти. Толику силу имуще,нимало въстрѣтиша царя, а со царемъ бѣ толко шездесят тысящъ рати. Казанцы женеподалеку от нихъ хожаху по мѣстомъ, насмѣхающеся имъ, и воеваху, и християнъгубяху, и великая села огнемъ пожигаху.

Московскиеже воеводы, посланные великим князем, когда царь пришел на Русь, чтобы не датьему разорять русские земли, со стотысячным войском стояли в это время наготовев Муроме. Но они больше себя берегли, чем свою землю: в страхе и трепете,безумные, боялись они выйти из города. Имея такую силу, они и не подумаливстретить царя, а с царем всего-то и было шестьдесят тысяч войска. Казанцы женеподалеку от них ходили, насмехаясь над ними, грабили и губили христиан и огнюпредавали большие села.

Умре жекнязь великий Иоаннъ Васильевичь в борзе по измѣне казанской, на другое лѣто,не успѣ за живота своего управитися со царемъ казанским. И приказа по себѢцарство свое Московское сыну своему Василию Ивановичю.[68]

Вскоре жепосле измены казанцев, на второй год, умер великий князь Иван Васильевич, неуспев при жизни своей справиться с казанским царем. И передал он по наследствуцарство свое Московское своему сыну Василию Ивановичу.

О ПОСЛАНИИ МОСКОВСКИХЪ ВОЕВОДЪ X КАЗАНИ И О ПАДЕНИИ ВОЙ У ГРАДА. ГЛАВА 14

О ПОСЛАНИИ МОСКОВСКИХ ВОЕВОД К КАЗАНИ И О ГИБЕЛИ ВОИНОВ УГОРОДА. ГЛАВА 14

Великий жекнязь Василей Иванович, хотя отомстити измѣну измѣннику — своему рабу,казанскому царю Махметъ-Аминю, и паки у него взяти Казань, и посла в себе мѣстобрата своего князя Дмитрея Углецкаго, Жилку по реклому,[69] и князей, и воеводъ с нимъ сомногими вои рускими х Казани полемъ по суху на конех и Волгою в ладияхъ в лѣто7016-го года.

Великий жекнязь Василий Иванович, желая отомстить за измену изменнику — рабу своему,казанскому царю Махмет-Амину, и снова отобрать у него Казань, послал к Казанивместо себя своего брата — князя Дмитрия Углицкого, по прозвищу Жилка, скнязьями, воеводами и со множеством русских воинов: полем по суше — на конях иВолгою — в ладьях в году 7016 (1508).

И егдапришедшимъ воемъ рускимъ к Казани и первое даде имъ Богь побѣду на казанцовъ.Потом же — охъ, увы намъ! — разгнѣвася на насъ Господь, и побѣжени бышахристияне от поганых, и поби ихъ казанский царь, изшедъ, обоя войска руская,конная и плавныя, великою лестию нѣкоею.

И когдапришли русские воины к Казани, то сначала даровал им Бог победу над казанцами.Потом же — ох, увы нам! — разгневался на нас Господь, и побеждены былихристиане погаными, и разбил казанский царь, выйдя из города, оба русскиевойска, конницу и судовую рать, прибегнув к некой хитрости.

На великомъбо лугу и на Арском поле около града поставляше царь до тысящи шатровъ напраздники своя, и велможы его в них же корчемъствовавше, пияше с ними и всякимипотѣшенми царьскими веселяшеся, честь празнику своему творяше. Такоже игражане, мужи з женами и з дѣтми, гуляюще по нихъ, пияху в корчемницахъцаревыхъ, купяше на цену и прохлажахуся. Многу же народу и черемися збирахусяна празники тѣ с рухлом своимъ из далных улусовъ и торговаху з градскими людми,продающе и купующе, и мѣняюще.

На большомлугу и на Арском поле около города царем было поставлено для праздничныхувеселений до тысячи шатров, в которых пировали его вельможи и сам он с нимипил и веселил себя различными царскими потехами, отдавая честь празднику. Также и горожане, мужья с женами своими и с детьми, гуляя после них, пили вино вцарских корчемницах, покупая его за деньги и прохлаждаясь. Много народа ичеремисов собиралось на те праздники с товаром своим из дальних улусов, иторговали они с горожанами, продавая, покупая и меняя.

И в тѣхкорчемницахъ пиющим и веселящимся царю и велможамъ, и всему люду казанскому, ине вѣдущим на себя ничего, и внезапу на праздникъ, аки съ небеси, падоша наказанцов предивная руская воинства и всѣх варваръ избиша, иных же плениша, аиные же во градъ за царемъ убѣжаша, инии же в лѣса — и коиждо ихъ како быизбыти. От великия тѣсноты во граде задыхахуся и задавляхуся людие, и аще быедину три дни руская воинства стояли у града, то бы взяли градъ Казань волею ибез нужы.

И когдацарь, вельможи его и все казанские люди пили и веселились в тех корчемницах,ничего не подозревая, внезапно среди праздника, словно с неба, ринулось наказанцев русское доблестное воинство и всех варваров перебило, некоторые жебыли взяты в плен, другие же вслед за царем убежали в город, иные же — в леса,— каждый спасался, кто как мог. От большой тесноты люди в городе задыхались идавили друг друга, и если бы еще дня три русское воинство постояло у города, товзяли бы они Казань без боя и без труда.

И осташасяна лузѣ стоящи всѣ царевы шатры, таже и катарги и велмож его сомногимъ ядениемъ и питиемъ и со всяким рухломъ. Вои же рустии от путнагошествия нужнаго, уже аки взявше Казань, и оставя дѣло Божие, и уклонишася надѣла дияволская от высокоумия и бѣзумия ихъ, Богу тако извольшу, и начаху ястибез страха и упиватися без воздержання сквернымъ ядениемъ и питием варварским,глумитися и играти, и спати, аки мертвы, до полудне. Царь же из стрѣлницы градазряше с казанцы бесчинство рускихъ воинъствъ и безумнаго шатания ихъ и узна ихъбыти пияныхъ и всѣх от мала и до велика, яко и до самых воеводъ, и помышляше, ивремени подобна искаше, когда напасти на них, еже погубити я.

И осталисьстоять на лугу все царские шатры и обозы его вельмож с богатой закуской и виноми со всякой одеждой. Русские же воины после трудного похода, возомнив, что ониуже взяли Казань, оставили дело Божие и уклонились из-за высокоумия своего ибезумия на дела дьявольские, — ибо так было угодно Богу, — начали объедатьсябез страха и упиваться без удержу скверной едой и вином варварским, веселиться,и забавляться, и спать мертвым сном до полудня. Царь же из бойниц в городскихстенах наблюдал вместе с казанцами бесчинства русских воинов и их безумноевеселие и когда увидел, что все русские пьяны от мала до велика, в том числе ивоеводы, стал думать, как бы выбрать поудобнее время, чтобы напасть на них ивсех погубить.

Иразгневася Господь на руских вой, отъят от них храбрость и мужество и даде поганымъ храбрость и мужество. Охъ увы! В третий же деньпришествиа руския силы к Казани во вторый часъ дни отвориша врата граду, ивыѣхавъ царь зъ двадцетию тысящъ конныхъ, а тритцать тысячь пѣшихъ — черемисызлыя, да не сотворитъ зла ничто же, но токмо самъ на волю да убѣжитъ и не взятъбудет в плѣнъ, яко же выше рѣх. И нападе на полки руския, и смятошася полцы.Изби я и своя вся отпленивъ, всѣм пияным и спящим, и храбрыя ихъ сердца беспомощи Божии быша мяхка, яко и женскихъ сердецъ слабѣйши.

Разгневалсятогда Господь на русских воинов, отнял у них храбрость и мужество и отдал иххрабрость и мужество поганым. Ох, увы! На третий день после прихода русскойсилы к Казани во второй час дня отворились городские ворота и выехал царь сдвадцатью тысячами всадников и тридцатью тысячами пеших — злых черемис,намереваясь, не причинив зла, лишь вырваться на свободу и убежать, дабы непопасть в плен, как говорил я раньше. И напал он на русские полки, и пришлиполки в смятение. И поскольку русские были все пьяны и спали и храбрые ихсердца без Божьей помощи размякли и стали слабее женских сердец, перебил он ихвсех и освободил своих пленников.

И поядемечь толикое воинство: клас несозрѣлых — юношъ и средовѣчных муж, покры земноелице трупием человеческим, и поле Орское и Царевъ лугъ кровию очервленишася.Едва сами воеводы болшия от смерти убѣгнути возмогоша. Инѣх же побиша, а иниина Русь прибѣгоша с великою тщетою, много язвеных имуще. Воевод же тогдавеликих пять убиша: трех князей ярославских, князя Александра Пѣнкова, да князяМихаила Курбьскаго, Карамыша, з братом его с Романом, да Федора Киселева;Дмитрея Шеина жива на бою взяша, и замучи его царь в Казани зѣло горкимимуками.

И поглотилмеч многочисленное воинство: юношей — колосьев несозревших и мужчин во цветелет, покрыл лицо земли человеческими трупами, и поле Арское, и Царев лугобагрились кровью. Едва сами большие воеводы смогли избегнуть смерти. Иных жепобили, другие прибежали на Русь с большими потерями, имея много раненых.Великих воевод тогда убили пять: трех князей ярославских — князя ЯрославаПенкова и князя Михаила Курбского Карамыша с братом его Романом да ФедораКиселева; Дмитрия же Шеина живым взяли во время боя, и замучил его царь вКазани горчайшими муками.

И от 100000 осташася толко руских людей 6000 разгнаных: овѣх убо мечем поразиша, инииже сами в водах истопоша, бѣгающе от страха варварскаго. И Волга утопшими людмизагрязе, и езеро Кабан, и обѣ рѣки — Булак и Казанка — наполнишася побитымитѣлесы християнскими. И тѣче вода по три дни с кровию, и сверхъ людей лзябыло казанцомъ ходити и ѣздити, аки по мосту. И велик бысть от тѣх мѣстъ плачна Руси, паче того, еже бысть плач о прежнихъ побитых в Казани живущия Руси.Понеже бо ту падоша воинския главы избранныя, княжие и боярские, и храбрыхвоевод и воинъ главы и тѣла, яко же и на Дону от Мамая.

И от статысяч русских людей осталось, разогнанных, только шесть тысяч: одни были мечомпоражены, другие сами в воде потонули, убегая в страхе от варваров. И былаВолга переполнена утонувшими людьми, и озеро Кабан, и обе реки — Булак иКазанка — наполнились телами убитых христиан. И три дня текла вода с кровью, иможно было казанцам ходить и ездить по трупам, как по мосту. И стоял тогдавеликий плач на Руси, громче того плача, который был по прежде перебитым вКазани русским людям. Ибо пали здесь избранные воинские головы, княжеские ибоярские, и храбрых воевод и воинов головы и тела, так же как и на Дону отМамая.

И тогдамного зѣло казанский и велми царь Махмет-Аминь обогатися всяцем узорочьем ибезчислеными драгими златом и сребром, и конъми, и доспѣхи, и оружием, иполоном. Или кто может дати число тому, ли смѣтити или счесть, еже царь тогдавзял с казанцы своими! И ту учини гору златую.

И сильнотогда обогатился казанский царь Махмет-Амин различными сокровищами ибесчисленными дорогими золотыми и серебряными вещами, и лошадьми, и доспехами,и оружием, и пленниками. И кто может назвать число, или перечислить, илиподсчитать, сколько всего захватил тогда царь с казанцами своими? И насыпал ониз захваченного золотую гору.

Но недолсий живот ему протяжеся, и умалишася дние его, и въскорѣ Господь скрати вѣкъего. И испиваетъ чашю Божия отмщения.

Но недолгопродлилась его жизнь, и укоротились дни его, и вскоре Господь сократил век его.И испивает он чашу Божьего мщения.

О ПРОКАЗѢ ЦАРЕВѢ МАХМЕТ-АМИНЕВѢ, ИО ПОКАЯНИИ ЕГО, И О ПОСЛАНИИ 3 ДАРЫ К ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ, И О СМЕРТИ ТОГО ЦАРЯ.ГЛАВА 15

О ПРОКАЗЕ ЦАРЯ МАХМЕТ-АМИНА, И О ПОКАЯНИИ ЕГО, И ОПОСЛАНИИ С ДАРАМИ К ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ, И О СМЕРТИ ТОГО ЦАРЯ. ГЛАВА 15

И за сиепреступление порази его Богь язвою неизцелною от главы и до ногу его. Лютеболяше три лѣта, на одрѣ лежа, весь кипя гноемъ и червьми.

И за этопреступление поразил его Бог неизлечимой язвой с головы до ног. Тяжело болел онтри года, лежал на постели, весь кипя гноем и червями.

Врачеве жеи волхвы не возмогоша от язвы тоя исцелити. Но нихто к нему в ложницу невхождаше посетити его: но ни та царица, прелстившая его, ни болшия его рядцы,смрада ради злаго, изходящаго от него. И вси смерти ему чаяху, не токмо тии,вхожаху к нему же и неволею, царица кормити пристави к нему. Но и тии скороизбѣгаху от поту лица его, и ноздри свои заемшии.

Врачи же иволхвы не смогли от болезни той исцелить его. И никто не входил к нему вспальню навестить его из-за смрада, исходящего от него: ни царица, прельстившаяего, ни главные его советники. И все желали ему смерти — не только те, ктовынуждены были входить к нему, приставленные царицей кормить его. Но и теубегали вскоре, зажав ноздри от зловонного пота его.

И воспомянуцарь согрѣшение свое, глагола в себѣ, яко: «Бысть мнѣ неисцелѣнъ недугъ сей занеправду мою и измѣну, и за клятвопреступление, и за напрасное и неповинноемногое кровопролитие христианъское, и за великую любовь и честь, бывшую ми наМосквѣ от названаго отца своего и от великаго князя Иоанна Васильевича. Въскорми бо мя и воспита мя отруки своея, не яко господинъ раба, но яко чадолюбивый отецъ любя чадо свое,или, реку, волчие щеня по злонравию моему. Взяв бо Казань у брата моего великимподвигом и трудом и мнѣ предаде на брежение, злому сѣмяни варварскому, яковѣрному чаду своему, аз же, злый раб его, варваръ, солгахъ ему во всем,страшныя ему клятвы преступихъ, от лестных словесъ, оболстившихъ мя, жены моеяпослушахъ и во благоденства мѣсто злая воздахъ ему! И убиваетъ мя руский Богъего ради. О горе мнѣ, окаянному! Погибаю, и все злато и сребро, и царьскиявѣнцы, и златотворныя одежды, и многоценныя постели царския, и красныя моижены, и предстоящыя ми отроки младыя, и добрыя кони, и величание, и честь, идани многие, и все мое безчисленое богатство, и вся моя драгая царская узорочьяоставляются инѣм по мнѣ! Аз же, поганый, токмо в суе тружахъся без ума, и нѣстьми нынѣ ползы ни от жены-змии, прелстившия мя, ни от множества силы моея, ни отбратства моего — вся бо изчезоша, яко прахъ от вѣтра».

И вспомнилцарь о своем согрешении, и рассуждал про себя так: «Послан мне неизлечимыйнедуг этот за неправду мою и измену, и за нарушение клятвы, и за напрасно иневинно пролитую христианскую кровь. И за ту великую любовь и честь, которуюоказал мне в Москве названый отец мой и великий князь Иван Васильевич — ведь онвскормил меня и воспитал в доме своем не как господин раба, но как чадолюбивыйотец любимое свое дитя, я же скажу — волчонка, по злому нраву моему; ведьзахватив в кровопролитном и тяжком сражении Казань у брата моего, передал он еена сохранение мне, злому семени варварскому, как верному сыну своему, а я, злойраб его, варвар, солгал ему во всем, нарушил данные ему страшные клятвы,послушался льстивых слов жены моей, соблазнивших меня, и вместо благодарностизаплатил ему злом! И теперь за него убивает меня русский Бог. О, горе мне, окаянному!Погибаю я, и все золото и серебро, и царские венцы, и шитые золотом одежды, имногоценные постели царские, и прекрасные мои жены, и служащие мне молодыеотроки, и добрые кони, и слава, и честь, и многие дани, и все мое несметноебогатство, и все мои бесценные царские сокровища остаются после меня другим! Яже, поганый, всуе трудился без ума, и нет мне сейчас пользы ни от жены — змеи,прельстившей меня, ни от сильного войска моего, ни от родни моей — ибо все этоисчезло, словно прах от ветра».

И посла кМосквѣ послы своя[70]к великому князю Василию Ивановичю. С ними же посла к нему и царския дары свои:триста коней добрых, на них же самъ яждяше, когда бѣ еще здрав, в сѣдлѣх и вуздахъ златыхъ, и на коврѣхъ червленыхъ; мечь и копие свое, и щитъ, и лукъ, итулъ со стрѣлами, яко да тѣмъ Казань одолѣваетъ; и красный свой шатер драгий,ему же велицыи купцы заморстии не возмогоша цены уставити и дивяшеся хитростиего, глаголюще, яко: «Нѣсть в наших заморских странахъ, во всѣх землях фряскихъузорочия такова, ни слышено и ни видено ни у коегождо царя или у кроля, токмотоя земли у царя, гдѣ сотворяютъ», — с различными узоры красными срацынскими,весь изшитъ златомъ и сребром и усаженъ по мѣстомъ жемчюгомъ и камениемдрагимъ, и соха шатерная — морская трость, двѣ пяди толщина, драгоюмусиею изписано красно, яко не мочно назрѣтися до сыти никому же. И еще сказатинѣсть лзѣ, каковъ есть онъ хитростию и ценою; златом и сребромъ не мочно купитиего, аще не плѣномъ взятъ будетъ нѣкако или такоже в дарѣхъ посланъ; прехитръбѣ видѣнием и премудростию великою устроенъ. Прислан бо той шатеръ казанскомуцарю в дарѣх от царя вавилонскаго и кизылбашского.

И послал онв Москву послов своих к великому князю Василию Ивановичу. С ними же послал кнему и царские свои дары: триста добрых коней, на которых сам ездил, когда былеще здоров, в седлах и в золотых уздечках, покрытых красными попонами; меч икопье свое, и щит, и лук, и колчан со стрелами, — чтобы с их помощью одолевалон Казань, и прекрасный свой дорогой шатер, которому богатые заморские купцы немогли установить цены и удивлялись замысловатости его, говоря: «Нет в нашихзаморских странах, во всех фряжских землях такой драгоценной вещи, не слышали оней и не видели ни у одного царя или короля, только у царя той земли, где ихделают», — с различными прекрасными узорами сарацинскими, весь он расшитзолотом и серебром и усыпан жемчугом и дорогими каменьями, и столб шатерный, изморского дерева двух пядей в толщину, красиво украшен дорогой мозаикой, так чтоневозможно никому досыта насмотреться. И невозможно передать словами, какискусно он сделан и сколько он стоит: нельзя купить его ни за золото, ни засеребро, разве только захватить в плен или получить в подарок, — такой онзамысловатый с виду и с большим умом изготовленный. Прислан же был тот шатерказанскому царю в дар от царя вавилонского и кизилбашского.

Той же иныявещи нѣкия драгия присла казанский царь к великому князю, братом и господиномъзовя его и прощения прося о грѣсе своемъ, еже сотвори ко отцу его и к нему,сводя с себе измѣну и Казань преда ему. «Аз, — рече, — умираю», веля емуприслати на мѣсто свое царя или воеводу, вѣрнаго себѣ, не лестна, да не таковоже сотворитъ зло.

Прислалказанский царь и иные дорогие подарки великому князю, братом и господиномвеличая его и прося прощения за грех свой перед отцом его и перед ним, каясь всвоей измене и отдавая ему в руки Казань. «Я, — сказал, — умираю», и велел онему прислать на свое место царя или воеводу, который был бы ему верен, нелицемерного— дабы не сотворил такое же зло.

ИМахметь-Аминь житие свое скончавъ, живъ червьми снеденъ бысть, яко дѣтоубийцаИродъ,[71]не исцелѣвъ от врачевъ, и отъиде в вѣчный огнь равно мучитися с нимъ. Тако же ицарица та, прелстившая его, борзо по немъ того же месяца с печали умре[72] и от совѣсти своея, бо домасмертнаго зелия вкусивъ. И се Богъ преступающим клятву воздает.

И окончилМахмет-Амин свою жизнь, заживо съеденный червями, как детоубийца Ирод, невылеченный врачами, и отошел, как и тот, мучиться в вечном огне. Вместе с ним ицарица та, прельстившая его, вскоре после его смерти, в том же месяце, отпечали умерла, ибо, мучимая совестью, выпила дома смертельного зелья. Таквоздает Бог тем, кто нарушает клятву.

О СМИРЕНИИ ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ С КАЗАНЦЫ И О ПОСЛАНИИ НАЦАРСТВО В КАЗАНЬ ЦАРЯ ШИГАЛИА. ГЛАВА 16

О ЗАКЛЮЧЕНИИ ВЕЛИКИМ КНЯЗЕМ МИРА С КАЗАНЦАМИ И О ПОСЛАНИИНА ЦАРСТВО В КАЗАНЬ ЦАРЯ ШИГАЛЕЯ. ГЛАВА 16

И умилисявеликий князь о прощении царя того, и забы зло его все, и прости его во всемъ,и безцѣнныя дары его в великую честь и любовь приятъ, и противъ послы казанскияодари, и смирися с ними в мѣсто всѣх казанцовъ. И повѣри паки ложной ихъ клятвеи обѣщанию их лестному, вдаде имъ на царство по прошению ихъ служимаго своегоцаря Шигалея Шахъяровича Касимовскаго,[73]забывъ бывшее дващи великое побиение християнское в Казани, не возвратна боесть вещъ и людей сѣченых не воскресити.

И умилилсявеликий князь оттого, что казанский царь попросил у него прощения, и забыл всеего зло, и простил его во всем, и бесценные его дары с великой честью и любовьюпринял, и сам одарил казанских послов, и помирился через них со всемиказанцами. И поверил он снова ложной их клятве и лицемерному их обещанию, давна царство по их прошению находившегося у него на службе царя ШигалеяШахъяровича Касимовского, забыв о дважды бывшем великом избиении христиан вКазани, решив, что нельзя возвратить минувшего и погибших людей не воскресить.

Царь жеШигалей вшед в Казань с московскимъ воинством и с воеводою — съ ФедоромКарповымъ, и со князи, и с мурзы своими и держа царство, три лѣта мирно владѣяКазанью.[74]И казанцы много жити не любяху въ смирении без мятежа с великим княземъ иначаша прелщати царя своего Шигалия, веляще ему такоже от великаго князяотступити и измѣнити, яко же выше реченный царь прежний, Махмет-Аминь прокаженный,сотвори. «Да владѣеши ты единъ, — рекоша, — Казанью всею, намъ всѣм будеши тыединъ волный царь. Нам бо нынѣ невѣдущим, у коего царя служити и боятися икоему царю покарятися, два царя имущим, и не вѣмы, от коего царя чести искати идаровъ восприяти и управление людем. Да единаго лучьше возлюбити всѣм сердцемънелестнѣ, — рекоша, —другаго же возненавидѣти».

Царь жеШигалей, придя в Казань с московским воинством и с воеводою — с ФедоромКарповым, и с князьями, и с мурзами своими, правил царством, три года мирновладея Казанью. Но казанцы не любили долго жить в мире с великим князем, безмятежа, и начали они прельщать царя своего Шигалея, заставляя его отступить отвеликого князя и изменить ему, как сделал это упомянутый выше прежний царь —прокаженный Махмет-Амин. «Владей один, — говорили они, — всей Казанью, будешьты всем нам один вольный царь. Ведь не знаем мы сейчас, какому царю служить,кого бояться и какому царю покоряться, так как два у нас царя, и не знаем мы, укакого царя чести искать и даров просить и власти над людьми. Лучше одного безобмана полюбить всем сердцем, — говорили они, — другого же возненавидетъ».

Царь жеШигалий никакоже уклонися к лестным словесем ихъ, ни послуша ихъ, лукаваяглаголющих ему, но всѣх болшихъ князей и мурзъ в темницу заключи, иных же казнисмертней предаде. И возненавидѣша его всѣ казанцы, велможи и простии.

Царь жеШигалей не склонился на льстивые их речи, не послушал лукавых слов, которыеговорились ему, но всех знатных князей и мурз заключил в темницу, других жепредал смертной казни. И возненавидели его все казанцы, вельможй и простыелюди.

И втай отнего совѣщавшеся, пославше нѣкихъ своих в Крым ко царю Менди-Гирею,[75] и оттуду приведоша царя себѣ,испросивше у него сына меншаго, именем Сап-Кирея.[76] И приидоша с ним в Казань многиекрымские уланове и князи, и мурзы, и посадиша его на царство на Шигалѣевомѣсто.

И, втайнеот него посовещавшись, послали они своих людей в Крым, к царю Мендигирею, и,испросив у него младшего его сына, привели оттуда себе царя, Сахыб-Гирея поимени. И пришли с ним в Казань многие крымские уланы, и князья, и мурзы ипосадили его на царство вместо Шигалея.

И восташаказанцы паки на християны с новым царемъ Сап-Хиреем. И в третие всю русьприсѣкоша в Казани, при царе Шигалее в третие лѣто, прибивше служащих емуварваръ, 5000 убиша. И царскую его казну всю взяша, злато и сребро, имногоценные ризы его, и оружие, и кони, и воеводы московскаго домразграбиша, и отрок его тысячю убиша. Едва же токмо Шихалея и воеводу указанцов упросиша. Царь Сап-Кирей пощади царскаго ради сѣмене и юности ради, иблагородства, еже в нем великаго разума. Бѣ бо царь Шигалей по роду от великихцарей и от Златыя Орды, от колѣна Тактамышева,[77]и того ради царь не даде воли казанцем убити его. Испусти его ис Казани токмо своеводою и с обѣма има отпусти служащаго варвара. И проводиша их в поле чистоенага и во единой ризѣ и на худомъ конѣ.

И сновавосстали казанцы против христиан с новым царем Сахыб-Гиреем. И в третий разпосекли всех русских в Казани — при царе Шигалее, на третий год егоцарствования, перебив всех служащих ему варваров — пять тысяч их было убито. Ицарскую его казну всю взяли, золото и серебро, и дорогие одежды его, и оружие,и коней, и разграбили дом московского воеводы, и тысячу отроков его убили.Только Шигалея и воеводу у казанцев выпросили. Царь Сахыб-Гирей пощадил Шигалеяиз-за его царского происхождения, юности и благородства и большого его ума. Былведь царь Шигалей родом из великих ханов Золотой Орды, от колена Тохтамышева,поэтому Сахыб-Гирей и не позволил казанцам убить его. Выпустил он его из Казанитолько с воеводой и с ними отпустил служащего им варвара. И выпроводили их вчистое поле только в одном платье и на плохом коне.

О ПЕЧАЛИ ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ О ХРИСТИАНЕХ, В КАЗАНИ ПОБИЕННЫХ,И РАДОСТЬ ЕГО О ШИГАЛИЕВЕ ЖИВОТѢ. ГЛАВА 17

О ПЕЧАЛИ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ О ХРИСТИАНАХ, ПЕРЕБИТЫХ В КАЗАНИ,И РАДОСТЬ ЕГО О СПАСЕНИИ ШИГАЛЕЯ. ГЛАВА 17

Слышавъ сиекнязь великий Василей Иванович, и в раскаяние прииде, еже о миру с казанцы, ипечаленъ бысть на многи дни, и никому же его могущу утѣшити от великия печали.И многи слезы къ Богу проливая, и по многи дни хлѣба не вкушаше, ядения ипития, и плакашеся Богу о християнстѣй погибели, еже в Казани. Плакашеся и оцарѣ Шигалее, яко той тамо же погибе: зѣло бо любляше его. И мало погодивъ, исе прииде ему вѣсть, сказующе ему жива царя Шигалия, добраго слугу своеговѣрнаго, и близко идуща в поле чисте нага, яко роженна, от гладаизнемогша и ведуща с собою болши 10 000 рыболовов московских, ловящих рыбу наВолге, под горами Дѣвичьими и до Змиева камени и до Увѣка, за тысячю верстъ отКазани. Заѣхавше, тамо живяху все лѣто, на Дѣвичьихъ водахъ ловяху рыбу и восень возвращахуся на Русь, наловившися и обогатѣвши.

Услышав обовсем этом, великий князь Василий Иванович раскаялся в том, что заключил мир сказанцами, и много дней пребывал в печали, и никто не мог его утешить вглубокой его печали. И много слез к Богу проливая, не притрагивался он по многудней ни к хлебу, ни к еде, ни к питию, и плакал он, обращаясь к Богу, о гибелихристиан в Казани. Оплакивал он и царя Шигалея, думая, что и он погиб там же,ибо очень любил его. И немного времени спустя пришла к нему весть, что живШигалей, верный и надежный слуга его, и близко идет он в чистом поле, нагой,как новорожденный, изнемогший от голода, и ведет с собою больше десяти тысячрыболовов московских, ловивших рыбу на Волге, под Девичьими горами, до Змиевакамня и до Увека, за тысячу верст от Казани. Заехав туда, они живут там вселето, ловят в Девичьих водах рыбу и осенью возвращаются на Русь, наловив рыбы иразбогатев.

Изаслышавше рыболове от царя вѣсть пришедшую про сѣчю в Казани, яко да избѣжатък нему немочая оттуду, да не избиени и они будут от казанцовъ. А самъ жедозидашеся ихъ, стоя на мѣсте нѣкоем. Они же лодии свои и мрежы, и рыбы, и всѣкормовые свои запасы огню и водѣ предаша, а сами поидоша полемъ, не знающекоиждо очи вѣсть, на себѣ токмо рыбы носящи едины. И доидоша до царя,гладом изнемогающимъ, мнози же и умроша. И ради быша царю, и царь имъ, иплакашеся обои о погибели своея. И поидоша царь и людие вкупѣ ко странамърускимъ, питающеся мертвечиною и ягодою полскою, и травою дивиею.

И получилирыболовы от царя Шигалея известие о том, что в Казани перебили русских, инаказ, чтобы они, не медля, бежали со своего места к нему, да не будут и ониперебиты казанцами. Сам же он дожидался их, стоя в некоем месте. Они же своилодки, и сети, и рыбу, и все свои съестные припасы сожгли и утопили в воде, асами пошли полем, куда глаза глядят, неся на себе только рыбу. И дошли они доцаря, изнемогшие от голода, многие же умерли по дороге. И рады они были царю, ицарь им, и плакали они вместе о погибели своей. И пошел царь вместе с этимилюдьми к русским землям, питаясь мертвечиной, и полевой ягодой, и дикой травой.

И послакнязь великий предстоящих своихъ со многимъ брашномъ и со многими многоценнымиризами и повелѣ в полѣ в рускихъ предѣлехъ съ честию срѣтити его. И приходящуему близ самыя Москвы, и въсрѣтиша царя вси полатнии волможи и боляремосковския, из града выѣхаша на поле за посадъ, кланяющеся ему до земли.

И послалвеликий князь своих приближенных с обильной едой и большим количеством дорогойодежды и повелел им в поле на русской границе с честью встретить его. И когдаподошел царь к самой Москве, встретили его все палатные вельможи и бояремосковские, выехали они из города на поле за посад, кланяясь ему до земли.

Тако же исамъ князь великий от радости не може усѣдѣти в полатѣ своей и, скоро исшедъ,встрѣте его на полатныхъ лѣствицах честно, не яко раба, но яко брата своего идруга любимаго. И охапистася оба, и плакастася много, яко всѣмъ ту предстоящимъбояромъ и велможамъ плакатися с ними. И вземъ его за руку и поидоша в полату. Итако утѣшися князь великий о Шигалиеве здравии и о пришествии его, преста отсѣтования и плача и бысть веселъ.

Так же исам великий князь от радости не мог усидеть в своей палате и, поспешно выйдя,встретил его с честью на дворцовой лестнице не как раба, но как брата своего идруга любимого. И обнялись они, и долго плакали, так что заплакали с ними и всеприсутствовавшие при этом бояре и вельможи. И взял он его за руку, и пошли онив палату. И утешился великий князь, узнав о здоровье Шигалея и его возвращении,перестал он сетовать и плакать и стал весел.

И многияцарю Шигалею за его вѣрную службу дары воздаде, что к казанцемъ не приложися,ни прелстиша его измѣнити, бывъ у меча и самыя смерти горкия и поглощенъ воадове утробѣ, а родъ его бѣ с ними варварский единъ и языкъ ихъ единъ, и вѣраедина. И за великую похвалу его достоинъ есть царь Шигалей своея воли ицарствовати. Онъ же владѣти собою не восхотѣ и рабомъ слыти не отвержеся, но иумрети не отречеся, любве ради к нему державнаго. И невѣрный варваръ паченашихъ вѣрных сотвори.[78]И достойно есть намъ чюдитися крѣпкоумию его!

И многимидарами воздал он царю Шигалею за его верную службу, за то, что не перешел насторону казанцев, что не смогли они прельстить его на измену, хотя был он подмечом на краю горькой смерти и погружен в адову утробу, и род у него с ними былварварский один, и язык один, и вера одна. И за большие заслуги его удостоенбыл царь Шигалей права царствовать по своей воле. Он же свободным быть незахотел, и не отказался называться рабом, и не отрекся умереть за любовь к немудержавного. Так, неверный варвар поступил лучше наших правоверных. И стоит намподивиться мудрости его!

О ПРЕСТАТИИ ВОЕВАНИЯ НА ВРЕМЯ ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ НА КАЗАНЬ. ИО БРАНИ, И О СМИРЕНИИ ЕГО С ПОЛСКИМЪ КОРОЛЕМЪ, И О ВТОРОМЪ ПОСЛАНИИ МОСКОВСКИХВОЕВОДЪ НА КАЗАНЬ. ГЛАВА 18

О ВРЕМЕННОМ ПРЕКРАЩЕНИИ ВЕЛИКИМ КНЯЗЕМ ВОЙНЫ С КАЗАНЬЮ, ИО ВОЙНЕ, И О ПРИМИРЕНИИ ЕГО С ПОЛЬСКИМ КОРОЛЕМ, И О ВТОРОЙ ПОСЫЛКЕ МОСКОВСКИХВОЕВОД К КАЗАНИ. ГЛАВА 18

И потоммолча долго князь великий, 11 лѣтъ не могий управитися с казанцы,[79] одолѣваху бо ему зло не силою своею,но лукавствомъ и хитростию своею ратною. И тако силнии от несилныхъ изнемогоша.Великий бо тогда страхъ от нихъ обтече всю нашю Рускую землю, и токмо воеводымосковския на краяхъ земли стояху по градомъ, стрежаху прихода казанцевъ,боязнию одержими, не смѣюще на нихъ из градовъ выходити.

И послеэтого долго молчал великий князь, одиннадцать лет не мог он справиться сказанцами, ибо одолевали они не силою своей, но лукавством и хитростьювоинской. И таким образом сильные от несильных изнемогли. Разлился тогда из-заних великий страх по всей нашей Русской земле, и только воеводы стояли погородам в пограничных землях, подстерегая приход казанцев, одержимые страхом,не смея выходить из городов, чтобы нападать на них.

Тогда бо бѣкнязь великий недосуженъ воеватися с казанцы, но брань великую имяше с полскимъкоролемъ, з Жигимонтом,[80]и воевашеся с нимъ не опочивая двадесять лѣтъ. И одолѣ кроля, и взятъ егостолный градъ Смоленескъ со всѣми его предѣлы и много завладѣ литовския землиего. И едва в миръ его введе с королемъ римъский цысарь, послы своя посылавъ отомъ. И умирився князь великий с королемъ.

Тогда ведьбыло недосуг великому князю воевать с казанцами, ибо вел он большую войну спольским королем, с Сигизмундом, и воевал он с ним без отдыха двадцать лет. Иодолел он короля, и взял стольный его город Смоленск со всеми прилежащими кнему селениями, и завладел многими его литовскими землями. И едва помирил его скоролем римский цесарь, посылавший для этого к нему своих послов. И заключилвеликий князь с королем мир.

И паки жевторое собра многочисленое множество войска рускаго, болше перваго, еже посылалз братом своимъ, посла войска своего отмстити казанцемъ и 12 воеводъ своихъ и сними рати 150 000 в лѣта 7032-го года. Воспомяну же воеводамъ началнымъ имена:в конной рати полемъ воевода князь Борис Суздалский Горбатой да Иванъ Ляцкий,да Хабар Симский, да Михайло Воронцовъ, да в ладиях князь Иванъ Палецкой даМихайло Юрьевичь.

И во второйраз собрал он многочисленное войско русское больше первого, того, что посылал сбратом своим, и послал он свое войско отомстить казанцам — двенадцать воеводсвоих и с ними сто пятьдесят тысяч войска в год 7032 (1524). Вспомню же главныхвоевод имена: в коннице полем пошли воеводы князья Борис Суздальский Горбатый,да Иван Ляцкий, да Хабар Симский, да Михайло Воронцов; в судах же — князья ИванПалецкий да Михайло Юрьевич.

О грѣховныяспоны, о неутаимыя нашея бѣды! И тоя рати в ладиях на Волге черемиса казанскаяпобила: яртаульный полкъ 5000 и предний полкъ весь — 15 000, и от болшаго полку10 000 нѣкимъ ухищрением злокозненымъ. В тѣсникахъ бо рѣки тоя, в мѣстехъостровныхъ запрудиша великим древиемъ и камениемъ и доспѣша аки пороги, и тузгустившимся ладиямъ, и друг от друга сокрушахуся. К тому же и спреди, и ззадичеремиса стужаше имъ стреляниемъ и убиваниемъ, не пропущающе ихъ. И подсѣцающевеликое древие, изготовляху дубие и осокорие и держаху на ужищехъ, и на лодиипущаху с высокихъ бреговъ, юду же минути не мочно. От единаго бо древа лодейпять и болши погрушахуся и с людми, и з запасом. И стѣнобитнаго наряду много —пушекъ, великих и малых, погрязе, и людей истопоша: мечющеся от страха сами вводу. После же тое воды вешние того же лѣта весь огненый нарядъ и зелия, и ядрачеремиса извлече, все в Казань допровадиша. И иных вещей много себѣ набраша, аеже в ладияхъ с погруженых утопших мертвецев снимаху великие чересы, насыпаныполны сребра; инии же в песцехъ находяще, разнесеных быстриною рѣчною, исвѣтлых портищъ, и оружия без числа. И Волга явися поганымъ человѣкомзлатоструйный Тигръ,[81]не трудное богатство из себе издающи: злато и жемчюг, и камение драгое.

О греховныепреграды, о неутаимые наши беды! И то войско в ладьях на Волге побила с помощьюнекой злокозненной хитрости казанская черемиса: из ертаульного полка пять тысячи весь передовой полк — пятнадцать тысяч и десять тысяч из большого полка.Перегородили они реку большими деревьями и камнями в тех узких местах, гдевыступали островки, и сделали запруду наподобие порогов, и когда скопилосьздесь много судов, стали они разбиваться друг о друга. К тому же и спереди исзади преследовала их черемиса, стреляя по ним и убивая, не пропуская ихдальше. Срубая толстые деревья, изготовляли они бревна дубовые и осокоревые и,привязав к ним веревки, пускали на ладьи с высоких берегов, так что невозможнобыло от них уклониться. От одного дерева тонуло ладей пять, а то и больше, слюдьми и с припасами. И много стенобитного вооружения — пушек, больших и малых,ушло под воду, и людей утонуло — от страха сами они в воду бросались. После же,когда схлынули вешние воды, в том же году, черемисы извлекли все стенобитныеорудия, и пушечный порох, и ядра и переправили их в Казань. И много иных вещейони набрали себе, а с мертвых людей, которые утонули вместе с ладьями, снималиони большие чересы, насыпанные доверху серебром; другие же находили в пескебогатые одежды и много оружия, разнесенного по берегу речной быстриной. И сталаВолга для поганых людей златоструйным Тигром, дающим из своих вод без трудадобытое богатство: золото, и жемчуг, и драгоценные камни.

Воеводы жепреидоша великие поля многими деньми, не вѣдуще бываемая струговым воемъ. Ивнидоша в землю Казанскую, и приближишася к рецѣ Свияге, на поле, и тако уже тустояху воеводы казанския своею силою, ждуще руския силы. В нихъ же бѣ первыйкнязь Аталык, а царь ихъ во граде осадися. И бишася по три дни об рѣку туедины, и от единых побѣждени быша казанцы от воеводъ московскихъ. И побѣгоша кограду к Казани. Воеводы же гнашася за ними до Волги, биюшеся. Они же вмѣташасяв ладии свои и в Волге истопоша, а инии по лѣсомъ разбѣгошася; и утѣкошанемнози в Казань и затворишася со царемъ во граде. И казанцевъ бѣ побитыхъ натомъ бою сорокъ двѣ тысячи.

Воеводы жеза много дней перешли великое поле, не зная о том, что случилось с воинами,переправлявшимися в судах. И вошли они в Казанскую землю, и приблизились к рекеСвияге, и вышли на поле, а там уже стояли казанские воеводы со своею силой,поджидая русскую силу. Возглавлял их князь Аталык, а царь их заперся в городе.И три дня билось сухопутное войско одно с казанцами у той реки, и одними этимимосковскими воеводами побеждены были казанцы. И побежали они к городу Казани.Воеводы же гнались за ними до Волги, побивая их. Одни же попрыгали в свои ладьии в Волге утонули, другие же разбежались по лесам, и лишь немногие убежали вКазань и заперлись вместе с царем в городе. И было убито казанцев в том боюсорок две тысячи.

Воеводам жемосковским стоящимъ на побоищи на мѣсте томъ и воюющимъ улусы казанския, идожидающимся лодейныя рати, и дивящимся необычному замедлению ихъ, и сеприплыша ту к нимъ обитыя воеводы, замедливше, пробивающеся сквозѣ пороги итѣсности и мало оставшияся, з гладу избмроша, сказывающе имъ тритцать тысящвойска своего изгубление. Воеводы же всѣ содрогнушася и ужасошася. И подумавшеяко нѣсть лзѣ ко граду приступати без стѣннобитнаго наряду, всему в Волгеутопшю.

В то времякак московские воеводы стояли на месте того побоища и разоряли казанские улусы,дожидаясь судовой рати и удивляясь необычному ее промедлению, приплыли к нимотбившиеся от черемисов воеводы, те немногие, что не умерли с голоду,опоздавшие из-за того, что пробивались сквозь пороги и теснины, и рассказали огибели их тридцатитысячного войска. Воеводы же все содрогнулись и ужаснулись. Иподумали они, что нельзя им брать город приступом без стенобитных орудий,потонувших в Волге.

Иповоевавше нагорнюю черемису, и возвратишася обои воеводы вкупѣ, и лодейныя сконными, пожгоша ладии свои досталныя. И не постояша у града ни единаго же дни,гладныя ради нужды да на них же страхъ нападе. И приидоша к Москвѣ со тщетою войскасвоего, не с радостию, но с печалию великою. Много же войска от Казани идучи напути гладомъ изомроша. Инии же чревною болезнию, долго лежавше на Руси, в своейземли помроша, яко не остатися половины живыхъ, ходившихъ войска того.

И, повоевавгорную черемису, повернули назад все воеводы: и те, что приплыли в ладьях, ите, что возглавляли конницу, а уцелевшие ладьи сожгли. И не простояли они угорода ни одного дня, ибо мучил их голод и напал на них страх. И пришли они вМоскву, напрасно погубив войско, не с радостью, но в большой печали. Многие жевоины умерли от голода по дороге из Казани. Другие же, долго проболев на Руси,умерли от желудочной болезни в своей земле, так что не осталось в живых иполовины того войска, что ходило под Казань.

Князь жевеликий и о тѣхъ людех, якоже и о первыхъ своихъ избиенныхъ, долго печаленъбысть. Но нѣсть тоя радости и печали, кая непреходима — но вся бо яко цвѣтувядаютъ, яко стеѣнь мимо грядет.

Великий жекнязь и об этих людях, так же как и о ранее погибших, долго печалился. Но неттой радости и печали, которые бы не проходили, ибо все увядает, подобно цветам,и все мимо грядет, словно тень.

О ТРЕТЬЕМЪ ПОСЛАНИИ МОСКОВСКИХ ВОЕВОДЪ ЕЖЕ К КАЗАНИ И О ВЗЯТИИОСТРОГА КАЗАНСКАГО ВЕЛИКОГО. ГЛАВА 19

О ТРЕТЬЕЙ ПОСЫЛКЕ МОСКОВСКИХ ВОЕВОД К КАЗАНИ И О ВЗЯТИИБОЛЬШОГО КАЗАНСКОГО ОСТРОГА. ГЛАВА 19

По семъ жеонъ терпѣ лѣтъ 6 и конечное стиснувъ сердце свое от великия скорби наказанцевъ, и положи на Бога упование свое, яко же отчаявся или гнѣваяся, да илиему поможетъ Богь или поганым казанцемъ, или всячески его от всего отщетитъ. Ипаки собравъ третие великихъ воеводъ своихъ, и посла к Казани со многоратнымвоинствомъ — конную рать и в ладияхъ, яко и преже сего дважды посылал.

После этоготерпел он лет шесть, и сжалось смертное его сердце от великой скорби из-заказанцев, и то ли в отчаянии, то ли в гневе возложил он упование на Бога: илиему Бог поможет, или поганым казанцам, или лишит его всех земных благ. И снова,в третий раз, собрав главных своих воевод, послал к Казани закаленное в битвахвоинство — конницу и судовую рать, как и до этого дважды посылал.

Воеводам женачалнымъ бѣ имена: князь Иоанъ Бѣльский,[82]князь Михайло Глинский, сынъ Лвовъ,[83]князь Михайло Суздалский силный, князь Осипъ Дорогобужский, князь ФедорОболенский Лопата, князь Иван Оболенский Овчина,[84] князь Михайло Кубенский. И всѣхтридесять, оставлю же всѣхъ писати по именомъ, да не продолжю рѣчи.

Главным жевоеводам имена: князь Иван Бельский, князь Михайло Глинский, сын Львов,могущественный князь Михайло Суздальский, князь Осип Дорогобужский, князь ФедорОболенский Лопата, князь Иван Оболенский Овчина, князь Михайло Кубенский. Авсего — тридцать воевод, но я прекращу перечислять их по именам, чтобы неотклониться от рассказа.

И слышавъказанский царь Сап-Кирий великих воеводъ московскихъ в велицей силе идущих, ипосла царь во вся улусы своя казанския по князей и по мурзъ, веля имъ в Казаньзбиратися изо отчинъ своихъ и приготовившись сѣсти в осаде, сказуя имънеобычную силу рускую и тѣмъ не смѣя с ними срѣтитися ни дѣла поставити. Ичеремису ближнюю повелѣ загнати: повелѣ имъ дѣлати подле Булака острог — околопасаду, по Арскому полю, от Булака же и до Казанки рѣки, и околы его рвы копатипо-за острогу, да в немъ сѣдятъ черемиса с прибылнымъ войском, яко да градупомощъ будетъ и посады от запаления огня целы отстоятъ.

Казанскийже царь Сафа-Гирей, услышав, что идут на него знатные московские воеводы согромной силой, послал во все свои казанские уезды по князей и мурз, повелеваяим собираться в Казань из своих отчин и приготовиться к осаде, сообщив им онеобычной силе русских, из-за которой не посмел он выйти к ним навстречу исразиться с ними. И повелел он согнать из близлежащих мест черемису: повелел имстроить подле Булака острог — около посада, на Арском поле, между Булаком ирекой Казанкой, и копать рвы за острогом, чтобы сидели в остроге черемиса сприбывшим войском, — тогда и городу помощь будет, и посады не дадут сжечьогнем.

Пришло ботогда в помощъ царю и паче же на свою погибель тритцать тысячь нагай, хотящеобогатитися рускимъ полоном и наймомъ царевымъ. Град бо Казань всего народасвоего не можаше в себе вмѣстити, с прибылыми людми за умаление пространствиясвоего, издѣлану бывшу острогу повелѣнием царевым вскорѣ крѣпку и велику скамением и з землею, двема же концами ко граду притчену ему быти. И собрашасявоеводы казанския и сѣдоша в нем со всею силою своею — с нагаи и с черемисою, асамъ царь во граде затворися с народом градскимъ и со избранными людми снемногими.

Тогда жепришли на помощь царю, а вернее, на свою погибель, тридцать тысяч ногаев,хотевших обогатиться русским полоном и платой царевой. Так как город Казань немог в себя вместить всех своих жителей вместе с прибывшими людьми и стало в неммало места, по царскому повелению вскоре был построен из земли и камней большойострог, который с двух сторон примыкая к городу. И собрались воеводы казанские,и засели в нем со всей своей силой — с ногаями и с черемисой, а сам царь сгородскими жителями и с немногими избранными людьми заперся в городе.

Воеводы жемосковския пришедше к Казани и составляют на казанцовъ брань крѣпкоратнюю. Истояху лѣто все приступающе ко граду и ко острогу. И в день с русью бияхусяказанцы, и к вечеру брани преставши, русь отхожаше въ станы своя опочивати, аказанцы нощыю ядяху и запивахуся до пияна, и спяху сномъ крѣпким, не бояхусяруси, оставльше токмо стражей на остроге; когда приидетъ имъ от Бога свѣтъ кодни, тогда уснутъ крѣпко, единъ токмо стражъ на вратѣх.

Воеводы жемосковские подошли к Казани и начали вести с казанцами ожесточенные бои. Истояли они под Казанью целый год, пытаясь взять приступом город и острог. Днемказанцы бились с русскими, а к вечеру, когда сраженье останавливалось, русскиеотходили в свои станы на отдых, а казанцы ночью ели, и напивались допьяна, испали крепким сном, не боясь русских, оставляя только дозорных на остроге;когда приходил посылаемый Богом дневной свет, тогда и засыпали они крепко,оставляя только одного стражника у ворот.

И в таковоевремя десять храбрыхъ юношъ рускихъ полковъ свѣщавшеся тайно, любо въ смертьили в животъ, и ко острогу приползоша на чревѣ своемъ, змиямъ подобни, ипринесоша мѣх пушечного зѣлия, и под стѣну положиша, и зажгеше острогъзапалением силным, помазавше сѣрою и смолою, и загорѣвся, никому же от нихъуслышавшу, ни гласу испустившу.

Именно втакое время десять храбрых юношей из русских полков, тайно сговорившись либовыжить, либо умереть, приползли, подобно змеям, на животе к острогу, и принеслимех с порохом, и положили его под стену, смазав стену серою и смолою, иподожгли острог, и загорелся он сильно, а никто внутри не услышал этого и незакричал.

И единъ отдесяти человекъ, пришедъ, возвѣсти сотнику своему, яко острог запалиша. Сотникже сказа воеводе. Воевода же, князь Иоанъ Овчина, изготовяся со всѣм полкомъсвоимъ и повелѣ в ратныя трубы трубити. И уже заря утреняя пред солнечнымвсходом, а казанцы уснуша сномъ тяжкимъ, и ударишася об острог с шумом и своплемъ великим, за ними же и всѣ воеводы, видѣвше острог горящъ.

И один издесяти человек, придя, возвестил своему сотнику, что острог подожжен. Сотник жесказал об этом воеводе. Воевода же, князь Иван Овчина, приготовясь со всемполком своим, повелел трубить в ратные трубы. И когда уже занялась утренняязаря перед восходом солнца, а казанцы уснули тяжелым сном, напали они на острогс шумом и громкими воплями, за ними последовали и все остальные воеводы,увидев, что острог горит.

И послышавшеказанцы гласъ трубный во всѣх рускихъ полкахъ. И приидоша со всею силою рускиесо всѣх странъ, конные и пѣшие, и проломиша вся врата у острога, и сѣцахуказанцевъ — иныхъ спящихъ, иных бѣгающихъ, аки бѣсни, во огнь мѣтающеся, никоней своихъ вѣдяху, ни оружия помнящих.

И услышаликазанцы звуки труб во всех русских полках. И пришли русские со всех сторон совсей своей силою, конные и пешие, и проломили все ворота у острога, и рубилиони казанцев — иных спящих, иных бегающих, словно взбесившихся, бросающихся вогонь, забывших про коней своих и про оружие свое не помнящих.

И таковзяша руския люди крѣпкий острог. И посады ихъ погорѣша, и много людуказанского згорѣ. И бывшихъ в немъ срацынъ всѣх избиша, аки скотъ, числом 60000, казанцев и нагай, храбрыхъ бойцевъ в лѣта 7038-го июля въ 16 день. Ипадоша тѣлеса ихъ по Арскому полю, наги и не погребены.

Вот так ивзяли русские люди крепкий острог. И погорели казанские посады, и много людаказанского сгорело. И побили, словно скот, всех находившихся в остроге сарацин,числом шестьдесят тысяч казанцев и ногаев, храбрых бойцов, в год 7038 (1530),июля в 16 день. И лежали тела их по Арскому полю нагие и непогребенные.

Туто же,наскочивше из войска, избодоша копьи силнаго ихъ варвара Аталыка. Спящу ему вшатре своемъ з женою своею, на дворѣ своемъ упившуся виномъ, и не успѣвшу емускоро от сна воспрянути и возложити на себя пансыря и шлема, ни палицыжелѣзныя, ни меча похватити в руку своею, но тако паде на коня своего в однойсрачицы и без пояса, и ни обуся, ни плесницъ имяше и хотяше во градъ убѣжати. Ипонесе конь его из острога на поле, к рекѣ х Булаку и, аки крилатъ, конь егорѣку прелетѣ, а самъ онъ от страха ужасеся и паде с коня своего, и остася насей странѣ, а на другой сторонѣ бѣгаше конь его. И ту, на брезѣ, убиша Аталыка,похвалнаго воеводу казанского.

Тут жепронзили копьями и могучего варвара Аталыка. Упившись вином, спал он в шатресвоем с женою, на дворе своем, и не успел он быстро от сна пробудиться и надетьна себя панцирь и шлем, ни схватить ни палицы железной, ни меча в руку, но таки вскочил на коня своего в одной сорочке, без пояса, босой и без башмаков хотелубежать в город. И понес его конь из острога на поле, к реке Булаку, и, словнокрылатый, перелетел конь его реку, а сам он от страха и ужаса упал с коня иостался на этой стороне реки, в то время как конь его бежал по другой. И здесь,на берегу, убили Аталыка, достохвального воеводу казанского.

Наѣзжалонъ, злый, на сто человѣкъ удалых бойцов, и возмущаше всѣми полки рускими и,многихъ убивъ, самъ отъѣзжаше; доѣзжая и догоняя когождо, мечемъ своимъ поглавѣ разсѣцаше надвое и до сѣдла, не удержеваше бо мечь его ни шлема, нипансыря. И стрѣляше версты далѣ в примѣту, и убиваше птицы и звѣри иличеловѣки. Величина же его и ширина, аки исполина, очи же его бяху кровавы, акиу звѣря или человѣкоядца, велики, аки буявола. И бояше бо ся его всякъ человѣк.Руский воевода или воинъ противъ его выѣхати и с нимъ дратися не смѣяху. Отвзора его страх наших обдержа.

Наезжал он,злой, на сто человек удалых бойцов, и приводил в смятение все русские полки, и,убив многих, отъезжал; тех же, кого он догонял и настигал, рассекал он мечомсвоим надвое от головы до седла, ибо не спасал от его меча ни шлем, ни панцирь.И стрелял он в цель более чем за версту, и убивал с этого расстояния и птицу, изверя, и человека. Ростом же и дородством был он как исполин, глаза у него былиналиты кровью, словно у зверя или людоеда, и такие же большие, как у буйвола. Ивсякий человек боялся его. Русский воевода или простой воин против него выехатьи с ним драться не смели. От взгляда его нападал на наших людей страх.

Тогда жеказанцы убиша дву воеводъ московскихъ добрыхъ, во оружиях возрастьших: князяИосифа Дорогобужскаго на зъѣздѣ копием прободоша, и ту свалися с коня своего, иподхватиша его свои отроцы; князя Федора Лопату стѣны градныя стрелоюзастрѣлиша в мыщку, и отече рука его, аки мѣхъ, и болѣвъ, и умре въ третийдень.

Тогда жеказанцы убили двух московских воевод добрых, выросших в сражениях: князя ИосифаДорогобужского на спуске копьем пронзили, и свалился он со своего коня, иподхвачен был отроками своими; князю же Федору Лопате с городской стены стрелойпопали под мышку, и отекла у него рука и стала словно бурдюк, и занемог он и натретий день умер.

Казанскийже царь узнався, что граду быти взяту и ему самому, аще во граде сѣдѣти, ивыѣха из града нощию с крымскими татары, с надежными своими с трема тысящи. Ивозмутившимся полком о царѣ. Черемиса же, излѣзши из града и ухватиша малагоградца гуляя 80 городень и в них 7 пушекъ.[85]И бися крѣпко, и сквозѣ полки руския пробися, и с того бою на перемѣнных своихъконѣхъ в Крым утече удалыхъ и со царицами своими к брату своему Сап-Кирию, царюкрымскому, аки из рукъ изыманъ, ушел и язвенъ ранами многими. И остави Казаньпусту, токмо во граде народ казанский: и жены, и дѣти, старии и младии. Бойцевъдвѣнатцеть тысящ утѣкоша в Крым, черемисы злыя. И бѣ тамо в Крымѣ у братасвоего лѣто и шесть месяцъ.[86]

Казанскийже царь понял, что если будет он сидеть в городе, то захватят и город и егосамого, и ночью выехал из города с тремя тысячами надежных своих крымскихтатар. И началось из-за отъезда царя смятение в полках. Черемисы же, выйдя изгорода, захватили восемьдесят городней малого гуляй-города с семью пушками. Икрепко бился царь, и пробился сквозь русские полки, и с того боя, сменяя удалыхсвоих коней, с царицами своими бежал в Крым к брату своему Сахыб-Гирею, царюкрымскому, весь покрытый ранами, ушел от русских прямо у них из рук. И оставилон Казань пустой: остались в городе только казанцы — женщины и дети, старые имолодые. Бойцов же двенадцать тысяч убежало в Крым, черемисы злой. И пробыл онтам, в Крыму, у брата своего год и шесть месяцев.

О МИРѢ КАЗАНЦЕВЪ С ВЕЛИКИМЪ КНЯЗЕМЪ И О ВЗЯТИИ ЦАРЯ СМОСКВЫ, И О УБИЕНИИ ЕГО. ГЛАВА 20

О ЗАКЛЮЧЕНИИ КАЗАНЦАМИ МИРА С ВЕЛИКИМ КНЯЗЕМ, И О ВЗЯТИИИМИ ЦАРЯ ИЗ МОСКВЫ, И ОБ УБИЕНИИ ЕГО. ГЛАВА 20

Воеводы жесо оставшими казанцы во граде перемирие учиниша и взяша выходы и оброки на трилѣта впредь к великому князю со всего царства Казанского. И отступиша прочь, невземше Казани, между себе в споре и яко не смѣюще ни единъ остатися вограде на брежение, а градъ стояше три дни оттворенъ и пустъ без людей.

Воеводы жес оставшимися в городе казанцами заключили перемирие и взяли дани и оброки совсего царства Казанского для великого князя за три года вперед. И отступили онипрочь, не взяв Казани, перессорившись друг с другом, ибо ни один не смелостаться на правление в городе, а город стоял три дня отворен и пуст, безлюдей.

И намъмнится, яко силнѣйши есть злато вой бесчисленых: жестокаго бо умяхчеваетъ,мяхкосердое ожесточеваетъ и слышати глуха творитъ, и слѣпа видѣти. Самъпрелстися воевода первый и много себѣ злата взя у казанцевъ. И того ради нисамъ остася в Казани, ни иного же понуди. И возвратишася на Русь всѣ со всѣмвоинствомъ, аще и падоша два воеводы на пути.

И кажетсянам, что золото могущественнее многочисленного войска: ибо оно жестокогосмягчает, а мягкосердечного ожесточает, глухого делает слышащим, а слепогозрячим. Сам первый воевода прельстился и много взял себе золота у казанцев.Поэтому ни сам он не остался в Казани, ни другого какого-нибудь воеводу непринудил к этому. И возвратились они все на Русь со всем воинством, только двавоеводы умерли по дороге.

Они же сними вдруг поидоша и казанския послы лстивыя от всего царства своего сомногоценными дары великими. И пришедше к Москвѣ казанцы с воеводамимосковскими, и вдаша в руцѣ многие дары великому князю и полатным боляромъ, ивсѣмъ велможамъ его, и коморником, и всѣх творяху по себѣ да печалуютсявеликому князю об нихъ. И плакахуся о мимошедшемъ злѣ, вину же на себевозлагающе, и повиновахуся, и смиряхуся, предающе Казань и во очи емунасмѣхахуся. И царя на Казань прошаху — брата Шигалиева меншаго, царевичаГеналея,[87]аще дастъ имъ. Все же сие казанцы льщаху и маняху себѣ на мало время,како бы имъ скорби избыти и не до конца бы еще всѣмъ погибнути, донелѣжеопочинутся, яко звѣрие в ложахъ своихъ, и паки, возставше заутра, лютейшеявятся на ловитву и тацы же будутъ, аки змии суровии, безчисленно немилостивико християном, якоже и прежде.

Вместе сними одновременно пошли и льстивые казанские послы от всего царства своего смногочисленными дорогими дарами. И пришли в Москву казанцы с московскимивоеводами, и передали многие дары в руки великому князю и придворным боярам, ивсем вельможам его, и комнатной прислуге, чтобы те заступились за них передвеликим князем. И каялись они в содеянном зле, признавая свою вину, иповиновались ему, и смирялись, передавая ему Казань, а сами смеялись ему вглаза. И попросили они дать им в Казань царя — Шигалеева младшего брата,царевича Геналея. Но все это говорили казанцы лицемерно и выпрашивали себе царялишь на короткое время, чтобы избежать беды и не до конца всем погибнуть, покасоберутся они с силами, словно звери в норах своих, и тогда снова, вставпоутру, еще более свирепыми выйдут они на охоту и будут такими же, как ипрежде, жестокими и бесконечно немилостивыми к христианам, словно змеи.

Князь жевеликий послушав боляръ и велможъ и всѣх ближнихъ совѣтниковъ своихъ илвообразную ярость во овчюю кротость преложи, смирися с казанцы, утвердивъ ихъклятвами многими. И вдаде имъ на царство Геналия, брата царя Шигалиева,царевича суща пятинадесяти лѣтъ,[88]кротка и тиха. И воеводу ему даде на брежение князя Василья ЯрославскогоПункова, всячески утѣшая, нѣсть ли казанцы укротятся и умирятся, и вправде поживут с нимъ, и примирити хотя их добромъ себѣ, и присвоити, и в вѣксмиритися, яко да все християнство Руския земли в покое и в тишинѣ от нихъпребудетъ.

Великий жекнязь послушал бояр, и вельмож, и всех ближних советников своих и сменилльвиную ярость на овечью кротость, заключил мир с казанцами, подтвердив договормногими клятвами. И дал им на царство Геналея, брата царя Шигалея — царевичапятнадцати лет, кроткого и тихого. И для охраны дал ему воеводу — князя ВасилияПункова Ярославского, и всячески утешал, надеясь, что казанцы укротятся, ипомирятся с ним, и поживут с ним в правде, желая добром примирить их с собой, ипокорить, и заключить с ними вечный мир, да пребудут в покое от них и в тишиневсе христиане Русской земли.

А навоеводъ болшихъ, к Казани ходивших, разпалився и разгнѣвався. Началнаго жевоеводу, Бѣлскаго князя Иоана, едва от смерти упросили Даниилъ митрополитъ[89] и Сергиева монастыря игуменъПорфирий. На том бо воеводѣ положено вѣдати все ратное дѣло, и за то быстьзаключенъ в темницѣ пять лѣтъ, изыманъ, сѣдяше скованы руцѣ, и нозѣ, и плеча,зло держимъ, ото всего имѣния своего и несытъства обнаженъ и ожидаше смерти,когда глава его отсѣчена будетъ, занеже мочно бы ему Казань взяти исамоволениемъ не взя, сребролюбиемъ побѣжденъ. С прочих же воеводъ борзо снидегнѣвъ его, и быша в первой чести и любви его.

А набольших воевод, ходивших к Казани, распалился он и разгневался. Старшего жевоеводу, князя Ивана Бельского, едва спасли от смерти митрополит Дакиил иигумен Сергиева монастыря Порфирий. Тому воеводе поручено было ведать всемратным делом, и мог бы он взять Казань, но, побежденный сребролюбием,самовольно не взял ее. И за это был он схвачен и заключен в темницу на пять лети сидел, закованный по рукам, и ногам, и плечам, под строгим надзором, лишенныйвсего своего имущества и награбленных богатств и ожидая смерти, когда отсекутему голову. А гнев великого князя на других воевод скоро прошел, и сноваоказались они у него в великой чести и любви.

Казанцы жеприведоша себѣ царя с Москвы, третияго уже, проминувъше лѣто едино тихо живше снимъ,[90]и восташа, и убиша его без вины,[91]прекраснаго царя Гиналия Шигалияровича, в полатѣ спяща, яко юнца при яслѣхъ илияко звѣря в тенетѣ готова изымана. С нимъ же убиша и воеводу московского,царева воздержателя, и вся войска его. И паки же прияше царя Сап-Кирия[92] — бѣглеца, убѣгшаго в Крымъ отмосковскихъ воеводъ.

Казанцы жепривели к себе царя из Москвы, третьего уже, и только год прожили с ним тихо, ивосстали, и убили его без вины, прекрасного царя Геналея Шигалияровича, спящегов палате, словно теленка у яслей или зверя, попавшего в сети. Вместе с нимубили и московского воеводу, телохранителя царского, и все его войско. И сноваприняли они царя Сафа-Гирея — беглеца, убежавшего в Крым от московских воевод.

О СМЕРТИ ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ ВАСИЛЬЯ ИВАНОВИЧА И О ПРИКАЗѢЦАРСТВА СЫНУ ЕГО, И О САМОВЛАСТИИ БОЛЯРЪ ЕГО. ГЛАВА 21

О СМЕРТИ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ВАСИЛИЯ ИВАНОВИЧА, И О ПЕРЕДАЧЕ ИМЦАРСТВА СВОЕМУ СЫНУ, И О САМОВЛАСТИИ БОЯР ЕГО. ГЛАВА 21

И от того времени на долго время великое зло быстьхристияномъ от казанцевъ. В то же время и преставися великий князь ВасилейИвановичь, нареченный во иноцѣх Варлаамъ, в лѣта 7042-го года декабря въ 5день. Царствова на великомъ княжении лѣтъ 28, много брася с казанцы, весьживотъ свой премогая, и до конца своего не може имъ ничтоже сотворити.

И с тех пордолгое время много зла терпели христиане от казанцев. В то же время преставилсявеликий князь Василий Иванович, в иноках нареченный Варлаамом, в год 7042(1533), в пятый день декабря. Царствовал он на великом княжении двадцать восемьлет, много воевал с казанцами, положив на это все силы, но так и не смог ничегос ними сделать до смерти своей.

И осташасяот него два сына, яко от краснопераго орла два златоперыя птенца. Первый же,нами реченный князь великий Иоаннъ Васильевичь, остася отца своего четырѣх лѣтъи трехъ месяцъ, зѣло благороденъ муж. Отецъ его всю великую власть Рускиядержавы по смерти своей ему дарова. Другий же сынъ его, Георгий, не таковъ, нопростъ сый и несмысленъ,[93]на все доброе нестроенъ. Той остася трех лѣтъ и полтора месяца.

И осталисьпосле него два сына, словно от красноперого орла два златоперых птенца. Первый,упоминавшийся нами великий князь Иван Васильевич, остался после отца своегочетырех лет и трех месяцев, весьма благородный муж. Отец его всю великую властьРусской державы даровал ему после своей смерти. Другой же сын его, Георгий, нетаков был — прост и не смышлен, и для добрых дел не пригоден. Тот остался трехлет и полутора месяцев.

И, умирая,князь великий повелѣ к себѣ принести в ложницу оба сына своя. И внесоша ихъ, исѣдящим у него преосвященному митрополиту Данилу всея Русии и отцу егодуховному, и всѣм его княземъ и боляром. И восклонься от одра своего, сѣдя истоня, двѣма боляринома поддержимъ сый, и вземъ на руцѣ свои болшаго сынасвоего и, цѣлуя его, с плачемъ глаголаше, яко: «Сей будетъ вамъ всѣм по мнѣцарь и самодержецъ, и той отиметъ слезы християнския и смиритъ языческаяшатания, и вся враги своя побѣдитъ». И цѣловав оба дѣтища своя, и отдадепѣстуном, а самъ тихо возлегь на одрѣ и конечное цѣлование и прощение дав великойсвоей княгине Еленѣ и всѣм княземъ и боляромъ приказнымъ своимъ, и успѣ вѣчнымъсномъ, не созрѣвъ сѣдинами, ни старости многолѣтны не достиг, остави плачьвеликъ по себѣ во всей Руской земли до возраста и до воцарения сына его.

И велел,умирая, великий князь принести к себе в спальню обоих своих сыновей. И внеслиих, когда сидели у него преосвященный митрополит всея Руси, и отец его духовныйДаниил, и все его князья и бояре. И приподнялся он со своего ложа, и сел,стеная, поддерживаемый двумя боярами, и взял на руки старшего своего сына, и,целуя его, с плачем проговорил: «Сей будет всем вам после меня царь исамодержец, и высушит он слезы христианские, и смирит язычников, и всех враговсвоих победит». И, поцеловав обоих детей своих, отдал их пестунам, а самопустился на ложе, и дал последнее целование и прощение великой своей княгинеЕлене и всем своим князьям и приказным боярам, и заснул вечным сном, не доживдо седин, не достигнув глубокой старости, оставив после себя плач великий повсей Русской земле до того времени, пока не вырос и не воцарился сын его.

И растяхусына его в воли своей оба, без отца и без матери, Богомъ самим брегоми и учими,и наказуеми, и всѣмъ тогда княземъ и велможамъ ихъ, и судиям градскимсамовластиемъ обиятым и в безстрашии Божии живущимъ, и неправосудящим, но помздѣ, насилствующе людем и никого же блюдущимся, понеже бо великий князь юнъ, ини страха Божия имущим, и не брегущимъ от сопостатъ, не пекущеся Рускою землею.Тамо и инде языцы погани християнъ воеваху, здѣ же среди земли сами мздами иналоги, и бѣдами великими, и продажами християнъ губяху. Да яко же велможитворяху, тако же и раби ихъ, зряще на господей своихъ. Тогда во градѣхъ и вселѣх неправды умножишася, восхищение и обида, и татбы и разбой, и убийствамного, и по всей земли бяху слезы и рыдание, и вопль.

И росли обасына его, предоставленные сами себе, без отца и без матери, самим Богомоберегаемые, поучаемые и наставляемые, в то время как все князья, и вельможиих, и городские судьи упивались самовластием и жили, не боясь Бога и не посправедливости судя, но по мзде, творя насилие над людьми и никого не боясь,потому что был великий князь еще юн, и не имели они страха перед Богом, и неберегли от супостатов Русскую землю, и не пеклись о ней. Как в других местахпоганые народы нападали на христиан, так здесь, на своей земле, эти сами губилихристиан, взимая с них мзду и налоги, причиняя им великие беды. И то, чтотворили вельможи, то же делали и рабы их, глядя на господ своих. Тогда вгородах и в селах умножились несправедливости, хищения и обиды, и воровство, иразбой, и многочисленные убийства, и по всей земле стояли слезы, и рыдания, иплач.

О ВОЦАРЕНИИ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ИОАННА ВАСИЛЬЕВИЧА, И О РАЗУМѢ,И О ПРЕМУДРОСТИ, И О ИЗБИЕНИИ ОТ НЕГО БОЛЯР ЕГО, И О СОГЛЯДАНИИ ЕГО ЗЕМЛИСВОЕЯ, И О ЛЮБВИ ЕГО К ВОЕМ СВОИМ, И О УВѢДАНИИ ЕГО О КАЗАНСКОМЪ ЦАРСТВѢ. ГЛАВА22

О ВОЦАРЕНИИ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ИВАНА ВАСИЛЬЕВИЧА, И О РАЗУМЕ,И О ПРЕМУДРОСТИ ЕГО, И ОБ ИЗБИЕНИИ ИМ СВОИХ БОЯР, И ОБ ОБЪЕЗДЕ ИМ ЗЕМЛИ СВОЕЙ,И О ЛЮБВИ ЕГО К СВОИМ ВОИНАМ, И О ТОМ, ЧТО УЗНАЛ ОН О КАЗАНСКОМ ЦАРСТВЕ. ГЛАВА22

Возрастъщуже великому князю Иоанну и великим разумом прешедшу, и восприемникъ бысть поотцѣ своемъ всея державы Руския великаго царства Московского, и воцарися, ипоставися на царство великим поставлением царскимъ в лѣта 7055-го года генварявъ 16 день. И помазанъ бысть святымъ миромъ и вѣнчанъ святыми бармами и вѣнцемМанамаховымъ по древнему закону царскому, яко же и римстии, и гречестии, ипрочии православнии царие поставляхуся. И наречеся царь всеа великия Росии.

Когда жевырос великий князь Иван и пришел в великий разум, принял он после смерти отцасвоего всю власть великого Русского царства Московского, и воцарился, и былпоставлен на царство великим поставлением царским в год 7055 (1547), января в16 день. И был он помазан святым миром и венчан святыми бармами и Мономаховымвенцом по древнему царскому обычаю, как и римские, и греческие, и прочиеправославные цари поставлялись. И нарекся он царем всей великой России.

Исамодержецъ великъ показася, и страх его обдержаше вся языческия страны, ибысть велми премудръ и храбръ, и усердъ, и крѣпко силен тѣлом, и легокъ ногама,аки пардусъ, и подобен по всему дѣду своему, великому князю Иоанну. Преже боего никто же от прадѣдъ его словяшеся в Росии царь, и не смѣяше от них никто жепоставитися царемъ новым и зватися тѣм имянем, блюдяхуся завидѣния и востанияна них поганых царей и невѣрныхъ.

И показалон себя великим самодержцем, и держал в страхе все языческие страны, и былвесьма мудр, и храбр, и усерден, и очень силен телом, и легок ногами, словногепард, и был он во всем подобен деду своему, великому князю Ивану. До неговедь никого из его прадедов не называли в России царем, и не смел никто из нихвенчаться на царство и зваться тем именем, остерегаясь зависти и нападения наних поганых и неверных царей.

Сему жеудивишася вси, слышаше, врази его — погании царие и нечестивии крали, ипохвалиша его, и прославиша, и послы своя приславше з дары к нему, и назвавшевеликимъ царемъ и самодержцемъ, ни гордящеся, ни злозловяще его, ни поносяще,ни завидяще ему. О семъ же паче великий салтанъ турский похвалная восписа ему[94] сице: «Воистину ты еси самодержецъ,царь мудрый и вѣрный, волнѣйший Божий слуга! Удивляетъ бо насъ и ужасаетъпревеликая твоя слава, и огненыя твои горугви прогоняют бо и попаляютъвоздвизающихся на тя, иже отнынѣ боятся тебе вси орды наши и на твоя предѣлынаступати не смѣютъ».

Удивились,услышав об этом, все враги его: поганые цари и нечестивые короли, и похвалилиего, и прославили, и прислали к нему своих послов с дарами, и назвали великимцарем и самодержцем, не презирая его за это, не злословя о нем, не понося его,не завидуя. Лучше же всех написал ему об этом похвальные слова турецкий султан:«Поистине ты, самодержец, — мудрый и правоверный царь, истинный Божий слуга!Ведь удивляет нас и ужасает великая твоя слава: огненные твои хоругви отгоняюти сжигают поднимающих-ся на тебя, и отныне боятся тебя все орды наши и к твоимграницам подступать не смеют».

И сѣдъ навелицем царствии державы своея благовѣрный царь, самодержецъ Иоаннъ Васильевичьвсеа Русии, и вся мятежники старыя изби, владѣвшихъ царством его неправедно досовершенаго возраста его. И многи велможи устрашишася и от лихоимания инеправды воспятишася, и праведенъ суд судити начаша. И правляше с ними добрѣ царствосвое. И кротокъ, и смиренъ быти нача, и праведенъ в судѣ и неуклоненъ, ковсѣм воинственым людемъ милостивъ и многодаровит, и веселъ сердцемъ, исладокъ рѣчию, и окомъ радостенъ, от зрѣния очей своихъ источая веселие всѣмпечалнымъ, блѣдость не бѣ на лице его.

И селцарствовать в державе своей благоверный царь Иван Васильевич, самодержец всейРоссии, и перебил он всех старых мятежников, владевших неправедно царством егодо его совершеннолетия. И устрашились многие вельможи, и от лихоимства и обманаотказались, и праведный суд начали чинить. И управлял он с ними в согласиицарством своим. И стал он кротким и смиренным, в суде же справедливым инепреклонным, ко всему воинству милостивым и щедрым, и весел сердцем, и сладокречью, и оком радостен, взором очей своих источая веселье всем печальным, и небыло бледности на лице его.

Всяк бочеловѣкъ, иже в скорбѣхъ возрасте и в бѣдахъ множественых, всѣмъ искусенъбывает и можетъ многостражущим в напастѣх спомогати: и разумъ, и смыслъ великъв таковыхъ проповѣдается. Тако и державный сей, малъ остася отца своего иматери, въ юности своей вся собою позна, яко злато в горнилѣ, в бѣдахъискусися.

Ведь всякийчеловек, выросший в страданиях и многочисленных бедах, во всем искусен бывает иможет помогать страдающим от напастей: большой ум и понимание есть в такихлюдях, Так и державный этот, ребенком оставшись без отца и матери, все сампознал в юности своей, словно золото в горниле, в бедах закалился.

И соглядаяземлю свою всю своима очима, всюду ѣздя, и видѣ многи грады и страны рускиязапустѣвши от поганых: Резанъская бо земля и Сиверская крымъским мечемпогублена, и Низовская же земля вся, и Галич, и Устюгъ, и Вятка, и Пермь отказанцевъ запустѣла. И плакашеся всегда пред Богомъ, и моляшеся, да вразумитъего Богь то, иже языком поганым воздати, еже христианомъ воздаша. Смѣтивъратных людей во всей области своей, любляше ихъ и брежаше старых, яко отцы,срѣдовѣчныя — яко братию, юных же — яко сыны, и всѣх почиташе честьмиприлѣжными. И от сего самодержца починашеся воемъ его быти трудове и печаливелицыи, и брани, и кровопролития. И блещащияся копия и мѣдныя щиты, и златыяшлемы, и желѣзныя одѣяния на всѣхъ, и разумѣ, яко мочно есть з Божиею помощию ис тѣмъ своимъ воинствомъ брещи земли своея от всѣх странъ от плѣнения поганыхъязыкъ.

И, ездяповсюду, осмотрев своими глазами всю землю свою, увидел он, что многие города иземли русские запустели от поганых: Рязанская и Северская земли крымским мечомпогублены, и Низовская земля вся, и Галич, и Устюг, и Вятка, и Пермь из-заказанцев запустели. И просил он всегда у Бога и молился, чтобы вразумил егоБог, как отплатить поганым народам за то, что сотворили они христианам. Учтявоинов всей своей земли, относился он к ним с любовью и оберегал старых, какотцов, людей средних лет, как братьев, юных же, как сыновей, всем воздавая поих заслугам. И начались при этом самодержце для воинов его ратные труды, ивеликие печали, и сражения, и кровопролития. И, глядя на блещущие их копья, имедные щиты, и золотые шлемы, и железные латы, понял он, что сможет с Божьейпомощью и с тем своим воинством оберегать со всех сторон свою землю отнападения поганых народов.

И еще новоприбави к ним — огненых стрелцовъ много, к ратному дѣлу гораздо изученыхъ, иглавъ своихъ не щадящихъ в нужное время, и отцевъ и матерей своихъ, и женъ, идѣтей своихъ забывающихъ, ни смерти боящихся. И ко всякому бою, аки к великойкорысти или к мѣдвеной чаши царстѣей, друг друга напред течаху. И силнобияхуся, и складываху храбрыя главы своя нелѣстно за вѣру християнскую и залюбовь к ним царскую великую, и дарове, и честь, отлучающе тѣх от любве отцев иматерей ихъ. И забываху родителей своихъ, и притѣкаху к нему, аки кчадолюбивому отцу, взимающи потребная неоскудно.

Иприсоединил он к ним новых воинов — многочисленные отряды пищальников, хорошообученных ратному делу, и голов своих не щадящих в трудное время, и забывающихотцов и матерей своих, и жен, и детей, и смерти не боящихся. И устремлялись онина каждый бой, словно за богатой добычей или к медовой царской чаше, друг другаопережая. И мужественно бились они, и честно слагали храбрые свои головы захристианскую веру и за большую любовь к ним царя, и за дары его, и за почести,из-за которых пренебрегали они любовью отцов своих и матерей. И забывали ониродителей своих, и приходили к нему, как к чадолюбивому отцу, всегда получаявсе необходимое.

И увѣдацарь и великий князь Иоанъ Васильевичь, яко издавна стоить на Руской его землицарство срацынское Казань, по рускому же языку — Котелъ златое дно, и великаскорбь и бѣда предѣлом рускимъ бывает от него, и как отецъ его и прадѣдвоевахуся с ними и конечныя споны не возмогоша сотворити Казани. И многа лѣтапреидоша Казани, до трехсотъ лѣтъ — с первого начала Казанского от Саина царя —оттолѣ же обладающе казанстии царие тоя страны много Руския земли отъемше досего нашего самодержца, о нем же нынѣ намъ слово предлѣжитъ, похваляя доблестьего. Много бо, иже и преже его бывших, и державствующии московстиипраотцы его, великии князи, востающе и ополчающеся на казанцевъ, хотяще взятизмеиное гнѣздо ихъ, градъ Казань, и ихъ изгнати от отечествия своего, Рускиядержавы. И вземше единою Казань, и удержати за собою царства, и укрѣпити его неразумѣша, лукавства ради поганых казанцевъ.

И узналцарь и великий князь Иван Васильевич, что издавна стоит на Русской его землесарацинское царство Казань, а по-русски — Котел золотое дно, и что приносит онобольшие несчастья и беды пограничным русским землям, и о том, как отец его ипрадед воевали с казанцами и как не смогли они окончательно покорить Казань. Имного лет простояла Казань — около трехсот лет — от основания Казани царемСаином, и за это время до нынешнего самодержца нашего, о котором теперьнадлежит нам сказать слово, восхваляя доблесть его, много русских земельзахватили владевшие той страной казанские цари. Много раз и бывшие до негомосковские правители, предки его, великие князья, поднимались и ополчались наказанцев, стремясь взять змеиное гнездо их, город Казань, и изгнать их изотечества своего, Русской державы. И однажды взяли они Казань, но не сумелиудержать за собою царства и укрепить его из-за лукавства поганых казанцев.

Овогда убомало державнии наши побѣждаху казанцевъ, овогда же сами от нихъ болши сугубопобѣждаеми бываху; и никоего же зла могуще сотворити агаряном, внукомИзмаиловымъ,[95]но сами паче и множае бездѣлны и посрамлены возвращахуся от нихъ. Учени бо сутьизмаилтяне от начала своего бранем, учатся от младенства сицевым, потому же исурови, и безстрашни, и усерды намъ бываху, смиренным. От праотецъ своих благословенибыша — от Исава и от Исмаила прегордаго — питатися оружием своимъ; мы есмя — откроткаго и смиреннаго изыдохом праотца нашего Иякова, тѣмъ силно не можемъпротивитися и много смиряемся пред ними, и яко Ияковъ пред Исавом, и побѣждаемъихъ оружием крестным, той бо есть намъ во бранѣх побѣда и утвержение напротивныя наша.

Случалосьиногда, что правители наши побеждали казанцев, иногда же терпели от них ещебольшие поражения и не могли они никакого зла причинить агарянам, внукам Измаила,но более того — возвращались от них посрамленные, ничего не добившись. Ибоизначально владели измаильтяне военным искусством, которому обучаются они сдетства, потому они и суровы так, и бесстрашны, и настойчивы бывают в боях снами, смиренными. Праотцами своими — Исавом и гордым Измаилом — были ониблагословлены добывать себе пропитание оружием; мы же ведем род от кроткого исмиренного праотца нашего Иакова, поэтому и не можем сильно сопротивляться им ичасто смиряемся перед ними, как Иаков перед Исавом, и побеждаем их оружиемкрестным, ибо оно приносит нам победу над врагами нашими.

Онѣизмаилтяне оружиемъ своимъ многимъ преодолеѣша земли и понасиловаша великимградом, еже и в нашей странѣ все, обладающе напрасно украиною нашея землиРуския. И вселишася в ней, и расплодишася, и злы быша на ны за умножениебеззакония нашего пред Богомъ.

Те измаильтяне с помощью своего оружия одолелимногие земли и насилие учинили над многими большими городами нашей страны, изахватили неожиданными набегами окраины нашей земли Русской. И поселились онина ней, и расплодились, и причиняли нам зло за умножение наших преступленийперед Богом.

О ПЛѢНЕНИИ КАЗАНЦЕВ НА РУСКУЮ ЗЕМЛЮ И ООСКВЕРНЕНИИ ОТ НИХ СВЯТЫХ БОЖИИХ ЦЕРКВАХ И НАРУГАНИЕ ХРИСТИЯНОМЪ. ГЛАВА 23

О ПЛЕНЕНИИ КАЗАНЦАМИ РУССКОЙ ЗЕМЛИ, И ОБОСКВЕРНЕНИИ ИМИ СВЯТЫХ БОЖИИХ ЦЕРКВЕЙ, И О ПОРУГАНИИ ИМИ ХРИСТИАН. ГЛАВА 23

И како могусказати или исписати напасти тоя грозныя и тучи страшныя руским людем вовремена та! Страх бо мя побѣждаетъ, и сердце ми горитъ, и плачь смущаетъ, исами слезы текутъ изо очию моею! И хто убо тогда, о вѣрнии, изрещи можетъбывшиа великия бѣды за многа лѣта от казанцевъ и от поганыя черемисы ихъправославным христианом паче Батыя. Онъ бо единою протече Рускую землю, якомолниина стрѣла или темная главня огненая, попаляя и пожигая, и разрушая, ипленя християнство, мечем посѣкая. И оттолѣ наложи на державствующих наших данитяжки имати, якоже преже речено. Казанцы же не тако, но всегда из земли нашеяне изхождаху, овогда убо с царемъ воююще и плѣняюще, яко пшеницу, пожинаютъ и,аки садовъ, посѣкают рускихъ людей, и кровь ихъ, аки воду, проливаху поудолиям, покоя християном и тихости на всяк часъ не дающе. Никому же от нашихкнязей и воеводъ могущу сопротив им стати, ни возбранити от таковаго ихъзвѣрства и безчеловѣчия, и суровства, и ни сопротивитися имъ, ни воспретити нимало, и худи и некрѣпцы, и немощни воеводы наши никако возбраняху.

И как могуя рассказать или описать те грозные напасти и тучи страшные, обрушившиеся в тевремена на русских людей! Ибо страх меня побеждает, и сердце мое горит, и плачсмущает, и сами слезы текут из очей моих! Да и кто может рассказать, оправоверные, о бывших тогда великих бедах страшнее Батыевых, в течение многихлет причиняемых казанцами и поганой их черемисой православным христианам. Батыйведь всего один раз прошел по Русской земле, словно стрела молнии или темнаяогненная головня, спаляя, и сжигая, и разрушая, и пленяя христиан, посекая ихмечом. И с тех пор обложил он правителей наших тяжелыми данями, как былосказано прежде. Не так было с казанцами: они из земли нашей не уходили, времяот времени с царем своим разоряя ее и захватывая пленных, и пожиная, как пшеницу,и посекая, как сады, русских людей, и кровь их, как воду, проливая по долинам,не давая христианам ни на час покоя и тишины. Никто же из князей и воевод нашихне мог ни подняться против них, ни помешать их зверствам, бесчеловечности исуровости, ни оказать им сопротивления, ни остановить их, и ни в чем им непрепятствовали худые, и некрепкие, и немощные воеводы наши.

И всѣмътогда людемъ печаль велика бысть, живущимъ вскрай варваръ тѣхъ, и у всѣх вѣрныхлюдей горки слезы от очию течаху. И болши домовъ своихъ имяху в пустынях илѣсахъ, и в пещерахъ и горах крыющеся, живяху з женами своими и дѣтми,варварскаго ради пленениа. Инии же оставляюще домы своя пусты и родъ, и племясвое, страну и отечество свое, в нем же родишася и воспитани быша, и преселениетворяху оттуду во глубочайшую Русь, идѣже варвари тии не ходятъ.

И былатогда великая печаль всем людям, жившим на границе с теми варварами, и горькиеслезы текли из глаз у всех правоверных людей. Дома же свои они по большей частиставили в безлюдной местности, в лесах, и жили там, в пещерах и горах прячась сженами своими и детьми, боясь попасть в плен к варварам. Иные же, оставив домасвои, и род и племя свое, страну и отечество, где они родились и были воспитаны,переселялись оттуда в глубину Руси, куда не доходили те варвары.

И что многоглаголю: от частаго бо ихъ нахождениа и пленения мнози рустии гради дооснования низложени быша и ото очию человѣчю не познаваемым быти, поразждьшимбылием и травою. Все же села пусты сотвориша, яко от великия пустоты и лѣсывеликими заростоша. Честныя великия монастыри огнем пожгоша, святыя церквистоянием своимъ оскверниша, лежаше спяху в нихъ; и блуд над плѣнеными женами идѣвицами творяху; и честныя образы святыя сѣкирами раскалающе, и огню всеядцупредаяху, и святыя сосуды служебныя в простыя сосуды претворяху: из нихъ жедома, на пирѣхъ своихъ, ядяху и пияху скверныя и мотылная своя ядения и питиа;и честныя кресты, сребреныя и златыя, сокрушаху, и святыя обложеныя иконыобдираху, на сребреники и на златники изливаху, и усерязи, и ожерелия, иманиста женам своимъ и дщерямъ изряжаху, и тафии на главы своя украшаху,[96] и из ризъ священнических себе ризыперешиваху; и мнихом наругахуся, образ ангельский безчестяху: горящее углие засандалия ихъ засыпаху и, ужемъ о шии зацепляюще, скакати имъ веляху и плясати,яко звѣремъ на сие изученымъ; и добровидных инокъ и тѣлесы младых, премѣняюще,совлачаху черных риз и в мирския портища облачаху, и в варварския земли далече,яко простых юнош, продаяху; и младыя инокини разстризаху и разтлѣваху ихъ, якопростыя девицы, и за себя поимаху; над девицами же мирскими пред очима отецъ иматерей ихъ беззаконие, блудное дѣло, не срамляющеся творяху, тако же и надженами пред очима мужей ихъ, еще же и над старыми женами, которыи до 40 лѣтъ идо 50 во вдовствѣ пребываху, мужей своихъ оставше. И нѣсть мочно таковагобеззакония ихъ подробну исчести, понеже бо то аз своима очима видѣх и пишю,свѣдая, горкое повѣдание.

И что тутмного говорить: ведь от частых их набегов и завоеваний до основания былиразрушены многие русские города и поросли они былием и травою, так что сталинеузнаваемы. Опустошили они и все села, так что от всеобщего запустенияпозаросли они густыми лесами. И жгли они великие честные монастыри, святые жецеркви оскверняли присутствием своим, ложась в них спать; и чинили они насилиенад пленными женщинами и девицами; и, раскалывая секирами честные святыеобразы, предавали их огню-всеядцу; и святые служебные сосуды в простую посудупревращали: дома, на пирах своих, ели и пили из них скверные и поганые своияства и напитки; и снимали честные кресты, серебряные и золотые, и, обдирая окладыс икон, переливали все это на серебреники и золотые и делали женам и дочерямсвоим серьги, ожерелья и мониста, а свои головы украшали тафиями и изсвященнических риз шили себе одежду; и над монахами чинили надругательство,бесчестя образ ангельский: засыпали им в сандалии горячие угли и, обвязаввокруг шеи веревку, заставляли их скакать и плясать, словно прирученных зверей;и стаскивали с молодых красивых иноков черные ризы и облачали их в мирскиеодежды, а затем продавали их, как простых юношей, в далекие варварские земли; ирасстригали молодых инокинь, и насиловали их, как простых девушек, и брали ихсебе в жены; над мирскими же девицами на глазах у отцов их и матерей, нестыдясь, преступное блудное дело творили, также и над женами на глазах у их мужей,еще же и над старыми женщинами, которые до сорока и до пятидесяти лет вовдовстве пребывали, оставшись без мужей своих. И невозможно подробноперечислить все преступления их, ибо все это я видел своими глазами и знаю то,о чем пишу в горьком этом повествовании.

Православнымъхристияномъ по вся дни казанскими срацыны и черемисою в плѣнъ ведоми бываху, истарым и непотребнымъ очи избодаху, и уши, и носъ, и уста обрѣзоваху, и зубыискореневаху, и ланиту выломляху, и тако помѣтаху конечно дышущих. Инѣм же руцеи нозѣ обсѣцаху и, яко бездушное камение, по земли валяющеся и по малѣ часѣумирающе. И инии же человецы усѣкаеми, иных же на желѣзныхъ удицах за ребра иза пазуси, и за ланите пронизающе, иных же на полы пресѣцаху, погубляюще, иныхже на вострыя колия около града своего посажаху и позоры дѣяху, смѣх великъ.

Православныехристиане ежедневно уводились в плен казанскими сарацинами и черемисой, старымже, непригодным для работы, они выкалывали глаза и обрезали уши, нос и губы, ивыдергивали зубы, и вырезали щеки, и в таком виде бросали их, еле дышащих. Инымже отрубали они руки и ноги, и валялись те люди как бездушные камни на земле, испустя недолгое время умирали. Некоторые люди посечены бывали, других же онипронзали железными прутьями меж ребер, и в грудь, и в лицо, иных, убивая,перерубали пополам, иных же сажали на острые колья возле их города и предавалипозору, насмехаясь над ними.

О царюХристе, терпѣниа твоего ради! — и сие же, паче их, сихъ реченныхъ, младенецънезлобивыхъ от пазух матерей своихъ, и смѣющихся, и играющих, и руцѣ свои, якоотцемъ своим, любезно имъ подающе, — тѣх окаяннии кровопийцы за гортанипохитивше, задавляху и, за ноги емлюще, о камень и о стѣну разбиваху, и, накопияхъ прободающе, поднимаху.

О царьХристос, велико твое терпение! Вот что они — хуже, чем с теми, о ком выше шларечь, — делали с младенцами незлобивыми: когда те, смеясь и играя, протягивалик ним любовно руки свои, словно к родным отцам, окаянные те кровопийцы, схвативза горло, душили их, и, взяв за ноги, разбивали о камень и о стену, и, пронзивкопьями, поднимали в воздух.

О жестокиясердцы! О каменныя утробы ихъ! О солнце, како не померче и сияти не преста!Како луна не преложися в кровь, и звѣзды, яко листвие от древес, на землю каконе низпадоша! О земле, како стерпѣ таковая и не разверзе устъ своихъ, и живыхне пожре беззаконникъ тѣх, и во адъ не низведе ихъ! Кто тогда, жесток икаменосердеченъ, горце не восплачется, глаголюще: «О горе и увы!», видящуотцевъ и матерей от чадъ своихъ отлучающихся, аки овцы от агнецъ своих, чада жеот родителей своих, аки птенцы от птицъ отъемлемы, и подружия от подружиясвоего разставающеся живымъ разставаниемъ, иже много лѣтъ живше вкупѣ и наедином одрѣ возлежащимъ, и играющим, и чада родивше, и возпитавше, и своих чадъдѣти видѣвше, и се во единъ часъ напрасно разлучаеми бываху, кииждо от себе. Аинии же — новобрачнии, яко единъ день или множае два поживше, инии же не тако,но еще законным браком обручившеся и от церкве в домъ свой идущимъ, вѣнчаниеприемшимъ от презвитера своего, и не познавшися горлица с супругомъ своимъ,тако же разлучахуся, женихъ с невѣстою, и друг от друга без вѣсти бываху, якозвѣрми, разхищахуся, невѣдомо ис пустыни пришедшими. А инии же, во благоденствѣцвѣтуще и богатствомъ кипяще, яко древний Авраамъ, и нищиа удовляюще, истранныя упокоивающе, и церковныя иерѣи почитающе, и плѣнныя у варвар откупающеи на волю пущающе, и многими деньми собранное у них богатство в мегновении ока,поганых руками разграбляемо, изгибаше. Они же во единъ час нази оставахуся, якорожени, от всего своего лишаеми, и в убожествѣ и нищетѣ горце дни свояпрепровождаху, туне ходяще, просяще укруха; вчера и ономъ дни у них просящим досытости подаваху, нынѣ же сами от боголюбцевъ снедениа приемляху.

О жестокиесердца! О каменные утробы их! О солнце, как ты не померкло и не пересталосиять! Как луна не претворилась в кровь, и звезды, как листья с деревьев, непопадали на землю! О земля, как стерпела ты все это и не разверзла уст своих, иживыми не поглотила тех преступников, и в ад их не низвергла! Кто не зарыдаетгорько, будь он даже жестокий человек с каменным сердцем, со словами: «О горе иувы!», видя, что отцы и матери разлучаются со своими детьми, словно овцы сосвоими ягнятами, дети же от родителей своих, словно птенцы от птиц, отрываются,и расстаются мужья с женами, прожившие вместе много лет, и на одном ложевозлежавшие, и любившие друг друга, и детей родившие и воспитавшие, и увидевшиечад детей своих, —^: и вот в один час жестоко разлучают их друг сдругом. А иные — новобрачные, день или самое большее два прожившие, другие же —едва успевшие законным браком обручиться и идущие из церкви в дом свой,обвенчанные пресвитером своим, так что еще не познала горлица супруга своего —и те также разлучались, жених с невестою, словно зверями похищенные, внезапнопришедшими из пустыни, и ничего больше уже не знали друг о друге. У других же,в благоденствии процветающих и богатством кипящих, подобно древнему Аврааму, иподающих нищим, и странникам дающих приют, и церковных иереев почитающих, ивыкупающих пленников у варваров, и на волю их отпускающих, за много днейсобранное богатство в мгновение ока погибало, разграбленное руками поганых. И водин час оставались они нагими, как при рождении, лишившись всего своегоимущества, и в убожестве и горькой нищете проводили свои дни, понапрасну ходя ипрося куска хлеба; еще вчера просящим у них подавали они досыта, теперь же самиот боголюбцев пропитание принимали.

Казанцы жеприводяще к себѣ в Казань плененую русь и прелщаху, и принуждаху ихъ, мужескъполъ и женескъ, в бусорманскую вѣру ихъ прияти, Неразумнии же мнози, увы мнѣ,прелщахуся и приимаху срацынскую вѣру ихъ, а инии же страха ради и мукъ ипроданиа боящеся. Увы! Горѣ таковых: не разумѣю прелести и помрачениа — горѣеварваръ и злѣе черемисы на християны бываху.

Казанцы же,приводя к себе в Казань русских пленников, прельщали их и принуждали, мужчин иженщин, принять басурманскую веру. Многие же неразумные — увы мне! —прельщались и принимали сарацинскую веру их: некоторые делали это от страха,боясь мучений и продажи в рабство. Увы! Горе было от таковых: не понимаю, какпрельстились они и помрачился их разум, но бывали они христианам горше варварови злее черемисы.

Не хотящихже вѣры их прияти убиваху, а иных, яко столпъ, перевязаных держаху и на торгупродаваху иноземцем купцем, тацѣм же поганым человекомъ, во иныя страны далниаи во грады поганыя невѣрных людей, идѣже слух нашъ не знает, — на чюжую далнююземлю, да тамо вси погибнутъ, не могуще оттуду никаможе избыти. Не смѣяху боказанцы многия руси в Казани, мужска полу и необусорманеных, держати, ни вовсей области Казанстей, развѣе женъ и дѣвиц, и младых отрочат, и да ненаполнится руси и умножится в Казани, яко израилтян во Египтѣ, и укрѣпятся, и понасилуютсамѣми ими. И того ради продаваху их иноязычником, емлюще на них откупъ велик,и тѣм богатяхуся.

Тех же, ктоне хотел принять их веру, они убивали; других же держали связанными, наподобиестолбов, и продавали на рынке иноземным купцам, таким же, как и они сами,поганым людям, в иные дальние страны и поганые города, где жили неверные, окоторых мы даже не слышали, в чужую дальнюю землю, дабы все они там погибли, неимея возможности никуда оттуда убежать. Ибо опасались казанцы русских людей,мужского пола и необасурманенных, в большом количестве держать как в самойКазани, так и во всей Казанской области, оставляли только женщин и девушек имолодых отроков, дабы не наполнилась русскими Казань и не умножилось число их,как израильтян в Египте, и не укрепились бы они, и не стали бы сами притеснятьказанцев. Потому они и продавали русских иноязычникам, беря за них большуюплату, и наживались на этом.

И бѣ скорбьвелика в Руской земли и велико стѣнание, и рыдание, и вездѣ произхождаше плачвелегласен и горек, и неутѣшим от языка погана и неправедна, студа и злобыисполненъ, от человѣк, сердцы милости не имущих.

И разлиласьпо Русской земле великая скорбь, и стон великий, и рыдание, и отовсюдуподнимался громкий плач, горький и неутешный, от народа поганого инеправедного, бесстыдством и злобой переполненного, от людей, не имеющихжалости в сердце.

МОЛЕНИЕ КЪ БОГУ ЦАРЯ И ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ И О ЖАЛОСТИКРЕСТЬЯНСКАГО НАРОДА, КОИ В ПЛѢНЪ ВЗЯТЫ. ГЛАВА 24

МОЛЕНИЕ К БОГУ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ О ТОМ, ЧТОБЫ СЖАЛИЛСЯОН НАД ХРИСТИАНСКИМ НАРОДОМ, В ПЛЕНУ НАХОДЯЩИМСЯ. ГЛАВА 24

Православныйже царь и великий князь Иоан Васильевич всегда, сия реченная слышавъ и зря плачи рыдание, и погибель людей своихъ, лютѣ печалуяся о них, яко оружиемъуязвляшеся и утробою мятяшеся, и сердцемъ боляше, стоняше о православныххристиянѣхъ и по вся часы мысляше, како бы что таковая противная воздатиказанцем и поганой черемисе их.

Православныйже царь и великий князь Иван Васильевич, слыша обо всем этом и видя плач, ирыдание, и погибель людей своих, всегда о них сильно печалился: горела у негоутроба, как у раненого, и болело сердце, и стонал он при мысли о православныххристианах, и всякий час думал он, как бы отомстить казанцам и поганойчеремисе.

И всегда спостом моляшеся Богу день и нощь и мало сна приемляше, Давыдски слезами своимипостелю свою омакаше,[97]глаголя: «Боже, языцы приидоша погании в достояние твое, дал еси намъ в жребийжити в немъ, и оскверниша церковь святую твою, и положиша тѣлеса раб твоихъбрашно птицам небеснымъ, и плоти преподобных твоих звѣрем земнымъ, и пролияшакровь ихъ, яко воду, в нашей земли. И поношение быхомъ соседомъ нашим, ипоругание, и насмѣяние сущим окрестъ живущих насъ. Коими убо, Боже нашъ,казнами не наказа нас: и плененми непрестанными, и великими пожары, и гладомъ частымъ и великим по всей земли, имором великим — и ни тако же престахомъ от злоб своих. Доколѣ, Господи,прогнѣваешися на рабы твоя? Мене же еси, яко добраго пастыря, избрал стадутвоему, и, аз согрѣших, мене погуби преже, а не овцы моя. Да за что погибаютъсии? — Токмо грѣхов моихъ ради и небрежения, и непопечения о сих! Нынѣ,Господи, прости вся грѣхи моя и не помяни беззаконий моих первых, во юностисотворенных мною, и не отврати лица твоего от моления моего, и вонми слезы моягоркия, виждь сокрушение сердца моего и не презри воздыханий моихъ, и призри настадо свое, еже стяжа десница твоя, и пощади наслѣдие твое, и ущедри созданиесвое, Спасе, и услыши стонание раб твоих, и спаси люди гиблющия, за них же накрестѣ своем кровь свою излиял еси. Владыко, пролѣй гнѣв твой на языки, незнающия тебе, и на царствия, яже имени твоего не взыскаша, и помози нам, Боже,спасителю нашъ, славы ради имени твоего святаго, и сотвори с нами по милоститвоей — изими насъ по чюдесем твоимъ и даждь славу имени твоему, Господи, и дапостыдятся вси супостаты наши, являющыя злая рабомъ твоим, и да изнемогут отсилы своея, и крѣпость ихъ да сокрушится, и да разумѣют, яко ты еси Богъ единъи славен по всей земли, и да тихо и безмятежно во благо время поживутхристиянския чада, славяще тебе, великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа». Ио семь пророкъ написа: «Близ Господь всѣм, призывающим его воистину; волюбоящихся его сотворитъ и молитву их скоро услышит, и спасетъ ихъ».

И всегда пребывалв посте, день и ночь молился он Богу и мало сну предавался и, орошая слезамисвоими, как Давыд, свою постель, говорил так: «Боже, поганые народы вторглисьво владения твои, и осквернили святую твою церковь, и сделали тела твоих рабовпищей для птиц небесных, а плоть преподобных твоих — для зверей земных, ипролили кровь их, словно воду, в нашей земле. И соседям нашим, окрест насживущим, было от них поношение, и поругание, и насмеяние. Какими только, Боженаш, казнями не наказал ты нас: и непрестанным пленением, и великими пожарами,и частым сильным голодом во всей нашей земле, и мором великим, но и тогда неотказались мы от злых своих дел. Доколе, Господи, будешь гневаться на рабовтвоих? И если меня избрал ты добрым пастырем стаду твоему, а я согрешил, томеня и погуби прежде, а не овец моих. За что погибают они! — Только из-загрехов моих, из-за того, что не берег их и не заботился о них! Ныне же,Господи, прости все грехи мои и не помяни первых моих преступлений, совершенныхмною в юности, и не отврати лица своего от моего моления, и вними горьким моимслезам, увидь сокрушение сердца моего, и не презри воздыханий моих, ипозаботься о стаде своем, которое охраняла десница твоя, и пощади наследиетвое, и будь щедрым, Спаситель, к созданию своему, и услышь стоны рабов твоих,и спаси гибнущих людей, за которых пролил ты на кресте кровь свою. Владыка,излей гнев свой на народы, не знающие тебя, и на царства, не признавшие именитвоего, и помоги нам, Боже, Спаситель наш, во славу имени твоего святого, и поступис нами по милости твоей — чудесами своими спаси нас, Господи, и прославь имясвое, да постыдятся все супостаты наши, причиняющие зло рабам твоим, и потеряютсилу свою, и сокрушится твердыня их, чтобы уразумели они, что ты — один Богславный на всей земле, и чтобы чада христианские могли тихо и безмятежно пожитьв добрые времена, славя тебя, великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа».Об этом и пророк написал: «Близок Господь ко всем, искренне призывающим его;исполнит он волю боящихся его, и быстро услышит молитву их, и спасет их».

О ВОСТАВШЕМЪ МЯТЕЖИ В КАЗАНИ И О СОГНАНИИ ЦАРЯ, И О ВЗЯТИИС МОСКВЫ ЦАРЯ ШИГАЛЕЯ, И О БѢЖЕНИИ ЕГО, И СКАЗАНИЕ О УБИЕНИИ КНЯЗЯ ЧЮРЫ. ГЛАВА25

О ПОДНЯВШЕМСЯ В КАЗАНИ МЯТЕЖЕ И ИЗГНАНИИ ЦАРЯ, И О ВЗЯТИИНА ЦАРСТВО ИЗ МОСКВЫ ЦАРЯ ШИГАЛЕЯ, И О БЕГСТВЕ ЕГО, И СКАЗАНИЕ ОБ УБИЕНИИ КНЯЗЯЧУРЫ. ГЛАВА 25

И воста вКазани в велможахъ и во всем народе смятение велико, воздвигоша бо крамолу всиболшие с мѣншими на царя своего, Сат-Кирея,[98]и свергоша его с царства своего, и выгнаша ис Казани со царицами его. И малоего не убиша за вину сию, что онъ приемляше своея земли крымскихъ срацынъ,приходящих к нему в Казань, и велможами быти устрояше, и богатяше их, ипочиташе, и власть велику подаваше имъ, и обиде казанцевъ, и любляше и брежашеихъ паче казанцевъ.

И началосьв Казани среди вельмож и народа большое смятение: возвели все — и знатные, ипростые — крамолу на царя своего Сафа-Гирея, и свергли его с царства, и выгналииз Казани с царицами его. И едва его не убили за то, что принимал он сарацин изКрымской своей земли, приходящих к нему в Казань, и делал их вельможами, иобогащал, и почитал, и наделял их большой властью, и любил их, и берег большеказанцев, казанцев же обижал.

И побѣжавъцарь Сат-Кирей в Нагаи, и за Яикъ, и присвоися тамо, прибѣжав къ заяицкомукнязю Исупу,[99]и дщерь у него взя,[100]красну велми и мудру. С нею же взя и улусы кочевныя, в них же, кочюя, живяше. Ибысть ему та пятая жена. И возлюби ю зѣло, паче первыхъ женъ[101] своих болшихъ.

И, побежавк ногаям за Яик, остался там царь Сафа-Гирей у заяицкого князя Юсупа и взялсебе в жены его дочь, очень красивую и умную. В приданое же взял за ней кочевыеулусы, в которых и жил, кочуя. И была это у него пятая жена. И сильно полюбилон ее, больше своих прежних, старших жен.

И подня ссобою тестя своего, князя Исупа, приведе с ним нагайских срацын — всю ордузаяицкую, и прииде с ними на взятие Казани. И стояше два месяца, приступая, ине взя града. И возвратися в Нагаи и ничтоже успѣвъ, токмо землю поплѣнив,нимало имуще у себя стѣнобитнаго наряду. И кто можетъ град таковъ стрѣламивзяти едиными, без пушек, аще не Господь его нѣкако предастъ!

И, уговоривтестя своего, князя Юсупа, пришел он с ним захватить Казань, приведя с собойногайских сарацин — всю орду заяицкую. И стояли они два месяца, штурмуя город,и не взяли его, так как не было у него никаких стенобитных орудий. И возвратился он к ногаям, ни в чем непреуспев, только пограбив Казанскую землю. И разве может кто-нибудь взять такойгород одними стрелами, без пушек, если только не отдаст его ему в руки самГосподь!

В сие жевремя злочастное притужаше казанцем царь Шихалей Касимовский всегдашнимвоеванием земли ихъ. И возтужиша казанцы о частыхъ войнахъ, напавших на нихъ,ово же о царѣ своемъ, не могуще жити долго без царя, яко ядовиты осы без маткисвоея въ гнѣздѣ или малыя змии без великаго. И не вѣдяху, откуду себѣ царядобыти, не хотяху от казанских царевичев и ни единаго знаемаго ими поставитицарем. Ови убо хотяху в Крым послати по царевича, какова любо, овии же затурскаго царя мышляху заложити, да брежетъ их онъ и пришлетъ имъ своего царя, ноне хотяху быти никому же повинны, яко державнии; овии же за московскаго царя ивеликаго князя, и бояхуся мщения от него о старых своихъ преступлениях; овии жеи паки того же сосланнаго царя Сап-Кирея, изгнанаго, призвати хотяху, но и тогобояхуся, мало бо его не убивше казанцы, всегда поучаеми бываху на зло и нагоршее преуспѣваху.

В это жезлосчастное время досаждал казанцам постоянными набегами на их земликасимовский царь Шигалей. И затужили казанцы из-за частых войн, обрушившихся наних, а также и о царе своем, ибо не могли они долго жить без царя, так же какядовитые осы в гнезде без матки своей или маленькие змееныши без большой змеи.Но не знали, откуда добыть себе царя, ибо не хотели посадить на царство никогодругого из известных им. Одни из них хотели послать за каким-нибудь царевичем вКрым, другие же за турецкого царя намеревались заложиться, чтобы взял он их подохрану и прислал им своего царя, при этом не хотели они никому повиноваться,словно правители; иные стояли за московского царя и великого князя, но боялисьмщения его за старые их преступления; иные же хотели снова призвать изгнанногоими царя Сафа-Гирея, но и его боялись, ибо едва не убили его казанцы, всегдаподстрекаемые на зло и в горьких делах преуспевающие.

Исмысливше, яко улучно время изыскавше оманути имъ самодержца московскаго, ежезаложитися за него и Казань ему предати, и взяти на царство царя Шигалия, иуморити, яко же и брата его, мечи разсѣкоша, да не творит имъ пакости великиевсегдашним воеванием. И послаша с лестию послы своя со многими дарми ко царю ивеликому князю просити царя Шигалия на Казань царемъ и миръ, и любовь имѣти снимъ. И паче же заручающе на болшую вину, лжуще и маняще, яко же и отцу еголгаху и ругахуся.

Исообразили они, что пришло подходящее время обмануть им московского самодержца:заложиться за него и отдать ему Казань, и взять на царство царя Шигалея, ипогубить его, как и его брата, зарубить его мечами, чтобы не причинял он имвеликих бед постоянными своими войнами. И послали они лицемерно послов своих смногочисленными дарами к царю и великому князю, чтобы просить у него на царствов Казань царя Шигалея, обещая жить с ним в мире и любви, и навлекли они на себяеще большую вину, обманывая его и заманивая, как лгали и насмехались они надотцом его.

Царь же ивеликий князь не позна гораздо лукавства казанцев, яко юнъ сый, и не послушастарых вѣрных совѣтников своих. И возбраняющим имъ не нят вѣры казанцем, ноповѣри и послушав лстивых прелагатаевъ своих злых християнскихъ, наровящихказанцем, аще и единовѣрнии ему, еще же паче и воскормивше его. О семъ да никтоже ми позазрит, яко лжу на своихъ глаголюща, истину бо вѣщаю: воистину достойнисуть таковии вѣчному проклятию!

Царь же ивеликий князь по молодости не распознал сразу лукавства казанцев и не послушалстарых верных своих советников. И хотя уговаривали они его не доверятьказанцам, поверил он им, послушавшись льстивых и злых изменников христианских,которые хотя и были одной с ним веры, более того, — вырастили его, но угождаликазанцам. Да не осудит меня никто за то, что лгу на своих, ибо все это правда:воистину достойны такие люди вечного проклятия!

Онъ же, полукавому совѣту ихъ, ятъ вѣры имъ и казанцем. И призвавъ к себѣ царя Шихгалея,и понуди его итти на царство в Казань, паче же на смерть, яко да, волею царствосмиривъ, привлечетъ под руку державы его. Царь же Шихгалей не смѣ преслушатисясамодержца своего, ни рещи ему противъ ничто же, да не разгнѣвается на него.Неволя бо многажды может паче волнаго!

Он же, полукавому совету их, поверил им и казанцам. И, призвав к себе царя Шигалея,принудил его идти на царство, а вернее, — на смерть, в Казань, чтобы тот, своейволею смирив царство, подчинил его Московской державе. Царь же Шигалей не смелослушаться самодержца своего и в чем-нибудь возразить ему, дабы тот неразгневался на него. Покорностью ведь можно большего достичь, чем своеволием!

И пойде сказанскими татары и с послы, великою печалию одержим сый, и не просто же, но навѣре и ротѣ велицей, да не убиен будет от нихъ, тако же и они от негоразпленени да не будутъ и никоея же ему вины прошлыя не мстити имъ; да преже идетк ним не в велицей силе: да не, убоявшеся казанцы плѣнения от царя, и вси во граде затворятся и царя самого,и послов своихъ к ним не пустят в Казань. И симъ лщением омануша его послове. Иизыманъ бысть, аки медвѣдь, не крепкотѣненными мрежами звѣриными, но лестию исловесы лукавыми.

И пошел онс казанскими татарами и послами, охваченный большою печалью, но не просто так,а заключив с ними договор о том, что не будет он убит ими, они же не будут имвзяты в плен, и что не будет он мстить им за прошлые их провинности; идти же ондолжен к ним без большого войска, иначе, казанцы, побоявшись царской расправы, затворятся в городе и непустят к себе в Казань ни самого царя, ни своих послов. И такой хитростью обманулиего послы. И поймали, как медведя, но не крепкими охотничьими сетями, а лестьюи лукавыми словами.

И не взявцарь с собою ни силы многие, ни стѣнобитнаго наряду огненаго, ни стрѣлцовъ, нотокмо своих варваръ 3000 и два воеводы московских. Единъ посланъ на брежениецарю в Казани быти с нимъ — князь Дмитрей Белской, и с тѣм тако же рабовъ идомочадцевъ его 1000; другий же воевода — князь Дмитрей Палецкой, и томуповелено бѣ до Казани провадити и поставить царя на царство, и возвратитися.

И не взялцарь с собой ни большого войска, ни стенобитных орудий, ни стрельцов, взялтолько три тысячи своих варваров и двух московских воевод. Один из них — князьДмитрий Бельский — был послан для охраны царя и должен был остаться с ним вКазани, при нем была тысяча слуг его и домочадцев; другому же воеводе — князюДмитрию Палецкому — было приказано лишь проводить царя до Казани, поставить егона царство, а затем возвратиться.

И пришедтамо царь, и въстрѣтиша его казанцы, в пансырех и в доспѣсѣхъ одѣяни, не здары царьскими, со оружми кровь льюще. И взяша царя единаго неволею вКазань, без воеводы его, и с ним в число болшихъ его мурзъ и князей 100человекъ. И тѣх емше, в тѣмницах заключиша, а прочих тѣхъ избиша всѣх на поле,на встрѣче царя, не пущая во град.

И пришелтуда царь, и встретили его казанцы одетыми в панцири и доспехи, не с царскимидарами, а с оружием, проливающим кровь. И впустили они царя в Казань против еговоли одного, без воеводы, и с ним князей и мурз его сто человек. И, схватив их,заключили в темницах, а всех остальных перебили на поле, когда встречали царя,не пустив их в город.

И видѣввоевода, князь Дмитрей, стрясшееся сие зло над царемъ и проводивъ его с плачемъи со слезами, поклонився царю, и ни единыя нощи препочивъ, тако бо ему велено,и возвратися, скоро бѣжа, повѣдая сие самодержцу. Казанцы же отпустиша воеводук Москвѣ, ни единаго словесе худа рекше ему, а после и каявшеся, что отпустившеего.

И, видястрясшееся с царем несчастье, проводил его воевода, князь Дмитрий, с плачем исо слезами поклонившись царю, и, не отдохнув ни одной ночи, как было емувелено, возвратился очень скоро в Москву, рассказав обо всем самодержцу.Казанцы же отпустили воеводу в Москву, ни одного худого слова не сказав ему, апосле раскаивались, что отпустили его.

А другий жевоевода со царем остася, и даша ему дворы стояти за городомъ, на посаде. И небрежаху его, да како хощетъ, но токмо ко царю ѣхати не дадяху ему и к Москвѣвозвращаху, да идет от них без боязни и со всѣми своими, неврежен ничим же, а оцарѣ да не тужит. Онъ же паче изволи умрети у них со царемъ, неже, оставльшеего жива, единъ возвратитися и умрети на Москвѣ.

Другой жевоевода остался с царем, и дали ему дворы для постоя за городом, на посаде. Ине сторожили они его, предоставляя жить по своему усмотрению, но только к царюездить не давали и уговаривали его вернуться в Москву: пусть-де идет от них безстраха со всеми своими людьми, ни в чем не понеся ущерба, а о царе-де не тужит.Он же предпочитал умереть у них вместе с царем, нежели, оставив его живого,одному возвратиться и умереть в Москве.

Глаголю жео нем, яко в том бѣ воеводѣ болшая измѣна казанцемъ, и сего ради они ходящевойною и не воеваху ни селъ, ни градовъ его, но около их обхожаху, и ни курятиединаго не взимаху. Посему, знати есть, яко прелагатай бѣ.

Скажу же онем, что был тот воевода тайным другом казанцев, поэтому они, ходя войной наРусь, ни сел, ни городов его не разоряли, но обходили их стороной, не взимая снего дани ни одним куренком. Поэтому следует знать, что был он предателем.

И быстьтогда в Казани царь месяцъ единъ в лѣта 7054-го года, не яко царь, но якоплѣнникъ, изыманъ, крѣпко брегомъ — не испущаху его из града гуляти со своимиего никаможе. И видѣ себе от казанцев неизбытною бѣдою одержима, и тужаше, иплакаше, и втай небеснаго Бога моляше по вѣре своей, но и руских святыхъ напомощъ призываше, и мысляше, како бы освободитися от напрасныя смерти.

И пробылтогда царь в Казани всего один месяц, в году 7054 (1546), не как царь, но какпленник, схваченный и крепко охраняемый, — никуда не отпускали его гулять изгорода с приближенньши его. И, видя, что ввергнут он казанцами в непоправимуюбеду, тужил он и плакал, и в тайне молил своего Бога, и русских святых напомощь призывал, и раздумывал, как бы избежать жестокой смерти.

И в царскиямѣсто власти смиряшеся пред ними и повиновашеся, и ни в чем же имъ прерѣковаше,и славны пиры на них творяше по вся дни, и дарове имъ подаваше, не царству жехотяше, но тѣм хотяше нѣкако смерти горкия избыти. Они же царскую его честь идары со смирением ни во что же вмѣняху, но и сосуды его сребреныя и златыя,разставленыя пред ними на столѣх, разграбляху, сердце его раздражающе, злии,даромъ, да что имъ речетъ, и они, вскочивше ту, и разсѣкутъ его мечи, акисыроятцы звѣрие овча или козла разсторгнутъ.

И вместотого чтобы показывать царскую свою власть, смирялся он перед ними, иповиновался им, и ни в чем не прекословил, и каждый день устраивал для нихславные пиры, и одаривал их подарками, не на царстве стараясь утвердиться, ножелая тем избежать горькой смерти. Они же царскую его честь и дары, подносимыеим со смирением, ни во что не ставили, но, злые, расхищали сосуды его,серебряные и золотые, расставленные перед ними на столах, понапрасну выводя егоиз себя; если же он что-нибудь говорил им, то они тут же, вскочив, готовы былирассечь его мечами, словно звери-сыроядцы — разорвать овцу или козла.

Но царскаясмерть без вѣдома Божия не бывает, ни проста коегождо человѣка, вся бо умираетсудом его, Божиими дланми соблюдаеми: никто же можетъ от человѣкъ убити дореченнаго ему дни.

Но царскаясмерть без ведома Божия не случается, так же как и смерть любого другогочеловека, ибо все Божьими руками охраняемы: умирают по суду его, никто не можетбыть убитым до назначенного ему дня.

И вложиБогъ милосердие о царѣ, вѣрнаго ради его страданиа за християны, въ сердцеболшаго князя — властителя казанскаго Чюры Нарыковича;[102] власть бо тогда над всѣми великуимѣяше в Казани Чюра. Князь же той, возрѣвъ на царя человѣколюбезнѣ имилостивно, пожалѣ о нем сердцемъ и душею своею и припаде ко царю вѣрноюприязнию нелѣстною, добру помочь ему дая совѣтомъ своимъ, печаль от негоотрѣвая и время, подобно к бѣжанию его, сказуя, избавляя царя от неповинныясмерти, оболгаетъ казанцевъ и сказуетъ ему и волмож московскихъ, доброхотящихКазани, и вѣсти повѣдающе о злѣ, и о добрѣ, подаваше имъ, и дары от того у нихвелики взимаше. Царь же даде ему и грамоты, вѣры для, ихъ за печатмиихъ.

И в наградуза праведные страдания царя за христиан вложил Бог жалость к нему в сердцезнатного князя-правителя Чуры Нарыковича; имел тогда Чура большую власть надовсеми в Казани. И князь этот, посмотрев на царя человеколюбиво и милостиво,пожалел его сердцем своим и душою и привязался к царю преданно и искренне,оказывая ему большую помощь своими советами, отгоняя от него печаль и указываяему время, подходящее для его побега, и тем избавляя царя от незаслуженной смерти;доносил он ему на казанцев, а также назвал и тех московских вельмож, что быликазанскими доброхотами, и, узнавая плохие и хорошие новости, передавал ихказанцам, получая за это от них богатые дары. И для верности передал царюграмоты, скрепленные их печатями.

Казанцы женеотложно, с того дни и сего дни, хотяху царя убити, но побѣждаше смирение его.И пресѣцаше думу Чюра, и день от дне отлучаше. Во един же день праздниканѣкоего срацынскаго — обычай имѣют казанцы праздновати и веселитися, и вкорчемницахъ испивати, в той же день зва царь на обѣдъ свой всѣх казанскихъвелмож и властей, и судей всѣх, пребывающих в ратномъ дѣле, и всѣх купцевъвеликих, и добыточныхъ людей, и простых, учрежаше ихъ сам в полатах царскихъучрежениемъ великимъ. Протчему же народу градскому повелѣ брашна и пития, имеду, и вина возити, великия сосуды мѣрныя изналивати, и неизчерпаему быти, ипоставляти на царевѣ дворѣ и площади, и вездѣ по граду: и по улицам, и попереулкамъ, и на распутиях, идѣже собираются людие и куплю дѣют, и ходятъ, иминуютъ, — и давати имъ пити невозбранно до воли ихъ. Такоже и воеводы царевывся, приходящыя к нему, накормлеваше и напояваше, и одаряше ихъ, улановей же икнязей, и мурзъ. И вси упивахуся до пияна и разъѣзжахуся по домом своим.Простыя же люди по улицам лежаху, коиждо гдѣ възвалився. И вси царя похваляху,убозии же и нищии Бога о немъ моляху.

Казанцы же,не медля, со дня на день хотели убить царя, но побеждало их его смирение. Иотговаривал их Чура, и день за днем откладывали они убийство. В один же деньнекоего сарацинского праздника — казанцы имеют обыкновение устраиватьпраздники, и веселиться, и в корчемницах напиваться — созвал царь на обед ксебе всех казанских вельмож, и правителей, и судей всех, и ратных людей, и всехбогатых купцов, и зажиточных людей, и простых граждан и разместил их сам вцарских палатах по своему царскому усмотрению. Прочему же народу городскомуповелел он возить еду, и питье, и мед, и вина, наливать их в большие сосуды иследить, чтобы не кончалось в них вино, и расставить их на царском дворе, и наплощади, и по всему городу: и по улицам, и по переулкам, и на перекрестках, гдесобираются люди на торг, и ходят, и переходят, и давать им беспрепятственнопить, сколько они захотят. Также и всех царских воевод, приходящих к нему,кормил он, и поил, и одаривал — уланов, и князей, и мурз. И упились все допьянаи разъехались по домам своим. Простые же люди лежали прямо по улицам, кто гдеповалился. И хвалили все царя, убогие же и нищие Бога о нем молили.

И никто жетогда никого же стрежаху, и моглъ бы царь, аще бы восхотѣл, от великих и домалых, и до худых всѣх избити во граде. Но или собою не домысляся, иливразумити его нѣкому на сие, но толко своими руками уби нарочитых князей имурзъ, но и болшихъ волмож пьяных с собою ухвати и умча. Проспалися, в чепѣх иво оковах ведомы, на пути и плакахуся зло совѣсти своея и недомышляхуся.

И никтотогда никого не стерег, и мог бы царь, если бы захотел, всех перебить в городеот мала и до велика, всех без исключения. Но или сам он до этого не додумался,или некому было его вразумить, только убил он своими руками одних лишьзнатнейших князей и мурз, богатых же вельмож, пьяных, с собою захватил и увез.Проснулись они уже в пути, ведомые в цепях и оковах, и зло плакали они отстыда, и не могли понять, как все случилось.

Царю жеизготовившуся и воеводе его, и нощи дня того приспѣвши, во граде же всѣмъ людемпияным, малу и велику, и проводи царя из Казани до Волги Чюра, изпустивъ его ибѣжати изнарови. И рече ему: «Аз, царю, вмѣсто тебе умру и моя глава вмѣстотвоея главы. Ты же, мною избавленъ бывъ от смерти, не забуди мене: егда будешина Москвѣ, прежде мене станеши пред самодержцем, и воспомяни ему о себѣ и о мнѣвся повѣдай». Сказа Чюра всю свою мысль царю, яко: «И аз готовъ буду за тобоюиз Казани бѣжати к Москвѣ на имя самодержцево: аще ли не побѣгну, то быти миубиену от казанцевъ про изпущение твое». И совѣт ему даде, яко да дождетъ егоцарь на нѣкоемъ мѣсте знаемѣ, день ему нарече, да з женами своими и з дѣтми, ис рабы, и со всѣм имѣниемъ своим, не мочавъ нимало, побѣгнетъ за ним к рускимълюдемъ и украинам.

Когда жецарь и воевода его были готовы к побегу и настала ночь того дня, а горожане всебыли пьяны от мала до велика, проводил Чура царя из Казани до Волги, выпустивего и уговорив бежать. И сказал ему так: «Я, царь, вместо тебя умру и отдамсвою голову вместо твоей. Ты же, избавленный мною от смерти, не забудь меня:когда будешь в Москве и раньше меня предстанешь перед самодержцем, поведай емуо своем спасении и расскажи все обо мне». И открыл Чура царю весь свой замысел:«И я готов бежать вслед за тобой в Москву и перейти на службу к самодержцу:ведь если я не убегу, то убьют меня казанцы за то, что отпустил тебя». Иусловились они, что дождется его царь в некоем известном им месте в назначенныйдень, а он с женами своими, и с детьми, и со слугами, и со всем своим скарбом,не медля, побежит вслед за ним к русским людям в пограничные земли.

Разгнѣвасябо Чюра князь на казанцевъ о царѣ Шигалии, что лѣсть сотвориша над царем не посовѣту его, и взяша царя на вѣре и ротѣ велицей, и восхотѣша его убити, акинѣкоего злодѣя или худа человѣка, Бога не убоявшеся и брань конечную икровопролитие зачинающе с московским самодержцем на отмщение себѣ и чадомъсвоим.

Иборазгневался князь Чура на казанцев из-за царя Шигалея за то, что обманули оницаря, не послушавшись его совета, и, клятвенно пообещав ему безопасность,захотели убить его, словно какого-нибудь злодея или безвестного человека, непобоявшись Бога и затеяв кровопролитную войну с московским самодержцем,уготовив тем месть себе и своим детям.

И пущенъбысть царь из Казани Чюрою, реку Богомъ, здрав побѣгли и воевода его, князьДмитрей, со всѣми его отроки, неврежденъ ничем: воевода же не стрегом казанцы,развѣе царя блюдяху крѣпко. И побѣжаху к руским украинам, к Василь-городу, вборзоходных стругахъ, токмо з душами своими, яко же роженны, да единыглавы своя унесутъ от напрасныя смерти, всю казну свою в Казани покинувше,сребреную и златую, и оружейную, и ризную, избывъ от тѣнята, яко птица отпругла на воздухъ излѣтевъ, второе избывъ от рукъ казанцевъ, от страхасмертнаго. И забы царь, и не пожда на мѣсте реченнѣм друга своего ЧюрыНарыковича, избавльшаго его от смерти.

И,выпущенный Чурой, я же скажу — Богом, побежал царь из Казани, здоров иневредим, и с ним воевода его, князь Дмитрий, со всеми своими отроками: воеводуведь казанцы не стерегли, только за царем строго следили. И побежали они крусским границам, к городу Васильеву в быстроходных стругах, ничего не имея задушой, в чем мать родила, чтобы только головы свои унести от жестокой смерти,бросив всю казну свою в Казани: золото, и серебро, и оружие, и одежду,освободясь от пут, словно птица, вырвавшаяся на воздух из сетей, во второй разуйдя от казанцев, от страха смертного. И забыл царь и не подождал в назначенномместе друга своего Чуру Нарыковича, избавившего его от смерти.

Во утрии жедень приѣхаша нѣцыи князи и мурзы надзирати царя и видѣша двор царевъ пустъстоящъ: ни входящих вонь и низходящихъ из него, и не бѣ стражей, нибѣрежателей, ни слуг царевых, предстоящих ему. И поискавше царя в ложницах его,и не обрѣташе ни во единой храминѣ. И видѣша токмо стрежателей царевыхъ,лежащих изсѣченых. Они же рекоша: «Охъ! Охъ! Увы, яко прелщени есмя, всякъпосмиется нам, вѣдомо бо казанцем бѣжание царево».

Утром жеследующего дня приехали некие князья и мурзы следить за царем и увидели, чтодвор царев стоит пуст: не было видно ни входящих в него, ни выходящих, нистражей, ни охранников, ни слуг царских, прислуживающих ему. И, поискав царя вспальнях его, не нашли его ни в одной из комнат. И увидели они только побитыхстражников царских. И сказали они:«Ох! Ох! Увы! Обмануты мы, и каждый теперьпосмеется над нами, когда узнают казанцы о бегстве царя».

И гнашасяза нимъ и вѣдуще, яко не согнати его, и между собою которахуся и пряхуся овъ натого, овъ на иного, и много избиша меж собою неповинных. Гнѣвахуся вси на Чюру,унимаше бо ихъ о убитии царя, и роптаху нань, и зубы скрѣжетаху. Инии жепочитаху Чюру за храбрость его и за высокоумие его во всемъ граде.

И погналисьони за ним, и, поняв, что не смогут его догнать, начали между собою ссориться ибраниться, один наскакивая на другого, и убили многих неповинных. Гневались всена Чуру, ибо унимал он их, когда хотели они убить царя, и роптали на него, искрежетали зубами. Другие же почитали Чуру за его храбрость и за то, что был онсамым умным в городе.

Чюра же, повремени собрався з женами своими и з дѣтми, — с ним же бѣ 500 служащих раб его,во оружиях одѣяны, всѣх ратник с ним 1000 и присталых к нему со всѣмбогатесвомъ князи з женами и з дѣтми, аки в села своя поѣха прохлажатися исКазани. И побѣжа к Москвѣ спустя по царѣ Шигалѣи десять дней и догнав мѣстареченнаго, и не обрѣте царя ждуща его. И горко ему бысть в той часъ.

Чура жечерез некоторое время, собравшись с женами своими и детьми, — было с нимпятьсот вооруженных рабов, служивших ему, всех же воинов с ним была тысяча, таккак присоединились к нему некоторые князья со всем богатством своим, с женами идетьми, — будто бы в села свои поехал прогуляться из Казани. И побежал он вМоскву через десять дней после царя Шигалея, и достиг назначенного места, и ненашел там царя, ждущего его. И горько ему было в тот час.

А казанцы,увѣдавше бѣжание Чюры и гнавшеся за ним, и догнавше. Онъ же, обострожився отнихъ в мѣсте крѣпце, чая отбитися от нихъ. И бившеся с ними долго. И убишасвоего храбраго воеводу Чюру Нарыковича и с сыном его, и со всѣми отроки его,яко прелагатай есть Казани, доброхота царева. И токмо живѣ женѣ его с рабынямиея в Казань возвратиша. И болши сея любви нѣсть ничто же, еже положити душюсвою за господина своего или за друга.

А казанцы,узнав о бегстве Чуры, погнались за ним и догнали его. Он же отгородился от нихв удобном месте, надеясь отбиться, и долго сражался с ними. И убили онихраброго своего воеводу Чуру Нарыковича с сыном его и со всеми отроками его какизменника Казани и царского доброхота. И только жена его с рабынями живойвозвратилась в Казань. И нет ничего выше той любви, когда отдают душу загосподина своего или друга.

О ТРЕТИЕМЪ ВЗЯТИИ ЦАРЯ САП-КИРЕЯ НА ЦАРСТВО И О СКОРБИЕГО, И О СМЕРТИ, И О ЦАРИЦЪ ЕГО, И О КАЗНИ ВЕЛМОЖ МОСКОВСКИХ, И О ПОСЛАНИИВОЕВОД МОСКОВСКИХ НА КАЗАНЬ. ГЛАВА 26

О ВЗЯТИИ В ТРЕТИЙ РАЗ НА ЦАРСТВО ЦАРЯ САФА-ГИРЕЯ, И ОСКОРБИ ЕГО, И О СМЕРТИ, И О ЦАРИЦЕ ЕГО, И О КАЗНИ МОСКОВСКИХ ВЕЛЬМОЖ, И ОПОСЛАНИИ ВОЕВОД МОСКОВСКИХ НА КАЗАНЬ. ГЛАВА 26

И поизбѣжании царя Шигалѣя ис Казани идоша казанцы в Нагаи, за Яикъ, и молиша царяСап-Кирея, да изыдетъ паки третье к нимъ на Казань царемъ,[103] ничтоже бояся. Онъ же радъ бысть ипойде с ними, прииде с честию в Казань. И встрѣтиша с дары царскими и умиришасяс ним. И царствова напослѣдок два лѣта, и злѣокаянную свою душю изверже.[104]

И послебегства царя Шигалея из Казани отправились казанцы к ногаям, за Яик, и молилицаря Сафа-Гирея, чтобы, ничего не боясь, пошел он к ним снова в третий разцарем в Казань. Он же был рад, и пошел с ними, и пришел с честью в Казань. Ивстретили его казанцы с царскими дарами и помирились с ним. И царствовал оннапоследок два года и испустил злоокаянную свою душу.

СловесБожиих суд! Мечь и копие не уби его, и многажды на ратѣх смертныя раны возлагахунань, нынѣ же, пьянъ, лице свое и руце умываше и напрасно занесеся ногамасвоима, и главою о умывалничный теремец ударися до мозгу, и о землю весьразразися, и всѣ составы тѣла его разслабишася, и не успѣвшим его предстоящимскоро подхватити. И от того умре того же дни, глагола сие, яко: «Нѣсть иноничто, но кровь християнская уби мя». И всѣх лѣтъ царствова на Казани 32 лѣта.

О судБожий! Не убили его меч и копье и много раз в боях наносили ему смертельныераны, теперь же, пьяный, мыл он руки свои и лицо, и покачнулся на ногах, иразбил голову об умывальник до мозга, и упал на землю, и разбился, и всесуставы его расслабились, и прислуживавшие ему не успели подхватить его. И отэтого умер он в тот же день, проговорив: «Не что-нибудь, а кровь христианскаяубила меня». И всего процарствовал он в Казани тридцать два года.

И, умирая,царь приказа царство свое меншей царице[105]своей, начаяся нѣчто сынъ родится ему от нее, а трем женам раздѣли имѣние царскоеи отпустити велѣл во отечествия своя ихъ. Они же поѣхаша: болшая в Сибирь коотцу своему, а вторая к Астраханскому царю, третяя жена въ Крымъ к братиисвоей, княземъ Ширинскимъ. Четвертая же бѣ руская плѣнница, дочь нѣкоего князяславна. И та по возвращении царя из нагай в Казань умре в Казани.

И, умирая,передал царь свое царство младшей своей царице, надеясь, что родится у нее егосын, а имение царское разделил между другими тремя женами и велел отпустить ихкаждую в свое отечество. И поехали они: старшая — в Сибирь, к отцу своему,вторая — к астраханскому царю, третья жена — в Крым, к братьям своим, князьямШиринским. Четвертая же была русской пленницей, дочерью некоего славного князя.Она после возвращения царя от ногаев в Казань умерла в Казани.

И по смертицаревѣ востала брань велика и убийство в велможахъ его, и ругание злогласно, икрамола губителная: не хотяху бо слушати казанцы и покарятися менший болшимъ,коимъ царство приказано беречи, но вси велики творяхуся и вси хотяху владѣти вКазани, и друг друга убивающе.

И началасьпосле смерти царя между вельможами его яростная борьба, и убийства, и злаяругань, и крамола губительная, ибо не хотели менее знатные казанцы слушаться ипокоряться более знатным, которым приказано было беречь царство, но всеглавными себя возомнили, и все хотели править в Казани и убивали друг друга.

А инии жекрамолницы бѣгаху к Москвѣ ко царю и великому князю служити. Онъ же, не бояся,приемля ихъ и дая имъ потребная неоскудно. И се видяще, инии забываху родъ иплемя. К Москвѣ выѣзжаху казанцы до 10 000 на Русь. Божие слово рече воЕвангелии: «Аще кое царство станетъ само на ся, то вскорѣ разорится».

А иные жекрамольники убегали в Москву служить царю и великому князю. Он же, не боясь,принимал их и давал им необходимое, не скупясь. И, видя это, иные забывали свойрод и племя. И выехало казанцев в Москву, на Русь, до десяти тысяч. Слово Божиеговорит в Евангелии: «Если какое-либо царство станет само на себя, то вскореразорится».

Царь жеШигалий из Казани на Коломну прибѣжав, яко ястреб, борзо прелѣтев путнуюдолготу, ту бо стояше того лѣта царь и великий князь с силами своими, мужествуяна крымскаго царя. И втай наедине возвѣсти ему Шигалий о себѣ,[106] како поглощенъ хотяше от казанцевъбыти и еже рядцы его болшие казанцем дружаху и поноровляху, яко навѣтом ихъказанцы хотѣша его убити, Показа же ему и грамоты их за печатми ихъ.

Царь жеШигалей из Казани быстро, словно ястреб, перелетев долгий путь, прибежал вКоломну, где стоял в том году царь и великий князь с силами своими, доблестновоюя с крымским царем. И тайно, наедине, рассказал ему Шигалей, как хотели егопогубить казанцы и о том, что его, самодержца, ближайшие советники были всговоре с казанцами и потрафляли им и что по их навету казанцы хотели егоубить. Показал он ему и грамоты их, скрепленные их печатями.

Царь же ивеликий князь возъярися и рыкнувъ, яко лѣвъ, зло и, вправду обыскавъ и испытавъхристиянскихъ губителей и бусорманских понаровниковъ, сослати повелѣ трех своихболяр, великихъ велможъ, лесть творящих, главной казни предати. Четвертый жеболший и той смертным зелием опився уже после ихъ.[107] К сим же и иных, вѣдающихъ дѣлосие, но не творящих, тии же бѣжанием смерти избыша и казни, и нѣгдѣ укрывшесягнѣва его, живше до времени и обославшеся инѣми, и паки прияти быша во свойсанъ.

Царь же ивеликий князь разъярился и, рыкнув зло, словно лев, и учинив строгий допросгубителям христиан и басурманским приспешникам, повелел сослать трех своихбояр, знатных вельмож, бывших в заговоре, и предать их смертной казни.Четвертый же знатный сам принял яд уже после их смерти. К этим же прибавил он ииных, которые знали об этом заговоре, но сами в нем не участвовали, но тебегством избежали смерти и казни, и жили до времени в некоем месте, укрывшисьот гнева его, и, когда поручились за них другие, снова были утверждены в своемсане.

Царь же ивеликий князь о том посмѣянии ему казанцевъ, еже о царѣ Шигалие, болитъ душею иснѣдается сердцем и недугуетъ злобою. И на другое лѣто по нем посла за сиюлестную измѣну казанския земли воевати дву своихъ воевод преславных:превеликаго воемъ наставника храбраго князя Семиона Микулинскаго, достойно егопамяти не забыти, и князя Василья Оболенскаго Сребренаго[108] — и с ними на лехкѣ рати с копиимногочисленых и бойцовъ огненых, и стрелцовъ.

Царь же ивеликий князь из-за всего случившегося с царем Шигалеем, из-за этой насмешкинад ним казанцев озлобился, и болела у него душа, и ныло сердце. И послал он наследующий год разорить за ту коварную измену казанские земли двух своихпрославленных воевод: великого наставника воинов храброго князя СеменаМикулинского — да сохранится память о нем! — и князя Василия ОболенскогоСеребряного и с ними налегке многочисленных воинов, вооруженных копьями, ипищальников, и стрельцов.

И отпущашеихъ, говорит имъ слово свое царское с любовию: «Вѣсте ли, о силмии мои, каковпламень горит в сердцы моем о Казани и не угаснетъ никогда же?! И воспомянитетогда, что благоприяли от отца моего, а от меня же, аще и мало: се еще нынѣвамъ время предлежитъ любовъ показати ко мнѣ потщаниемъ службы, еже нелестно,на враги моя, и, аще угодно послужите и печаль мою утѣшите, то многимъ благимъи паче первыхъ повинна мя вам дарователя имѣйте, о друзи. И се ми надежда моявеликих воеводъ и благородных юнош». И сими словесы дерзостных сотвори, иотпущает Волгою в лодияхъ, заповѣдавъ имъ не приступати к Казани, сам бомысляше ити, изготовяся, какъ ему время будетъ.

И, отпускаяих, говорит он им с любовью слово свое царское: «Знаете ли, о сильные мои,какой пламень горит в сердце моем из-за Казани и не угаснет никогда?! Вспомнитеже все доброе, что получили от отца моего и от меня, пусть даже от меня и малоеще: теперь подошло вам время показать любовь вашу ко мне усердной и преданнойслужбой против врагов моих, и если хорошо послужите и печаль мою утешите, тобольше прежнего, о друзья, награжу вас многими дарами. И теперь надеюсь я напервых моих воевод и благородных юношей». И, вдохновив их такими словами,посылает он их Волгою, в ладьях, наказав им не подступать к Казани, ибо самнамеревался, приготовившись, идти туда, когда подоспеет время.

Похвалю жемало время предобраго воеводу и всѣми любимаго князя Симиона. Таковъ бо обычайимѣ: умомъ веселъ всегда и свѣтел лицем, и радостенъ очима, и тих, и кроток, ине имѣя гнѣва ни на кого же своих воин, но на противныя ему ратныя, и силенъ вмужествѣ, и славен в побѣдах, и в скорбѣхъ терпѣливъ, и наученъ мѣтати копием и укрыватися отстреляния, и на обѣ руки стрѣляти в примѣту, и не погрѣшити.

Воздам жекоротко хвалу добрейшему воеводе и всеми любимому князю Семену. А был он таков:умом всегда живой и лицом светел, с радостными глазами, тихий и кроткий; недержал он гнева ни на кого из своих воинов, только на вражеских ратников, и былон доблестен и славен победами своими, и терпелив в несчастьях, и хорошо умелметать копье и укрываться от стрельбы, и мог обеими руками стрелять в цель и непромахнуться.

Тот жевоевода, князь Семенъ, з другимъ воеводою уязвляется сердцемъ и вооружаетсякрѣпце, со многими ратными храбрыми шедше, повоеваша много казанския области икровию наполниша черемиская поля, и землю покрыша варварскими мертвецы, аКазань град мимо идоша неподалеку, толко силу свою показавше казанцем, неприступающе ко граду.

Изагорелись сердца у того воеводы князя Семена и другого воеводы, и хорошовооружились они, и, подойдя со многими храбрыми воинами, разорили многоказанских земель, и наполнили кровью черемисские поля, и покрыли землю мертвымиварварами, а город Казань обошли стороной неподалеку от него, только силу своюпоказав казанцам, не подступая к городу.

А велми изѣло мочно бѣ и невеликим трудом Казань тогда взяти, занеже пришли воеводы не свѣдома в землю Казанскую, а во граде мало людей было: всѣ улановѣ и князи имурзы разъѣхашася по селом своимъ гуляти з женами своими и з дѣтми. И царя вограде нѣтъ: наѣхаша бо его на полѣ, с ловящими птицы и со псы ѣздяше и ловыдѣяше, тѣшашеся просто в мале дружине своей. И убиша 3000 казанцевъ, бывшихъ снимъ, и шатры его, и казну ту всю разграбиша, и болшую кормлю хлѣба его взяша,и самого царя мало не взяша, едва убѣжа самъ на возвращение с пятию или здесятию человеки, и град осади.

А можнобыло, и даже очень легко, взять тогда Казань, поскольку пришли воеводынеожиданно в Казанскую землю, а в городе было мало людей: все уланы, и князья,и мурзы разъехались гулять по своим селам с женами и детьми. И царя не было вгороде: наехали на него в поле, когда он, развлекаясь, охотился с ловчимнптицами и собаками, и была при нем лишь небольшая дружина. И убили они тритысячи казанцев, бывших при нем, и разграбили шатры его и казну, и забралимного хлеба, и самого царя едва не взяли — еле удалось ему убежать назад спятью или десятью людьми и затвориться в городе.

И видѣвъ,яко прошли уже Казань, и в третий день собрався и посла за ними 20 000казанцевъ на похвалѣ, мняшеся и похваляяся ста тысящъ не боятися руси и,догонячи, переняти пути и воевод московских убити, и повоевати предѣлы руския.Воеводы же, услышавше за собою погоню, и сташа, крѣпце нѣгде укрывшеся. Казанцыже три дни гнашася за ними и утомишася сами и кони ихъ, и падоша почивати, акимертви, чающе ушедше воевод у нихъ.

И когдаувидел он, что русские прошли уже мимо Казани, на третий день собрался он ипослал за ними двадцать тысяч казанцев, похваляясь при этом, что не испугаютсяони стотысячного русского войска, и, догнав его, преградят ему путь, ипоубивают московских воевод, и пограбят русские земли. Воеводы же, услышав засобою погоню, остановились, надежно укрывшись в некоем месте. Казанцы же тридня гнались за ними, и утомились они и кони их, и попадали они, как мертвые, наотдых, думая, что ушли от них воеводы.

Воеводы жеизшедше из мѣста своего и поидоша тихо к брегу, гдѣ казанцы спятъ. И послашаихъ подзирати, и видѣша, что крѣпко спяху всѣ и оружые с себя помѣташа, истражей нѣтъ, и стада конския далече от нихъ пасутъ, и никого же боятся, потомучто во своей земли. И вои преже на нихъ шедше и отгнаша коней от нихъ. Ивострубиша в трубы ратныя и в сурны, и нападоша на нихъ в полудни, вару сущу изною велику, и побиша ихъ 17 000, а 2000 взяша в плѣнъ, а тысящу нездравыхъ иязвеных и убѣгших в лѣсы.

Воеводы жевышли из укрытия своего и пошли тихо к берегу, где спали казанцы. И послалипонаблюдать за ними, и увидели посланные, что все крепко спят, поснимав с себяоружие, и дозорных нет, и конские стада от них далеко пасутся, и никого неопасаются, потому что находятся на своей земле. И пошли воины сначала к ним иотогнали коней от казанцев. И вострубили они в ратные трубы и в сурны, и напалина них в полдень, в самый жар и зной, и побили их семнадцать тысяч, а дветысячи взяли в плен, и лишь тысяча покалеченных и раненых убежала в леса.

И свеликимъ полономъ казанскимъ воеводы приидоша к Москвѣ здравы всѣ, и нимало ихъне паде. И радъ бысть велми царь и великий князь. Повелѣ одарить воеводъ своихъи все войско издоволи, ходившия с ними, царскими дарованьми, яко забыти имъ всятруды своя, еже ходяще подъяху нужнымъ путемъ.

И с большимказанским полоном пришли воеводы в Москву, все здоровые — никто из них непогиб. И рад был очень царь и великий князь. Велел он одарить воевод своих, ивсем воинам, ходившим с ними, раздал царские дары, чтобы забыли они все тяготысвои, которые перенесли, пройдя этот тяжелый путь.

И се быстьпервая началная побѣда сего самодержца нашего над злою Казанью. И ни тако жецарь с казанцы своими устрашися, ни смирися с московскимъ самодержцемъ, непреста от злого обычая своего, еже воевати Руския земля. И в борзе умре:по возвращении же своем из Нагай царствова и по той побѣде толко двалѣта.

То былапервая победа этого нашего самодержца над злою Казанью. Но не устрашился царь сказанцами своими, не помирился он с московским самодержцем, не отказался отзлого обычая своего разорять русские земли. И вскоре умер он; после возвращенияего от ногаев и того поражения своего царствовал он только два года.

В то желѣто, в не же умре царь казанский, начатъ царь и великий князь рать своюподвизати, и премѣняя войско свое по вся лѣта, на Казанскую державу. Неисходимовоинство руское бываше по седмь лѣтъ ис Казанския области, донелѣже,смиривъ ю тѣмъ, одолѣ и взятъ.

В тот жегод, когда умер казанский царь, начал царь и великий князь посылать свою ратьна Казанскую державу, каждый год обновляя войско. Семь лет не уходило русскоевоинство из Казанской земли, до тех пор, пока, смирив ее и одолев, не взял онКазани.

О ПЕРВОМЪ ХОЖЕНИИ САМОГО ЦАРЯ И ВЕЛИКАГОКНЯЗЯ X КАЗАНИ И О ИЗЛЮБЛЕНИИ ЕГО МѢСТА ГРАДНАГО. ГЛАВА 27

О ПЕРВОМ ПОХОДЕ САМОГО ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ НА КАЗАНЬ И ОТОМ, КАК ПРИГЛЯНУЛОСЬ ЕМУ МЕСТО ДЛЯ ПОСТРОЙКИ ГОРОДА. ГЛАВА 27

Царь же ивеликий князь, слышав царя казанскаго Сап-Кирея, злаго воина, лютаго звѣря,кровопийцу, злѣ умерша и в велможахъ его и во всѣх казанцех возмущение и брань,и самоволие великое, и подвижеся умом и сердцемъ уязвися, и разгорѣсябожественою ревностию по християнствѣ. И в третие лѣто царства своего собра всякнязи и воеводы, и вся руская воинства многа и поиде самъ х Казани во многихтысящах в зимнее время в лѣта 7058-го года.

Царь же ивеликий князь, услышав, что казанский царь Сафа-Гирей, неистовый воин, лютыйзверь и кровопийца, умер злой смертью и что между вельможами его и всемиказанцами начались междоусобицы и борьба, и царит там самоволие, взволновалсяумом и уязвился сердцем, и разгорелся божественным усердием защититьхристианство. И в третий год своего царствования собрал он всех князей, ивоевод, и все русское воинство и в зимнее время, в году 7058 (1550), сам пошелк Казани со многими тысячами.

И великабысть нужа воемъ от стужи зимныя: и от мраза, и от глада мнози изомроша, иконскаго падежу безчислено бысть. Велика тогда зима и мразна, к тому же и веснаприспѣ скоро, и дождь велик, и много его идяше месяцъ непрестанно — или Богьтако сотвори или волхвование казанских волхвовъ сие бысть, не вѣмъ, — яко истанам и становищам в войске потонути, и мѣстом сухим не обрѣстися, гдѣ стоятии огнемъ огрѣтися, и ризы своя просушити, и ядения сварити.

И была длявоинов большим бедствием зимняя стужа, и многие поумирали от морозов и отголода, и коней пало бесчисленное множество. Зима тогда была долгой и морозной,к тому же и весна началась рано, и целый месяц непрестанно шли проливные дожди— не знаю, Бог ли так устроил или по волхвованию казанских волхвов этослучилось, — так что все воинские станы и лагеря потонули в воде, и не былосухого места, где бы можно было остановиться, и обогреться у огня, и просушитьодежду, и сварить еду.

И тогдатого ради мало стояху у Казани, токмо три месяцы — от 25-го дни декабря месяцаи до 25-го дни марта месяца. Приступаху ко граду по вся дни, биюще по стѣнам извеликихъ пушекъ. И не преда ему Богъ Казани взяти тогда, яко царя не бѣ нацарствѣ, не бы славно было взяти его.

Поэтому втот раз недолго стояли русские под Казанью, только три месяца — с 25 декабря до25 марта. Каждый день штурмовали они город, стреляя по стенам из больших пушек.И не дал Бог московскому царю и великому князю взять Казань, ибо не было там вэто время царя на царстве и потому не славно было бы взять его.

Ивозвратися на Русь, и Казанскую землю всю почернивъ и опустошивъ, видѣвъ уграда напрасное падение людей своихъ. И мимо идущимъ имъ путем по Волге,ледомъ, за 15 верстъ от Казани на рецѣ, зовомѣй Свияге, ей же устие в Волгутечетъ, и узрѣ ту меж двѣма рѣкама гору высоку и мѣсто пространно и крѣпковелми, и красно, и подобно к поставлению града. И возлюби е въ сердцы своемъ,но не яви тогда мысли своея воеводам, ни единому же не рече ничтоже имъ, да неразгнѣваются нань и паче времени не сущу: бѣ бо мѣсто пусто и лѣсъ велик понему. Подле же обою рѣкъ, Звияги и Волги,[109]великия луги прилѣжатъ, травны велми и красны. Вдалѣ же от рѣкъ, в гору, селаказанския стояху, в них же долняя черемиса живетъ — двѣ бо черемисы в Казанскойобласти, языки ихъ три, четвертый же язык — варварский и той владѣяше ими:[110] едина убо черемиса об сю странуВолги сѣдят, промеж великих горъ, по удолиям, и та словетъ горняя; другая жечеремиса об ону страну Волги живетъ, и та наричется луговая, низоты ради иравности земли тоя. И всѣ тѣ людие земли тоя пашницы и трудники, и злолютыя ратники.В той же странѣ луговой есть черемиса кокшаская и ветлуская: живутъ в пустыняхлѣсных, ни сѣют, ни орутъ, но ловом звѣриным и рыбным извозомъ питаются иживутъ, аки дикие.

Ивозвратился он на Русь, пожегши и опустошив всю Казанскую землю, мстя зажестокую смерть своих людей у города. И когда шли они Волгою назад по льду, в15 верстах от Казани, на реке, называемой Свиягой, устье которой впадает вВолгу, увидел он между двумя реками высокую гору и место, подходящее дляпостройки города: весьма просторное, крепкое и красивое. И полюбил он его всемсердцем, но не открыл тогда своего замысла воеводам, ни одному из них ничего несказал, чтобы не разгневались на него: ведь место то было безлюдно и порослогустым лесом, больше же потому, что на это не было тогда времени. По берегамобеих этих рек — Свияги и Волги — простираются луга, богатые травами икрасивые. Вдали же от рек, по склону горы, разбросаны казанские села, в которыхобитает низовая черемиса, — ведь в Казанских землях проживают две черемисы,объединяющие три народа, четвертый же народ — варвары, которые и владеют ими:первая черемиса по эту сторону Волгисидит, между высокими горами по долинам, и называется она горной; вторая жечеремиса живет по другую сторону Волги и зовется луговой из-за низости ировности той земли. Жители же земли той все хлебопашцы и труженики, и свирепыератники. В той же луговой стороне есть черемиса кокшайская и ветлужская; живутони в безлюдных лесных местах, не сеют и не пашут, но питаются охотой и рыбнойловлей и живут, как дикие.

И пришед кМосквѣ царь и великий князь, и распусти войско свое препочити и не прогнѣвасяна ня о неполучении орудиа своего, и хулна слова не рече к нимъ о напрасномхожении своемъ. И не ослабѣ ото всегдашняго подвига и желания мыслию о Казани,ни обленися и не преста от молениа своего ко Господу со слезами, не отчаясянадѣжды своея.

И, придя вМоскву, царь и великий князь распустил свое войско на отдых, и не разгневалсяна воинов за то, что не исполнили они своего дела, и худым словом не попрекнулих за неудавшийся свой поход. И не ослабло всегдашнее его стремление и желаниеовладеть Казанью; не ленясь, не переставал он со слезами молиться Господу, нетеряя надежды своей.

О ВИДѢНИИ СНА ЦАРЯ И ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ И ОВТОРОМ ПОСЛАНИИ ВОЕВОД ЕГО X КАЗАНИ, И О ПОСТАВЛЕНИИ СВИЯЖСКОГО ГРАДА.[111] ГЛАВА 28

О СНЕ, ПРИВИДЕВШЕМСЯ ЦАРЮ И ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ, И О ПОСЛАНИИИМ ВО ВТОРОЙ РАЗ СВОИХ ВОЕВОД К КАЗАНИ, И О СТРОИТЕЛЬСТВЕ ГОРОДА СВИЯЖСКА.ГЛАВА 28

И абиевидитъ видѣние нѣкое во снѣ, показующе ему мѣсто, гдѣ самъ видѣ и град тупоставити веляше, яко и древле царю Константину,[112] на устрашение казанцем, яко дапобѣгнут от лица его и да мало нѣкое пособие и ограда будетъ украинам руским, икрепость и покой ратующимся с казанцы, да яко дома, во граде своемъ, на Руси,живущим и временем исходящим из него и воюютъ землю Казанскую.

И внезапноявилось ему, как некогда царю Константину, видение некое во сне, в которомпоказано было увиденное им место и повелевалось поставить там город наустрашение казанцам, дабы скрылись они от лица его и были бы для пограничныхрусских земель от этого города помощь и защита, а для воюющих с казанцами сталбы он надежной крепостью, чтобы могли они жить в нем, как дома, в своем городена Руси, время от времени выходя оттуда и разоряя Казанскую землю.

И убудивсяот сна своего, и разумѣ, яко истинно есть видѣние се, а не лжа. И призвавк себѣ скоро прежепомянутаго многажды царя Шихгалея изо отчины земли его — изКасимова, яко вѣренъ ему бѣ паче иных царей и князей, и повелѣ ему ити со всѣмиего служивыми варвары х Казани, яко уже гораздо есть ему знаема Казань и обычайказанской весь вѣдом.

Когда жепробудился он ото сна, то понял, что истинно видение это, а не ложно. И вскоре,призвав к себе много раз упоминавшегося прежде царя Шигалея из его отчины —Касимова, поскольку был он предан ему больше других царей и князей, повелел емуидти со всеми служащими ему варварами к Казани, ибо хорошо ему уже знакома былаКазань и известны все казанские обычаи.

Посылаетъ сним девять воевод своих великихъ: первое князя Петра Шуйскаго, второе князяМихайла Глинского, третьяго князя Семена Микулинскаго вышереченнаго, четвертагокнязя Василья Оболенскаго Серебренаго, пятое брата его, князя ПетраСеребренаго, шестое Ивана Челяднина, седмое Данила Романова, осмое ИванаХабарова, девятое Ивана Шереметева. С ними же и прочих воевод и многочисленноевойско руское, твердооружное и все златом испещрено, и хитрецы, и градоздавцы,и дѣлатели. Повелѣ имъ казанския улусы плѣнити и воевати, и не щадѣти ни женъ,ни дѣтей, ни старых, ни малыхъ, но всѣх под мечь клонити и на мѣсте же своемълюбимом и паче — Богомъ избранном град возградити, и всячески неослабнопритужати х Казани, егда будетъ мочно.

Посылает сним царь и великий князь девять старших своих воевод: первым — князя ПетраШуйского, вторым — князя Михаила Глинского, третьим — вышеназванного князяСемена Микулинского, четвертым — князя Василия Оболенского Серебряного, пятым —брата его Петра Серебряного, шестым — Ивана Челяднина, седьмым — ДанилуРоманова, восьмым — Ивана Хабарова, девятым — Ивана Шереметева. С ними послалон и других воевод, а также многочисленное русское войско, хорошо вооруженное иразукрашенное золотом, и мастеров, и градостроителей, и работников. И повелелон им разорять и захватывать в плен казанские улусы и не щадить ни женщин, нидетей, ни старых, ни малых, но всех склонять под меч, и воздвигнуть наоблюбованном им и, более того, Богом избранном месте город, и, когда будетвозможно, всячески неослабно докучать Казани.

Царь жеШихгалей Касимовский повелѣние приемъ от царя, самодержца своего, веселымсердцемъ и не со гнѣвом, и не хулением, ни скорбию. Такоже и всѣ воеводывеликия и все московское воинство радостно поидоша, аки вѣдая на готовоеорудие, шествие скоро творящи к Казани плаванием в ладиях великоюрѣкою Волгою — течение имуще из Руси прямо на востокъ, от нея же за 5 верстъградъ Казань стоитъ, о лѣвую страну — везуще с собою готовый град древяный[113] на великих лодиях бѣлоозерскихъ,[114] того же лѣта новъ и хитръстроениемъ.

Царь жеШигалей Касимовский принял повеление царя, самодержца своего, с веселымсердцем, без гнева, хулы или скорби. И все знатные воеводы, и все московскоевоинство радостно выступили в поход на Казань, как будто уже предчувствуяпобеду, быстро совершая переход вплавь, в ладьях, по великой реке Волге — течетона из Руси прямо на восток; в пяти верстах в сторону от нее и стоит городКазань, на левом берегу — везя с собою на больших белозерках готовый деревянныйгород, заново искусно построенный в том же году.

И плывше 30дней и приидоша в землю Казанскую на рѣку Свиягу на мѣсто, указанное имъ, месяцамайя въ 16 день, в субботу седмую по Пасце.[115]И сташа ту, не дошедше Казани за 15 верстъ. И видѣша мѣсто угодно и добровелми, возлюбиша е царь и воеводы всѣ, и возрадовашася войска вся. И на утриа,в неделю, распустиша войска вся по улусомъ казанскимъ воевати и плѣнити горниечеремисы и нижние. Первому войску, пѣшцем, повелѣша на горѣ той лѣсъ сѣщи имѣсто чистити на поставление града. И Божиимъ повелѣнием и поспѣшением въскорѣдѣло конецъ прият не во многи дни и, готовый собравше, поставиша градвелик и красенъ в лѣто 7059-го месяца июня въ 30 день.[116]

И плыли онитридцать дней и пришли в землю Казанскую на реку Свиягу, на указанное им местомесяца мая в шестнадцатый день, в седьмую субботу после Пасхи. И остановилисьтам, не дойдя до Казани пятнадцати верст. И открылось им очень удобное икрасивое место, и полюбилось оно царю Шигалею и всем его вельможам, ивозрадовались все войска. И наутро, в воскресенье, распустил царь свои войскапо казанским улусам — разорять и брать в плен горную и нижнюю черемису. Первомуже войску, пехотинцам, повелел он на горе той рубить лес и расчищать место дляпостройки города. И вскоре Божиим повелением и с его помощью, по прошествиилишь немногих дней, дело подошло к концу, и, собрав готовые части, поставилигород, большой и красивый, в году 7059 (1551), месяца июня в тридцатый день.

И поставишав нем церковь соборную пречистыя Богородицы честнаго ея Рождества древяну и 6инѣх монастырей внутрь града построиша, в них же храмъ преподобнаго Сергиячюдотворца.[117]И всѣ воеводы и боляре, и купцы, и богатии, и простии жителие во граде домысвѣтлы поставиша и много житие свое устроиша. И радости, и веселиа наполнишасявси людие и прославиша Бога.

И поставилив нем деревянную соборную церковь Рождества пречистой Богородицы, и построиливнутрн города шесть монастырей, в одном из которых — храм преподобногоСергия-чудотворца. И все воеводы, и бояре, и купцы, богатые люди и простыежители поставили себе в городе светлые дома и хорошо устроили свою жизнь. Инаполнились все люди радостью и веселием и прославили Бога.

О БЫВШЕМЪ ЗВОНУ НА МѢСТЕ ТОМЪ И О ЧЮДОТВОРНОМ ЯВЛЕНИИ СЕРГИА ЧЮДОТВОРЦА.ГЛАВА 29

О РАЗДАВАВШЕМСЯ В ТОМ МЕСТЕ ЗВОНЕ И О ЧУДЕСНОМ ЯВЛЕНИИСЕРГИЯ-ЧУДОТВОРЦА. ГЛАВА 29

Многа тогдабыша изцеления от иконы великаго чюдотворца Сергия, якоже у гроба его слѣпиипрозрѣша, нѣмии проглаголаша, хромым хожденне дарова, сухимъ простертие, глухимслышание; и бѣсы изгоняя, и от плѣна из Казани избавляше, и всяк недугизцелеваше данною ему от Бога благодатию. Якоже бо царь нѣкий град свойвозлюби, в нем же царствовати хотяше, то всяцеми вещьми драгими и видимымидобротами украшаетъ, да тѣм славенъ и красенъ будетъ от иноземцев далнихстранных и купцевъ и от всѣх человекъ, входящих в онь да зряще на нь, дивящеся,и восвояси пришедше, и сказуютъ инемъ красоты его, — тако же и блаженный нашъСергий чюдотворецъ благими своими знаменми и чюдесы украси и прослави новыйградъ свой, и от всѣх познася по всему, яко хощетъ жити в нем неотступно и градсвой, и вся люди своя, живущия в немъ, соблюдати присно от варваръ. И преженамъ всего радостный вѣстник и неложный бываетъ, еже до конца изчезновение навраги своя казанцы, и на всю черемису ихъ.

Многиетогда свершились исцеления от иконы великого чудотворца Сергия: слепые у гробаего прозревали, немые начинали говорить, хромым он даровал способность ходить,сухоруким — владеть руками, глухим — слух, и бесов он изгонял, и освобождал изказанского плена, и всякий недуг исцелял данной ему от Бога благодатью. Подобнотому как если бы некий царь, полюбив свой город и желая в нем царствовать, сталукрашать его всякими дорогими вещами и зримыми красотами, дабы стал он от этогопрекрасным и прославили бы его иноземцы из дальних стран, и купцы, и все люди,входящие в него, ибо, увидев его, удивились бы они и, вернувшись в свои земли,рассказали другим о его красоте, — также и блаженный наш Сергий-чудотворецблагими своими знамениями и чудесами украсил и прославил новый город свой,отчего всем стало ясно, что хочет он в нем пребывать постоянно и всегдаоберегать от варваров город свой и всех людей своих, в нем живущих. И явился онсамым первым радостным и правдивым вестником того, что окончательно будутпобеждены враги наши казанцы и вся их черемиса.

Мѣсто же тотаковое, идѣже поставися град: прилѣжаху бо к нему подале от него превысокиягоры, и лѣсы верси своя покрывающе, и стремнины глубокия, и дебри, иблата; ближе града об едину стѣну езеро мало, имѣюще в себѣ воду сладку и рыбицвсяких малых доволно и на пищу человѣком, из него же круг града течет рѣкаЩука, и мало пошед, впаде въ Свиягу рѣку. И на таковѣй сей границе краснѣйпромѣж двою рѣкъ, Волги и Свияги, новый градъ ста.

Место же,где вырос город, было таково: подалее от него подходили к нему высокие горы,вершины которых покрывал лес, простирались глубокие стремнины, непроходимыечащи и болота; вблизи же города, возле одной из стен, находилось небольшоеозеро, имеющее вкусную воду и богатое всякой мелкой рыбой, пригодной дляпитания людей, из него берет начало река Щука, которая сначала обтекает вокруггорода, а затем, немного пройдя, впадает в реку Свиягу. На этом прекрасномместе между двух рек, Волги и Свияги, и встал новый город.

И первоеявися начало Божия помощи молитвъ ради пречистыя Богородицы и новых всѣх святыхчюдотворцев рускихъ: егда бо царю и воеводамъ пришедшимъ и град Свияжскийставити начаша, и в третий день приидоша з дары, обославшеся, старѣйшины,сотники горния черемисы и моляхуся царю и воеводам, еже не воевати ихъ, княземже ихъ и мурзамъ оставиша их имъ и в Казань в осаду бѣжавшимъ и з женами, и здѣтми. И присяже тогда горняя черемиса вся царю и великому князю и приложисяполовина земли казанския людей. И послаша царь и воеводы во улусы ихъ писарей,описавше ихъ 40 000 луков гораздных стрелцовъ, кромѣ мала и стара, невозрослогобо юноши и стара мужа, не писаху тѣх луков.

И явилосьпервое знамение Божьей помощи благодаря молитвам пречистой Богородицы и всехновых святых русских чудотворцев: на третий день после того, как пришли царь ивоеводы и начали строить Свияжский город, явились к ним с дарами, предупредивзаранее через послов, старейшины, сотники горной черемисы, и стали молить царяи воевод, чтобы они не разоряли их, сказав, что князья их и мурзы бросили их, асами укрылись в Казани вместе с женами своими и детьми. И присягнула тогда всягорная черемиса царю и великому князю, и перешла на его сторону половинажителей Казанской земли. И посланы были царем и воеводами в их улусы писари,которые переписали сорок тысяч умелых стрелков, кроме молодых и старых, — недостигших зрелости юношей и стариков не переписали.

Сказывахуже царю и воеводам нашим старейшины — сотники горния черемисы, живущиинеподалечю от Свияжскаго града, тужаще и жаляще, иже добрѣ и гораздо свѣдяще:«До поставления бо за пять лѣтъ, царю нашему того же лѣта уже умершу и мѣетутому пусту сущу, и граду Казанску мирну, и всей земли его не силно воевано отвас, слышахомъ ту часто по-руски звонящу церковный звонъ. Нам же во страсѣбывшим и недоумѣющим, и чюдящимся, и посылающим нѣкоих юношъ легкихъ многаждыдоскочити до мѣста того и видѣти, что есть бывающее. И слышахом гласы прекраснопоющих, яко во время церковнаго пѣния, а поющих не видѣша; единаго же токмовидѣвше стара каратуна вашего, рекше, калугера, ходяща ту со крестом и на всястраны благословляюще, и кропяще, и с образом яко любующа мѣсто иразмѣряюща, идѣже поставитися граду. Мѣсто же то все исполнися благоухания.Много же наши юноши послании изжидаху его, покусившеся, да в Казань сведут наиспытание, откуду приходитъ на мѣсто. Той же от них утѣкаше. Они же и стрѣлысвоя из луков своихъ изпустиша, и невидим бываше, и да уязвивше, поне такоизымут его. И стрѣлы же ихъ ни близко к нему прихождаху, ни уязвляху его, новверхъ идяху и сходящи с высоты, и сокрушахуся наполы, падаху на землю. Иустрашившеся юноши тѣ, и прочь отбѣгаху. Мы же чюдихомся. И помышляху, дивяшесяв себѣ: “Что се будетъ новое сие знамение над нами?” И исповѣдахом господиямнашимъ — и князем нашим, и мурзамъ. Они же, шедше в Казань ко царице нашей и велможамъказанскимъ, сказаша. И царица же, и велможи такоже дивляхуся и ужасахуся оявлении томъ и об томъ калугере».

Ирассказали, тужа и жалуясь, царю и воеводам нашим старейшины, сотники горнойчеремисы, живущие неподалеку от Свияжска, то, что было им хорошо и подробноизвестно: «За пять лет до постройки этого города, когда царь наш уже умер иместо это было еще безлюдно, а город Казань пребывал в мире и вы несильноразоряли нашу землю, слышали мы здесь часто звонящий по русскому обычаюцерковный звон. И напал на нас страх, недоумевали мы и дивились, и много разпосылали неких быстроногих юношей добраться до места того и посмотреть, отчегоэто происходит. И слышали они прекрасно поющие, как во время церковной службы,голоса, а самих поющих не видели; одного только увидели старого каратунавашего, то есть старца-калугера, ходящего по тому месту с образом и крестом, иблагословляющего на все стороны, и кропящего святой водой, как если бы онлюбовался этим местом и размерял, где поставить город. Место же все тонаполнилось благоуханием. Много раз посланные нами юноши, отважившись,поджидали его, чтобы свести в Казань и допросить, откуда он приходит на этоместо. Он же не давался им в руки. Они и стрелы в него пускали из луков, чтобы,подстрелив, схватить его, но он становился невидим. Стрелы же их не долетали донего и не поражали его, но летели вверх, а опускаясь, переламывались пополам ипадали на землю. И, устрашившись, юноши те убегали прочь. Мы же удивлялись. И,дивясь, размышляли мы про себя: “Что нам предвещает это знамение?” И рассказалимы обо всем господам нашим — князьям нашим и мурзам. Они же, пойдя в Казань,рассказали обо всем царице нашей и казанским вельможам. Царица же и вельможитакже удивились и ужаснулись появлению того старца».

О ВОЛХВѢХ, ПРОРИЦАЮЩИХ ВЗЯТИЕ КАЗАНСКОЕ, И О СѢТОВАНИИКАЗАНСКИХ СТАРѢЙШИН, О ГОРДѢНИИ ИХ. ГЛАВА 30

О ВОЛХВАХ, ПРЕДРЕКАЮЩИХ ВЗЯТИЕ КАЗАНИ, О ПЕЧАЛИ КАЗАНСКИХСТАРЕЙШИН И О ИХ ГОРДОСТИ. ГЛАВА 30

Многажды бо и от велмож нѣцыи сами в полудни видяхуи жены их, и дѣти, играюще, и градние стражие в нощи того же калугера, постѣнам казанским града ходяща и крестомъ град осѣняюща, и таковою же водою начетыре страны кропяща, но таяху в себѣ, никому же того повѣдаху, да не страх ибоязнь преже времени на всѣ люди нападетъ, но тайно друг со другомъ глаголаху,посылаху по хитрыя своя волхвы, вопрошаху ихъ о том, что сие необычноеявляется.

Много раз вполдень видели того старца и некоторые из вельмож, а также их жены и дети вовремя своих игр, по ночам его видели городские стражи — ходящим по стенамКазани, и крестом осеняющим город, и кропящим на четыре стороны святой водой,но, опасаясь, как бы не напали прежде времени на народ страх и боязнь, утаивалиони ото всех увиденное, никому не рассказывая об этом, но, тайно совещавшисьдруг с другом, посылали за мудрыми своими волхвами, чтобы расспросить их о том,что означает это необычное видение.

Волхвы же,яко древле еллинстии, пророчествоваша о Христове пришествие, сице иказанстии глаголаху: «О горе нам, яко приближается конецъ нашему житию, и вѣрахристианская будетъ здѣ, и Русь имат в борзе царство наше взяти и насъпоработити, и владѣти нами силно не по воли нашей. Вы же, яко хощете — сказуемъвам прямо и не обинующеся — еще тихо пожити вашего отечества и женъ, и чадваших, и родителей, состарѣвшихся пред очима вашима, побиваемых и в плѣнведомых не видѣти, то, собравшеся, от себе пошлите мужы мудры и словесники кмосковскому самодержцу, могущих умолити его и укротити. Заранѣе смиритесяс ним и обѣщайтеся быти подручны ему, не гордящеся, дани ему давайте. Нетребует бо дани вашея, ни злата, ни сребра, и не нужно есть ему, но ждетъсмирениа вашего и покорения истиннаго. И аще сего не сотворите, якожеглаголахом вамъ, но то вскорѣ погибнемъ».

И так жекак в давние времена греческие волхвы пророчествовали о пришествии Христа, тактеперь казанские говорили: «О, горе нам, ибо приближается конец нашей жизни:утвердится здесь вскоре христианская вера, и возьмут русские наше царство, ипоработят нас, и будут крепко владеть нами против нашей воли. Вы же — говоримвам прямо, без обиняков, — если хотите еще тихо пожить в вашем отечестве и неувидеть, как будут убивать и уводить в плен ваших жен, детей и родителей,состарившихся у вас на глазах, то, собравшись, пошлите от себя к московскомусамодержцу мудрых и умеющих хорошо говорить людей, которые могли бы умолить егои укротить. Заранее помиритесь с ним и обещайте, не гордясь, служить ему,платите ему дани. Он ведь не дани требует от вас: ни золота, ни серебра ему ненужно, но ждет он смирения вашего и истинной покорности. Если же не сделаететак, как говорим мы, то вскоре все мы погибнем».

Старѣйшииже наши тужаху и печаляхуся, а инии же, горделивии и злии, смѣяхуся и невнимаху речем волхвовъ, глаголаху: «Мы ли хотим быти подручны московскомудержателю и его князем и воеводамъ, всегда насъ боящимся имъ! Достоит бо и лѣпоесть намъ ими владѣти и дани у них имати, яко и преже, они бо царем нашимприсягали и дани давали, и мы есмь тѣм изначала господиа, а онѣ раби наши. Икако могут или смѣют наши раби нам, господам своимъ, противитися, многажды импобѣждаемым бывшим от насъ. Мы бо искони обладаеми не быхом никим же, кромѣцаря нашего, но и служимъ ему, волны есмь себѣ: камо хощем, тамо идемъ. И такоживем и волею своею служим, и в велицей неволи жити не хощем, якоже у него наМосквѣ живут люди в великой скорби и терпят от него. Мы же того и слышати не хощем,еже глаголете».

Старейшиныже наши тужили и печалились, иные же, горделивые и злые, смеялись и не внималиречам волхвов, говоря так: «Нам ли служить московскому правителю и его князьями воеводам, если они всегда сами нас боялись! Это нам пристало, как и прежде,владеть ими и получать с них дань, ибо они присягали нашим царям и платили имдань, и мы искони господа им, а они — наши рабы. И как могут или смеют рабынаши нам, господам своим, противиться, ведь много раз бывали они побеждаемынами?! Нами же никто никогда не правил, кроме нашего царя, но и ему мы служилипо своей воле: куда хотим, туда и идем. Так и живем, служа по своему желанию, ине хотим жить в неволе, как живут люди у него в Москве, — объяты скорбью ипритесняемы им. Не хотим мы и слышать о том, что вы предлагаете».

И многихулы глаголавше и укоривше волхвовъ и посмѣявшеся имъ, вон изгоняху от себебезчестно и плеваху на лица их; иногда же в темницу всаждаху их, да невозмущают людми. Они же паче вопияху к народу: «Горе казанскимъ людем, яко в плѣнъи в расхищение будут войскомъ рускимъ! Горе же и нам, яко волхвования наша снами исчезнутъ!» Се тако и збысться, якоже рекоша волхвы наши.

И, сильнобраня и укоряя волхвов, смеялись над ними, и с позором прогоняли прочь, иплевали им в лицо, а иногда же сажали их в темницу, дабы не возмущали людей.Они же громче прежнего взывали к народу: «Горе казанским людям, ибо будут ониразорены и взяты в плен русскими войсками. Горе и нам, ибо с нами исчезнет иволхвование наше!» Так все и сбылось, как предсказывали наши волхвы.

Разумѣ ицарица от волхвовъ, яко збысться конецъ проречению оныя болшия царицысибирския, но молчаше, людей укрѣпляюще. Прорече та царица казанское взятие вболѣзни своей, аки неволею в себѣ таяше.

Поняла ицарица, послушав волхвов, что сбывается конец предсказания старшей сибирскойцарицы, но умолчала об этом, ободряя людей. Напророчила же та царица во времясвоей болезни падение Казани — открылось ей это помимо ее воли.

О ЦАРИЦЫНѢ ПРОРОЧЕНИИ И О КАЗАНИ. ГЛАВА 31

О ПРОРОЧЕСТВЕ ЦАРИЦЫ О КАЗАНИ. ГЛАВА 31

При царѣ бонѣкогда ходившим казанцемъ войною на руския предѣлы: на Галич и на Вологду, ина Чюхлому, и на Кострому, и много крови християнской пролияша. И взяша тогда,изгоном прискочивши, град Балахну немногими людми, посланы от болшихъ войскатокмо шесть тысящъ, на мясопустной недели, на утреной зарѣ, градским людемизплошившимся и во время то испивающим, якоже обычай християнский в тыя дни оБозе веселитися. Варвари же гражданъ, мужей и женъ, и з дѣтми, всѣх под мечьподклониша, не ведуще их в плѣнъ отяхчения ради, единем бо сребромъ излатомъ, и одеждами златыми, и инѣми таковыми же, и всяцеми вещми многоценнымиугрузишася, бяху же взяли боле всея рати своея, наполниша возы, и вьючьнаябремена тяжка бысть наполнены рухла. А от смиреннѣйших ничтоже взимаху, но всяво огнь вмѣтаху и сожигаху, яко не подобно имъ. И с таким великимъ плѣном вКазань пришедшим.

Некогда,еще при царе, ходили казанцы войной на русские земли: на Галич, и на Вологду, ина Чухлому, и на Кострому и пролили много христианской крови. И взял тогда, ввоскресенье на мясопустной неделе, небольшой их отряд в шесть тысяч воинов,посланный из большого войска, город Балахну, внезапно напав на него на утреннейзаре и застав горожан врасплох — пирующими, ибо по христианскому обычаюполагалось в те дни веселиться, прославляя Бога. Варвары же всех горожан — имужчин, и женщин с детьми — предали мечу, не желая вести их в плен, дабы необременять себя, нагрузились только серебром, и золотом, и одеждамизлатоткаными, и другими драгоценностями, и всякими дорогими вещами, которыхвзяли они больше, чем требовалось для такого войска, наполнив ими повозки;тяжелые тюки с разными пожитками тащили и вьючные животные. Имущество жепростых людей они не забирали с собой, но бросали все в огонь и сжигали какненужное. И с такой огромной добычей вернулись они в Казань.

Царю же своеводами веселящуся на пиру своемъ, царице же его болшой — сибирке — на одрѣслежащи и лютѣ болѣвшей недугом нѣкимъ. А царь веселъ прииде к ней в ложницу,радость ей повѣдая рускаго плѣна и богатства неизреченного привезение к ней.Она же мало помолчав и, аки новая Сивилла Южская царица,[118] со воздыханем изпущает глас, отвѣщаему: «Не радуйся, царю, сия бо радость и веселие нѣсть на долго время намбудет, но по твоемъ животѣ и оставшимся в плач и в сѣтование нескончаваемообратится, и тую неповинную кровь християнскую своею кровию отолиют, и звѣрие,и пси поѣдят тѣлеса ихъ, и не родившимся и умершимъ тогда отраднѣйши будет, ицарие в Казани по тебѣ уже не будут, вѣра бо наша во граде семъ искоренится, ивѣра будетъ святая в немъ, и обладанъ будетъ рускимъ держателем».

В то времякак царь с воеводами своими веселился на пиру, царица его старшая — сибирячка —лежала в постели, сильно страдая от некой болезни. И пришел, веселый, к ней вспальню царь, рассказывая ей о радостном событии — привозе для нее русскихпленников и несказанного богатства. Она же, немного помолчав, словно новаяСивилла, Южская царица, со вздохом ответила ему: «Не радуйся, царь, ибо недолгобудет длиться у нас эта радость и веселье, но после твоей смерти обратятся онидля оставшихся плачем и нескончаемой скорбью, и за неповинную эту христианскуюкровь заплатят они своей кровью, и поедят тела их звери и псы, и отрадней тогдабудет неродившимся и умершим, и не будет уже после тебя царей в Казани, ибоискоренится вера наша в этом городе, и будет в нем святая вера, и будет имвладеть русский правитель».

Царь жезамолчавъ, разгнѣвася на нея и изыде от нея вонъ из ложницы.

Царь же,разгневавшись на нее, замолчал и вышел вон из спальни.

О БѢСЕ, ТВОРЯЩЕМЪ МЕЧТАНИЕ ПРЕД ЧЕЛОВЕКИ, ЖИВУЩИМИ ВОГРАДѢ. ГЛАВА 32

О БЕСЕ, СОБЛАЗНЯЮЩЕМВИДЕНИЯМИ ЛЮДЕЙ, ЖИВУЩИХ В ГОРОДЕ. ГЛАВА 32

К сему же итретие знамение при мнѣ же бысть, еще бы ми тогда живущу в Казани. Нѣ в коемулусе мал градецъ пустъ, на брезе высоцѣ Камы рѣки стоя, его же русь имѣнуетъбѣсовское городище.[119]В нем же жывяше бѣс, мечты творя от мног лѣтъ. И то бѣ еще старых болгармолбище жертвеное. И схождахуся ту людие мнози со всея земли Казанъския:варвари, мужы и жены, и черемиса, жруще бѣсу и о полезных себѣ вопрошаху тусущих волхвовъ. Бѣс же онѣх аки от недуг исцеляше, и всѣх, нерадящих его иминующих, уморяше, не помѣтнувших ему ничтоже, и плавающих рѣкою опроверзашеладии и потопляше в рецѣ. И от християнъ нѣкиих погубляше.

Было примне, когда жил я в Казани, и третье знамение. В некоем улусе стоял на высокомберегу реки Камы опустевший городок, который русские называют бесовскимгородищем. В нем обитал бес, с давних лет прельщая людей. Еще при старыхболгарах здесь было мольбище языческое. И сходилось сюда много людей со всейКазанской земли: варвары и черемиса, мужчины и женщины, жертвоприношения творябесу и прося совета у живших там волхвов. Таких людей бес как будто исцелял отболезней, всех же, кто пренебрегал им и обходил стороной, не принося емуникакой жертвы, убивал — у плывших по реке перевертывал лодки и топил всех вреке. Губил он и некоторых христиан.

И никтожене смѣяше проѣхати его, не повергше что от рухла своего мало. К вопрошающимотвѣты невидимо отдаяше жрецы своими, приѣзжаху бо к нему жрецы и волхвы. Иномудолго лѣтъ жити сказываетъ, и смерть, и здравие, и немощи, и убытки, и на землюихъ плѣнение и пагубы, и всяку скорбь. И на войну пошедше, жряху ему,совопрошающе его волхвы, аще з добытком или з тщетою возвратятся. Бѣс же всяпроявляше имъ, прелщаше, овогда же и лгаше.

И никто несмел проехать мимо, не пожертвовав ему чего-нибудь из своего имущества. Тем,кто его спрашивал, он невидимо отвечал через своих жрецов, ибо приезжали к немужрецы и волхвы. Предсказывал он и долгую жизнь, и смерть, и здоровье, иболезни, и убытки, и земли их завоевание и разорение, и всякую беду. И когдауходили они на войну, то приносили жертвы ему, вопрошая его с помощью волхвов,с добычей или пустыми возвратятся они домой. Бес же все предсказывал им,соблазняя их, а иногда и обманывал.

И послацарица самого сеита казанскаго вопрошати, аще одолѣет царь Московский и великийкнязь Казанью или казанцы ему одолѣютъ. И до 9-го дни, падше, лѣжаху на земли,молящеся, иереи бѣсовскии, не востающе от земли, от мѣста, мало ядуще, да неумрут з гладу. И в десятый день, в полудне, едва отозвася имъ глас от бѣса в мечети,глаголющь, всѣмъ людем слышащимъ: «Что стужаете ми, уже бо отнынѣ нѣсть вамнадежды на мя, ни помощи малы от мене, отхожду бо от васъ в пустая мѣста инепроходная, прогнанъ Христовою силою, приходитъ бо сюда со славою своею ихощетъ воцаритися в земли сей и просвѣтить ю святымъ крещением».

И послалацарица самого казанского сеита узнать, московский ли царь и великий князьодолеет Казань или казанцы одолеют его. И девять дней лежали, припав к земле,бесовские иереи, молясь и не поднимаясь со своего места, и ели только для того,чтобы не умереть с голода. И на десятый день, в полдень, едва отозвался им бес,и услышали все люди, находившиеся в мечети, его голос: «Зачем досаждаете мне,ведь уже нет вам отныне надежды на меня, ни на помощь мою, ибо ухожу от вас впустынные и непроходимые места, изгнанный Христовою силой, так как приходит онсюда со славою и хочет воцаритьея в земле этой и просвятить ее святымкрещением».

И по малѣчасѣ явися дым чернъ великъ изнутрь градца, из мечети, на воздух сеизлетѣ змий огненъ и полѣте на запад. Нам же всѣм зрящим и чюдящимся, иневидимъ бысть очию нашею. И разумѣвше все бывшее, яко ту исчезе живот ихъ.

И вскореповалил густой черный дым из городка, из мечети, и в изумлении увидели мы все,как вылетел с ним вместе на воздух огненный змей, и полетел на запад, и скрылсяиз глаз. И поняли все, что случившееся означает: пришел конец их житию.

О ЦАРИЦЫНѢ ВЛАДѢНИИ КАЗАНЬЮ ВСЕЮ И ВЕЛМОЖ С НЕЮ БОЛШИХ, ИПЕЧАЛЬ О ПОСТАВЛЕНИИ ГРАДА СВИЯЖСКАГО. ГЛАВА 33

О ТОМ, КАК ЦАРИЦА СО ЗНАТНЫМИ СВОИМИ ВЕЛЬМОЖАМИ УПРАВЛЯЛАКАЗАНЬЮ, И О ПЕЧАЛИ ЕЕ ИЗ-ЗА ПОСТРОЙКИ СВИЯЖСКОГО ГОРОДА. ГЛАВА 33

Царя же вто время не бѣ на Казани, яко преже умер бо бяше душевною смертию и тѣлесною.Оста же царица его млада, и родися царевич от нея, именемъ Мамш-Кирей,[120] единым лѣтом у сосцу матери своея,ему же по себѣ отецъ его царство приказа. Владяше же царица Сумбек после царясвоего пять лѣтъ всѣм Казанским царством, доколѣ возрастетъ сынъ ея, царевичмладый, и в царский разумъ приидетъ совершено. И брежаху Казань с нею уланове икнязи, и мурзы болшия, и велможи, и приказщики царевы, в них же бѣ первый болшевсѣх крымской царевич Кощакъ.[121]И за едино лѣто до сего отстоя Казань и от взятиа удержа от самого царяи великаго князя.

Царя же вто время не было в Казани — он еще раньше умер духовной и телесной смертью.После него осталась молодая царица, и родился у нее в тот же год царевич, поимени Мамш-Кирей, которому и завещал царство после своей смерти его отец.Владела же царица Сумбека всем Казанским царством после царя своего пять лет,пока подрастал сын ее, молодой царевич, и набирался царского разума. И правилиКазанью вместе с нею уланы, и князья, и знатные мурзы, и вельможи, и царскиеприказчики, первым среди которых был крымский царевич Кощак. И за год до этогоотстоял он Казань и не дал взять ее самому царю и великому князю.

Се же всевидѣвше царица и всѣ реченныя владѣлцы казанския, и вси простии земския люди,черемиса нижняя, по рускому языку чернь, что прииде царь Шихгалий Касимовскойсо множеством рускаго воинства и с великим нарядом огненым, аки смѣяся имъ ииграя, и не во многи дни поставиша град посредѣ земли ихъ, яко на плещах ихъ,да подивятся. И горния страны черемиса и вся своя войска отступивших от нихъ изаложишася за московскаго самодержца, казанцем же ничего же сего в борзе несвѣдавшимъ: ни града поставлениа, ни черемисы отложения. И многим сказующим сияимъ, и не яша вѣры, гордостию снѣдаеми, чающе малый градецъ поставленъ, зовомый«гуляй». Той бо градецъ многажды ходил с воеводами к Казани, сотворенъ наколѣсех и цѣпми желѣзными утвержденъ, его же нѣкогда часть отторгоша казанцы и7 пушек в нем ухватиша.

И увиделатогда царица, и все упомянутые казанские правители, и все простые земские люди— низовая черемиса, а по-русски чернь, что пришел касимовский царь Шигалей смногочисленным русским воинством и большими стенобитными орудиями и, словнонасмехаясь над ними и играючи, всего за несколько дней построил им на удивлениегород посреди их земли, словно у них на плечах. И когда изменила им черемисагорной стороны со всеми своими войсками и покорилась московскому самодержцу,казанцы долгое время ничего об этом не знали: ни о построении города, ни обизмене черемисы. И хотя многие говорили им об этом, казанцы, снедаемыегордостью, не верили им, думая, что построен лишь малый городок, называемый«гуляй». Такой ведь городок, поставленный на колеса и скрепленный железнымицепями, много раз ходил с воеводами к Казани; некогда часть его была захваченаказанцами вместе с семью пушками.

И егда жевеликий град Свияжский поставлен бысть, и тогда истину увѣдаша и начаша тужитии тосковати. И возбояся царица и вси велможи казанския, и вси людие устрашишасязѣло, и вниде трепетъ, и ужасошася кости ихъ, и вся мозги ихъ, и крѣпость ихъ всяизчезе, и мудрость ихъ и гордѣние поглощено бысть Христовою силою. И рекошасами к себѣ: «Что сотворихом и что не убудихомся, и како уснухомъ, и како не устрѣгохомъ,и како оболсти нас, аки во снѣ, Русь, лукавая Москва?» И думаша много соцарицею.

И толькотогда, когда болыпой город Свияжск был уже построен, узнали они правду и началитужить и тосковать. И испугались царица и все казанские вельможи, и сильноустрашились все люди, и охватил их трепет, и ужаснулись они до мозга костей, ився сила их исчезла, и поглощены были Христовою силой мудрость их ивысокомерие. И говорили они сами себе: «Что натворили мы и почему непроснулись, и как могли мы уснуть и не устеречь, и как обольстила нас, как восне, Русь, лукавая Москва?» И долго совещались они с царицею.

Она бо, яколютая лвица, неукротимо рыкаше и веляше имъ в Казани осаду крѣпити и вой многихна помощ отвсюду собирати и отколе пойдутъ к ним: от Нагай и от Астрахани, и отАзова, и от Крыма, аще не достанет столко своих людей на противление Руси, идавати им царския казны, елико хотят, и царя Касимовского, и воевод руских совсею силою рускою изгнати из земли своея Казанския; и град новый отъяти, ивсячески противитися, доколе мочно.

А она,словно свирепая львица, неукротимо зарычала и повелела им готовить Казань косаде и, если не хватит своих людей для того, чтобы оказать русскимсопротивление, собирать на помощь многочисленных воинов отовсюду, откуда пойдутк ним: из Ногайской Орды, и из Астрахани, и из Азова, и из Крыма, и платить имиз царской казны, сколько они захотят, и изгнать из Казанской своей земликасимовского царя и русских воевод со всею русскою силой, и отнять у них новыйгород, и сопротивляться им, покуда возможно.

И нихто жеих не послушаше тогда. Аще и царица вѣдаше сама неизбытие свое, но волеюпредатися не хотяше. Единъ бо ея нѣкто подкрѣпляше и крѣпце с нею стояше заКазань, и противляшеся без лѣсти самодержцу московскому и воемъ его, ипремогаяся с ним пять лѣтъ по наказу царя своего и по смерти его, той бяшесаном почтенъ от царя выше всѣх велмож казанских, воеводства ради и мужества набранѣх, реченный преже, мало вышъше, Кощак царевич, муж величав и свирѣпъ. Кнему же приложишася крымцы и нагаи, и вси приѣзжыи языцы брань составляти сРусью.

Но никто изних не послушал ее тогда. Царица же, хотя и знала, что она обречена, но посвоей воле не хотела сдаваться. И только один человек поддерживал ее и вместе сней твердо отстаивал Казань и нелицемерно сопротивлялся московскому самодержцуи его войскам, пять лет воюя с ними по наказу своего царя после его смерти, —упоминавшийся прежде, немного выше, царевич Кощак, человек величавый исвирепый, удостоенный царем самого высокого сана среди казанских вельмож за то,что показал себя в боях мужественным воеводой. К нему присоединились крымцы, иногаи, и другие народы, приехавшие, чтобы воевать с Русью.

Казанцы жевсѣ не хотяху, глаголюще яко: «Мы не мощни есмы нынѣ и несилны противитисяруским людемъ, понеже не изучены и несилны». И бысть между всѣх пря инесогласие во едину мысль. И за сие погибоша.

Казанцы жене хотели этого, говоря так: «Не в состоянии мы сейчас и не в силах противитьсярусским людям, поскольку необучены и несильны». И началась между ними распря, иникак не могли они придти к единому мнению. Из-за этого и погибли.

О ЛЮБВИ БЛУДНОЙ СО ЦАРИЦЕЮ КОЩАКА[122] И О ИЗБѢЖЕНИИ ЕГО ИЗ КАЗАНИ, И ОЯТИИ ЕГО, И О СМЕРТИ ЕГО. ГЛАВА 34

О ГРЕХОВНОЙ ЛЮБВИ ЦАРИЦЫ И КОЩАКА, И О БЕГСТВЕ ЕГО ИЗКАЗАНИ, И О ПЛЕНЕНИИ ЕГО И СМЕРТИ. ГЛАВА 34

Того жецаревича Кощака не токмо вси казанстии людие вѣдяху от своея жены прелюбы соцарицею творяща после царя, но и на Москвѣ слышашеся рѣчь та, и во многихордах. Еще же и злѣе того — мысляше с нею царевича младаго убити и велмож всѣх,обличающих его о беззаконии томъ, и царицу поняти за себе, и воцаритися вКазани. Таково бо женское естество полско ко грѣху! И никий же бо лютый звѣрьубиваетъ щенцы свои, и ни лукавая змиа пожирает изчадий своих!

О том, какцаревич Кощак втайне от своей жены прелюбодействует с царицей после смертицаря, знали не только казанцы: слышали об этом в Москве и во многих ордах. Но ихуже того — вместе с нею задумал он убить юного царевича и всех вельмож,обличающих его за то беззаконие, потом взять царицу себе в жены и воцариться вКазани. Вот до чего женское естество склонно к греху! Ведь даже дикий зверь неубивает щенков своих, и не пожирает коварная змея своих детенышей!

Сверстницыже его и велможы возбраняху ему, да престанет от злодѣяниа того, и убийствомпрещаху ему. Онъ же, яко власть имый надо всѣми, не смотряше ни на когождо ихъ.Любляше бо его царица и зазираше добротѣ его, и разжиганми плотскими сердцеуязвися к нему всегда, и не можаше ни мало быти без него и не видѣв лица его,огнеными похотми разпалаема.

Близкие жеему люди и вельможи требовали, чтобы прекратил он злодеяние свое, и грозилисьего убить. Он же, имея власть надо всеми, ни на кого не обращал внимания.Царица же любила его и любовалась его красотой, и всегда сердце ее былоуязвлено плотским влечением к нему, и не могла она даже на малое времяоставаться без него, не видя его лица, распаляемая огнем похоти.

Кощак жецаревич, видѣвъ царство всѣ и люди волнуемы, и разумѣ неможение свое инеизбытие, и неминующую бѣду свою, и казанцевъ мятущихся всѣх и не слушающихего ни в чем же. И умысливъ бѣгством сохранити животъ свой, начатъ у казанцевпроситися из Казани ласковыми словесы, яко да отпустят в Крымъ. И отпустиша егочестнѣ, куда ему любо, со всѣм имѣнием его, бѣ бо богатъ зѣло, яко да не мететвсѣми людми.

Царевич жеКощак, видя, что взбудоражено все царство и все казанцы пришли в смятение и нив чем не слушаются его, понял, что бессилен он и обречен и что ждет егонеминуемая беда. Тогда, задумав бегством сохранить себе жизнь, начал онласковыми словами уговаривать казанцев, чтобы отпустили они его из Казани вКрым. И отпустили они его честно, куда он хочет, со всем имуществом его — а былон очень богат, — чтобы не возбуждал он смуты среди людей.

Онъ же,собрався со многими варвары, жившими в Казани, и взявъ брата своего, и женусвою, и два сына своя,[123]и вся стяжаниа своя, и нощию воставъ, побѣжа из Казани, не являяся, яко побѣже,но яко збирати войска пойде самъ, не вѣруя посланым от него, вси бо посылаемыяимъ не дохождаху тамо, удуже посланы бываху на собрание войска: к Москвѣ зграмотами приѣзжаху и отдаваху самодержцу. Казанцы же, испустивше его, и дашавѣсть ко царю Шихалею, яко да не взыдетъ на них вина бѣжания его, не любляху боего за то казанцы, что онъ, иноземецъ сый, яко царь, силновладѣяше ими.

Он же,собрав многих варваров, живших в Казани, и взяв с собой брата, жену, и двухсвоих сыновей, и все нажитые богатства, побежал, поднявшись среди ночи, изКазани, представив все так, будто он не убегает, а отправляется сам набиратьвойско, не доверяя больше своим посланцам, ибо все, посылавшиеся им, недоходили туда, куда посылали их для найма воинов: вместо этого приезжали они вМоскву со своими грамотами и отдавали их самодержцу. Казанцы же, выпустив его,послали весть царю Шигалею, дабы не возложил он на них вину за его бегство, ибоне любили его казанцы за то, что он, будучи иноземцем, правил ими как царь.

Царь жепосла за ним в погоню воеводу Ивана Шеремѣтева, 10 000 с ним легких людей.Воевода же догна его в полѣ, бѣжаща меж двою рѣкъ великихъ — Доном и Волгою.[124] И поби всѣх бѣжащих с нимъ 5000, ивзяша много богатства ихъ. Самого же улана Кощака и з братом его жива взяша, из женою его, и с малыми двѣма сыны его, и с ним 300 добрых воинъ,[125] в них же бѣ 7 князей и двѣнатцетьмурзъ. И послаша его к Москвѣ оттуду.

Царь жепослал за ними в погоню воеводу Ивана Шереметева с десятью тысячамилегковооруженных людей. Воевода же догнал его в поле, когда бежал он междудвумя великими реками — Доном и Волгою. И перебил он всех, бежавших с ним, пятьтысяч, и захватил у них много богатства. Самого же улана Кощака, и брата его, ижену, и двух его маленьких сыновей взяли живыми и вместе с ними захватилитриста добрых воинов, среди которых было семь князей и двенадцать мурз. Ипослали его оттуда в Москву.

И приведошаего, варвара, во царствующий град Москву безчестна, аки лютаго звѣря, всегожелѣзными чепми окована — не хотяща добромъ смиритися, и Богъ неволею предадеего. И вопросиша его повелѣнием самодержца, о аще хощет креститися и служитиему, и то да милость прииметъ от него и живъ будет. Онъ же раб его бытихотяше, креститися отрицашеся, ни мыслию внимаше, и не восхотѣблагословения, и удалися от него.

И привелиего, варвара, в царствующий город Москву без чести, как лютого зверя,закованным в железные цепи — не хотел он добром смириться, и вот Бог против еговоли отдал его в руки русским. И по повелению самодержца спросили его, хочет лион креститься и служить ему, ибо тогда он будет помилован и останется жив. Тотже рабом его быть хотел, креститься же отказался, даже мысли об этом недопускал, и не захотел благословения, и удалился от него.

И понѣколицех днех державше его в тѣмницѣ и усѣкоша его не во граде, но наусѣкателномъ мѣсте, со всѣми его варвары. И побиша паличием всѣх. А жену егокрестиша[126]со двѣма сынми его в православную вѣру. И взят ю к себѣ христолюбивая царицажити в полату свою. А два сына Кощаковы взят к себѣ во двор царь и великийкнязь и изучи их руской грамотѣ гораздно.

И,продержав его несколько дней в темнице, казнили его вместе со всеми еговарварами, но не в городе, а на месте, предназначенном для казней. И побили нхвсех палицами. А жену его вместе с двумя сыновьями крестили в православнуюверу. И взяла ее христолюбивая царица к себе в палату. А двух сыновей Кощакавзял к себе во двор царь и великий князь и хорошо обучил их русской грамоте.

О ДУМѢ ВЕЛМОЖ КАЗАНСКИХ СО ЦАРИЦЕЮ О КАЗАНИ И О МИРУ, ЕЖЕСО ЦАРЕМЪ ШИХАЛЕЕМ И С ВОЕВОДАМИ. ГЛАВА 35

О ДУМЕ КАЗАНСКИХ ВЕЛЬМОЖ И ЦАРИЦЫ О КАЗАНИ И О МИРЕ,ЗАКЛЮЧЕННОМ ИМИ С ЦАРЕМ ШИГАЛЕЕМ И ВОЕВОДАМИ. ГЛАВА 35

Поизбѣжании из Казани царевича Кощака собрашася ко царице все казанстии великиивелможи, глаголюще: «Что имамы сотворити, царице, и что дума твоя с нами еже онас, и когда утѣшимся от скорби и печалей, нашедшихъ на ны? Уже бо приидекончина твоему царствованию и нашему владѣнию с тобою, яко же мы сами себѣдивимся. За великое наше согрѣшение и неправду, бывшую на руских людех, постижецарство наше гнѣвъ Божий, и намъ — плач не утѣшим и до смерти нашея. Вѣси убо исама уже и видѣла еси, колико побѣждахомъ Руси и погубляхом, с великимъ такимцарством много лѣтъ боряхомся, и паче и боле ихъ множается: есть Богъ ихъ сними всегда, побѣждая нас. И аще убо нынѣ хощем стати супротивъ Руси бранию,яко же ты пущаеши и понуждаеши, руским бо воеводам многим сущим и готовым убо,и великий наряд огненый у себя имущим, и на то пришедших, еже с нами братися,нам же немногими людми, не собравшимся и не изготовльшимся, — да вѣдаем и самисебѣ, яко побѣжденым намъ быти от них, неже побѣдити их. А храбрый Кощакцаревич, его же держахом у себя и в царя мѣсто почитахом его, и покоряхомся емупо цареву приказу, и надѣяхомся на него, аки на царя же, и онъ в горкое севремя нужное преже всѣх нас устрашися и оставя нас в печали и в мятежи, и взяввся имѣниа, своя многая и чюжая, и храбрых людей, тайно изыде от нас, яко всемуцарству нашему грубя. И побѣжа с великою корыстию, хотя единъ угонзнути Божиасуда, и от коихъ бѣгаше, бояся изыманиа ихъ, и к тѣмъ сам прибѣжа, впад в руце,и погибе. Нынѣ же гордѣние наше и высокоумие преложимъ на кротость и смирениеи, вся оставльше нелѣпыя наши думы, и идемъ ко царю Шихалѣю с мирением и смолением от лица твоего, яко да не бы помнил нашея вины и наруганиа, еже когдасотворихом ему, хотяще многажды убити его, егда бо был на Казани, царемъ чтобыныне былъ и взял бы тебя чесно женою себѣ, не гордяся тобою, но с любовию, неяко горкую плѣнницу, но яко царицу, любимую и прекрасную, дабы укротилосъсердце его и смирятся воеводы всѣ». И люба бысть рѣчь сиа царицѣ и всѣмвелможам ея, и всему народу казанскому.

Послебегства из Казани царевича Кощака собрались к царице все знатные казанскиевельможи, говоря так: «Что будем делать, царица, и что думаешь ты вместе с намио нашей судьбе, и когда утешимся мы от скорби и печалей, на нас нашедших? Ибопришел уже конец твоему царствованию и нашему с тобой правлению, так чтоудивляемся мы сами себе. За великое наше согрешение и неправду, творимую надрусскими людьми, постиг царство наше гнев Божий, а нас — безутешный плач досамой смерти. Знаешь ведь уже и сама и видела ты, сколько раз побеждали мы игубили Русь и много лет с таким большим царством боролись, но становится оновсе больше и больше, ибо всегда с ними Бог их, побеждающий нас. И если мытеперь решим выступить против Руси, как ты нас посылаешь и понуждаешь, в товремя как русские воеводы, специально пришедшие, чтобы с нами биться,располагают большим войском и огнестрельным нарядом и готовы к бою, а у нас илюдей немного, и к войне мы не приготовились, не собрались с силами — знаем мы,что будем мы ими побеждены, нежели победим. А храбрый царевич Кощак, которогодержали мы у себя и почитали, как царя, и которому покорялись по царскомуприказу и, как на царя, надеялись на него! Он в горькое это трудное времяустрашился раньше нас всех, оставив нас в печали и в смятении и, захватив всесвои пожитки, а также и чужое имущество, и храбрых людей, тайно бежал от нас,нанеся обиду всему нашему царству. И побежал он с огромной добычей, желая одинизбежать Божьего суда, но от кого убегал, боясь быть пойманным, к тем сам иприбежал, попав к ним прямо в руки, и погиб. Ныне же сменим нашу гордость ивысокомерие на кротость и смирение и, оставив все нелепые наши замыслы, пойдем кцарю Шигалею от твоего лица, чтобы помириться с ним и умолить его, дабы непомнил он нашей вины и надругательства, которое сотворили над ним в прошлом,много раз пытаясь убить его, когда жил он в Казани, и чтобы стал он теперьцарем и взял бы тебя честно в жены, не пренебрегая тобой в высокомерии, но слюбовью, не как горькую пленницу, а как любимую прекрасную царицу, чтобыукротилось сердце его и смирились все воеводы». И люба была эта речь царице, ивсем вельможам ее, и всему казанскому народу.

И симисловесы совѣщавшеся, и болша сихъ, и поидоста от царицы болшиа велможи иулановѣ, князи и мурзы казанския во Свияжский град ко царю Шихалѣю и к воеводами, пришедше к ним, даша им дары свѣтлы и начаша им тихо глаголати о смирении отвсего сердца их, не лѣстно молити царя Шихалея, яко да изыдет к нимъ нацарство, ничтоже сумняся. «Молим тя, — глаголаху, — волный царю, и кланяемсявамъ всѣм, воеводам великим, не погубити нас всѣх до конца, раб своих, ноприимите смирение наше и покорение: великий град нашъ и вся земля державы нашеяпред вами есть и ваша да будет. У нас же на царствѣ нѣсть царя, и того ради межнами бывает мятеж великий и межусобица, и нестроение земное. Ты же, ащепомилуеши нас, царю, и всего зла нашего забудешь, и не воспомянешь древнияобиды своея, и не отмстиши нам, и царицу нашю возмѣши за себя, то все царствонаше и со всѣми нами повинны тебѣ будут и не противны».

И, сказав ейвсе это и больше того, пошли от царицы знатные вельможи и уланы, князья и мурзыказанские в город Свияжск к царю Шигалею и к воеводам, и, придя к ним, вручилиим богатые дары, и начали с кротостью говорить им от чистого сердца о смирениисвоем и нелицемерно умолять царя Шигалея, чтобы шел он к ним на царство, ни вчем не сомневаясь. «Молим тебя, — говорили они, — вольный царь, и кланяемся вамвсем, воеводам великим, не погубите окончательно всех нас, рабов ваших, нопримите смирение наше и покорность: великий город наш и вся земля нашей державы— перед вами, и да будет она вашей. Нет ведь у нас на царстве царя, и бываютмежду нами из-за этого большие разногласия, и междоусобицы, и ссоры. Если жеты, царь, помилуешь нас, и забудешь все наше зло, и не вспомнишь старые своиобиды, и не будешь мстить нам, и возьмешь за себя нашу царицу, то все нашецарство и все мы покоримся тебе и не будем ни в чем противиться».

Царь жесовѣтовав с воеводами и о себѣ ничто же не здѣла, и прият смирение казанцев, инача у них быти царем на Казани, и царицу хотѣ поняти. И приѣзжаху казанцы назговор по пятнадесять дней и пироваху, и веселяхуся у царя и воевод. Иуложи царь с казанцы меж собою миръ вѣчный. И приѣхаша в Казань велможи, исказаша царице вся, яко: «Мир со царемъ совершенъ прияша и царство предаша ему,и тебе хощетъ поняти».

Царь женичего не стал решать сам, но посоветовался с воеводами и тогда принял смирениеказанцев, и начал царствовать в Казани, и захотел взять в жены их царицу. И втечение пятнадцати дней приезжали казанцы на сговор, и пировали, и веселились сцарем и воеводами. И заключил царь с казанцами вечный мир. И приехали в Казаньвельможи и рассказали царице обо всем: «Заключили мы с царем полный мир ипередали ему царство, и хочет он взять тебя в жены».

О ЦАРИЦЫНЕ ОТРАВѢ, ДАННЫЕ НА СМЕРТЬ ЦАРЮ И О ГНѢВЕ ЕГО НАЦАРИЦУ. ГЛАВА 36

ОБ ОТРАВЕ, ПОСЛАННОЙ ЦАРИЦЕЮ НА ПОГИБЕЛЬ ЦАРЮ, И О ЕГОГНЕВЕ НА ЦАРИЦУ. ГЛАВА 36

Она же, акина радости, посла ко царю дары нѣкиа честны, и брашно нѣкое царское и питиесмертное устроивъ. Онъ же повелѣ искусити — часть малу дати псу снѣсти, его жеизлити. Песъ же брашна того языком лизнув и разторжеся на кусы. В другие жепосла к нему срачицу, дѣлав своима рукама. Царь же даде ю носити служащемусвоему отроку, на смерть осужденому. Отрок же воздѣвъ на себе срачицу и в томчасѣ пад на землю, корчаяся, вопия и умре, яко всѣм, ту бывшим и видѣвшим сие,устрашитися.

И послалаона царю, якобы на радостях, некие честные дары, и угощение некое царское, ипитье, отравой смертной напитав их. Он же повелел их проверить, — отливнемного, дать отведать псу. Пса же, когда лизнул он немного того кушанья,разорвало на куски. В другой раз послала она ему сорочку, сшив ее своимируками. Царь же дал ее поносить своему слуге, отроку, осужденному на смерть.Отрок же надел на себя сорочку и тотчас же упал на землю, корчась и вопя, иумер, так что все, бывшие там и видевшие это, испугались.

Царь жеизвѣт сотвори об нѣй казанцем, глаголя, яко: «По вашему научению сотвори сияцарица мнѣ». Они же кляхуся, глаголюще, не вѣдуще сего. И даша ему волю, якохощетъ с нею. И за сие зло разгнѣвася на них царь и ятъ царицу, и к Москвѣ юпосла, яко прелютую злодѣицу, и со младымъ лвовищем, сыномъ ея, и со всеюцарскою казною ихъ.

Царь жеучинил о ней допрос казанцам, говоря им так: «По вашему наущению содеяла это сомной царица». Они же клялись ему, говоря, что ничего об этом не знали. Ипредоставили они ему самому решать, что делать с нею. И за это зло разгневалсяна них царь и, схватив царицу, отправил ее в Москву, словно лютую злодейку,вместе с молодым львенком, сыном ее, и со всей царской их казной.

Казанцы же,извѣдаша извѣстно о ней, и не глаголаста со царемъ вопреки, что царица словосвое и клятву свою преступи, но и подустиша его на ню и волю ему дашаизвесть царица невозбранно из Казани, яко да не все царство погибнетъ единыяради жены: «Яко мы составляхомъ и глаголахомъ миръ и любовь и како бы скорѣескорби и печали минути, она же воздвизаше брань и мятеж. И вправду сегоизгнания достойна есть».

Казанцы же,убедившись, что все это правда, не стали перечить царю, поскольку царицанарушила свое слово и клятву, но еще и подталкивали его к этому, позволив емубеспрепятственно вывезти царицу из Казани, дабы не погибло все царство из-заодной женщины, так говоря: «Мы установили и провозгласили мир и любовь, чтобыскорее избегнуть скорби и печали, она же разжигает войну и мятеж. Поэтомудействительно она заслужила это изгнание».

О СМЕРТИ СЕИТОВѢ И ВСЕГО РУСКАГО ПЛѢНА ИСПУЩЕНИЕ ИЗКАЗАНИ. ГЛАВА 37

О СМЕРТИ СЕИТА И ОБ ОСВОБОЖДЕНИИ В КАЗАНИ ВСЕХ РУССКИХПЛЕННИКОВ. ГЛАВА 37

По царицеже сеита своего казанцы, книгам учителя ложнаго закона Махметова, сами рукамисвоими яша и отдаша его царю, приведше, яко худа и непотребна, и возмущающавсѣмъ народомъ, и во единъ совѣтъ не совѣщающася, и царю не покаряющася. Иповелѣ царь того же часа главу ему отсѣщи, а богатство его все в казнусамодержцу взяти, переписав.

Вслед зацарицею казанцы своими руками схватили и отдали царю сеита своего, толкователякниг ложного Магометова закона, приведя его как худого и непотребного,подстрекающего народ, не пожелавшего советоваться с остальными и непокоряющегося царю. И повелел царь в тот же час отрубить ему голову и все егобогатство, переписав, забрать в казну самодержцу.

И весь вКазани бывший руской полонъ, много избравше за 30 лѣтъ низовскиа земли, числомболее 100 000 мужей и женъ, и отрок, и девицъ, на Русь отпустиша. А инии же,застарѣвшиися, прелстишася мнози, и они осташася, не хотяще паки обратитися коХристовѣ вѣре и до конца отчаявшеся своего спасения, и свѣт отвергоша истинныявѣры и тму возлюбиша.

И отпустилина Русь всех находившихся тогда в Казани русских пленников, которых много —более ста тысяч человек: мужчин, женщин, отроков и девиц — было захвачено затридцать лет на низовской земле. Многие же, состарившиеся в плену и изменившиесвоей вере, остались, не желая снова обращаться в христианскую веру иокончательно потеряв надежду на свое спасение, и отвергли свет истинной веры, ивозлюбили тьму.

О ИЗВЕДЕНИИ ЦАРИЦЫ И СЫНА ЕЯ. ГЛАВА 38

О ТОМ, КАК ВЫВОДИЛИ ИЗ КАЗАНИ ЦАРИЦУ И ЕЕ СЫНА.ГЛАВА 38

Егда жеведомѣй быти царицы из Казани, посла по нѣй царь великаго воеводу московского,князя Василья Сребренаго, и 3 000 вооруженных вой с ним, 1000 огненых стрелцовъ.И воевода, вшед во град, и взя царицу и с царевичем ея, яко смирну птицу въгнѣздѣ со единым малым птенцем, в полатах ея и в пресвѣтлых свѣтлицах, нетрепещуще, ни биющеся, со всѣми любымыми рабынями ея и великородными женами иотроковицами, жившими с нею в полатѣ. Не вѣда же царица изымания своего: аще бывѣдала, то сама бы ся убила.

Когдавыводили царицу из Казани, послал за нею царь знатного московского воеводу,князя Василия Серебряного, и с ним три тысячи вооруженных воинов и тысячупищальников. И, войдя в город, взял воевода царицу с царевичем в покоях ее,пресветлых светлицах, словно смиренную птицу с единственным малым птенцом вгнезде, ни трепещущую, ни бьющуюся, и вместе с нею всех любимых ее рабынь, изнатных женщин, и отроковиц, живших с нею во дворце. Не знала царица, что будетсхвачена, если бы знала об этом, то убила бы себя сама.

Вшед же кней воевода с велможами, одѣян во златую одежду, и став пред нею, и сня златыйвѣнец со главы ея, рекъ к ней слово тихо и честно: «Поимана еси, волная царицаказанская, великим нашим Богомъ Иисусом Христомъ, им же царствуютъ на земли всицарие, служаще ему, и князи власти содержатъ до воли его, и богатии величаются,и силнии похваляются и храбруютъ. Той Господь надо всѣми единъ царь царем, ицарству его не будет конца. И той и нынѣ отъемлетъ царство твое от тебе ипредает тя в руце великому и благочестивому самодержцу всеа Русии, его жеповелѣнием приидох аз, раб его, посланъ к тебѣ. Ты же готова буди с намипойти».

И вот,облаченный в расшитую золотом одежду, вошел к ней воевода с вельможами и, вставперед нею и сняв с ее головы золотой венец, обратился к ней с тихими ипочтительными словами: «Пленена ты, вольная казанская царица, великим нашимБогом Иисусом Христом, благодаря которому царствуют на земле, служа ему, всецари, по чьей воле и князья пользуются властью, и богатые прославляются, исильные похваляются и показывают свою храбрость. Тот Господь — единственныйцарь над всеми царями, и царству его не будет конца. И тот ныне отбираетцарство твое от тебя и передает тебя в руки великому и благочестивомусамодержцу всея Руси, повелением которого пришел я, раб его, посланный к тебе.Ты же готова будь идти с нами».

Она жеразумѣ переводников толкомъ слово его, и против его слова, воспрянув отвысокаго мѣста своего царского, на нем же сѣдяше, и ста, поддержима под руцерабынями ея, и умилно, и с тихостию отвѣща рѣчью варварскаго языка своего:«Буди воля Божия и самодержца московскаго». И то слово изрекши, и заразися отрукъ рабынь, поддержащих ю, о свѣтличный мостъ и возопи великим гласомплачевным, подвизающе с собою на плач и то бездушное камение. Тако же и честныяжены и красныя девицы, живущия с нею в полатѣ, яко многия горлицы и загозицы,жалобно плачевныя гласы горкия во весь градъ испущаху, издираху лица своякрасныя и власы рвущи, и руце и мыжцы своя кусающе.

Она жепоняла через переводчиков его речь и в ответ на его слова вскочила со своеговысокого царского места, на котором восседала, и, встав, поддерживаемая подруки своими рабынями, отвечала ему на своем варварском языке тихо и умильно:«Да будет воля Божья и самодержца московского». И, произнеся эти слова,бросилась она из рук рабынь, поддерживавших ее, на пол своей светлицы ивозопила, громко рыдая, заставляя плакать вместе с собой даже бездушные камни.Также и честные жены, и красные девицы, живущие при ней в покоях, словномногочисленные горлицы и кукушки, жалобно горькими рыданиями оглашали весьгород, раздирая прекрасные свои лица, вырывая волосы и руки свои кусая.

Ивосплакася по ней весь двор царевъ: велможи и властели вси, и царския отроцы. Ислышащеи плач той стицахуся ко цареву двору, такоже плакахуся и кричахунеутѣшно. И хотяху воеводу жива поглотити, аще бы мочно, и войско бы егокамением побити. Но не даша имъ воли властели ихъ, и биюще ихъ шелыгами ибатоги, и дреколием, разгоняху их по домам.

И зарыдалпо ней весь царский двор: и вельможи, и все управляющие, и царские отроки. Истали стекаться к царскому двору услышавшие этот плач, также крича и плачанеутешно. И если бы было можно, то заживо хотели бы они растерзать воеводу ивойско его побить камнями. Но не позволили им их правители; избивая ихплетками, батогами и дубинками, разгоняли они их по домам.

И похватишацарицу от земли ту стоящии с воеводою ближнии ея велможи, мало не мертву. Иедва отлияша ю водою и утѣшаху ю. И умоленъ бысть той воевода царицею, да ещемало помѣдлит царица в Казани. Онъ же царя и воеводъ спросися, даде ей десятьдней пребыти в Казани в полатах своих за крѣпкими стражми, да не убиет самасебя, давъ ея брещи велможам казанскимъ и самъ, почасту ходя, назираше воцаревѣ дворѣ и в ыных полатах не просто, но брегомо от вой своих, да не нѣкакоезло изневѣстно казанцы учинят над нимъ лукавствомъ своимъ.

И поднялицарицу с земли стоявшие тут с воеводами приближенные ее вельможи чуть живую. Иедва удалось отлить ее водой и утешить. И умолила царица того воеводу, чтобы позволилей ненадолго задержаться в Казани. Он же, посовещавшись с царем и воеводами,разрешил ей еще десять дней пожить в Казани в своих покоях под строгой охраной,чтобы не убила она себя, поручив сторожить ее казанским вельможам, и сам, частоприходя, наблюдал за царским дворцом и другими палатами, не в однночку, ноохраняемый своими воинами, дабы не причинили ему казанцы по своему лукавствукакого-нибудь неведомого зла.

Ипереписавше цареву казну всю до единаго праха и запечатав самодержцевоюпечатью. И наполни до угружения дванадесять ладей великих златом и сребромъ исосуды, сребреными и златыми, и украшеными постелями, и многоразличнымиодѣяньми царскими, и воинскими всяцеми оружии, и высла из Казани преже царицысо инем воеводою в новой градъ. И пославъ за казною ихъ хранителя казеннаго,скопца царева, да той сам пред самодержцемъ книги счетныя положитъ.

И переписалон царскую казну до последней пылинки и запечатал самодержцевой печатью. Инаполнил до отказа двенадцать больших ладей золотом, и серебром, и сосудами,серебряными и золотыми, и нарядными постелями, и различными царскими одеждами,и всяким воинским оружием и выслал их из Казани прежде царицы с другим воеводоюв новый город. И вслед за казной послал хранителя казны — царского скопца, дабысам он положил перед самодержцем учетные книги.

По десятиже днех пойде воевода из Казани, за ним поведоша царицу ис полаты ея вослѣдвоеводы, несуще ю под руце, а царевича, сына ея, на руках пред нею несяхупѣстуны его. И упросися царица у воеводы проститися у гроба царева. Воевода жеотпусти ю за стражми своими, а сам ту же у дверей стояше недалече.

Когда жеминуло десять дней, пошел воевода из Казани, вслед же за воеводой под рукиповели царицу из палаты ее, а царевича, сына ее, несли перед нею на рукахпестуны его. И выпросила царица у воеводы разрешение проститься с гробом царя.Отпустил ее воевода со стражами своими и сам тут же, у дверей, стоялнеподалеку.

Вшед жецарица в мечеть, гдѣ лежаше царь ея умерший, и сверже златую утварь з главысвоея, и раздра верхния ризы своя, и паде на землю у гроба царева, власы своятерзающе и ноготми лице свое деруще, и в перси биюще. И воздвигше умилный глассвой и плакаше, горко вопия, глаголя: «О милый мой господине, царю Сап-Кирею,виждь нынѣ царицу, юже любил еси паче всѣх женъ своихъ: се ведома бываю въплѣнъ иноязычными воины, на Русь, с любимым сыном твоим, яко злодеица, ненацарствовавшиеся с тобою и много лѣтъ не нажившеся! Увы мнѣ, драгий мойживотъ, почто рано зайде красота твоя от очию моею под темную землю, оставив мявдовою, а сына своего сиротою и младенца еще? Нынѣ — увы мнѣ! — гдѣ таможивеши, да иду тамо к тебѣ, да живу с тобою! Почто нынѣ остави нас здѣ? Увынамъ, не вѣси сего! Се бо предаемся в руце ненадѣемым супостатом, московскомуцарю. Мнѣ же убо единой не могуще противитися силѣ и крѣпости его и не имѣхпомогающих мнѣ, и вдахся воли его. Увы мнѣ! Аще от иного царя коего плѣнена быхбыла — единаго языка нашего и вѣры моея, то шла бы тамо не тужаще, но с радостию,без печали. И нынѣ же, увы мнѣ, мой милый царю, послушай горкаго моего плача иотверзи темный свой гроб, и поими мя к себѣ живу, и буди нам гроб твой единъ —тебѣ и мнѣ, царская наша ложница и свѣтлая полата!

Царица же,войдя в мечеть, где лежал ее умерший царь, сорвала с головы своей золотой убор,и разодрала верхние свои одежды, и пала на землю возле царского гроба, терзаяна себе волосы, раздирая ногтями лицо свое и колотя себя в грудь. И запричиталаона жалобно и заплакала, горько рыдая и говоря так: «О милый мой господин, царьСафа-Гирей, взгляни на царицу, которую любил ты больше всех жен своих: вотведут меня с любимым сыном твоим в плен, на Русь, иноземные воины как злодейку,ненацарствовавшуюся и много лет не пожившую с тобой! Увы, жизнь моя дорогая,зачем рано зашла красота твоя от глаз моих в темную землю, оставив меня вдовою,а сына твоего, еще младенца, сиротою? Теперь — увы мне! — где ты обитаешь, тудаи я пойду, чтобы жить с тобою! Зачем теперь оставил нас здесь? Увы нам, неведаем того! Отдаемся ведь мы в руки жестоким супостатам, московскому царю. Немогла я одна противиться силе его и крепости, и не было того, кто бы помог мне,потому и подчинилась я воле его. Увы мне! Если бы была я взята в плен другимцарем — одного с нами языка и одной веры, то шла бы туда не тужа, но с радостьюи без печали. Теперь же — увы мне! — царь мой милый, услышь горький мой плач, иоткрой темный свой гроб, и возьми меня, живую, к себе, и пусть будет нам гробтвой один на двоих — тебе и мне — царская наша спальня и светлая палата!

Увы мнѣ,господине мой царю, не рече ли тебѣ иногда з болѣзнию души болшая твоя царица,яко добро тогда будет умершим и неродившимся, и се не збыло ли ся тако? Ты женичего не вѣси нынѣ, нам прииде, живым, горе и болѣзнь. Приими, драгийгосподине царю, юную и красную царицу свою, и не гнушайся мене, яко нечисты, дане насладятся иновѣрнии красоты моея и да не буду лишена от тебя конечнѣ, и наземлю чюжду не иду, и в поругание, и в посмѣх, и во иную вѣру, в незнаемыя людии въ язык чюж! Увы мнѣ, господине, кто тамо ми пришедши, плач мой утѣшит игоркия слезы моя утолит, и скорбь души моей возвеселит? Или кто посѣтитъ мя?Нѣсть никого же. Увы мнѣ, кому тамо печаль мою возвѣщу: сыну ли нашему? — нотой еще млечныя пищи требуетъ; или отцу моему? — но той отселѣ далече есть;казанцем ли? — но онѣ чрез клятву самоволием отдаша мя.

Увы мне,господин мой царь, не сказала ли тебе некогда с душевною болью старшая твояцарица, что будет вскоре лучше умершим и неродившимся, и не сбылось ли это? Тыже ни о чем ныне не ведаешь, к нам же, живым, пришли горе и скорбь. Прими,дорогой господин царь, юную и прекрасную свою царицу и не гнушайся меня, какнечистой, да не насладятся иноверцы моей красотой, и не потеряю я тебяокончательно, и в чужую землю на поругание и на смех, в иную веру, кнеизвестным людям, в чужой народ не пойду! Увы мне, господин, кто там, придя комне, утешит меня в плаче, и горькие слезы мои осушит, и скорбь души моейразвеет? Разве кто-нибудь посетит меня? — Нет, никто. Увы мне, кому там печальсвою поведаю: сыну ли нашему? — Но он еще молочной пищи требует; или отцумоему? — но он далеко отсюда; казанцам ли? — но они, преступив клятву,самовольно отдали меня.

Увы мнѣ,милый мой царю Сап-Кирею, не отвѣщаеши ми ничтоже, горкия твоея царицы! Неслышиши ли, се при дверех здѣ немилостивыя воины стоят и хотят мя, яко звѣриедивии серну, восхитити от тебе. Увы мнѣ! Царица твоя бѣх иногда, нынѣ же горкаяплѣнница! И госпожа именовахся всему царству Казанскому, нынѣ же убогая и худаяраба! И за радость и за веселие плач и слезы горкия постигоша мя, и за царскуюутѣху сѣтование болѣзненое и скорбныя бѣды обыдоша мя, иже бо плакатися не могу,ни слезы текутъ из очию моею, ослѣпоста бо очи мои от безмѣрных и горкихъ слезмоихъ, и премолче глас мой от многаго вопля моего».

Увы мне,милый мой царь Сафа-Гирей, не отвечаешь ты мне ничего, горькой твоей царице! Неслышишь разве, что стоят здесь у дверей немилосердные воины и хотят похититьменя у тебя, словно дикие звери серну? Увы мне! Некогда была я твоей царицей,ныне же — горькая пленница! Звали меня раньше госпожой всего царстваКазанского, ныне же я — жалкая и нищая рабыня! И за радость и за веселиеобрушились на меня плач и горькие слезы, а за царские мои утехи охватили менягорькие обиды и тяжкие беды, так что и плакать я не могу и слезы уже не текутиз глаз моих, ибо ослепли глаза мои от безмерных и горьких слез и пресексяголос мой от долгого рыдания моего».

И инатаковая же многа причиташе царица и кричаше, лежащи у гроба, на земли,яко часа два убивающися, яко и самому воеводе приставнику прослезитися, иуланомъ же и мурзамъ и всѣм предстоящимъ ту многимъ людемъ плакати и рыдати.Приступиша же к ней царевы отроцы повелѣниемъ приставника со служившимирабынями ея и подняша ю от земли, мертву изполу. И видѣша ту вси людие открытолице ея, кроваво все от охотнаго драния, и от текущих слез ея нѣсть красоты, иот обычных ея велможъ болших, всегда входящих к ней, от земскихъ людей никто женигдѣ видѣ. Ужасе же ся воевода приставник, яко не убреже ея, бѣ бо образомцарица та зѣло красна и в разумѣ премудра, яко не обрѣстися таковой красной вКазани в женах и в дѣвицах, но и в руских во многих на Москвѣ во дщерях и вженах болярских и княжых.

И долго ещетак причитала царица и восклицала, лежа часа два, убиваясь, у гроба на земле,так что и сам приставленный к ней воевода прослезился, также и уланы, и мурзы,и все находившиеся там люди плакали и рыдали. Наконец, по повелению блюстителяее, подошли к ней царские отроки с прислуживающими ей рабынями и, полумертвую,подняли ее с земли. И увидели тогда все люди открытым лицо ее, изодранное ею докрови, и не было в нем красоты от текущих слез — никто ведь и нигде не виделраньше ее лица: ни знатные вельможи, обычно входившие к ней, ни земские люди.Ужаснулся тогда приставленный к ней воевода, что не уберег ее, ибо была тацарица очень хороша лицом и умна, так что не было ей равной в Казани по красотесреди женщин и девиц, да и в Москве среди русских — дочерей и жен боярских икняжеских.

О УТѢШЕНИИ СЛОВЕС ВОЕВОДЫ КО ЦАРИЦЫ И О ПРОВОЖЕНИИ ЕЯ ОТНАРОДА КАЗАНСКОГО. ГЛАВА 39

О ТОМ, КАК УТЕШАЛ ВОЕВОДА ЦАРИЦУ И КАК ПРОВОЖАЛ ЕЕКАЗАНСКИЙ НАРОД. ГЛАВА 39

Воевода жеприставник пришед близ к ней и болшия велможы казанския и увѣщаваху царицуласковыми словесы сладкими, да не плачетъ, да не тужитъ. Глаголаша ей: «Небойся, госпоже царице, и престани горкаго сего плача, не на безчестие бо, никазнь и смерть идеши с нами на Русь, но на великую честь к Москвѣ ведем тя, итамо госпожа многим будеши, якоже и здѣ была еси, в Казани. Не отъиметъ волитвоея самодержецъ, милость велику покажетъ тебѣ, милосердъ бо есть ко всѣмъ. Ине возпомнит зла царя твоего, но паче возлюбит тя и дастъ ти на Руси нѣкияграды свои вмѣсто Казани царствовати в нихъ. И не оставит тя до конца быти впечали и в тузѣ и скорбь твою и печаль на радость преложитъ. И есть на Москвѣмного царей юныхъ по твоей верстѣ кромѣ Шихалѣя царя, кому поняти тя, аще восхощешиза другаго мужа посягнути: Шихалей убо царь уже стар есть, ты бо млада, акицвѣт красный цвѣтешъ или ягода вишня, наполнися сладости. И того ради царь нехощет тебе поняти за себя. Но и той есть в воли самодержца: все, якоже чтохощетъ, то и сотворит о тебѣ. Ты же не печалися о том, ни скорби».

Окружилицарицу воевода-блюститель и знатные казанские вельможи и увещевали ее ласковымисладкими словами, чтобы не плакала она и не тужила. Говорили они ей: «Не бойся,госпожа царица, и перестань горько плакать, ведь не на бесчестье и не на казньи смерть идешь с нами на Русь, но на великую честь ведем тебя в Москву, ибудешь ты там для многих госпожа, как и здесь была, в Казани. Не отнимает утебя свободу самодержец, окажет он тебе великую милость, ибо милосерден он ковсем. И не припомнит он тебе зло царя твоего, но еще больше полюбит тебя и дасттебе на Руси какие-нибудь города свои вместо Казани, чтобы ты в нихцарствовала. И не даст он тебе до конца пребывать в печали и тоске и скорбь твоюи печаль в радость превратит. Есть в Москве много и царей юных, равных тебе,кроме Шигалея, кто сможет взять тебя в жены, если захочешь еще раз выйти замуж:ведь царь Шигалей уже стар, ты же молода: как цветок прекрасный, цветешь и, каквишневая ягода, наполнилась сладостью. Поэтому и не хочет царь взять тебя вжены. Но и он во власти самодержца; все, что тот захочет, то он с тобой исделает. Ты же не печалься о том и не скорби».

И проводишаю честно всѣм народомъ: мужи и жены, и дѣвицы, и малии и велицыи, на брегКазани рѣки, плачюще и горко вопиюще по ней, аки по мертвой, вси от мала и довелика. И плакася по ней весь градъ и вся земля неутѣшимо лѣто цѣло, поминающеразумъ ея и премудрость, и велможам честь, и середнимъ и ко обычным милование идарование, ко всему народу брежение великое.

И проводилее с честью весь народ: мужчины и женщины и девушки, и маленькие и большие, наберег реки Казани, и плакали все от мала до велика, и горько рыдали по ней,словно по мертвой. И плакали по ней неутешно весь город и вся земля целый год,вспоминая разум ее, и мудрость, и почести, которые оказывала она вельможам, имилость ее, и подарки к менее знатным и совсем простым людям, и большую заботуобо всем народе.

И приѣхавъцарица в колымазѣ своей на брег к рѣце, и пояша ю под руки ис колымагиея, не можаше бо востати сама о себѣ от великия печали. И обратися и поклонисяказанцемъ всѣм. Народ же казанский припадоша на землю, на колѣнех своихъпоклонение свое дающе по своей вѣре. И ведоша ю во уготовленый царский струг, внем же когда царь на потѣху ѣздяше, борзохожением же подобенъ лѣтанию птичию иутворенъ златом и сребром; и мѣсто царицыно посредѣ струга — тѣремецъсткляничной вздѣланъ, свѣтел аки фонарь, злачеными дсками покрыт, в нем жецарица сѣдяше, аки свѣща, на всѣ страны видя. С нею же взят воевода от женъкрасных и дѣвицъ 30 благородныхъ на утѣху царицы. И положиша ю в теремцѣ нацарской постѣле ея, аки болну или пияну, упившуся непросыпною печалью, акивином.

Когда жеприехала царица в своей повозке на берег реки, под руки высаживали ее изколымаги, ибо сама она не могла подняться из-за сильной печали. И обернуласьона и поклонилась всем казанцам. Народ же казанский попадал на землю, наколенях творя поклоны, как подобает по их вере. И повели ее в приготовленныйдля нее царский струг, в котором царь обычно ездил на потеху, быстроходностьюсвоей подобный птичьему полету и украшенный золотом и серебром; посерединеструга было сделано помещение для царицы — стеклянный теремок, светлый, какфонарь, покрытый золочеными досками, в котором, как свеча, сидела царица, видяво все стороны. С нею отправил воевода тридцать благородных и красивых женщин идевиц на утеху царице. И положили ее в теремке на царскую ее постель, словнобольную или пьяную, упившуюся, как вином, беспробудною печалью.

Воевода жеи велможи казанския идоша по своимъ стругомъ. Мнози же от гражан, простая чадь,пѣши провожаху царицу, мужи и жены, и дѣти, по обѣма странама Казани рѣкиидущем имъ и очима зрящим въслѣд ея, доколѣ видѣти, и едва возвращахуся назад сплачем и с рыданием великим. Пред царицею же, впреди и назади, в боевых струзѣхогненыя стрелцы идяху, страх велик дающе казанцемъ, силно биюще ис пищалей.

Воевода жеи казанские вельможи разошлись по своим стругам. А горожане, простые люди —мужчины, женщины, дети — пешком провожали царицу, идя по обоим берегам рекиКазани и смотря ей вслед, пока можно было ее видеть, и неохотно возвращалисьназад с громким плачем и рыданиями. Впереди же царицы и за нею в боевых стругахплыли пищальники, нагоняя на казанцев сильный страх частой пальбой из пищалей.

И проводишацарицу велможи и обычныя казанцы до града Свияжского, и вси возвратишася вКазань, тужаще и плачюще, и полѣзная впредь о животѣ своемъ промышляюще.

И проводилицарицу вельможи и простые казанцы до Свияжского города, и возвратились все вКазань, тужа и плача, озабоченные своим будущим.

О ПОВЕДЕНИИ ЦАРИЦИНѢ К МОСКВѢ ИЗ КАЗАНИ И О ПЛАЧЕ ЕЯ ОТСВИЯЖСКОГО ГРАДА ИДУЩИ. ГЛАВА 40

О ТОМ, КАК ВЕЛИ ЦАРИЦУ ИЗ КАЗАНИ В МОСКВУ, И О ПЛАЧЕ ЕЕПОСЛЕ ВЫХОДА ИЗ ГОРОДКА СВИЯЖСКА. ГЛАВА 40

И проводишацарицу от Свияжского града два воеводы с силою до рускаго рубежа, доВасиля-города, третий же воевода, приставник царицынъ, бояшеся, егда какоотдумают казанцы, раскаются, и, сустигши царицу, отъимут у единаго воеводы иего не спустят жива: многажды бо извѣрившеся, преступающе клятву.

И проводилицарицу от Свияжского городка до русской границы — Василя-города — два воеводы свойском, ибо третий воевода — блюститель царицын, боялся, как бы казанцы непередумали, не раскаялись и, догнав царицу, не отняли ее у одного воеводы;тогда и самого его не отпустили бы они живым: много раз ведь нарушали онидоговор, преступая клятву.

Царица жеказанская, егда поведена бысть к Москвѣ, и горко плакашеся, Волгою ѣдучи, зряшепрямо очима на Казань: «Горе тебѣ, граде кровавый! Горе тебѣ, граде унылый! Ичто еще гордостию возносишися, уже бо спаде вѣнец со главы твоея! Яко жена худаи вдова, являешися, осиротѣв, и раб еси, а не господинъ. Пройде царская слава ився скончася! Ты же, изнемогши, падеся, аки звѣрь, не имущи главы. Срамъ тиесть! Аще бы и вавилонския стѣны имѣлъ еси и римския превысокия столпове, то быни тѣ от таковаго царя силнаго устояли еси, и всегда от него воюему тебѣ иобидиму, всякое бо царство царемъ премудрымъ содержится, а не стенамистолповыми, и рати силныя воеводами крѣпки бываютъ. И без тѣх хтотебѣ, царство, не одолѣет? Царь твой силный умре, и воеводы изнемогоша, и всилюдие охудѣвше и ослабѣша, и царства иные не сташа о тебѣ, не давше пособия нимала, и нынѣ всячески побѣжден еси.

Царица жеказанская, когда повели ее в Москву, горько плакала, едучи по Волге, обративглаза свои к Казани: «Горе тебе, город кровавый! Горе тебе, город унылый! Чтовозносишься ты в своей гордыне, когда упал уже венец с твоей головы! Стал ты,осиротев, подобен женщине, бедной и вдовой, и раб ты теперь, а не господин.Прошла царская слава и вся кончилась! И пал ты, лишившись сил, словно зверь, неимеющий головы. Позор тебе! Если бы имел ты даже вавилонские стены и высокиеримские столбы, все равно не устоял бы ты перед таким могущественным царем,постоянно им разоряемый и обижаемый, ибо всякое царство охраняемо бывает мудрымцарем, а не стенами крепкими, так же как сильные войска крепки своимивоеводами. А без них кто тебя, царство, не одолеет? Царь твой могущественныйумер, и воеводы изнемогли, и все люди обеднели и ослабели, а другие царства затебя не вступились, даже малой помощи не прислали, вот ныне ты и побеждено.

И севосплачися со мною, о всекрасный граде, и воспомяни славу свою и праздницы, иторжествия своя, и пиршества, и веселия всегдашния! Гдѣ нынѣ бывшая в тебѣиногда царския пирове и веселия всегдашния? Гдѣ улановѣй и князей, и мурзътвоих красование и величание? Гдѣ младых женъ и красных дѣвицъ ликове и пѣсни,и плясания? — Вся та нынѣ изчезоша и погибоша, и в тѣх мѣсто быша в тебѣмногонародная стѣнания и воздыхания, и плачевѣ, и рыдания непрестанно. Тогда втебѣ рѣки медвеныя и потоцы винныя тецаху, нынѣ же в тебѣ людей твоих кровипроливаются, и слез горящих источники лиются и не изсякнут. И мечь руский неотъимется, дондеже вся люди твоя изгубитъ.

Плачь же сомной, о прекрасный город, и вспоминай славу свою, и праздники, и торжествасвои, и пиршества, и всегдашнее веселие! Где теперь былые царские пиры ипостоянные увеселения? Где уланов твоих, князей и мурз красование и величание?Где молодых женщин и прекрасных девушек лица, и песни, и пляски? Все это теперьисчезло и погибло, а вместо них слышатся в тебе всенародные стенания, ивоздыхания, и плач, и непрестанные рыдания. Тогда в тебе лились медовые реки ивинные потоки, ныне же льется кровь твоих людей, и бьют неиссякаемые источникигорячих слез. И не остановится меч русский, пока не погубит всех твоих людей.

Увы мнѣ,господине, гдѣ возму птицу борзолѣтную и глаголющую языком человеческим, дапошлю ко отцу моему и матери, да возвѣстит случившаяся чаду ихъ? Суди,Богь, и мсти во всем супостату нашему и злому врагу царю Шихалѣю, и буди всянаша скорбь на нем и на всѣх казанцех, что предаша мя ему! И ят мя по воли ихъ,и самодержцу мя оболсти, не хотя мя, плѣнницу, поняти, болшею женою взяти иимѣти, и единъ захотѣ, без мене, царствовати з женами своими в Казани, иразгнѣватися на мя сотвори великаго князя и самодержца, и его повелѣниемъизгоняетъ нас из царства нашего неповинно.

Увы мне,господин, где возьму я птицу быстролетную и говорящую на человеческом языке,чтобы послать ее к отцу моему и матери, да отнесет им весть о случившемся с ихчадом! Осуди же, Бог, и отомсти за все супостату нашему и злому врагу — царюШигалею, и пусть отольется ему и всем казанцам, которые отдали меня ему, всянаша скорбь! Взял он меня по их воле и оболгал меня перед самодержцем, не желаяменя, пленницу, взять в жены, старшей женою своею сделать, и захотел один, безменя, царствовать в Казани с женами своими и сделал так, что разгневался наменя великий князь и самодержец и теперь по его повелению без вины изгоняет насиз нашего царства.

И за чтолишаетъ насъ от царства нашего и от земли нашея и пленуетъ? И болши сего нехотѣла бых ничего от него, но толко дал бы мнѣ гдѣ в Казани улусецъ малъ земли,иже бы могла до смерти моей прожити в немъ, или бы мя отпустил во отечествиесвое, в Нагайскую землю, ко отцу моему Исупу, великому князю заяицкому, от неяже страны взята есмь за царя казанского, да тамо жила бы, у отца моего в домусидѣла вдовою, аки неугодная раба его, свѣта дневнаго не зря, и плакалася бысиротства своего и вдовства моего и до смерти моея! Но и того бы ми лучше было,гдѣ царствовах с мужемъ моим, ту и заточение нужное прияти и горкою смертиюумрети, неже к Москвѣ быти ведены в поругание и во всѣх наших срацынских ордах,от царей и князей владомых, и ото всѣх людей горкою пленницею слыти».

И за чтолишает он нас нашего царства и земли нашей и в плен ведет? Не хотела бы яничего большего от него, только дал бы он мне в Казани где-нибудь небольшойулусец земли, чтобы могла я прожить до смерти моей в нем, или отпустил бы онменя в мое отечество, в Ногайскую землю, откуда взята была я в жены казанскимцарем, к отцу моему Юсупу, великому князю заяицкому, дабы жила я там какнеугодившая ему раба, сидела вдовою в доме отца моего, света дневного не видя,и плакала бы о сиротстве моем и вдовстве до самой смерти! И даже лучше было бымне попасть в тягостное заточение и умереть горькой смертью, но там, гдецарствовала я с мужем моим, нежели быть ведомой на поругание в Москву и слытьво всех наших сарацинских ордах между правящими в них царями и князьями и всемилюдьми горькой пленницей».

И хотяшецарица сама ся убити, но не можаше, приставника ради крѣпкаго брежения. Ведущииже ю приставницы не можаху утѣшити ея, и до Москвы путем идущи, от великагоумиленнаго и горкаго плача ея, обѣщавающе ей великие дары от царя самодержцаприяти.

И хотелацарица убить себя, но не смогла, ибо крепко берег ее блюститель. Сопровождавшиеже ее стражники, обещая ей, что получит она от царя-самодержца дорогие подарки,не могли утешить царицу, которая до самой Москвы громко, жалобно и горькоплакала.

Приставникъже воевода, аки орелъ похищая себѣ сладок ловъ, мчаше царицу, не мочая, день инощъ, и скоро бѣжаху в великих стругахъ до Нижнего Нова града, от того же градапо Окѣ рекѣ к Мурому и к Володимиру, из Володимеря же посади ю на царскияколымаги, на красныя и позлащенныя, яко царице честь творяше.

Блюстительже воевода, словно орел, уносящий сладкую добычу, мчал царицу, не медля, день иночь и вскоре доплыл на больших стругах до Нижнего Новгорода, а из этого городапо реке Оке к Мурому и Владимиру, во Владимире же посадил ее на красивые,позолоченные царские повозки, как царице, честь оказывая.

О БЫВШЕЙ ВѢСТИ У ТУРСКАГО ЦАРЯ О КАЗАНИ, ИО ЦАРИЦЫ, И О ПОСЛАНИИ ЕГО К МУРЗАМЪ НАГАЙСКИМЪ. ГЛАВА 41

О ВЕСТИ, ПОЛУЧЕННОЙ ТУРЕЦКИМ ЦАРЕМ О КАЗАНИ, И О ЦАРИЦЕ, ИО ПОСЛАНИИ ЕГО К НОГАЙСКИМ МУРЗАМ. ГЛАВА 41

Скоро жедойде вѣсть о Казани и о царице и до самого нечестиваго царя турскаго салтанаво Царьградъ. И воспечалися о том велми турский царь салтанъ, яко все своезлато египетское погубль,[127]болши всѣх даней земных его, приносимых к нему. И не довѣде, кое пособие датиКазанскому царству, далече бо от него отстоитъ.

Вскоредошла весть о Казани и о царице и до самого нечестивого турецкого царя-султанав Царьград. И сильно опечалился турецкий султан, что истратил уже все своеегипетское золото — самую большую из всех даней, приносимых ему разнымиземлями. И не знал, какую помощь оказать Казанскому царству, ибо находилось онодалеко от него.

Умысли спаши своими посылати в Нагаи послы ко всѣм началным болшимъ мурзамъ со многимидары, глаголя тако: «О силные нагаи и многие, станите и мене послушайте:соединитеся с казанцы во едино сердце в поможение за Казань на московского царяи великого князя и паче же за вѣру древнюю нашю и великую, яко близ его живуще.И не давайтеся во обиду ему, мощно бо есть противитися ему, яко слышю всегдапро вас, аще хощете. Зѣло бо воюетъ на вѣру нашю и хощет до конца потребити ю.И аз о семъ в велицей печали есмь и боюся, еда помале и вамъ то же будетъ отнего, яко же и Казани, и в несогласии живуще меж собою, изгонзнете, и орды вашизапустѣют».

И решил онс пашами своими послать послов с многочисленными дарами в Ногайскую Орду ковсем старшим большим мурзам, чтобы сказали они им так: «О могущественные имногочисленные ногаи, станьте и послушайте меня: соединитесь с казанцами в односердце на защиту Казани от московского царя и великого князя и более того, — завеликую и древнюю нашу веру, ведь поблизости от него живете. И не позволяйтеему обижать себя, ведь можете вы, как я всегда про вас слышу, оказывать емусопротивление, когда захотите. Сильно воюет он против нашей веры и хочет доконца ее истребить. И сильно печалюсь я об этом и боюсь, что вскоре и вам то жебудет от него, что и Казани, и, живя в несогласии друг с другом, погибнете вы,и орды ваши запустеют».

Нагайскияже мурзы всѣ отмолвиша ему, рекуще: «Ты, о великий царю салтане, собою пецыся,а не нами: и не царь еси намъ, и земли нашей не строиши, и нами не владѣеши, иживеши от нас за моремъ, богатъ еси и силенъ, и всѣм изобиленъ, и никаяждонужда потреб житейскихъ не обдержит тя. Нам же, убогимъ и скуднымъ всѣм, и ащебы потребными нашу землю не наполнял московский царь, то уже бы не могли бытини единаго дни. Да за сие добро лѣпо есть нам всячески помогати ему на казанцыза их прежнее великое лукавство и неправду, аще и язык нашъ с ними единъ,и вѣра едина. Но довлѣет намъ правду имѣти: не токмо же на казанцев помогатиему, но и на тебя самого, царя царемъ, аще востанеши на нь. Или нѣси то слышил,каково зло всегда казанцы сотворяют ему: непрестанно землю его воюют и людейруских губят, многажды преступают клятву и мир, измѣняютъ. А еже реклъ еси: намто же будет от него, что и Казани, не срам есть нам покоритися и служити ему,точен бо есть онъ тебѣ во всем: и богатством, и силою. Пишют бо наши книги ихристианския, яко в послѣдниа лѣта соединятся вси языцы и будут во единой вѣрехристианской и под тою же державою, да которая же есть вѣра таковая, якожехристианская, святая, еже есть руская, во всѣх наших темных вѣрах, якопресвѣтлое солнце сияет». И тако мурзы нагайския написавше ему и с тѣм к немуотпустиша пословъ его, вземше у них напрасно многоценныя дары великия.

Все же ногайскиемурзы ответили ему так: «Ты, о великий царь-султан, о себе пекись, а не о нас:не царь ты нам, и землей нашей не управляешь, и нами не владеешь, и живешь отнас за морем, богатый и сильный, все имея в изобилии, не зная нужды ни в какихжитейских потребах. Мы же, убогие, в скудости живущие, если бы не наполнял нашуземлю всем необходимым московский царь, то и дня бы уже прожить не могли. Затакое добро пристало нам всячески помогать ему против казанцев за их прежнеелицемерие и вероломство, хоть и язык у нас с ними один и вера одна. Но хотим мыпоступать по правде: не только против казанцев помогать ему, но и против тебясамого, царя царей, если поднимешься против него. Или не слышал ты, сколько злаказанцы всегда причиняют ему: непрестанно землю его разоряют и губят русскихлюдей, часто нарушают клятву и мир, изменяют ему. А то, что ты сказал: намбудет то же от него, что и Казани, — не позор для нас и покориться ему, ислужить, ибо равен он во всем тебе: и богатством, и силою. Пишут ведь и нашикниги и христианские, что в последние годы соединятся все народы и будут вединой христианской вере и под властью того народа, кто эту веру исповедует,ибо христианская вера, русская вера, среди всех наших темных вер как пресветлоесолнце сияет». И, написав так, ногайские мурзы отпустили с этим посланием назадк нему его послов, силой отобрав у них многочисленные богатые дары.

О ПОШЕСТВИИ В КАЗАНЬ ЦАРЯ ШИГАЛЕЯ ТРЕТИЕ И О ПОСАЖЕНИИ ЕГОНА ЦАРСТВО, И О ИЗБИЕНИИ ОТ НЕГО ВЕЛМОЖЪ КАЗАНСКИХ. ГЛАВА 42

О ТОМ, КАК В ТРЕТИЙ РАЗ ПОШЕЛ В КАЗАНЬ ЦАРЬ ШИГАЛЕЙ, И ОПОСАЖЕНИИ ЕГО НА ЦАРСТВО, И ОБ ИЗБИЕНИИ ИМ КАЗАНСКИХ ВЕЛЬМОЖ. ГЛАВА 42

ЦарьШихалей посла царицу к Москвѣ, изымавъ ю, вины ради ея, яко хотѣла его отравоюокормити, якоже преже рѣх, но Богь его сохрани от нея; и по царице поѣха вКазань на царство, вземъ с собою в помощъ единаго воеводу московского ИванаХабарова и служивых своих варваръ дватцать тысяч и 5 000 огненых стрелцовъ, датой воевода с нимъ царство строит и его брежет самого. А во граде Свияжскомъвоеводы осташася со всею силою рускою.

Царь Шигалейотправил царицу в Москву, лишив ее царства за вину ее, за то, что хотела онаокормить его отравой, да уберег его Бог, о чем рассказал я прежде; и послеэтого с двадцатью тысячами варваров, находившихся у него в услужении, и пятьютысячами пищальников поехал на царство в Казань, захватив себе в помощь одногомосковского воеводу — Ивана Хабарова, чтобы тот вместе с ним управлял царствоми охранял его. А в городе Свияжске остались воеводы со всею русской силой.

Казанцы жес великою честию и радостию поставиша его царя на Казани, царем дважщи же иубити его хотяху. Казанцы же град свой предаша великому князю, самодержцумосковскому, и сами за него всѣ заложишася и со всею другою половиною болшеюземли своея, с нею же и черемиса нижняя казанская, доброволно и без брани, ибез пролития крови, на всей воли его, якоже есть любо ему. И служити обѣщашасяему нелестно и дани давати, яко и всѣм бывшимъ своимъ царемъ казанским, и ротунаписаша по вѣре своей, яко же обычай есть имъ клятися.

Казанцы жес великой честью и радостью посадили его на царство, а до этого дважды хотелиего убить, когда был он царем в Казани. И передали казанцы свой город великомукнязю, московскому самодержцу, и добровольно, без борьбы, без пролития кровивместе со всей низовой казанской черемисой, населявшей другую половину ихземли, отдались под его покровительство, в полную его власть, чтобы владел оними, как ему хочется. И обещали они преданно служить ему и давать дани, как ивсем прежним своим казанским царям, и по своему обычаю написали клятву оверности ему.

Царь же,вшед во град, и сѣде на царствѣ и жити нача бережно по царскому своему обычаю.И пристави ко всѣм вратом граднымъ стражи своя и воротники — огненыя стрелцы,на всякую нощъ ключа повелѣ къ воеводѣ своему приносити. Такоже и двораего стрежаху по 1000 огненых стрелцовъ в день, а в нощи по 3000 со оружием.Воеводскаго же двора стрежаху по пятисот человекъ в день, а в нощи по 1000. Имало царь на коего казанца окомъ ярымъ поглянул или перстомъ показал, они жевскорѣ того, вскочивше, оружием своим разсецаху на кусы.

Царь же,войдя в город и сев на царство, начал жить осторожно — по царскому своемуобычаю. И приставил он ко всем городским воротам своих стражей и привратников —пищальников, повелев им каждую ночь приносить ключи своему воеводе. Также идвор его днем охраняла тысяча пищальников, а ночью три тысячи вооруженныхвоинов. Воеводский же двор днем охраняло пятьсот человек, а по ночам — тысяча.И стоило царю гневно посмотреть на какого-нибудь казанца или пальцем указать накого-нибудь, они, вскочив, вскоре рассекали того своим оружием на куски.

И небояхуся казанцев, и в думу к себѣ их не пущаху. И не слушаше их царь ни в чемъ,и от очию своею изгоняще ихъ, и саны от них отъемляше, и своя власти во князиихъ поставляше, иже служити хощет, яко вѣрный раб господину своему. Аще и малоцарствова на Казани и владѣя казанскими людми неполное единое лѣто, но многа добраи велику помощь сотвори, служа и помогая самодержцу своему, аще и поганъ есть.Писано во святых книгахъ: «Во всяком языце творяи волю Божию и дѣлаяи правду,приятенъ ему есть».

И небоялись они казанцев и не пускали их на свои совещания. И не слушал их царь нив чем, и прогонял с глаз долой, и лишал их титулов, и своей властью производилв князья тех, кто хотел ему служить, как верный раб своему господину. Хотя имало процарствовал он в Казани, всего один неполный год правя казанскимилюдьми, но много добра сделал он и великую помощь оказал, служа и помогаясамодержцу своему, хотя и был поганым. Написано ведь в святых книгах: «Любойнародности человек, исполняющий волю Божию и живущий по правде, приятен ему».

Казанцы же,видѣвше царя своего столь борзо над ними волю творяща, и вознегодоваша, ипочаша думати на него, да како его жива и не убивше избудут с царства. Нетерпяху от него, видяще многих своихъ часто и по вся дни яве и отай задавляемыхи разсѣкаемых, яко свиней ножи закалаемых. И глаголаху в себѣ: «Аще надолзѣ сиебудетъ нам от злаго царя нашего, то по единому всѣхъ нас и до остатка погубит,мудрых казанцевъ, аки безумных, и распудит, яко волкъ овцы, и придавит, якомышей горностай, и приѣстъ, аки куры лисица, и не оставит нас ни единаго быти вКазани по научению самодержца своего».

Казанцы же,увидев, что царь их так быстро взял над ними власть, вознегодовали и началидумать, как бы его живым, не убив, свести с царства. Не могли они терпеть,видя, как по его воле многих из них ежедневно тайно и открыто душат, рассекаютмечом и, как свиней, закалывают ножами. И так говорили они между собой: «Еслидолго будет так обращаться с нами злой наш царь, то по одному до последнеговсех нас, мудрых казанцев, погубит, словно несмышленых, и разгонит нас, какволк овец, и передавит нас, как горностай мышей, и приест, как лисица кур, и неоставит ни одного из нас в Казани по наущению самодержца своего».

И по малеувѣда царь бываемое се, еже всегда совѣт на него творящих. Казанцы же, болшиивелможи, нощию тайно съѣзжающеся на сонмищи своя и мысляще на него, да какоего, условивше, погубят или жива с царства згонятъ и царю и великому князюизмѣнят. И не стерпѣ сему царь надолзе быти злому совѣту ихъ, смышленому совѣтуна него, и паче, и лютейши возъярився на них и уби по изведении царицы числомказанцевъ 700: великих велмож, и среднихъ, и менших, улановей и князей, имурзъ, похищая имѣние их к себѣ и коней стада, и велбуды, и овцы, обычных желюдей простых до 5000, мятежников казанскихъ, и лукавыя их сонмища, по старойвражбе своей на нь притворяя имъ вины, ими же царство строяшеся безцаря и содержашеся, и мщая многия измѣны ихъ ко царю и великому князю ико отцу его, и к дѣду его, и кровь брата своего, Еналея царя, и много безчестиясвоего, преже сотворше, и яко младенцемъ играюще. И за сие немилостиво и зло, инеправедно их оскорбляше и озлобляше, и всяческими мѣрами горце ихъ поработи.

И вскореузнал царь о том, что постоянно совещаются о нем. Казанцы же, первые вельможи,тайно, по ночам, съезжаясь на свои сборища, обсуждали, как они, поймав его,погубят или живого сгонят с царства и царю и великому князю изменят. И непотерпел царь, чтобы дальше продолжались коварные эти совещания, на которыхзамышляли они против него, и еще больше, еще сильней разъярился на них, и послесведения с царства царицы перебил до семисот казанских вельмож — старших,средних и младших: уланов, князей и мурз, забирая себе их имущество, и конскиестада, и верблюдов, и овец, простых же людей перебил, мятежников казанских — допяти тысяч. И ставил он в вину вельможам, правившим Казанью, когда не было вней царя, по старой своей вражде с ними, предательские их сборища и мстил замногие их измены царю и великому князю, и отцу, и деду его, и за кровь братасвоего, царя Геналея, и за то большое свое бесчестие, которое перенес от нихпрежде, когда они играли им, как младенцем. И за все это он немилосердно, зло инеправедно оскорблял их, и озлоблял, и всяческими мерами тяжко их поработил.

Последи жерѣкоша сами казанцы про своихъ побитых, яко: «Аще бы тыя у нас болшия владѣлцынаши живы были, всяко бо ихъ пригубил царь Шихалей, и кои разъѣхашася в орды, аинии к Москвѣ, инии в Крым, инии в Нагаи, и не брань бы в них была, и немежусобица, и не измѣнство ко своим людемъ, и едино бы мыслие и правду, илюбовь меж собою имѣли, и не поноровление ко царю, прелстившеся, емлющедары от него, по мале же и всего своего лишишася, з богатством же своимъ иживота своего гонзнуша, и царство свое погубиша, и при них еще не бы одолѣниебыло Казани, царь и великий князь взя, пришед, аки пустое и худое селовдовичье, слав градъ наш Казань. Наши же господие после царя нашего Сап-Кирея,аки вѣдающе кончину свою, восташа сами на себя и почаша ѣстися, аки гладныяовцы, и друг друга разстерзавше и вси при цари Шихалеи конечно на пред наспогибоша. Мы же, после ихъ оставльшеся, напастьми и злыми плѣнении и бѣдамивсячески изчезохомъ».

Впоследствиисами казанцы так говорили про своих побитых: «Если бы были живы те главныеправители наши, которых погубил царь Шигалей, и те, что разъехались по ордам,кто в Москву, кто в Крым, кто к ногаям, и если бы не воевали они друг с другом,и не было бы между ними междоусобиц, и не изменяли бы они своим людям, и былобы между ними единомыслие, правда и любовь, и не потрафляли бы они царю,прельстившись его дарами, а потом постепенно лишившись всего своего имущества,а затем, вместе с богатством, и жизни своей, и если бы не погубили они царствасвоего, не была бы при них покорена Казань, и не взял бы, придя, царь и великийкнязь славный город наш Казань, словно пустое и нищее вдовье село. Господа женаши после царя нашего Сафа-Гирея, как будто провидя кончину свою, воссталисами на себя и начали грызться, словно голодные овцы, и растерзали друг друга,и все при царе Шигалее прежде нас окончательно погибли. Мы же, оставшиеся послених, замучены были всяческими напастями и бедами и жестоким пленом».

О ПРЕЛАГАТАЕ КНЯЗЕ ЧАПКУНѢ И О ИЗМѢНЕНИИ О НЕМ КАЗАНЦЕВЪ.ГЛАВА 43

О ПРЕДАТЕЛЕ КНЯЗЕ ЧАПКУНЕ И О ИЗМЕНЕ ЕГО С КАЗАНЦАМИ.ГЛАВА 43

В то жевремя бѣ нѣкто на Москвѣ бѣгунъ казанский — князь, именем реченный Чапкунъ. Сейоставль землю и страну, и отечества своего, в нем же родися, идѣже ижителствоваше прежде того, и домъ, и жену свою, и чада своя и вся пометну, ежеимяше в Казани, вины ради смертныя, хотящиа ему быти по дѣлом его. И прибѣжавъоттуду к Москвѣ, на Русь, на самодержцево имя, служити ему хотя. Мнози же убоказанцы прибѣгоша к нему, якоже преже рѣкохъ.

В то жевремя жил в Москве некий беглец из Казани — князь по имени Чапкун. Оставил онземлю и страну и отечество свое, в котором родился и жил, и дом, и жену свою, идетей своих, бросив все, что имел он в Казани, ибо ждала его там смертная казньза дела его. И прибежал он оттуда на Русь, в Москву, под покровительствосамодержца, желая послужить ему. Многие ведь казанцы прибегали к нему, как яуже говорил.

Царь же ивеликий князь прием его с великою любовию и дарми, и почестьми понемалу почтиего, и жити ему даде велик домъ на Москвѣ. Но древняя злоба никако же благихъновых ходатай истиненъ не бывает и нѣсть мочно и лзѣ просту человеку со змиемдружитися и кормити его от руку своею всегда и присвоити к себѣ, и приучити впазусе носити и не снедену быти от него, но вмѣсто его добра главу ему отсѣщи,не дружачися с нимъ, да не, преже уязвився от него и болѣвъ, умреши от негозлѣ. Тако и от злаго слуги своего, невѣрнаго раба иноязычнаго не мочно естьухранитися и убрещися у него, близко держаще его и думающе с нимъ.

Царь же ивеликий князь принял его с большой любовью, и почтил дарами и немалымипочестями, и дал ему для проживания большой дом в Москве. Но застарелая злобаникогда не бывает истинным пособником новых благих дел, и невозможно, и нельзянеискушенному человеку иметь дружбу со змеей, и всегда кормить ее из своей руки,и приручить, и приучить так, чтобы носить ее за пазухой и не быть ею съеденным,но следует даже за добро ее отсечь ей голову, не заводя с ней дружбы, дабы отукуса ее не заболеть и не умереть тяжкой смертью. Также и от злого слуги,неверного иноязычного раба невозможно охранить себя и уберечься, приблизив егок себе и совещаясь с ним.

Окаянный жесей варвар поганый жил на Москвѣ, служа самодержцу, пять лѣт в велицей чести илюбви его, и от всѣх велмож его и князей, и боляр любимъ и почитаем, яко друг ибратъ превозлюбленъ, аще и варваръ, но человѣкъ честенъ бѣ. Иегда предася Казань за московского самодержца, тогда казанец онъ,льстецъ и прелагатай князь Чапкунъ, ста пред самодержцем и падает на коленусвою, моляся, яко да отпущенъ будет, пронырникъ, в царство свое Казань видѣтисродники своя и род, и друзи, и вся знаемыя имъ, живы ли всѣ, и взяти ему кМосквѣ их оттуду, подружие свое змииное, и дѣти своя, и рабы, оставшыятамо, и имѣния забрати. Царь же и великий князь отпусти его, рекъ: «Иди, якожехощеши», не вѣдый пронырства лукаваго и льсти того варвара.

Окаянный жеэтот варвар, служа самодержцу, жил в Москве пять лет в великой чести и любви, ивсе вельможи, и князья, и бояре также любили и почитали его как друга и братавозлюбленного, ибо хотя он и варвар, но человек был честный. Когда жепокорилась Казань московскому самодержцу, казанец этот, льстец и изменник князьЧапкун, явился перед самодержцем и упал на колени, умоляя его, чтобы тототпустил его, коварного, в царство его — Казань — увидеться с родственникамисвоими, друзьями и знакомыми, чтобы узнать, живы ли они все, и взять их оттудав Москву, жену свою змеиную и детей своих и рабов, оставшихся там, и имуществосвое забрать. Царь же и великий князь отпустил его, сказав: «Иди, если хочешь»,не подозревая о хитром коварстве и лицемерии того варвара.

Онъ жепойде, отпущенъ, печать цареву нося и не блюдяся никого же, и прииде в землюсвою, в Казань, и свидѣвся с своими, и прелстися, преложися к казанцемъ,льстивых словес змииных жены своея послушав, не хотящи бо ей от земли своея иот рода своего на Русь ити с нимъ. И забы онъ самодержца честь и любовь, бывшуюему на Москвѣ и возвратися паки к селу удавления его, крѣпце самъ на ся понятуже, его же избѣжал преже и болѣ неправду и зачат беззаконие, и ровъ изрыископай и впадеся вь яму, и обратися болѣзнь его на главу его и на верхъ егосниде неправда его.

Он же,отпущенный, пошел, имея при себе царскую грамоту и никого не опасаясь, и пришелв землю свою, в Казань, и, увидевшись со своими, прельстился, и перешел насторону казанцев, послушавшись коварных змеиных речей жены своей, не хотевшейидти с ним на Русь от своей земли и от родни своей. И забыл он почести и любовьсамодержца, которыми был он окружен в Москве, и снова возвратился к тому силку,которым должен был быть удушен и которого избежал он прежде, теперь же сам насебя его наложил, и начал он творить еще большее беззаконие и неправду, и,вырыв яму, сам же в нее упал, и обратилась болезнь его на голову его, ивернулась к нему его неправда.

И соединисяс велможами казанскими, нача развращати ихъ и смущати всѣми людми, и совѣтнеблагий с ними съшивати, веля Казань затворити и царя Шихалея убити, якоже ибрата его убиша, Еналея царя, и отложитися от самодержца московскаго, ни служити ему, ниповиноватися, яко да не болшую бѣду и напасть постражут впредь, якоже и от рабаего, царя Шихалея, мучатся злѣ, и по странамъ его расточени да будут иразвѣдени, и законъ отеческий и вѣра ихъ срачинская да не погибнетъ, и обычаи старыяизмѣнятся.

И,объединившись с казанскими вельможами, начал он развращать их и сеять смутусреди всех людей, и недобрые замыслы с ними строить, подговаривая их заперетьКазань и убить царя Шигалея, как убили и брата его, царя Геналея, и отделитьсяот московского самодержца, больше не служить ему и не повиноваться, дабы ненавлечь на себя в будущем больших бед и напастей, чем те горькие муки, которыетерпят они от раба его, царя Шигалея, дабы не расселили их и не развели вбудущем по разным его землям и дабы не погибла сарацинская их вера, и закон отеческийи обычаи старые не изменились.

Казанцы жепослушаху его с великим усердиемъ, еже отложитися, яко добра хотяща имъ, а отом словесамъ его не внимаху, еже царя убити, да не болшимъ согрѣшат и Богапрогнѣваютъ и царя и великаго князя раздражат и подвигнут на гнѣвъ, чающе снимъ вѣчным миром смиритися.

Казанцы жеусердно слушали его речи о том, чтобы отделиться, считая, что он хочет имдобра, но его словам о том, что надо убить царя, не внимали, чтобы не совершитьбольшего греха, и не прогневить Бога, и царя и великого князя не раздражить, ине вызвать его гнева, надеясь заключить с ним вечный мир.

И сотворишаего над всѣми велможами болѣ всѣх князя и воеводу, зане от юности наученъ бѣратному дѣлу. И возлюбиша людие вси и послушаху его во всем, глаголюще ему: «Дабуди воля твоя над всѣми нами, вся повелѣнная тобою с радостию сотворяем: и сеты свѣси гораздо всякия обычаи московския, недавно бо еси оттуду пришед, и чтопро нас думает царь и великий князь: миловати ли нас хощет или до концазгубити; и что подобает намъ о себѣ полезная смышляти: противная ли илисмиренная. Да како будет лучше, ты всяко вѣси и блюдися, да не в полѣзных мѣстопаки зло сугубо постражем, велик бо нас всѣх страх обдержитъ».

И сделалиони его первым князем и воеводой над всеми вельможами, поскольку с юности своейбыл он научен ратному делу. И полюбили его все люди и во всем слушались его,говоря ему так: «Да будет воля твоя над всеми нами, будем мы с радостьюисполнять все повеления твои, ибо хорошо знаешь ты — поскольку недавно оттудапришел — всякие московские обычаи и то, что думает с нами сделать царь ивеликий князь: хочет ли он помиловать нас или окончательно погубить, и то, чтовыгодней нам, выбрать: сопротивление или смирение. Ведомо тебе, что для наслучше, но остерегайся, как бы не пришлось нам еще больше пострадать вместотого, чтобы извлечь для себя пользу, ибо пребываем мы в сильном страхе».

Он же речеим: «Ничтоже бойтеся, но токмо зрите на мя, и еже велю, то творите». Помышляетже безвѣрный царем быти в Казани, аще Казань отстоит от московского царя. Исовѣщав казанцемъ оболстити царя своего воеводам московским, стоящимво граде Свияжском, и возвести на него измѣну велику,[128] да тако его могут избыти, аще нехотят его убити, и без него како хотят, так и сотворят.

Он жеответил: «Ничего не бойтесь, но только смотрите на меня и что вам велю, то иделайте». Сам же, неверный, замышляет стать в Казани царем, если убережетКазань от царя, присланного из Москвы. И посоветовал он казанцам оклеветатьцаря перед московскими воеводами, стоявшими в Свияжске, и приписать ему великуюизмену, ибо только так могут они от него избавиться, если не хотят его убивать,а когда его не станет, пусть поступают так, как захотят.

По воли егои по слову подпадоша казанцы к воеводам, яко вѣрны творяшеся и нелестны,льстяще и облыгающе царя своего, яко: «Хощет царь измѣну в борзе сотворити,совещал бо ся с нѣкими нашими, и мы вѣмы истинно, аще в борзе не сведете сКазани, и сами будете вмѣсто его брещи нас или дати намъ вмѣсто его иного царя,вѣрнее сего, владѣти нами».

Подчинившисьволе его и словам, явились казанцы к воеводам, притво-рившись преданными иискренними, и стали возводить на царя своего ложь и клевету, говоря так: «Еслив скором времени не сведете царя с Казани, не будете сами вместо него управлятьнами или не дадите нам вместо него другого царя, знаем мы наверняка, что вскоресовершит царь измену, так как вел он кое с кем из нас переговоры об этом».

И ложныясвидѣтели многия поставиша на царя, паче же и князя Чапкуна. «Но аще и нам вѣрыне имѣте, — глаголаху, — но и тому свѣдомо извѣстно нашему врагу, а вашему жеприятелю. Мы бо того ради возвѣщаем, преже вам боящеся, да не паки на ны от васгорше будетъ пленение и пагуба. Не хощем клятвы нашея с вами преступити, но мирвеликъ имѣти хощемъ и жити заедино».

Ипредставили они многих ложных свидетелей против царя, и прежде всего князяЧапкуна. «Если нам не верите, — говорили они, — то поверьте нашему врагу, авашему другу, который тоже знает об этом. Мы ведь, боявшиеся вас раньше,сообщаем вам об этом потому, чтобы не было нам от вас еще большего разорения ибеды. Не хотим мы нарушать данной вам клятвы, но хотим иметь с вами прочный мири жить с вами в согласии».

О ПИСАНИИ ВОЕВОД КО ЦАРЮ И ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ НА ЦАРЯ ШИГАЛЕЯИ О ШЕСТВИИ ЦАРЯ ИС КАЗАНИ, И О ПОИМАНИИ КАЗАНЦЕВЪ. ГЛАВА 44

О ПОСЛАНИИ ВОЕВОД К ЦАРЮ И ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ ПРОТИВ ЦАРЯШИГАЛЕЯ, И О ВЫХОДЕ ЦАРЯ ИЗ КАЗАНИ, И О ЗАХВАТЕ КАЗАНЦЕВ. ГЛАВА 44

Воеводы же,испытавше горазно многими людми, и пояша вѣры казанцы, возбоявшеся, да не такоже паки будетъ от царя Шихалия, якоже от Махмет-Аминя царя в Казани измѣнствослучися. И отписавше о том, и послаша к Москвѣ к самодержцу з борзоходъцѣм, якода изведет царя из Казани, нѣкоторым от нихъ пятма или шестьма повелит бытивмѣсто его.

Воеводы же,подробно расспросив многих людей, поверили казанцам, испугавшись, как бы небыло и от царя Шигалея измены, какую совершил в Казани царь Махмет-Амин. Инаписали они о том самодержцу, и отправили со скороходом в Москву послание,чтобы отозвал он царя из Казани и повелел кому-нибудь из них — пятерым илишестерым — занять его место.

Царь же ивеликий князь почет послание воевод своих и послуша ихъ на единаго многихсвидѣтелствия, и понегодова о том во умѣ своемъ на казанскаго царя Шихалея,дивися, что ново лесть явися в нем на старость его, нѣсть была во юности его. Иотписа к нему з грозою, да оставит царство, выйдет ис Казани с воеводою и совсею силою своею и со всею казною своею, не оставити своего ни мала в Казани,да будет к Москвѣ, да скажет о себѣ всю истину; и аще тако будет помыслил, токазнь приимет о дѣле своемъ. А на мѣсто его повелѣ быти в Казани князю ПетруШуйскому со инѣми пятью воеводами и с половиною воинства, въ Свияжскомъ же градекнязю Семену со двема воеводами и з другою половиною войска, да тако тѣмивоеводами без царя строится Казань доколѣ, истинно испытает о царѣ.

Царь же ивеликий князь прочел послание своих воевод, и прислушался к свидетельстваммногих против одного, и вознегодовал мысленно на казанского царя Шигалея,дивясь, что на старости лет завелась в нем измена, которой не было в нем вюности. И написал он ему с угрозой, дабы оставил он царство, вышел из Казани своеводою, и со всеми своими воинами, и со всей своей казной, ничего не оставивсвоего в Казани, и пришел бы в Москву, и рассказал бы о себе всю правду: и еслидействительно замышлял он измену, то примет он за это казнь. А в Казани повелелвместо него быть князю Петру Шуйскому с пятью воеводами и с половиною воинства,дабы те воеводы без царя управляли Казанью, доколе он не узнает правду о царе;в городе же Свияжске — князю Семену с двумя воеводами и с другой половинойвойска.

Дошедшу жепосланию от самодержца с Москвы ко царю Шихалѣю в Казань, и разумѣ, якооболщенъ есть от казанцевъ и от воевод. И не убоявся ни мало о лестномоглаголании на себя, надѣяся на Бога жива и на безмѣрную правду свою. И непотужи, еже отстати царства, и зва казанцев на пир, лесть творя, аки не вѣдаялукавства их, еже навадиша на нь, и тѣм оплоши их, и прощаяся с ними и веселясясвѣтло, яко да не увѣдят на себя злобы царевы или да сядут или убиютъ его, иливси разбѣгутся от него.

Когда жедошло в Казань до царя Шигалея из Москвы послание самодержца, понял он, чтооклеветан казанцами и воеводами. Но не испугался он ничуть хитрой этой клеветы,надеясь на Бога и безмерную свою правду. И не опечалился он о потере царства, апозвал казанцев на пир, чтобы попрощаться с ними, притворившись, будто не знаето лукавом их замысле против него, и этим обманул их, и беззаботно веселился сними, дабы не догадались они о царской на них злобе и, сев с ним, не убили егоили не разбежались от него все.

И пировав сказанцы четыре дни, испущая люди своя ис Казани со стады конскими и со всеюказною своею и дожидаяся воевод казанских, да при нем въѣдут в Казань со всеюсилою своею. И посылаше по них и, не дождався их в пятый день, и сам выѣха изКазани с воеводою, радуяся, избывъ печали казанския, аки младенец на свѣтродився или мертвец изо ада изпущенъ. А князь Чапкунъ, утаився царя, остася вКазани, да изымав, к Москвѣ сведетъ с собою, яко сходника и прелагатая, ипогрешит надежды своея вкупѣ же и живот свой погубит.

И пировалон с казанцами четыре дня, отправляя из Казани своих людей с конскими стадами исо всей своей казной и дожидаясь воевод, которые будут править в Казани, чтобыони при нем въехали в Казань со всею силою своею. И посылал он за ними, но, недождавшись их, на пятый день сам выехал из Казани с воеводой, радуясь, какмладенец, только что родившийся на свет, или мертвец, выпущенный из ада, чтоизбыл он казанской печали. А князь Чапкун, спрятавшись от царя, остался вКазани, дабы тот, схватив его, не свел с собою в Москву как лазутчика иизменника, и не расстался бы он со своей надеждой, а вместе с ней и с жизнью.

Царь же, исКазани пошед, повелѣ себя проводити до Свияжского града оставшимся немногимулановем болшим и мурзам, которые на него измѣну возвели и в коих была неправдався, лесть и мятеж, яко да обѣдают у него и пируют еще, и повеселятся вкупѣ и своеводами, яко уже царемъ не видати имъ за живота своего николи же. И симнеразумных прелсти ихъ.

Царь же,покидая Казань, повелел проводить себя до города Свияжска немногим оставшимсязнатным уланам и мурзам, которые оклеветали его и в которых была сосредоточенався неправда, обман и мятеж, пригласив их еще пообедать у него, и попировать, иповеселиться теперь уже и вместе с воеводами, ибо при жизни своей не увидят ониего уже своим царем. И тем прельстил он их, неразумных.

Казанцы же,меж собою смѣящеся, провождаху царя, вкупѣ же и тужаще, яко не быти у нихтаковому царю добру ни до смерти нашея, счастливу и премудру, и правосудному,ко всѣмъ намъ милостиву и почесливу, и много даровиту, и не нажити нашим дѣтеми внучатом. Такоже и царь по них мняся, аки тужа въ сердцах, прослезяшеся.

Казанцы же,посмеиваясь про себя, провожали царя, притворно вместе с тем печалясь, что небудет у них больше до самой смерти такого доброго царя, счастливого, мудрого иправосудного, милостивого ко всем им, почтительного и щедрого, и что не нажитьтакого царя ни детям их и ни внучатам. Также и царь, делая вид, что печалитсяон в душе, прослезился.

И пославперед себя к воеводам, яко да встретят и на пир его зовуща. Воеводы же пословеси царя срѣтивше его за пять верстъ от града, дающе ему почесть, яко же лѣпоесть царемъ, и зваху царя и казанцевъ на пир, кииждо их, к себѣ.

И послал онвперед себя гонца к воеводам, чтобы встречали они его и звали на пир. Воеводыже, по слову царя, встретили его за пять верст от города, оказывая ему честь,какую подобает оказывать царям, и позвали царя и каждого из казанцев к себе напир.

И въѣхавшимво град всѣмъ: царю и воеводам, и казанцем, и повелѣ царь казанцев переимативсѣх, мятежниковъ и лестцовъ, и клятвопреступников казанских. И поимаша всѣх, ине утече с вѣстию ни един в Казань. Всѣх же бѣ казанцев и со служившимис ними семьсотъ. И болших велмож девяносто, желѣзы окованыхъ, того жедни на пред себя к Москвѣ посла, яко всегда лесть и мятеж творяху, да невеселие и радость и смѣяние прибудет им про царя, яко прелукаваша его, но плачнеутѣшимый женам и дѣтем, туга и сѣтование и еже всѣм казанцемъ. Служащих же иятыхъ казанцевъ ту, во граде, главне казнѣ предаша.

Когда же все въехали в город: и царь, и воеводы, иказанцы, повелел царь схватить всех казанцев — мятежников, изменников иклятвопреступников казанских. И схватили всех, и не убежал ни один из них свестью в Казань. И было всего казанцев вместе со слугами их семьсот человек. Ив тот же день послал царь вперед себя в Москву закованными в железо девяностобольших вельмож, всегда лицемеривших и сеявших смуту, дабы не смеялись они надцарем, думая, что обманули его, и были бы им не веселие и радость, но плачнеутешный женам их и детям, а всем казанцам — скорбь и печаль. Слуг же иостальных схваченных казанцев здесь, в городе, предали смертной казни.

О ВЕСЕЛЫИ ПИРА ВОЕВОД И О ПОСЛАНИИ В КАЗАНЬ ОТРОК ИХ, И ОСѢТОВАНИИ КАЗАНЦЕВЪ ПО ВЕЛМОЖАХ СВОИХ. ГЛАВА 45

О ВЕСЕЛОМ ПИРЕ ВОЕВОД, И О ПОСЛАНИИ ИМИ ВКАЗАНЬ СВОИХ ОТРОКОВ, И ОБ ОПЛАКИВАНИИ КАЗАНЦАМИ СВОИХ ВЕЛЬМОЖ. ГЛАВА 45

Сами жевоеводы тогда со царем начаша пировати и веселитися, яко провождающе его исотворше послѣднюю побѣду над казанцы, и яко крѣпце и конечнѣ взяша.Позакоснѣша мало и прозабышася в пиянствѣ, и не поскориша того дневъѣхати въ Казань с силою своею. А царь не премолкая глаголаше имъ,посылаше ихъ в Казань, доколе не свѣдают казанцы велможъ своихъ изыманых. Ноединако продумавшеся, не послушавше царя и таково дѣло великое впростепокинувше, послаша бо точию того дни наперед себя избранных своих отрокъ тритысящи с казною своею и с нарядом своимъ ратным и со изготовленным на вселѣто з сапасом пищным, заимати имъ велѣвшим великия домы лучьшия настояние себѣ. А сами отложиша в Казань ѣхати до утренняго дни, не мняху измѣныбыти во оставшихся казанцехъ, ни въ князе Чапкунѣ, занеже велможи ихъ и воеводыизбиены, инии же изведени, и мало остася князей и мурзъ в Казани, но людиесреднии, и вси сѣмени злаго того же — воин искусенъ и ратникъ изученъ.

Сами жевоеводы начали тогда с царем пировать и веселиться под предлогом проводов его,считая, что одержали уже над казанцами последнюю победу и окончательно покорилиих. Немного позамешкались они, и позабылись в пьянстве, и не поспешили в тот жедень въехать в Казань со своими силами. А царь не переставая говорил им обэтом, посылая их в Казань, пока не узнали казанцы о том, что схвачены ихвельможи. Но все они оплошали, не послушав царя и такое великое дело бросив наполовине, послали в тот день вперед себя лишь три тысячи избранных своихотроков с казной своею, и боевым своим снаряжением, и с приготовленным на весьгод запасом пищи, повелев им занять лучшие большие дома себе на постой. А самиотложили поездку в Казань до следующего утра, решив, что не может быть измены воставшихся казанцах и князе Чапкуне, поскольку вельможи их и воеводы побиты,другие же отосланы, и мало осталось князей и мурз в Казани, только средниелюди. Но все они — от того же злого семени: каждый искусный воин и хорошообученный боец.

Казанцы же,слышавше бывшая над старѣйшинами своими, яко изымани быша, и на всѣх страх иужас велий нападе на нихъ. И сѣтоваху, и тушаху, середнии и меншии по своихвладѣлцех. И восплакашася горко и воскричаша по мужех своих катуны, и дѣти поотцѣх своихъ, просящеся во единых срачицах за ними на Русь. «Отпустите нас, —вопияху, — о казанцы, за нашими мужми отпустите! Все наше имѣние возмите у наси нагих отпустите нас, да умрем с ними в темницѣ на Москвѣ, не можем бо здѣбыти без них ни единаго дни. Нам бо младымъ овдовѣвшим и малымъ чадом нашимосиротѣвшим, и домы наши и села великия запустѣют и богатство все изгибнетъ». Ибысть по них плач неутѣшимый по многи дни.

На казанцевже всех, когда услыхали они, что старейшины их схвачены, напал страх и ужасвеликий. И горевали, и тужили средние и меньшие казанцы по своим хозяевам. Изаплакали горько, и зарыдали жены по мужьям своим, а дети по отцам своим,просясь в одних сорочках за ними на Русь. «Отпустите нас, — вопили они, — оказанцы! За нашими мужьями отпустите! Все наше имущество заберите у нас инагими отпустите нас, да умрем с ними в Москве в темнице, ибо не можем мы здесьоставаться без них ни одного дня. Ведь молодыми овдовели мы, и дети нашиосиротевшие еще малы, потому запустеют дома наши и большие села, и погибнет всенаше богатство». И много дней стоял по ним безутешный плач.

И ужасахужены тыя оставших сродницъ и племя, и знаемии. И проклинающе царя, и жестокаего, и лукава, и немилостива глаголаху, и волхва его нарицаху: «И колко бѣ вруках наших при смерти, и всячески бѣгаше, прелщая нас, нынѣ же до конца всецарство наше прелсти и вся премудрыя наши властели и велможи многия единъ, акимладенцовъ, изпрелукави: овѣх многих в Казани изби, а досталных изведе ипозоба, яко вепрь дивий сладок виноград, и яко пшеницу чистую на поли пожа, анас, яко терние, ногама попра, остави. Не вѣсте ли, яко терние остро есть: неподобает ногам босым ходити по нему, и мал камень разбивает и великия корабли».И плакавше, и туживше по многи дни.

И навелиженщины эти ужас на остальных своих родственников и близких. И, проклиная царя,обзывали его жестоким, лукавым и немилосердным и нарекали его волхвом, говорятак: «Сколько раз был он в наших руках на краю гибели, но всячески избегал ее,обманывал нас, теперь же окончательно прельстил он все наше царство и одинперехитрил, словно младенцев, всех мудрых наших правителей и вельмож: многих вКазани перебил, а остальных вывел из нее и пожрал, словно вепрь дикий сладкийвиноград, и покосил их, словно чистую пшеницу в поле, а нас, как терн, поправногами, оставил. Но разве не известно, что колется терн: не следует ходить понему босыми ногами, и что маленький камень разбивает и большие корабли?» Иплакали они, и тужили много дней.

И поставишав тѣх мѣсто многия князи и воеводы, избравше от родов своих; надо всѣми же —князя Чапкуна, яко в побѣдах искусна. И по совѣту его вскорѣ градъ затвориша. Иизмѣниша казанцы царю государю и великому князю,[129] преступиша обѣщание свое и клятву,и солгаша на конечную погибель себѣ.

И поставилиони на место прежних князей и воевод многих новых, которых выбрали из числасвоих родственников; надо всеми же поставили князя Чапкуна как самогоискушенного в победах. И по его совету вскоре заперли они город. И измениликазанцы царю-государю и великому князю, нарушили обещание свое и клятву исовершили обман на окончательную свою погибель.

О СМЕРТИ ОТРОКОВ ВОЕВОДЦКИХ. ГЛАВА 46

О СМЕРТИ ВОЕВОДСКИХ ОТРОКОВ. ГЛАВА 46

Тѣх жевоеводцких отроковъ в Казань пустивше и яша всѣх. И понудиша их преже ласканиемотврещися вѣры християнския и прияти бусорманская их вѣра, яко да в честивелицей будут у них и князи нарекутся, и за едино с ними на Русь воевати учнутходити. Воини же возопиша единем гласом купно вси: «Не даждь нам, Боже,отлучитися вѣры християнския и попрати святое крещение вас ради, нечестивых ипоганых человѣк!»

Тех жевоеводских отроков впустили они в Казань и схватили всех. И вначале ласковопонуждали их отречься от христианской веры и принять басурманскую их веру,обещая, что будут они у них ходить в великой чести и называться князьями ивместе с ними начнут ходить воевать на Русь. Воины же все в один голосзакричали: «Не дай нам Бог отлучиться от христианской веры и попрать святоекрещение из-за вас, нечестивых и поганых людей!»

Казанцы жеразгнѣвавшеся на них и по многих томлениих и мучениих различных смерти предашавсѣх: овѣх огнем сожгоша, иных же в котлѣхъ свариша, овѣх же на коле посадиша,овѣх по составом разсѣкоша и рѣзаша тѣлеса ихъ, инѣм же кожу со главы до поясасодраша, наругающеся, немилостивии кровопийцы. И тако доблии тии юноши-воинистерпѣша.

Казанцы жеразгневались на них и после многих различных пыток и мучений предали их всехсмерти: одних сожгли, других сварили в котлах, других же на колья посадили,иных рассекали на части и резали их тела, иным же немилосердные кровопийцысодрали кожу с головы до пояса, надругавшись над ними. Вот что вытерпелидоблестные те юноши-воины.

И умроша завѣру християнскую, пострадавше мученическия страсти от безбожных варваръ,положиша храбрыя главы своя за Рускую землю. И вмѣсто земныя чести же и работыкнязей своих прияша с мученики побѣдныя вѣнцы от Христа Бога на небесѣх.

И умерлиони за веру христианскую, приняв мучения от безбожных варваров, сложили онихрабрые головы свои за Русскую землю. И вместо земной чести и службы князьямсвоим снискали они вместе с мучениками победные венцы от Христа Бога нанебесах.

О ПОШЕСТВИИ ВОЕВОД МОСКОВСКИХ X КАЗАНИ И ХУЛА И УНИЧИЖЕНИЕ ОТ КАЗАНЦЕВЪ, И ПЕЧАЛЬ ИМ О КАЗАНИ.ГЛАВА 47

О ПОХОДЕ МОСКОВСКИХ ВОЕВОД К КАЗАНИ, И О ТОМ, КАК ХУЛИЛИ ИУНИЖАЛИ ИХ КАЗАНЦЫ, И О ПЕЧАЛИ ИХ ИЗ-ЗА КАЗАНИ. ГЛАВА 47

Наутрия жепоидоша воеводы из града Свияжского ко граду Казани со всѣми вои своими,надѣющеся по обычаю въѣхати в Казань, якоже имъ рѣкоша казанцы, преже избывающецаря своего. И пришедше воеводы ко граду, и смотряху противъ себя изшествияказанцев с честию и з дары в срѣтение. И не изыде противу ихъ ни единъ казанецхудъ или слепъ, или хромъ. И объѣхавше около града, и видѣша всѣ врата извнутрътвердо затворены и заключены, и казанцевъ по стѣнам града ходящих вооруженых,на брань готовыщихся и битися хотящих, аще учнут московская воинства на градъналѣгати.

Наутро жепошли воеводы из города Свияжска к городу Казани со всеми своими воинами,рассчитывая, как обещали им казанцы, избавляясь от своего царя, въехать вКазань, согласно установившемуся обычаю. И, подойдя к городу, стали воеводыждать, когда с дарами выйдут им навстречу казанцы, оказывая им честь. И невышел навстречу им ни один казанец, хотя бы нищий, или слепой, или хромой. Иувидели они, объехав вокруг города, что все ворота плотно закрыты и запертыизнутри и что по городским стенам ходят вооруженные казанцы, готовящиеся к боюи хотящие сражаться, если московское воинство начнет наступать на город.

И стояще награде, глаголаху воеводам: «Отступите от града нашего поздорову прочь, безумныявоеводы московския, другий же град — Свияжский — намъ отдайте, его же чрезправду, насилиемъ на чюжей земли постависте, и миръ с нами сотворите, и вонъ изнашея земли пойдите, и вспять возвратитеся. Не тружайтеся, без ума взявшецарство напрасно и не умѣвше держати его. Уже бо нынѣ не имате обманути нас,якоже прежних властей наших и велможей, аки безумных, прелстисте и чрез клятвуих пригубисте. Нынѣ же у нас велможи новыи и воеводы есть и крѣпчайше, ипремудрѣйше ихъ бывших. Аще же и самъ на нас приидет злый вашъ царь и великийкнязь, и не убоимся его».

И говорилиони воеводам, стоя на городской стене: «Отступите подобру-поздорову прочь отнашего города, глупые воеводы московские, другой же город — Свияжск, которыйнезаконно, насильно поставили вы на чужой земле, нам отдайте, и мир с намизаключите, и идите вон из нашей земли, и назад возвращайтесь. Не трудитесьтеперь, если без ума, случайно взяв царство, не смогли его удержать. Теперь ужене сможете обмануть нас, как обольстили вы, словно несмышленых, прежних нашихвластителей и вельмож и погубили их, нарушив клятву. Теперь же у нас есть новыевельможи и воеводы, крепче и мудрей прежних. Если же придет на нас даже самзлой ваш царь и великий князь, не испугаемся и его».

И лесть свою с себя снимаху и на воевод насамих налыгаху, яко: «По зависти и без вины взясте от нас добраго царя нашегоШихалея, оболстивше, сведосте его с царства, хотяще быти сами вмѣсто еговладѣти нами и поклонение, и честь, и приношение от нас приимати. Недостойниесть ни видѣти Казани за невѣрствие ваше, неже жити во царствѣ томъ. Казань боесть царство волное, и держатъ царя на Казани по воли своей — брежащаго людейсвоихъ, а злаго отсылаютъ или убиваютъ. Ни от князей бо, ни от воевод или от простыхлюдей строима бывает Казань, но от царей. И всегда на царское мѣсто подобноесть быти царю, а не вам, руси, московским воеводам, лжывым людемъ и нимало всебѣ правды имущим». И много укориша их казанцы, лающе, яко пси.

Ипереложили они клевету свою с себя на самих воевод, говоря так: «По завистисвоей и без вины забрали вы от нас доброго царя нашего Шигалея, обманув, свеливы его с царства, желая сами вместо него владеть нами и поклонение, и почести,и приношения от нас принимать. Недостойны вы даже видеть Казань за неверность вашу,тем более жить в царстве том. Казань ведь царство вольное, и держат царя вКазани, какой бережет людей своих, а злого отсылают или убивают. Не князьямиведь и не воеводами или простыми людьми управляется Казань, но царями. И всегдана царском месте подобает быть царю, а не вам, русским, московским воеводам,людям лживым и нисколько в себе правды не имеющим». И много оскорбляли ихказанцы, лая, словно псы.

Воеводы жемосковския болши себѣ срама добывше, студа и поругания и три часа стоявше уграда с войскомъ и развѣе погрозивше казанцемъ и ничтоже имъ доспѣвше, ивозратившеся во град свой без успѣха, не смѣяху, без вѣдания самодержца своегоничто же творити казанцем.

Воеводы жемосковские, ничего не добившись от казанцев, разве что пригрозив им, а большедобыв себе срама, стыда и поругания, три часа простояв у Казани, возвратилисьбез успеха в свой город, не смея без ведома своего самодержца что-либопредпринять против казанцев.

И тужаху иплакахуся, глаголаху: «Что се намъ будет от царя самодержца, яко мы взяхом градКазань, мы же и паки отдахомъ его. И его же многотрудно и много лѣтъ доступахоми, взявше, из рукъ наших и пустихом! Кий сонъ удержа нас? Да како уснухом икако забыхомся от горкаго нашего вчерашняго пира? О, безумия всѣх безумнѣйшеесть мы! Како явимся во очи самодержцу нашему, на дѣло сие пославшему нас? Какоже смертныя сея скорби премѣнимся или какое воздание от него приимемъ? Коими жезлатыми вѣнцы украси главы наши? И вправду есмы повинны великимъ казнемъсмертным от него».

И тужили иплакали они, говоря: «Что нам будет теперь от царя-самодержца, ведь взяли мы городКазань и сами же снова отдали его? Город, которого с большим трудом и много летдобивались мы, теперь, взяв его, из рук наших упустили? Какой сон удержал нас?Да как уснули и как забылись мы от горького нашего вчерашнего пира? О, мыглупейшие из глупцов! Как явимся мы на глаза самодержцу нашему, пославшему насна дело это? Как же избавимся мы от смертельной этой скорби и какое примем отнего воздаяние? Какими золотыми венцами украсит он головы наши? И вправдузаслужили мы у него страшную смертную казнь».

И утолятиначаша царя Шихалея, да не речетъ на них самодержцу слова хулна и лестна, якоже они с казанцы лесть на него возвели невѣдающе, но паче молит о нихъ ипечалуется.

И началиони умолять царя Шигалея, чтобы не сказал он о них самодержцу дурного инесправедливого слова о том, что они с казанцами клевету на него возвели, незная правды, но умолял бы его и печалился о них.

О ПОШЕСТВИИ ЦАРЯ ШИХАЛЕЯ К МОСКВЕ, И ПЕЧАЛЬ ЦАРЯ ИВЕЛИКОГО КНЯЗЯ О КАЗАНИ, И О ПРИШЕСТВИИ В КАЗАНЬ ЦАРЯ ЕДИГЕЯ. ГЛАВА 48

ОБ УХОДЕ ЦАРЯ ШИГАЛЕЯ В МОСКВУ, И О ПЕЧАЛИ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГОКНЯЗЯ О КАЗАНИ, И О ПРИХОДЕ В КАЗАНЬ ЦАРЯ ЕДИГЕРА. ГЛАВА 48

Царь жескоро пойде к Москвѣ. И проводиша его все воеводы с великою честию, а сами туоставшеся, во граде Свияжскомъ, со всею силою своею.

Царь жевскоре пошел к Москве. И проводили его все воеводы с большими почестями, а самиостались здесь, в городе Свияжске, со всем своим войском.

Казанцы жевскорѣ, того же лѣта, пославше и приведоша себѣ на царство царя из Нагайскияземли именем Едигея Касаевича,[130]втай ходивше по него. И приведоша его лѣсами и иными непроходными пути, и да несвѣдавше воеводы московския и устрѣгши, измымут его, стояху бо на всѣх путехзаставы. Онъ же три заставы малыя, побивъ, пройде, перелѣз Каму рѣку вышеВятки. Сущю же ему по роду от астраханских царей. И с ним прийде в Казань 10000 варваръ,[131]кочевных самоволных, гуляющих в поле.

Казанцы жевскоре, в том же году, послали послов и привели себе на царство царя изНогайской земли, по имени Едигер Касаевич, тайно ходя за ним. И привели еголесами и иными непроходимыми путями, дабы не сведали воеводы московские и,подкараулив, не захватили его, ибо на всех путях стояли заставы. Он же,прорвавшись через три небольшие заставы, перебив их, переправился черезКаму-реку выше Вятки. По рождению же был он из астраханских царей. И с нимпришли в Казань десять тысяч варваров, вольных кочевников, гуляющих в поле.

Бысть жетогда Казань владаема от Москвы семь месяцъ, строима царемъ Шихалеемъ.

Была жетогда Казань, управляемая царем Шигалеем, под властью Москвы семь месяцев.

ЦарьШихалей прииде к Москвѣ ис Казани и ста пред самодержцем. Царь же и великийкнязь о здравии вопроси его и о воеводах, такоже и о всем воинствѣ своемъ,преча на него, яко недобре правил царство. Он же рече: «Многа лѣт ти буди,самодержче славный, со всѣм царствомъ твоим, и мы есмы, раби твои, здрави всѣ!А еже глаголеши ми, то есть неправда. Не буди то, ни не вѣрь сему — се бонанесоста на мя врази мои казанцы, избывающе мя, да изведеши мя от них. Нѣсмьбо имѣл предагатайства ни мыслию ни въ юности моей, ни въ старости, и се нынѣготовъ есмь от тебя в казнь и в смерть».

ЦарьШигалей пришел в Москву из Казани и предстал перед самодержцем. Царь же ивеликий князь спросил его о здоровье и о воеводах, а также и обо всем воинствесвоем, упрекая его за то, что нехорошо правил царством. Он же сказал: «Многаялета тебе и царству твоему, славный самодержец, а мы, рабы твои, все здоровы!То же, о чем ты мне говоришь, неправда. Не верь, не было этого — то наговорилина меня враги мои казанцы, избавляясь от меня, чтобы ты отозвал меня от них. Небыл я предателем даже в мыслях ни в юности моей, ни в старости и сейчас готовпринять от тебя и казнь и смерть».

И подробнуему вся исповѣда, еже како строяше и како смиряше казанцев, и что по немсодѣяше казанцы возмущением князя Чапкуна. «И аще бы, — рече, — аз мало ещепобыл в Казани, то не бы сие случилося. Нынѣ же, самодержце, совѣтую ти: яко дане опечалишися и, аще мя послушаеши, раба своего, и тогда сам подвигнисяна Казань, и Богу помогающу ти, возмѣши царьство честно и славно. Казаньбо есть нынѣ безлюдна и пуста: аще и есть люди, то худы и немощны и убоятсясамого тебе, и не силны тебѣ будут, господи мой. А воеводами твоими без тебя невзята будетъ Казань. Казанския бо люди худы в ратном дѣле: зѣло свирѣпы ижестоки — и сам ихъ знаешь. Нынѣ же паче премѣниста животъ свой на смертъ. Ивѣдают воевод твоих слабых и мяхкосердых, и не повинятся. И живут у тебя князитвои и воеводы в велицей славѣ и богатствѣ, и тѣ во время рати бывают некрѣпцыи несилны и подвизаются лестно и нерадиво, друг за друга уклоняющеся ивоспоминающе славу свою и многое имѣние, и красныя жены своя и дѣти». И инамнога изрече ему.

И рассказалему обо всем подробно, как правил казанцами и усмирял их, и что после негоучинили казанцы по наущению князя Чапкуна. «И если бы, — сказал он, — я ещенемного побыл в Казани, то не случилось бы этого. Теперь же, самодержец,советую тебе: не печалься и, если хочешь послушать меня, раба своего, то самиди в Казань и с Божьей помощью возьмешь царство с честью и славой. Казань ведьсейчас безлюдна и пуста: если и есть в ней люди, то бедны, и немощны, и самоготебя испугаются, и не окажут тебе большого сопротивления, господин мой. Авоеводами твоими без тебя не будет взята Казань. Казанцы ведь страшны в бою:очень свирепы и жестоки — сам их знаешь. Теперь же тем более поменяют они жизньсвою на смерть. И знают они слабость и мягкосердечие воевод твоих, и неподчиняются им. Живут у тебя князья твои и воеводы в великой славе и богатстве,а во время боя бывают некрепки и несильны и сражаются нечестно и нерадиво,прячась друг за друга и вспоминая славу, и большие богатства, и красивых женсвоих, и детей». И многое другое сказал ему.

Царь же ивеликий князь, слышав реченная от царя Шихалея про все дѣло Казанское, яко вседобрѣ творяше и к ползѣ велицей и нѣсть неправды в немъ, но и воеводамъ вины втом не учини, не вѣдающе бо сие сотвориша, изказиша бо ихъ казанцы лестию, акнязя Чапкуна самъ бѣ отпустил в Казань.

Царь же ивеликий князь, услышав рассказанное царем Шигалеем о казанских делах — о том,что все делал он правильно и к большой пользе и что нет в нем обмана, не сталвинить в случившемся и воевод, ибо содеяли они это по неведению, посколькуказанцы обманом ввели их в заблуждение, князя же Чапкуна сам он отпустил вКазань.

И тяжко сивмѣнивъ о отвержении казанцевъ от него, паче живота своего, и очи свои слезнаполни, и глагола спово псаломское: «Суди, Господи, обидящия ми и возбраниборющия ми, и приими оружие свое и щит, и востани в помощъ мою, и запрѣтисопротиво гонящих мя, и рцы души моей спасение: твой есмь аз».

И сильнотужил он об измене казанцев, больше, чем о жизни своей, и наполнились очи егослезами, и произнес он слово псаломное: «Осуди, Господи, обижающих меня, ипомешай воюющим со мной, и возьми оружие свое и щит, и приди мне на помощь, инакажи гонящих меня, и спаси душу мою, ибо твой я».

Царь же ивеликий князь служимаго ему царя Шихалея дарми великими одаривъ и почестьмицарскими почтивъ за великую службу его вѣрную и нелестную, и тѣмъ от печали егоутѣшив, и отпусти его честно во свою вотчину ему, в Касимовъ,[132] наказавъ ему, да паки готовъ будетс ним часа того к Казани итти, егда к нему вѣсть приидетъ от него, каяся велмио изведении его.

Царь же ивеликий князь, дорогими подарками одарив служащего ему царя Шигалея и почтивего царскими почестями за преданную и нелицемерную его службу и тем утешив егов печали, отпустил его с честью в его вотчину — в Касимов, наказав ему, чтобыон был готов, как только придет весть, идти вместе с ним к Казани, сильнораскаиваясь в том, что свел его с царства.

СОВѢТ 3 БОЛЯРЫ СВОИМИ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ О КАЗАНИ.ГЛАВА 49

СОВЕЩАНИЕ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ СО СВОИМИ БОЯРАМИ ОКАЗАНИ. ГЛАВА 49

И призываетк себѣ в полату великую златую братию свою: благовѣрнаго князя Георгия и князяВладимира,[133]и князя мѣстныя и вся великия воеводы, и вся благородныя своя велможи. И посадиихъ по мѣстом и начат благъ и мудръ совѣтъ с ними творити, хотя самъ в другиедвигнутися на безбожную и поганую Казань, на презлыя и невѣрныя недруги своя —казанския люди и мстити крови християнския, яко Елезванъ, ефиопъский царь, наомиритского царя Дунаса жидовина,[134]ревнуя прадѣдом своим: великому князю Святославу Игоревичю,[135] како той многажды Греческую землюплѣни, столь далече ей сущи от Руския земли разстояниемъ, и дани великия соЦаря-града имая, со благородных грек, побѣдивших древле Трою предивную ипрегордаго царя перскаго Скерска;[136]и той же великий князь по Дунаю стоящихъ 80 градовъ болгарскихъ взя.

И призываетон к себе в большую золотую палату своих братьев: благоверного князя Георгия, икнязя Владимира, и всех местных князей, и первых воевод, и всех благородныхсвоих вельмож. И рассадил он их по местам, и начал держать с ними благой имудрый совет о том, что хочет он сам снова пойти на безбожную и поганую Казань,на злейших и неверных недругов своих — казанцев, как Елезван, эфиопский царь,ходил на омиритского царя Дунаса, жидовина, и отомстить за христианскую кровь,подражая своим прадедам: великому князю Святославу Игоревичу, который много разпокорял Греческую землю, так далеко находящуюся от Русской земли, взимаябольшие дани с Царьграда, с благородных греков, победивших в древностипредивную Трою и гордого персидского царя Ксеркса; тот же великий князь взялтакже восемьдесят болгарских городов, стоящих по Дунаю.

Поревноваже и сыну его, первому во благочестии возсиявшему — православному и великомукнязю Владимиру, иже державу свою — Рускую землю — святымъ крещением просвятившему,како взя великий град Корсунь[137]и иныя земли многия з дары, работаху ему, дани дающе. И надо всѣми враги егорука его бѣ высока.

Хотел онпоходить и на сына его, первым просиявшего в благочестии — православноговеликого князя Владимира, который державу свою — Русскую землю — просвятилсвятым крещением и взял со всем богатством его великий город Корсунь и многиедругие земли, покорил их и стал получать с них дань. И высоко занесена быларука его надо всеми врагами.

Велми жепозавидѣ Владимиру Манамаху,[138]якоже той подвизася на греческаго царя Констянтина Монамаха[139] великим ополчением ратнымъ, нехотѣвшю греческому царю мира поновити и дани давати по уложению прежнихъ бывшихего царей с великими князи рускими. — Великий же князь Владимир Манамах, шед воФракию, повоева начисто, и Халкидонъ мину, и окрестныя области Царя-градагреческия всѣ пусты положи. И возвратися на Русь с великою корыстию и сомногимъ богатствомъ, плѣнивъ царство Греческое.

Позавидовалон сильно и Владимиру Мономаху, который с большим войском ходил на греческогоцаря Константина Мономаха, когда не захотел греческий царь возобновить мирноесоглашение и выплачивать дань по договору, который бывшие до него царизаключили с великими русскими князьями. Великий же князь Владимир Мономах пошелво Фракию и начисто ее разорил, затем прошел через Халкидонию и опустошил всегреческие земли в окрестностях Царьграда. И возвратился он на Русь с богатойдобычей и большим богатством, завоевав Греческое царство.

Царь жеКонстянтинъ бысть о семъ в велице недоумѣнии и в печали, и тузѣ и совѣтова спатриархомъ, да пошлетъ в Киевъ, на Русь, к великому князю о миру, дабы от сегопрестал кровопролития тацех сущих християнъ и вѣрных людей греческих, проливаякровь неповинную, откуду и самъ бысть вѣренъ и всей земли своей спасениеизобрете.

Царь жеКонстантин пребывал из-за этого в большой растерянности, в печали и тоске. Идержал он совет с патриархом о том, чтобы послать в Киев, на Русь, к великомукнязю послов для заключения с ним мира, дабы после этого прекратил он проливатькровь правоверных греков, таких же христиан, как и он сам, ибо проливает оннеповинную кровь в стране, откуда началось и его правоверие и откуда пришлоспасение для всей его земли.

Посылает кнему с великим смирением[140]великия своя премудрыя послы: Ефескаго митрополита киръ Неофита и два епископас ним — Митулинскаго и Милитийскаго и стратига Антиохийского Иоанна, и игѣмонаИерусалимскаго Евстафиа и инѣх своихъ с ними благородных мужей, якомогущих умолити и укротити ярость и свирѣпство княже.

Посылает онк нему с большим смирением первых своих мудрейших послов: Эфесского митрополитакир Неофита с двумя епископами — Митулинским и Милитийским, стратигаАнтиохийского Иоанна, Иерусалимского игемона Евстафия и иных своих благородных мужей,которые могли бы умолить его и укротить княжескую ярость и свирепость.

С ними жепосла к нему и честныя великия и безценныя дары: самый свой царскийвѣнецъ и багряницу, и скиптръ, и сердоликову крабийцу, из нея же еще великийАвгустъ, римский кесарь, на вечерях своих пия, веселяшеся, и злата, и сребра, ибисера, и камений драгихъ без числа, и инѣх драгих вещей множество, утоляягнѣвъ его лвовъ и свѣтлым царем рускимъ называя его, и да уже к тому сяне подвижет Греческия земли воевати.

С нимипослал он к нему и многочисленные бесценные дары, оказывая ему честь:собственный свой царский венец, багряницу, и скипетр, и сердоликовый кубок, изкоторого некогда пил сам великий Август, римский кесарь, веселясь на своихпирах, и золота, и серебра, и жемчуга, и камней драгоценных без числа, и иныхдорогих вещей множество, утоляя львиный его гнев и светлым русским царемназывая, дабы не стал он больше разорять Греческую землю.

«И сея радивины великий князь Владимир, прадѣд мой, царь и Монамах наречеся. И мы прияхомцаремъ нарицатися, венца ради и порфиры, и скипетра царя Константина Монамаха».

«Вот почемувеликий князь Владимир, прадед мой, стал называться царем и Мономахом. От негои мы приняли титул царя, ибо владеем венцом, порфирой и скипетром царяКонстантина Мономаха».

И уложившемежду собою мир и любовь в вѣки и паче первыя вся бывшия.

Идоговорились они между собой о вечном мире и любви, и был этот договор крепчевсех предыдущих.

Сия царь ивеликий князь и з братию своею и князи мѣстными и с великими воеводами премудреи царски думавше и глагола: «Или егда хуждьше есмь дѣда моего, великого князяИоанна, и отца моего, великого князя Василия, недавно предо мною бывших ицарствовавъших на Москвѣ, и скипетры правящих всея Руския державы? Такожде бо иони покориша под ся великия грады земли чюжих странъ и многих язык незнаемыхпоработиша, и память себѣ велику и похвалу в роды вѣчныя оставиша. И аз сынъ ивнук ихъ вся тыя же грады и земли единъ содержа: коими бо царствоваша они — иаз тѣми же царствую, коими областьми владѣша они — и аз тѣми же всеми владѣю, исуть в руках моихъ и мною нынѣ вся строятся, и есмь Божиею милостию царь инапрестолникъ ихъ. Тацы же у меня славныя воеводы великия, храбры и силны, и вратных дѣлехъ зѣло изкусны, яковы же были и у них. И хто ми возбраняет тако жетворити, яко же они потщашася, намъ сотворша многа блага? Тако же и мы хощем,Богу помогающу нам, инѣм по нас сотворити.

Мудро,по-царски, обсудив все это со своими братьями, удельными князьями и первымивоеводами, царь и великий князь сказал так: «Разве хуже я деда моего, великогокнязя Ивана, и отца моего, великого князя Василия, которые незадолго до меняцарствовали в Москве и правили всей Русской державой? Они ведь тоже подчинилисебе великие чужеземные города, и поработили многие неведомые народы, иоставили о себе навечно добрую память, заслужив похвалу у будущих поколений. Ия, сын их и внук, один правлю всеми теми же городами и землями, над которымиони царствовали, — над ними царствую и я, какими областями они владели — теми ия владею: находятся они в моих руках, и все они мною управляются, и я по Божьеймилости — царь и напрестольник их. Есть у меня и такие же славные великиевоеводы, храбрые и сильные, и искусные в ратном деле, какие были и у них. Ктоже возбраняет мне сделать то же, что совершили они, принеся нам много добра?Вот и хотим мы с Божьей помощью совершить то же самое, что и они, для будущихпосле нас.

Велико бонынѣ зло постиже от единых казанцевъ паче всѣх враг и супостат моихъ. Не вѣмъ,како мощенъ буду управитися с ними, зѣло бо стужают ми. И слышати бо не могувсегдашняго плача и рыдания людей моихъ, и терпѣти не могу досады и обиды отказанцевъ. И за сия, о князи мои и воеводы, надѣяся аз на премилостиваговседержителя и человеколюбца Бога, и хощу самъ второе свой подвиг учинити и итина казанския срацыны и страдати за православную вѣру нашю и за святыя церкви:не токмо же до крови страдати хощу, но и до послѣдняго ми издыхания.

Великоеведь зло терпим мы от одних только казанцев, больше, чем от всех других врагови супостатов моих. Не ведаю, как сможем мы управиться с ними, ибо сильно онидосаждают мне. Не могу я больше слышать постоянный плач и рыдания людей моих итерпеть от казанцев притеснения и обиды. И посему, о князи мои и воеводы, хочуя, надеясь на премилостивого вседержителя и человеколюбца Бога, свершить свойподвиг и сам во второй раз идти на казанских сарацинов и пострадать за православнуюнашу веру и за святые церкви: не только до крови пострадать, но до последнеговздоха.

Сладкобысть всякому человеку умрети за вѣру свою, паче же кому за християнскуюсвятую, нѣсть бо смерть, но вѣчный живот! Не бо вотще страдание прияша апостолисвятии и мученици и благочестивии царие и благовѣрнии князи и сродницы наши, иза то прияша не токмо земныя почести, царство же и славу, и храбрование насупротивныя, и многолѣтне славне на земли пожиша, и дарова имъ Богъ за ихблагочестие и страдание, еже за православие страдаша, по отшествии сегопрелестнаго мира в земных мѣсто небесная, а во тлѣнных мѣсто нетлѣнная, ивсеконечная радость, и вѣчное веселие, еже быти у Господа Бога своего всегда исо ангелы ему предстояще, со всѣми праведными веселитися в бесконечныя вѣки.

Любому ведьчеловеку сладко умереть за свою веру, но особенно — за святую, христианскую,ибо это не смерть, а вечная жизнь! Не напрасно ведь приняли страдание святые апостолы,и мученики, и благочестивые цари, и благоверные князья, и родственники наши:получили они за это не только земные почести, царство, и славу, и победу надврагами, и долгую славную жизнь на земле — даровал им Бог за их благочестие истрадание — страдание за православную веру — по отшествии от этого полногособлазнов мира вместо земных наслаждений — небесные, вместо тленных — нетленныеи вечное веселие, и бесконечную радость всегда находиться возле Господа Богасвоего и, служа ему вместе с ангелами, веселиться со всеми праведникамибесконечные века.

Вы же,братиа моя и благородныя наши велможи, что ми о семъ мыслите и речете?» Ипреста глаголя, и мало молчанию бывшу.

А чтодумаете вы об этом, братья мои и благородные наши вельможи, и что ответитемне?» И замолчал он, и воцарилось недолгое молчание.

ОТВѢТЪ КО ЦАРЮ И ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ ОТ ВСѢХ ВЕЛМОЖ ЕГО ИВОЕВОД. ГЛАВА 50

ОТВЕТ ЦАРЮ И ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ ВСЕХ ЕГО ВЕЛЬМОЖ И ВОЕВОД.ГЛАВА 50

И отвѣщашаему братия его князь Георгий да князь Владимер и вся благородныя его велможи,яко единѣми усты и единем гласом с веселием сердца вкупѣ вси: «Дерзай, небойся, о великий нашъ самодержче, побѣждай сопостаты своя и славу присовокупляйблагородству своему! Не сопротивимся тебѣ, ни впреки глаголем. Буди воля твоя:ни в чем же от тебе отимаемъ и твори, еже хощеши. Много бо слышахом отецъсвоихъ, иная же и сами видѣхом своима очима великия обиды тебѣ от казанцевъ имногия измѣны, да вси мы по силе своей, елико поможетъ Богъ, крѣпко имамыстрадати и полагати главы наши нелестно за святыя церкви и за все православиедержавы твоея. И за тебе, великого нашего самодержца, должни есмы умрети и всебогатество наше и домы, и жены, и чада своя забыти и ни во что же вмѣнити, а неякоже иногда нерадѣниемъ и лѣностию своею одержими бяху тебѣ служихомъ,друг на друга смотривше, и великия наши отчины, данныя прадѣдам нашимь отпрадед твоихъ, сами вкупѣ с казанцы небрежением нашим или неможением в конечноезапустѣние предахомъ». Сим же словесемъ реченным бывшим от братии его и от всѣхблагородных велмож и боляр и воевод его.

И отвечалиему его братья — князь Георгий и князь Владимир и все благородные его вельможис веселым сердцем в один голос, словно едиными устами: «Дерзай, не бойся, овеликий наш самодержец, побеждай супостатов своих и славу присовокупляй ксвоему благородству! Не противимся мы тебе и не возражаем. Поступай по своейволе, мы же ни в чем не будем тебе мешать. Ведь слышали мы часто от своихотцов, иное же и сами видели своими глазами — великие обиды, нанесенные тебеказанцами, и многие их измены, поэтому все мы в меру своих сил, насколькопоможет нам Бог, хотим крепко пострадать и честно сложить свои головы за святыецеркви и за всех православных в твоей державе. И за тебя, великого нашегосамодержца, должны мы умереть и забыть богатство наше, и дома, и жен, и детей своих,ни во что их не ставя, — не так, как некогда служили тебе, нерадением иленостью своей одержимые, подражая друг другу, и большие наши вотчины,полученные нашими прадедами от твоих прадедов, сами вместе с казанцами понебрежности своей или немощи привели в окончательное запустение». Такие словабыли сказаны ему братьями его и всеми благородными вельможами, боярами ивоеводами.

Сия жеслышавъ от них царь князь великий и возлюби зѣло добрый отвѣтъ ихъ и мудрыяглаголы ихъ к нему. «Вопросиши бо Отца твоего, и возвѣстит тебѣ, и старцы твоиповѣдят ти». И воставъ с престола своего, и поклонися имъ на всѣ страны доземли, и рече: «Велми угоденъ ми бысть совѣтъ вашъ, любимыи мои думцы, ипознахъ, яко будет на ползу вам и намъ».

И когдавыслушал это царь великий князь, очень понравился ему добрый их совет и мудрыеслова их, сказанные ему. Ибо сказано: «Вопроси Отца твоего, и возвестит тебе, истарцы твои поведают тебе». И, поднявшись с престола своего, поклонился он имна все стороны до земли и сказал: «Весьма угоден мне совет ваш, любимые моисоветники, и понял я, что будет он на пользу вам и мне».

О СОБРАНИИ РУСКИХ ВОЙ И О РАСМОТРЕНИИ ИХ. ГЛАВА 51

О СОЗЫВЕ РУССКИХ ВОИНОВ И О СМОТРЕ ИХ. ГЛАВА 51

И въскорѣповелѣ всѣмъ княземъ и воеводамъ — благороднымъ, средним же и обычным — готовымбыти на царскую свою службу со всяким запасомъ разнымъ, с конми и со отрокисвоими, разслав же листы по все области державы своея, по градомъ, на собраниевоинственаго чина, да скоро собираются в преславный град Москву иже всявоинская дѣла творяще люди.

И вскореповелел он всем князьям и воеводам — знатным, средним и обычным — быть готовымик царской службе в полном снаряжении, с конями и с отроками своими, разослав повсем областям своей державы, по городам, грамоты о созыве всего воинства, дабыв скором времени собрались в преславный город Москву все военные люди.

Вборзе жене по многи дни по царскому его повелѣнию множество собрашася вой в преименитыйград, яко от великого собрания силы не бѣ во градѣ мѣста, гдѣ стояти, по улицами по домом людскимъ, но ставляху по полю около посадовъ и по лугом в шатрѣхсвоихъ.

И вскоре,по прошествии немногих дней, по царскому повелению собралось в прославленныйгород множество воинов, так что от великого множества собравшихся не было вгороде места для постоя ни на улицах, ни в городских домах, и разместились онипо полю около посадов в своих шатрах.

И понѣколикихъ днех восхотѣ видѣти самъ всего своего войска число. И урядивъ разноеукрашение их, и преже повелѣ всѣмъ княземъ и воеводам во град приѣзжати навеликую площать пред царския своя полаты и красно нарядяся, по них же среднимъи обычным воем. Великия же воеводы и вся благородныя велможи, и вся силныя же инесилныя приѣзжаху во град единъ по единому их на площадь ко царским егополатам, показующеся ему, изодѣвшася в пресвѣтлая своя одѣяния и со всѣмиотроки своими, тако же и добрыя своя кони во утварех добрых и красных ведущи ияко достоит быти на ратѣх воеводам.

И черезнесколько дней захотел он сам посмотреть на численность своего войска. И,послав им различные воинские украшения, повелел, красиво нарядившись,съезжаться в город на большую площадь перед своими царскими хоромами — сначалакнязьям и воеводам, за ними — средним и рядовым воинам. Первые же воеводы и всеблагородные вельможи, все знатные и незнатные, разодевшись в нарядные своиодежды, один за другим приехали в город на площадь к царским его палатам,показываясь перед ним со всеми своими отроками, ведя и добрых своих коней вкрасивом и добротном убранстве, как подобает воеводам, отправляющимся на войну.

Царь жекнязь великий разсмотривъ самъ своя князи и воеводы своя, благородныя велможидо послѣднихъ всѣх, на полатных своих лѣствицах стоя, и велми всѣхъпохвали, яко вѣрно служащих ему. Такоже и множества воинства своего видѣвъ, издалнихъ своихъ градовъ и земель скоро и незамѣдлено собравшихся по словеси его,зѣло порадовася радостию великою. Видѣв же инѣх нѣких вой своихъ убозѣх сущих инужны всѣмъ не имѣюще у себѣ: ни коней воинских, ни оружия такого, ни кормли, итѣм отвори полаты своя оружейныя и ризныя и житницы хлѣбныя и даваше имъ долюбве ихъ оружиа всякия и свѣтлыя ризы, и кормлю, и добрыя кони с конюшни своея.

Царь жевеликий князь сам осмотрел всех до одного своих князей и воевод, благородныхвельмож, стоя на дворцовых своих лестницах, и всех весьма похвалил как вернослужащих ему. Так же сильно порадовался он и множеству своих воинов, скоро инезамедлительно собравшихся по слову его из дальних своих городов и земель.Увидев же, что некоторые из его воинов плохо снаряжены и не имеют самогонеобходимого: ни боевых коней, ни оружия, ни провианта, отворил он для них своипалаты, оружейные и ризные, и хлебные амбары и давал им, сколько они захотят,всякого оружия, и дорогой одежды, и припасов, и добрых коней со своей конюшни.

И прежевсего своего пошествиа, избравъ от всѣх ис тѣх вой, и отпущает воевод своихъ стѣми дванадесять с великою силою х Казани мая въ 9 день двѣма рѣкама в лодьяхъи струзѣх — Волгою и Камою. Волгою же рѣкою отпусти с кормлею и со всякимзапасом ратным всего великаго воинства своего и з болшим стѣннобитнымнарядом огненым, яко да не будет нужды от пищи в воехъ на долго время; Камоюже, с верху от Вятки зашедъ, воевати полныя мѣста и недвигомыя казанския.

И преждечем сам он выступил в поход, выбрав воинов из числа собравшихся, отпускает ондвенадцать своих воевод с теми воинами, с большою силой, к Казани мая в девятыйдень двумя реками в ладьях и стругах — Волгою и Камой. Волгою-рекой отпустил онвоинов с провиантом и разными припасами для всего многочисленного своеговоинства и с большим стенобитным огнестрельным нарядом, дабы не терпели воиныдолгое время недостатка в пище; Камою же, сверху, от Вятки — разорять богатыенекочующие казанские села.

Кама бовеликая рѣка, обходит три земли вкруг: Пермскую землю и Вятскую, и всюКазанскую, — и устием в Волгу падетъ ниже Казани за 60 верстъ. По ней жеприидоша х Казани московския воеводы с Устюжны и с Вятки с храбрыми людми ивоевавше по Камѣ богатыя улусы казанския.

Кама ведь —великая река, протекает она по трем землям: по Пермской земле, по Вятской и повсей Казанской — и устьем впадает в Волгу в шестидесяти верстах ниже Казани. Поней и приплыли к Казани московские воеводы с Устюжны и с Вятки с храбрымилюдьми, разорив по Каме богатые казанские улусы.

По двою жемесяцохъ по преже посланными воеводы, празновав царь князь великий пятдесятныйдень по Пасце на сшествие Святаго Духа на святыя ученики его и апостолы, и всюту неделю Пянтикостную[141]царски веселяся и с велможами своими, и предает преславный град Москву въ Божиируце и пречистой Богородицы и оставляет в себе мѣсто на Москвѣ царская строитибрата своего — благороднаго князя Георгия, и приказывает брещы отцу своемумитрополиту Макарию.[142]

Через дваже месяца после отсылки воевод царь великий князь, отпраздновав пятидесятыйдень по Пасхе — сошествие Святого Духа на его учеников и апостолов — иповеселясь по-царски со своими вельможами всю ту неделю по Пятидесятнице,вручает преславный город Москву в Божьи руки и пречистой Богородицы и оставляетвместо себя в Москве управлять царством брата своего, благоверного князя Георгия,и приказывает беречь его отцу своему духовному митрополиту Макарию.

НАКАЗАНИЕ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ КО ЦАРИЦѢ СВОЕЙ АНАСТАСИЕ.ГЛАВА 52

НАКАЗ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ЦАРИЦЕ СВОЕЙ АНАСТАСИИ. ГЛАВА52

И тогдаблагочестивый царь и великий князь, миръ и любовное целование царице своейАнастасии[143]оставляя, прирекъ ей слово едино: «Аз тебѣ, о жено, повелѣваю никако жескорбѣти о моем шествии, но пребывати в подвизѣхъ духовных и в постѣ, и ввоздержании и часто приходити к церквамъ Божиимъ, и многи молбы творити за мя иза ся, и милостыню убогимъ давати, и бѣдных миловати, и в царских наших опалахразрѣшати, и в тѣмницах заключеныя испущати, да сугубу мзду от Господа приимешив будущем вѣце». То же слово и брату своему наказа.

И тогдаблагочестивый царь и великий князь, благословив и поцеловав с любовью царицусвою Анастасию, промолвил ей слово едино: «Я тебе, о жена, повелеваю нескорбеть о моем уходе, но пребывать в духовных подвигах, посте и воздержании, ичасто ходить в церкви Божии, и многие молитвы творить за меня и за себя, имилостыню убогим подавать, и бедных миловать, и от царских наших опал освобождать,и узников из темниц выпускать — дабы приняла ты в будущем веке двойную мзду отГоспода». То же самое наказал он и брату своему.

Царица же,слышавъ сия от благочестиваго царя, супруга своего любимаго, и нестерпимоюскорбию уязвися о отшествии его, и не може от великия печали стояти, и хотяшепасти на землю, аще не бы сам царь супружницу свою рукама своима поддержалъ, Ина мног часъ она безгласна бывши. И восплакася горце, и едва мало воздержавшисяи возможе от великих слез проглаголати: «Ты убо, о благочестивый мой господинецарю, заповѣди Божия храниши и тщишися единъ паче всѣх душю свою положити залюди своя. Аз же, свѣте мой драгий, како стерплю на долго время разлучение твоеот мене, или хто ми утолитъ мою горкую печаль? Или кая птица во един часприлѣтит и долготу путя того и возвѣстит ми слаткую въсть здравия твоего, якоты с погаными брався и одолѣти возможе?! О всемилостивый Господи, Боже мой,призри на мое смирение и услыши молитву рабы твоея, и вонми рыдания моя ислезы, и даруй ми слышати супруга моего царя преславно побѣдивша враги своя, исподоби мя здрава его сождати, свѣтла и весела видѣти ко мнѣ пришедша, ирадующася, и хвалящася о милости твоей!»

Царица же,услышав это от благочестивого царя, супруга своего любимого, уязвлена быланестерпимою скорбью об уходе его, и не могла она от сильной печали стоять, иупала бы на землю, если бы сам царь не поддержал супругу свою своими руками. Идолгое время была она безгласна. И заплакала она горько и едва смогла из-засильных слез проговорить: «Ты ведь, о благочестивый мой господин царь,соблюдаешь заповеди Божии и стараешься один больше всех положить душу свою залюдей своих. Я же, свет мой дорогой, как стерплю разлуку мою на долгое время стобою, и кто утешит мою горькую печаль? Разве какая-нибудь птица за один час преодолеетдолгий этот путь и принесет мне сладкую весть о твоем здоровье, о том, чтобился ты с погаными и смог их одолеть?! О всемилостивый Господи Боже мой, увидьмое смирение, и услышь молитву рабы твоей, и вними рыданиям моим и слезам, идаруй мне услышать, что царь, супруг мой, доблестно победил врагов своих, иудостой меня дождаться его здоровым, увидеть, как придет он ко мне, светлый ивеселый, радующийся и восхваляющий милость твою!»

Царь жекнязь великий, утѣшив царицу свою словесы и наказаниемъ, целование и здравиедавъ ей, исходит от нея ис полат своих и входит в церковь пречистыя Богородицы,честнаго ея Благовѣщения, еже стоит на сѣнех близ царских полат его.

Царь жевеликий князь, словами утешив царицу и дав ей наказ, поцеловав ее и пожелав ейздоровья, выходит от нее из палат своих и входит в церковь Благовещенияпречистой Богородицы, что находится на сенях, близ царских его хором.

Благовѣрнаяже царица его Анастасиа, проводив до церкви тоя супруга своего царя, ивозвратися в полаты своя, аки ластовица во гнѣздо свое, с великою печалию и сомногим сѣтованием, аки свѣтлая звѣзда темным облаком, скорбию и тоскоюприпокрывся в полатѣ своей, в ней же живяше. И вся оконцы позакры, и свѣтадневнаго зрѣти не хотя, доколѣ царь с побѣдою возвратится. И в постѣ, и вмолении пребываше день и нощъ, Бога моля о супрузе своем, нань же пошел есть,орудие свое и то непредкновенно да исправится ему, с веселием и радостию даприидет к ней во своя, и оба да престанут от печали своея, и сѣтования, и туги.

Благовернаяже царица Анастасия, проводив до той церкви супруга своего царя, возвратилась впалаты свои, словно ласточка в гнездо свое, в большой печали и скорби, словносветлая звезда темным облаком, скорбию и тоской призакрывшись в покоях своих,где жила она. И позакрывала она все оконца, и не захотела видеть дневногосвета, пока царь не возвратится с победой. И день и ночь пребывала она в постеи в молитвах, моля Бога о супруге своем, чтобы беспрепятственно свершил он тодело, на которое отправился с оружием, и с веселием и радостью вернулся бы кней домой, и оба они перестали бы печалиться, скорбеть и тужить.

О МОЛИТВѢ И О МОЛЕНИИ ЦАРЯ И ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ. ГЛАВА 53

О МОЛИТВЕ И О МОЛЕНИИ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ.ГЛАВА 53

Царь жевеликий князь со священники совершивъ молебная и пойде от церкви отБлаговѣщения в великую и соборную церковь пречистыя Богородицы честнаго еяУспениа и повелѣ ту молебная совершати и самому святѣйшему митрополиту Макарию,правящему тогда митрополию руския церкви московския, мужю в добродѣтелѣхсовершену, и всѣм епископом, с нимъ прилучившимся тогда во царствующем градѣМосквѣ нѣкоих ради духовных винъ, и со всѣми презвитеры, и со дьяконы.

Царь жевеликий князь, совершив со священниками молебен, пошел из Благовещенской церквив большую соборную церковь Успения Богородицы и повелел отслужить там молебенсамому святейшему митрополиту Макарию, человеку совершенному в добродетелях,управлявшему тогда Московской митрополией русской церкви, и всем епископам,оказавшимся тогда с ним в царствующем городе по каким-то духовным делам, совсеми пресвитерами и дьяконами.

Самъ жехристолюбивый царь из глубины сердца своего крѣпко востонавъ, ко всемогущемуБогу и спасителю всѣх пролиявъ слезы, и рече: «Господи Боже, всемощный царю нѣбесный,крѣпкий и силный, и непобѣдимый во бранѣх Христе! Помилуй нас пречистыя ти радиматери молбами и не остави нас быти в скорбѣхъ и в печалѣхъ наших до конца! Тыбо еси Богъ нашъ, и мы, грѣшнии раби твои, на тя надѣемся и от тебе всегдамилости просим. Посли намъ крѣпкую твою руку свыше и помилуй нас, убогих, и дайже намъ помощъ и силу на всегдашния враги наши казанцы, и посрами ихъ, обидящихнас и борющихся с нами, и низложи шатания их, и воздаждь имъ по дѣлом ихъ и полукавству начинания ихъ, силенъ бо еси, Господи, и кто может противитисятебѣ?!»

Сам жехристолюбивый царь, громко застонав из глубины сердца своего и проливая слезыко всемогущему Богу и спасителю всех людей, промолвил: «Господи Боже,всемогущий небесный царь, крепкий, сильный и непобедимый в битвах Христос!Помилуй нас ради молитв пречистой твоей матери и не оставь нас до концапребывать в скорбях и печалях наших. Ибо ты — наш Бог, и мы, грешные твои рабы,на тебя надеемся и всегда у тебя милости просим. Протяни же к нам с высотыкрепкую твою руку и помилуй нас, убогих, и пошли нам помощь, и дай силу противвсегдашних врагов наших казанцев, и посрами их, обижающих нас и борющихся снами, и разрушь замыслы их, и воздай им по делам их и за лукавство их деяний,ибо силен ты, Господи, и кто может противиться тебе?!»

И по семъпадаетъ предо образомъ владычицы нашея Богородицы, юже евангелистъ Лука написа,[144] сице моляся во умѣ своемъ:«Владычица наша пречистая Богородица, молися сыну своему Христу, Богу нашему,рождьшемуся от тебе спасения ради нашего! Воздежи, госпоже, о нас к немупречистыя свои руце и не презри нас, грѣшных раб своихъ, молящихся тебѣ свѣрою, испроси нам помощъ и побѣду на вся враги наши и буди нам всегда твердаястѣна от лица супостат наших и крѣпкий столпъ, и оружие непобѣдително, иополчение крѣпко, и воевода силенъ, и предстатель непобѣдим на противныя нашивраги. Помяни, владычице, милосердие свое, еже имаши ко християнскому роду,обѣщница бо еси спасению нашему, и мы есмы вси недостойнии твои раби и тобоюизбавляемся от всяких бѣд и злых напастей. И прослави, госпоже, и возвеличихристиянское имя над погаными всѣми, и да разумѣютъ и вѣруют, яко есть царь ивладыка всѣх сынъ твой и Богъ наш надо всѣми языки. И ты, Богородица, воистинуможеши бо на небеси и на земли творити, елика хощеши, и невозбранно ти естьничесо же».

И послеэтих слов упал он перед образом владычицы нашей Богородицы, который написан былевангелистом Лукой, мысленно произнося такую молитву: «Владычица наша,пречистая Богородица, молись сыну своему Христу, Богу нашему, рожденному тобойради нашего спасения! Простри, госпожа, к нему пречистые свои руки, прося онас, и не оставь нас, грешных рабов своих, молящихся тебе с верою, испроси нампомощь и победу над всеми врагами нашими и будь нам всегда твердой стеной передлицом супостатов наших, и крепким столпом, и оружием непобедимым, и ополчениемкрепким, и сильным воеводой, и непобедимым предводителем против наших врагов.Вспомни, владычица, о милосердии своем к христианскому роду, ибо ты — пособницанашему спасению, а мы все — недостойные твои рабы и тобою избавляемся от всякихбед и злых напастей. Прославь же, госпожа, и возвеличь христианское имя надвсеми погаными, дабы уразумели и уверовали они, что сын твой и Бог наш — царь ивладыка над всеми народами; воистину ведь можешь ты, Богородица, на небе и наземле творить все, что пожелаешь, — ничто тебе невозбранно!»

Тако же и кнебеснымъ силам, и ко всѣм святым моляшеся, и к новым нашим руским чюдотворцемПетру и Алексѣю, и Ионе,[145]мощи ихъ лобзая с вѣрою и со многими слезами. И положи завѣт з Богомъ в церкви,пред иконою Спасовою стоя и глаголя: «О владыко царю-человеколюбче, аще нынѣпогубиши враги моя казанцы и предаси градъ Казань, то воздвигну святыя церкви внемъ во славу и похвалу пречистому ти имени. И православие утвердити хощу, якода воспоется вновѣ и прославится во вѣки пресвятое и великое имя твое — Отца иСына и Святаго Духа, бесерменство имамъ потребити и вѣру бо ихъ, и жертвумечемъ до конца искорѣнити».

Молился они небесным силам, и всем святым, и новым нашим русским чудотворцам Петру, нАлексею, и Ионе, целуя мощи их с верою и со многими слезами. И дал он обетБогу, стоя в церкви перед иконой Спаса, говоря так: «О владыка, царь-человеколюбец,если погубишь ты теперь врагов моих казанцев и предашь мне город Казань, товоздвигну я в нем святые церкви во славу и похвалу пречистому твоему имени.Хочу я утвердить православие, да воспоется вновь и прославится на векапресвятое и великое твое имя — Отца и Сына и Святого Духа, басурманство же иверу их — истребить и до конца искоренить мечом их жертвенники».

И скончануже бывшу молебному пѣнию в церкви велицей, пойде из великия церкве пречистые. Иблиз ту стоящи церковь великого чиноначалника архистратига Христова Михаила — втом же храмѣ лежатъ умершие родителие его и прародителие. И ту молебная же пѣвънебесному Христову воеводѣ. И у гробовъ родителей своихъ и прародителейпростився.

Когда жеокончилось в великой церкви молебное пение, вышел он из великой пречистойцеркви. Рядом с ней стояла церковь великого чиноначальника архистратигаХристова Михаила — в том храме лежат умершие его родители и прародители. Там онтоже пел молебен небесному Христову воеводе. И простился он с могиламиродителей своих и предков.

С нимъ жевкупѣ ходяще, моляхуся всѣ князи и воеводы и многу милостыню нищимъ дающи.Вдана же бысть тогда и от самодержца милостыня велика по всей земли Руской: ипо градомъ, и по селомъ, иерейскому чину и святителемъ, и по всѣмъ монастыремъ— черноризцемъ и пустыннымъ инокомъ, и всѣм нищимъ.

Молились ивсе ходившие с ним князья и воеводы, раздавая нищим много милостыни. Разосланабыла тогда и от самодержца большая милостыня по всей Русской земле: и погородам, и по селам, иереям и святителям, и по всем монастырям — черноризцам иотшельникам и всем нищим.

О БЛАГОСЛОВЕНИИ МИТРОПОЛИТОМЬ ЦАРЯ И ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ И ВСЕВОИНСТВО ЕГО И ПРОРЕЧЕНИЕ ЕГО О КАЗАНИ. ГЛАВА 54

О БЛАГОСЛОВЕНИИ МИТРОПОЛИТОМ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ И ВСЕГОЕГО ВОИНСТВА И О ПРЕДСКАЗАНИИ ЕГО О КАЗАНИ. ГЛАВА 54

По молитвеже своей благовѣрный царь самодержецъ благословляяся от преосвященнаго отцасвоего Макария митрополита и от прочих епископъ. Святѣйший же митрополитМакарий благословляет самодержца животворящим крестомъ и святою водою покропи,и молитвою вооружи, и конечную побѣду наказав.

После жемолитвы своей благоверный царь-самодержец благословляется отцом своим —преосвященным митрополитом Макарием и прочими епископами. Святейший жемитрополит Макарий благословил самодержца животворящим крестом, и покропил егосвятою водой, и молитвою вооружил, и дал наказ победить.

Ипророчествуетъ ему, ко уху глаголя: «О, пресвѣтлый царю и предобрый пастырю,полагай душю свою за словесныя овцы, ихъ же Богъ дарова тебѣ паствити! Имаши теплѣйшуюревность по Бозѣ своемъ и дерзаеши неотложно за благочестие страдати. Ивсемогущий же Богь молитвами пречистыя своея матери подастъ ти нынѣ помощъ иконечное одолѣние на супостаты твоя, и на свой престолъ Росийского царстваздрав и радостенъ с побѣдою возвратишися со всѣм своим христолюбивым воинством.И многолѣтенъ будеши на земли и со царицею своею. А мы, смиреннии, безпрестанидолжни есмы Бога молити и пречистую Богородицу, и всѣх святыхъ о твоембогохранимом царствѣ».

И говоритон ему на ухо пророчество: «О пресветлый царь и предобрый пастырь, отдавай душусвою за словесных овец своих, которых Бог поручил тебе пасти. Горячо заботишьсяты о Боге своем и хочешь, не медля, пострадать за благочестие. И всемогущий Богмолитвами пречистой своей матери подаст тебе ныне помощь и окончательноеодоление супостатов твоих: возвратишься ты на свой престол Российского царствас победою, здоров и радостен, со всем своим христолюбивым воинством. И будешьмного лет жить на земле с царицею своею. А мы, смиренные, непрестанно должныБога молить и пречистую Богородицу, и всех святых о твоем Богом хранимомцарстве».

И отпущаетъего, яко ангелъ Божий Гедеона на царей мадиамскихъ и яко Самсонъ кроткагоДавида на силнаго исполина Голияда,[146]и дает ему вмѣсто видимаго оружия невидимое оружие — крестъ Христовъ.Благословляет же крестомъ и вооружает брата его, благороднаго князя Владимера,и всѣх благовѣрныхъ князей и велмож, и великих воевод. Епископи же и попове водверѣх церковных стояху и благословляху все христолюбивое воинство, и святоюводою кропляху. И благословени быша от святителей вся воя от мала и до велика.

И отпускаетего, как ангел Божий Гедеона на царей мадиамских и как Самсон кроткого Давидана могучего исполина Голиафа, и дает ему вместо видимого оружия невидимое —крест Христов. Благословляет он крестом и вооружает также и брата его,благородного князя Владимира, и всех благоверных князей, и вельмож, и главныхвоевод. Епископы же и попы стояли в дверях церкви, и благословляли, и кропилисвятою водой все христолюбивое воинство. И получили благословение от святителейвсе воины от мала до велика.

Царь жекнязь великий приемлет святителское благословение, яко от вышняго десницыВседержителевы, вкупѣ же с нимъ — храброство и мужество Александра, царяМакидонскаго. И всѣм святителем мир давъ, и всему безчисленому множествувеликому народу московскому на четыре страны до земли поклонися, и веля имъ осебѣ во церквах и особ по домом своимъ прилѣжно Бога молить и постъ держати посиле своей з женами своими и з дѣтми.

Царь жевеликий князь принимает святительское благословение, как от десницы небесногоВседержителя, а вместе с ним — храбрость и мужество Александра, царяМакедонского. И, отпустив с миром всех святителей, поклонился он до земли начетыре стороны всему бесчисленному множеству великого московского народа инаказал прилежно молить о себе Бога в церквах и, особо, по своим домам ипосильно придерживаться поста с женами своими и детьми.

О ПОШЕСТВИИ НА КАЗАНЬ ЦАРЯ И ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ И О ПРИШЕСТВИИКРЫМСКАГО ЦАРЯ НА РУСКИЯ ПРЕДЕЛЫ, И О ПРОГНАНИИ ЕГО. ГЛАВА 55

О ВЫХОДЕ НА КАЗАНЬ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ, И О ПРИХОДЕ КРУССКИМ ГРАНИЦАМ КРЫМСКОГО ЦАРЯ, И О ИЗГНАНИИ ЕГО. ГЛАВА 55

Иповелѣвает привести к себѣ великий конь свой, и всѣдает нань, глаголетъпророческое слово: «Ревнуяи поревновах по Господѣ Бозѣ вседержители».

И повелеваетон привести к себе могучего коня своего и, сев на него, произносит пророческиеслова: «Ревностный ревнует о Господе Боге вседержителе».

Всѣдают жена своя кони силныя вси князи и воеводы, и храбрые воины. И сѣдше, скоро, яковысокопарныи орлы, полѣтевше из очию безчисленаго множества народа московскаго, борзо идуще и друг другаженуще, и друг друга достизающе: яко на царевъ пиръ позвани царем, радующеся,идяху.

Садятся насвоих сильных коней и все князья, и воеводы, и храбрые воины. И, вскочив наконей, вскоре, словно высоко парящие орлы, скрылись с глаз бесчисленногомножества московского народа; стремительно двигаясь, опережая друг друга инастигая, шли они, радуясь, словно царем позванные на царский пир.

Выѣзжает жецарь князь великий из великого своего града столнаго славныя Москвы, лѣта7060-го месяца в 19 день в первую неделю Петрова поста[147] въ десятый час дни[148] въ 22-е лѣто от рожения возрастасвоего. И пойде с Москвы на Коломну. И слыша тамо буяго варвара нечестивагоцаря крымскаго Девлет-Кирия пришедша со многими срацыны своими на рускияпредѣлы, на Тулу,[149]отай и невѣдомо, яко тать в нощи, и хотя православие поплѣнити.

Выезжает жецарь великий князь из великого своего стольного города, славной Москвы, в год7060 (1552) месяца июня в девятнадцатый день, в первую неделю Петрова поста, вдесятом часу дня на двадцать втором году своей жизни. И пошел он из Москвы наКоломну. И услышал он там, что тайно, словно вор в ночи, пришел на Русь, кТуле, неистовый варвар — нечестивый царь крымский Давлет-Гирей со многимисвоими сарацинами, намереваясь пограбить православных.

Яки два лвакровопийца из дубравы искочиста и двѣ огненыя главни, пожигающи и попаляющихристиянство, аки терние и траву, единомыслено совѣщавшеся на стадоХристово крымский царь с казанским царемъ, яко да кождо ихъ от своих синападутъ, чаяху бо уже пошедша х Казани московскаго самодержца со всѣми воирускими. И мнѣвъ себѣ, окаянный, благополучно время изыскавъ исполнити хотѣниесвое невозбранно, и нѣкому стати мощно впреки ему, яко да тѣм смирят и устрашатцаря и великого князя того лѣта не воевати на Казань, да соберутся казанцы скрымцы и могут братися с ними. И не попусти имъ Богь того быти по воли ихъ.

Словно двальва-кровопийцы, выскочившие из дубравы, или две горящие головни, сжигающие испаляющие христианство, как терн и траву, порешили единодушно крымский царь сказанским царем, что каждый из них со своей стороны нападет на стадо Христово,ибо надеялись они, что московский самодержец со всеми воинами русскими уже напути к Казани. И думал окаянный крымский царь, что нашел он благоприятноевремя, чтобы беспрепятственно исполнить свое желание, ибо некому будет оказатьему сопротивление, и что смирят они тем самым царя и великого князя и устрашат,так что не будет он в этом году брать Казань, а казанцы с крымцами объединятся исмогут сражаться с ним. И не допустил Бог, чтобы было по их желанию.

Царь жекнязь великий, пришед на Коломну, и входитъ в коломенскую церковь соборнуюпречистыя Богородицы честнаго ея Успения. И повелѣ ту сущему епископу Феодосиюсо всѣм его соборомъ пѣти молебны. Самъ же приходит ко пречистыя Богородицаобразу, иже была на Дону с преславнымъ и великим княземъ Дмитреемъ,[150] и тако припадает и молитсямилосердаго владыку Господа нашего Иисуса Христа и рождьшую его Богоматерь сомногими слезами и воздыханьми сердечными о пособлении и о помощи, и о побѣдѣ напротивныя ему агаряны. И помолився, исходит ис церкви, второе вся благословениеот епископа Феодосия и от всего священ-наго собора.

Царь жевеликий князь, придя в Коломну, направляется в соборную коломенскую церковьУспения Богородицы. И повелел он находившемуся там епископу Феодосию со всемего собором петь молебны. Сам же подходит к образу пречистой Богородицы, тому,который был на Дону с прославленным великим князем Дмитрием, и припадает кнему, и молит милосердного владыку Господа нашего Иисуса Христа и родившую егоБогоматерь со многими слезами и сердечными воздыханиями о пособлении, и опомощи, и о победе над непокорными агарянами. И, помолившись, выходит он изцеркви, во второй раз получив благословение — от епископа Феодосия и от всегосвященного собора.

И опущаетпротиву царя крымского великих воевод своихъ князя Петра Щенятева и князя ИванаТурунтая Пронского со иными со многими вои. Они же, шедше, обрѣтоша царя у Тулыграда стояща и мало в ту нощь не вземше града, всѣх бо уже градных бойцевъ избии врата града сломи. Но вечер уже приспѣ, и жены, яко мужи, охрабришася смалыми дѣтцами и врата граду камением затвориша.

И посылаетон против крымского царя великих своих воевод — князя Петра Щенятева и князяИвана Пронского Турунтая со многими иными воинами. Они же, отправившись, нашлицаря стоящим у города Тулы и едва в ту ночь не взявшим города, ибо перебил онуже всех городских бойцов и проломил городские ворота. Но когда уже приспелвечер, женщины, расхрабрившись, словно мужчины, с малыми детьми заделалигородские ворота камнями.

Царь жеочюти пришедших воеводъ московских, и нападе на нь страхъ и трепетъ, воставъ ипобѣже нощию от града Тулы, и весь наряд свой у града помѣтавше с великимстрахом и срамомъ, гоними Божиимъ гнѣвом, и токмо единѣми душами своими итѣлеса своя носяще, оставльше катарги своя и шатры, и велбуды, и колесницы встанѣх, на них же бѣ все стяжание ихъ, сребрено и златое, и ризное, и сосуды. Ибѣжаще, исполниша весь путь, мѣтающе различная своя оружия и ризы.

Когда жецарь узнал о приходе московских воевод, напал на него страх и трепет, и,свернув лагерь, побежал он ночью в большом испуге от города Тулы, позорнопобросав у города все воинское свое снаряжение, гонимый Божьим гневом, едвадушу в теле унося, оставив в станах шалаши свои, и шатры, и верблюдов, иколесницы, где была вся их утварь, серебряная и золотая, — одежда и посуда. Ибежали они, бросая по пути различное свое оружие и облачение.

Воеводы жевъслѣдъ царя женуще и побѣдиша много силы его, и весь руский плѣн назадьотплѣниша. Самого же царя прогнаша в поле великое, за Донъ, мало его жива невзяша руками. И мног крымский плѣнъ приведоша во градъ Коломну на увѣрениесамодержцу и на показание всему народу. Онъ же прослави Бога о семъ,посрамльшаго лютаго врага его, крымского царя, и возвеселися по седмь дней свеселием великим со всѣми князи и воеводами и воздая побѣдителем почестивеликия, комуждо по достоянию ихъ. Тѣх же плѣненыхъ крымцевъ повелѣниемъ егоживыхъ всѣхъ в рѣку вмѣташа.

Воеводы жегнались за царем, и одержали победу над многими силами его, и вернули всехрусских, взятых ими в плен. Самого же царя прогнали в большое поле, за Дон,едва не взяв его живым. И много пленных крымцев привели они в город Коломну,чтобы самодержец уверился в их победе и чтобы показать их всему народу. Он жеза это прославил Бога, посрамившего лютого врага его, крымского царя, и втечение семи дней пировал в большом веселье со всеми своими князьями и воеводами,воздавая победителям великие почести — каждому по его заслугам. Пленных жекрымцев по его повелению всех живыми побросали в реку.

О ПОШЕСТВИИ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ С КОЛОМНЫ И О УРЯДСТВѢПОЛКОВЪ ЕГО. ГЛАВА 56

О ВЫХОДЕ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ИЗ КОЛОМНЫ И О ПОСТРОЕНИИЕГО ПОЛКОВ. ГЛАВА 56

Царь же ивеликий князь не возмятеся о нечестиваго царя приходе на Русь, ни устрашися отнего, ни убояся. И воспять не возвратися от пошествия своего, яко воинъстрашенъ, но прогнавъ врага своего Божиею помощию, и вѣрою Христовоюукрѣпляемь, и надеждею, и подвизанием великим грядяше небоязнено на злыяказанцы, не на силу свою надѣяся великую, но на Бога своего, поминая рекшаго:«Не спасется царь многою силою своею, и исполинъ не спасется множеством крѣпостисвоея».

Царь же ивеликий князь не пришел в смятение из-за прихода на Русь нечестивого царя, неустрашился его и не испугался. И не повернул он назад со своего пути, какпугливый воин, но, с Божьей помощью прогнав врага своего, укрепляемый вероюХристовой и надеждой, в высоком порыве бесстрашно шел на злых казанцев, не насилу свою большую надеясь, но на Бога своего, вспоминая сказанное им: «Неспасет царя большое его войско, а исполина не спасет великая сила его».

И прииде сКоломны в славный град Владимир, и препочи в немъ неделю едину, по церквам Богумоляся и милостыню нищим дая. Из Володимеря же в Муромъ град прииде и стояше вънемъ десять дней, собираяся по малу с воинством, ожидая царя Шихалѣя.

И пришел ониз Коломны в славный город Владимир и отдыхал в нем одну лишь неделю, молясь поцерквам Богу и раздавая милостыню нищим. Из Владимира же пришел он в городМуром и стоял в нем десять дней, собирая понемногу воинство, поджидая царяШигалея.

По днехдесятих прииде в Муромъ градъ царь Шихалѣй ис предѣла своего, ис Касимова, с нимже силы его варвар 30000; и два царевячя Астроханския Орды и с нимъ же приидошату: Кайбула именемъ, другий же — Дербыш-Алей,[151] обославшеся царемъ Шигалѣем,дающися волею своею в послужение царю великому князю, а с ними татар ихъдватцать тысящь. Онъ же радостно прият ихъ и царскими дарованми одаривъ ихъ имѣстом ихъ учини быти под царем Шихалѣем.

Черездесять же дней пришел в город Муром царь Шигалей из земли своей, из Касимова, ас ним сила его — тридцать тысяч иноверцев, и два царевича из Астраханской Ордыпришли сюда с ним: одного звали Кайбула, другого же Дербыш-Алей, сообщившиечерез Шигалея царю великому князю, что поступают они по своей воле к нему наслужбу, а с ними — двадцать тысяч их татар. Он же радостно принял их, одаривцарскими дарами, и определил их под начало царя Шигалея.

Ивоздвигнувся из Мурома царь князь великий, собрався со всѣми силами рускими, иизыде на чистое поле великое, и ту благоразумно уряжает полки[152] и многоискусные воеводы устраяет, иучиняетъ началники воевъ.

И, собраввсе русские силы, отправился царь великий князь из Мурома, и вышел он в большоечистое поле, и начал там мудро устраивать полки, и искуснейших воевод назначает,и распределяет начальников.

Ипоставляет воеводъ артоулному полку[153]надо всѣми благородными юношами: царскаго своего двора князя ДмитреяНикулинского и князя Давыда Палетцкаго, и князя Андрея Телятевского, поддавъимъ черкасъ 5000, любоискусных ратоборец, и огненых стрелцов 3000.

Вертаульном полку ставит он воеводами над всеми благородными юношами: царскогосвоего двора князя Дмитрия Микулинского, и князя Давыда Палецкого, и князяАндрея Телятевского, добавив к ним пять тысяч черкас, искуснейших бойцов, иружейных стрелков три тысячи.

В преднем же полку началныхъ воевод устави над своеюсилою: татарского крымскаго царевича Тактамыша и царевича шибанского Кудаита, икнязя Михайла Воротынского, и князя Василья Оболенскаго Помяса, и князя БогданаТрубецкаго.

В передовомже полку назначил он главными воеводами над своими воинами: татарскогокрымского царевича Тохтамыша, и шибанского царевича Кудаита, и князя МихайлуВоротынского, и князя Василия Оболенского Помяса, и князя Богдана Трубецкого.

В правойруце началных воеводъ устави: касимовского царя Шигалѣя и с ним князя ИванаМстиславского и князя Юрья Булгакова, и князя Александра Воротынского, и князяВасилья Оболенского Сребреного, князя Андрѣя Суздалского и князя ИванаКуракина.

В правойруке главными воеводами назначил: касимовского царя Шигалея и с ним князя ИванаМстиславского, и князя Юрия Булгакова, и князя Александра Воротынского, и князяВасилия Оболенского Серебряного, князя Андрея Суздальского и князя ИванаКуракина.

В матице жевелицей началных воеводъ: самъ благовѣрный царь и с нимъ братъ его — князьВладимер, и князь Иванъ Бѣлской, и князь Александъ Суздалской и, по реклу,Горбатый, и князь Андрѣй Ростовский Красный, и князь Дмитрей Палецкой, и князьДмитрей Курлятевъ, и князь Семионъ Трубецкой, и князь Федор Куракинъ, и братъего, князь Петръ Куракинъ же, и князь Юрье Куракинъ, и князь Иван Ногтевъ, имногие князи и боляре.

В большойже матице главными воеводами были: сам благоверный царь и брат его — князьВладимир, и князь Иван Бельский, и князь Александр Суздальский, по прозвищуГорбатый, и Андрей Ростовский Красный, и князь Дмитрий Палецкий, и князь ДмитрийКурлятев, и князь Семен Трубецкой, и князь Федор Куракин, и брат его князьПетр, тоже Куракин, и князь Юрий Куракин, и князь Иван Ногтев и многие князья ибояре.

В лѣвой же руцѣначалные воеводы: астороханский царевич Кайбула и князь Иванъ ЯрославскойПѣнковъ, и князь Иванъ Пронской Турунтай, и князь Юрье Ростовской Темкинъ, икнязь Михайло Рѣпнинъ.

В левой жеруке главными воеводами были: астраханский царевич Кайбула, и князь Иван ПенковЯрославский, и князь Иван Пронский Турунтай, и князь Юрий Ростовский Темкин, икнязь Михайло Репнин.

Въсторожевом же полцѣ началныя воеводы: царевичь Дербыш-Алѣй и князь Петръ Щенятевъ,и князь Андрѣй Курбьской, и князь Юрье Пронской Шемяка, и князь НикитаОдоевской.

Всторожевом же полку главные воеводы: царевич Дербыш-Алей, и князь Петр Щенятев,и князь Андрей Курбский, и князь Юрий Пронский Шемяка, и князь НикитаОдоевский.

И с тѣмивсѣх великих воевод болѣ 90 — вси князи велицыи и благороднии, и первыи всовѣтех царскихъ; под тѣми же иные воеводы, средние и меншие. Во всѣх же бѣтогда полцѣхъ руския силы число благородныхъ князей и боляръ, и великих воевод,и храбрыхъ отрокъ, и крѣпких конникъ, и стрѣлецъ изученыхъ горазно, и силныхратоборец, и в твердыи пансыри, и в доспѣхи оболченых — 300000, и огненыхстрелецъ 30000, в лодьяхъ рати 100000, и с касимовским царемъ Шигалѣемъ и соцаревичи иноязычныя силы татарския — служащихъ рускому царству князей и мурзъ,и казаковъ — 60000; к сим же и черкасъ 10000, и мордвы 10000, и нѣмецъ, и фряг,и ляховъ[154]десять же тысяч; кромѣ обычных вой, конник и пѣшцевъ, возящих ратным запасы.

И всехвместе великих воевод было более девяноста, все — знатные и благородные князья,первые на царских советах; им же подчинялись иные воеводы, средние и меньшие.Всего же во всех полках было тогда русской силы — благородных князей, и бояр, ивеликих воевод, и храбрых отроков, и крепких конников, и хорошо обученныхстрелков, и сильных бойцов, облаченных в твердые панцири и доспехи, — тристатысяч, и пищальников — тридцать тысяч; судового войска — сто тысяч; и скасимовским царем Шигалеем, и с царевичами иноязычной татарской силы — служащихрусскому царству князей и мурз, и казаков — шестьдесят тысяч; к этим же ичеркас — десять тысяч, и мордвы — десять тысяч, и немцев, и фрягов, и ляховтоже десять тысяч, помимо обычных воинов, конных и пеших, перевозящихснаряжение.

И тѣ людибезчислены, якоже о приходе вавилонскаго царя ко Иерусалиму и пророчествоваИеремия: «От яждения бо, — рече, — громовъ колесниц его и от ступанияконей и слоновъ его потрясется вся земля».[155]Сице же и здѣ бысть.

И было техлюдей бесчисленное множество, что уподобить можно приходу вавилонского царя кИерусалиму, о котором пророчествовал Иеремия. «От грохота, — говорит он, —двигающихся колесниц его и топота коней и слонов его потрясается вся земля».Так же и здесь было.

И пойдецарь князь великий чистымъ полемъ великим х Казани и со многими иноязычнымислужащими ему: с русью и с татары, и с черкасы, с мордвою и со фряги, и снѣмцы, и ляхи — в силе велице и тяжце зѣло — треми пути на колесницех и наконѣх, четвертым же путемъ — рѣками, в лодьях, водя с собою вой ширѣ Казанскияземли.

И пошелцарь великий князь по большому чистому полю к Казани с русскими и со многимииноязычными воинами, служащими ему: с татарами, и с черкасами, и с мордвой, и сфрягами, с немцами и с ляхами — с огромной и очень грозной силой — тремяпутями, на колесницах и на конях, четвертым же путем — реками в ладьях, ведя ссобой войско шире Казанской земли.

О ВЕЛИЧЕСТВѢ ПОЛЯ И О НУЖЕ БЕЗВОДНЕ ВОЕМЪ, И О ПРИШЕСТВИИЦАРЯ И ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ ВО СВИЯЖСКИЙ ГРАД. ГЛАВА 57

О НЕОБЪЯТНОСТИ СТЕПИ, И О НЕХВАТКЕ ВОДЫ ДЛЯ ВОИНОВ, И ОПРИХОДЕ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ В СВИЯЖСК. ГЛАВА 57

Поле же товеликое зѣло велико, конца мало ходячи до дву морь: на востокъ до Хвалимского,а к полудни до Чернаго. На немъ же рустии гради, веси и села мнози стояхудревле, и мнози бяху людие живуще в нихъ, имѣюще селение и водворение и за полеКуликово[156]по Мечю рѣку.[157]На оной же странѣ рѣки тоя тако же мнози срацыни половцы живяху в вежах своихъ,кочююще в поле том.

Степь же та— большая-пребольшая: края ее едва не доходят до двух морей — на востоке доХвалисского, а на юге — до Черного. В давние времена стояло по ней множестворусских городов, сел и деревень, и жило в них множество людей, селившихся иобосновавшихся даже за Куликовым полем по Мечу-реке. На другой же стороне тойреки жили в вежах своих многочисленные сарацины-половцы, кочующие по тому полю.

Но убомежду себе русь и варвари от частых воеваний запустѣша и удалишася от себе,якоже пишут рустии лѣтописцы. Конечнее же от силнаго Батыява плѣнения иот иных по немъ царей все погибе. И бысть поле чисто и нужно. По мѣстом полятого возрастоша дубравы велия, имѣя в себѣ упитѣние звѣремъ пустынным и всякомускоту полскому многу.

Но разорилидруг друга частыми войнами русские и варвары и удалились друг от друга, какпишут русские летописцы. Окончательно же все погибло от страшного Батыеванашествия и от иных царей, бывших после него. И была теперь степь пустынная итруднопроходимая. Местами по той степи и разрослись большие дубравы, дававшиепищу диким зверям и разнообразной живности, обитавшей в степи.

Царь жекнязь великий прейде часть поля того, прилѣжащую к Казанскимъ улусамъ, пятьюнедѣлми до новаго Свияжского города. И тяжекъ явися ему путь той и всемувоинству его: от конскихъ бо ног взимаему пѣску, и не бѣ видѣти солнца инебеси, и всего войска идущаго. И печаль велика все воинство обдержаше.

Царь жевеликий князь прошел часть той степи, прилежащую к казанским улусам, до новогоСвияжского города за пять недель. И тяжким оказался тот путь для него и всегоего воинства: от конских ног поднимался песок, так что не видно было ни солнца,ни неба, ни самого движущегося войска. И охватила все воинство глубокая печаль.

Мнози жечеловецы изомроша от солнечнаго жара и от жажды водныя, исхоша бо вся дебри иблата, и малыя рѣки полския не тѣкоша путемъ своим, но развие мало воды ввеликих рѣках обрѣташеся и во глубоких омутѣх, но и то и сосудами, и корцы, икотлы, и пригорщами в час единъ досуха исчерпаху, друг друга бьюще и угнѣтающе,и задавляюще, ни отецъ сына жалующе, ни сынъ отца, ни брат брата. Инии же росулизаху и тако жажду свою с нужею утоляху.

Много желюдей поумирало от солнечного жара и от безводья, ибо все овраги и болотапересохли и не текли обычным путем небольшие степные речки, лишь в большихреках и глубоких омутах сохранилось немного воды, но и ту за один час досухавычерпали: кто сосудами, кто ковшами, кто котлами, а кто и пригоршнями,отталкивая друг друга, побивая и давя, не жалея ни отец сына, ни сын отца, нибрат брата. Другие же лизали росу и таким образом с трудом утоляли жажду.

И пришед воград Свияжский, пребысть в немъ стоя неделю, опочивая и отдыхая от великагопутнаго шествия и от горѣния солнѣчнаго, и от многия тѣплоты лѣтния, сожидаясясо многими вои.

Придя же вСвияжск, простоял там царь неделю, опочивая и отдыхая от долгого пути, и отсолнцепека, и от сильного летнего тепла, поджидая многих воинов.

Казанцы же,свѣдавше приход самого царя и пожгоша посады своя, и впряташася со всѣми статкисвоими во град. И собравшим же ся воемъ руским до единаго человека ис поляоного великаго, тако же и преже посланная рать в лодиях вся прииде, цѣла издрава, преже его. И мало отдохнувшим самѣм и конем изопочившемъ.

Казанцы же,узнав о приходе самого царя, пожгли свои посады и укрылись со всем своимимуществом в городе. И собрались все русские воины с того большого поля доединого человека, пришла прежде царя и вся посланная вперед в ладьях рать, целаи невредима. И отдохнули немного и сами они и их кони.

ПОВЕЛѢНИЕ ЦАРЯ И ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ ВОЕВОДАМЪ ПЕРЕВОЗИТИСЯВОЛГУ И О БРАНИ С КАЗАНЦЫ НА ВСТРѢЧЕ. ГЛАВА 58

О ПОВЕЛЕНИИ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ВОЕВОДАМ ПЕРЕПРАВЛЯТЬСЯЧЕРЕЗ ВОЛГУ И О БИТВЕ С КАЗАНЦАМИ. ГЛАВА 58

И тогдапѣвъ молебны многи царь князь великий и повелѣвает артоульному полкуперевозитися Волгу в ратоборных лодиях, и на то учиненыя, в пансырѣх и доспѣхеходѣявшимся, за ним же и преднему полку ити — царевичем с татары, крѣпкоуготовльшимся. Такоже и самъ царь князь великий уготовися и в калантырь облекся[158] предо всѣми, яко гигантъ, и златыйшеломъ возложив на главу свою, и препоясася брани своея мечемъ. Такоже и всивоеводы его и полконачалницы, и вся вои одѣваются в крѣпкия доспѣхи иутвержаются бронями и шеломы наготово, и приемлют в руце свои копия и щиты, имечи, и луки, и стрѣлы. И почаша превозитися всѣ полцы великую рѣку Волгу отСвияжска града с нагорныя страны на луговую месяца августа въ 15 день.

И тогда,отпев много молебнов, повелевает царь великий князь ертаульному полкупереправляться через Волгу в боевых ладьях, специально для этогоприготовленных, одевшись в панцири и доспехи, за ними же приготовиться идтипередовому полку — царевичам с татарами. Также и сам царь великий князьприготовился и в калантырь пред всеми облекся, словно исполин, и золотой шлемвозложил на голову свою, и препоясался мечом своим. Также и все воеводы его, иполководцы, и все воины одеваются в крепкие доспехи, и наглухо закрываютсябронями и шлемами, и берут в руки копья, и щиты, и мечи, и луки, и стрелы. Иначали переправляться все полки через великую реку Волгу от Свияжска с нагорнойстороны на луговую месяца августа в пятнадцатый день.

И слышавказанский царь Едегер Касаевичь воевъ руских перевозящихся рѣку, изыде изКазани на великий лугь свой, к Волге, стрѣтением со избранными бойцыказанскими, с пятьюдесятми тысящами. И разчинив полки своя по брегу рѣки тоя, исам ставъ против артаула и предняго полка, и всея болшия матицы, в ней же и самцарь князь великий идяше, хотя пострашити руских вой и брега не датипревозящимся, яко да воспрѣтит имъ.

И когдауслышал казанский царь Едигер Касаевич, что русские воины переправляются черезреку, вышел он навстречу им из Казани на большой свой луг, к Волге, спятьюдесятью тысячами избранных казанских бойцов. И расставил он полки свои поберегу той реки, а сам встал напротив ертаульного и передового полков и всейбольшой матицы, в которой шел сам царь великий князь, желая устрашить русскихвоинов и не дать переправляющимся выйти на берег.

И сразишасяна три часы от обоихъ полковъ, бьющеся на великом лузѣ Царевѣ, у Гостинаострова. И преже воспущают казанцы артаулнаго полка и прочь отбиваютъ от брега.И удержа, и укрѣпи его передовый полкъ, ускоривъ придвигнутися ко брегу.

И сошлисьоба полка на три часа, сражаясь на большом Царевом лугу, у Гостина острова. Ипрежде всего впускают казанцы на берег ертаульный полк и отбивают его прочь отберега. И удержал его, и укрепил передовой полк, поспешив придвинуться кберегу.

И возопишацаревичи, воеводы предняго полка своего, всей силе варварской, укрѣпляюще ипонуждающе ихъ, яко да не слабѣют. И паки бывает брань не худа и мрачна,вооружаются яростию, и великъ шумъ на высоту взимается. И мнози от обою странупадоша, аки цвѣты прекраснии, зане овѣмъ бѣ дѣло стройно братися на суши и наводѣ, и единъ удержаваше сто, а два тысящу; овем же не угодно на водѣ искробно, и тѣсне в сюдѣ же. Но Богъ есть помогаяй всѣм, надѣющимся на ньи Той может искони воду на сушю преложити.

И закричалицаревичи, воеводы передового полка, всей силе варварской, подбадривая их ипонуждая, чтобы не слабели. И вновь начинается брань немалая-и мрачная:вооружаются бойцы яростью, и высоко поднимается страшный шум битвы. И многие собеих сторон падали, словно цветы прекрасные, ибо лишь некоторым удавалосьстройно биться и на суше и на воде, так что один удерживал сто, а два — тысячу;другим же тяжело было, и неудобно, и тесно сражаться на воде, в судах. Нопомогает Бог всем, надеющимся на него, и может он искони превращать воду всушу.

И по малечасѣ облия казанцевъ округ руское воинство, правая рука и лѣвая, и вспящаютсяот огненаго стрѣляния, сотрени быша. И побѣжа царь казанский во град не путем исо всею силою своею, не могуще долго стояти и нимало держати руси, еже не датибрега, видяху изнеможение вой своих, а руских вой храбръство и мужество. Ипревожахуся рустии полцы по седмь дней, не бояхуся казанцевъ.

И вскореобтекло казанцев русское воинство, правая рука и левая, и бросились казанцывспять от ружейной стрельбы, и были стерты русскими. И побежал царь казанский кгороду, не разбирая дороги, со всем своим войском, не в состоянии дольше стоятьи сдерживать русских, не пуская их на берег, видя изнеможение своих воинов ихрабрость и мужество русских бойцов. И целых семь дней переправлялись русскиеполки, не боясь казанцев.

О ПРИХОДѢ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ X КАЗАНИ И О КОЛИЧЕСТВѢ СИЛЫ ЕГО, И О РАСМОТРЕНИИ, И О КРѢПОСТИГРАДА КАЗАНСКАГО. ГЛАВА 59

О ПРИХОДЕ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ К КАЗАНИ, И О ВЕЛИЧИНЕ ЕГОВОЙСКА, И О КРЕПОСТИ ГОРОДА КАЗАНИ, И ОБ ОСМОТРЕ ЕГО. ГЛАВА 59

Самъ жецарь князь великий превезеся Волгу августа въ 17 день в веселии сердца своего,по чисту пути пришед. И подступи близ самого града Казани, и ста на Арскомъполе со всею матицею великою[159]прямо граду за версту едину,[160]противу троих вратъ арскихъ. И повелѣ себе одѣлати градцемъ,[161] да не убиенъ будетъ ис пушки.Полком же раздѣли врата и приступные мѣста, коемуждо ихъ, противу коего мѣстастояти и со излазящими из града с казанцы битися.

Сам же царьвеликий князь переправился через Волгу августа в семнадцатый день, с веселымсердцем пройдя по чистому пути. И подошел он близко к самому городу Казани истал на Арском поле со всею большой матицей прямо против города, за одну верстунапротив трех арских ворот. И повелел он защитить себя оградой, дабы не бытьубиту из пушки, и разделил он между полками ворота и места для штурма — кому изних против какого места стоять и с выезжающими из города казанцами биться.

И поставиправыя руки полкъ царя Шигалѣя противу дву Нагайских вратъ, и передовый полкъ,царевичев с татары, за Булаком, противъ двоих же вратъ Елбугиных и Кѣбековых, аяртоулной полкъ — за Булаком же, против Муралиевых вратъ; а лѣвыя руки полкъ —за рѣкою Казанью, противъ вратъ Водяных; а сторожевый полкъ — за Казанью жерѣкою, противъ Царевых вратъ.[162]

И поставилон полк правой руки во главе с царем Шигалеем напротив двух Ногайских ворот; апередовой полк царевичей с татарами — за Булаком, напротив двух ворот Елбугиныхи Кебековых; а ертаульный полк — тоже за Булаком, напротив Муралиевых ворот; аполк левой руки — за рекой Казанью, напротив Водяных ворот; а сторожевой полк —за Казанью же рекой, напротив Царских ворот.

И облегошавои руския градъ Казань. И бѣ видѣти многия силы, аки море волнующеся околоКазани или вешняя великая вода по лугомъ разлияся. Вси же вои: избранииоружници и копейщики, и тулоносцы, и доброконники, — и вси на Казань дыхающе дерзостиюбрани и гнѣвом, аки огнемъ, и блещахуся оболчении оружии на храбрыхъоружницѣхъ, яко пламень, рекъше, аки солнце, зракъ человѣкомъ изимающе, иаки звѣзды, на главах свѣтяхуся златыя шеломы и щиты, и копия в руках зряхуся.

И окружилирусские воины город Казань. И напоминало большое их войско море, волнующеесяоколо Казани, или большую вешнюю воду, разлившуюся по лугам. Все же воины:избранные стрелки, и копьеносцы, и тулоносцы, и добрые конники, — все, словноогнем, дышали на Казань боевой дерзостью и гневом, и блистало оружие на храбрыхвоинах, как пламя, иначе сказать — как солнце, слепя людям глаза, и, словнозвезды, сверкали золотые шлемы на головах их и щиты, и видны были копья вруках.

И сущия вограде Казани возмущахуся от страха. И како кто не убоится сицевых полковъ, хотябы храбры были — казанцы или древния оны исполины, но и тии бы в себѣпочюдилися или усумнилися толику собранию человѣчю.

И от страхапришли в смятение все находившиеся в городе. Да и кто не испугается такихполков, хотя бы и из храбрых людей — будь то казанцы или древниевоины-богатыри? Но даже и те бы про себя подивились или пришли бы в изумление,увидев такое скопление людей.

И не хужеАнтиоха явленаго, егда прииде Иерусалимъ плѣнити.[163] Но онъ невѣренъ и поганъ и хотязаконъ жидовский потребити и церковь Божию осквернити и разорити. Сей же вѣрныйна невѣрныя и за беззаконие к нему, и за злодѣяние ихъ прииде погубити ихъ.

И был он нехуже самого Антиоха, когда пришел тот покорить Иерусалим. Но тот был неверным ипоганым и хотел истребить жидовский закон и осквернить и разорить церковьБожию. Этот же — правоверный — на неверных пришел погубить их за беззакония их,чинимые ему, и за злодеяния.

И наполнивсю землю Казанскую воями своими, конники и пѣшцы. И покрышася ратию его поля игоры, и подолиа, и разлѣтѣшася, аки птицы, по всей земли той, и воеваху, иплѣняху, всюду невозбранно ходяще на вся страны около Казани и до конецъ ея. Ибыша убиения велика человѣческая, и кровми пролияся варварская земля и область,блата, и дебри, езера и рѣки намостишася черемискими костьми.

И наполнилон всю Казанскую землю воинами своими, конными и пешими. И покрыли ратники егои поля, и горы, и долины, и разлетелись они, словно птицы, по всей той земле, иразоряли ее, и забирали в плен жителей, беспрепятственно ходя везде, во всестороны от Казани до самых ее окраин. И много было убито людей, и залита былакровью варварская земля, болота же и овраги, озера и реки вымощены быличеремисскими костями.

Земля бо бѣКазанская рѣками и езеры, и блаты велми наводнена. За согрѣшения же к Богуказанских людей лѣта того ни едина капля дождя с небеси на землю не паде. Отсолнечнаго бо жара непроходныя тѣ мѣста — дебри и блата, и рѣки вся преисхоша. И полцы же рустии по всейземли непроходными тѣми пути безнужно ѣздяху, который любо камо хотяше, и стадаскотъ пред ихъ гоняху.

Наводненаведь Казанская земля многими реками, и озерами, и болотами. За согрешения жеказанцев перед Богом ни одна капля дождя не упала в том году с неба на землю.От солнечного жара непроходимые те места — овраги, и болота, и реки — все пересохли. И разъезжалибеспрепятственно русские полки по всей земле непроходимыми теми путями, ктокуда хотел, гоня перед собой стада скота.

Царь жекнязь великий, облѣгшии Казань и объѣхавъ около города, и смотряшестѣнныя высоты и мѣстъ приступных. И видѣвъ, дивяся необычной красотѣ стѣнъ икрѣпости градной. Преже бо приходил бѣ в зимнѣе время, того дѣля не разсмотревграда гораздо, каковъ есть.

Царь жевеликий князь, окружив Казань и объехав вокруг города, осмотрел высоту стен иместа, подходящие для приступа. И, осмотрев все, подивился он необычной красотестен и крепости города. Прежде ведь приходил он в зимнее время, поэтому и нерассмотрел хорошенько города, каков он есть.

Прилѣжитъбо к нему с востока поле, зовомое Арское, велико и красно, по нему же течетъпод градъ Казань рѣка. На том же поле изливается езеро, Кабанъ имянуемо, отграда за три версты, и рыбу многу имѣющу в себѣ на пищу человеком, из него жеизтѣкает Булакъ рѣка, в Казань рѣку под градомъ втѣкает, грязна велми и топна,а не зѣло глубока. С полудни же града, от Булака и до Волги, красный луг Царевъна семь верстъ продолжается, травою многою зеленяся и цвѣты красяся.

Прилегает кнему с востока поле, называемое Арским, большое и красивое, по которому течетпод город Казань-река. На том же поле, за три версты от города, разлилосьозеро, именуемое Кабан, имеющее в себе много рыбы на пропитание людям, изкоторого вытекает река Булак и под городом впадает в реку Казань, весьмагрязная и топкая, но не очень глубокая. С юга же от города, между Булаком иВолгою, на семь верст простирается прекрасный луг Царев, зеленея густой травойи цветами красуясь.

Град жеКазань зѣло крѣпок, велми, и стоитъ на мѣсте высоце промеж двою рѣк, Казани иБулака, и согражденъ въ 7 стѣнъ в велицех и толстых древесѣх дубовых. Въ стѣнахже сыпано внутрь хрящь и пѣсок, и мелкое камение. Толщина же градная от рѣкъ,от Казани и от Булака, трех саженъ, и тѣ бо мѣста ратным неприступны. И вода,двема рѣкама быстро со обою страну градъ обтекши, и во едину рѣку у стѣны градаслияся, еже есть Казань, и та рѣка в Волгу поиде, двѣма устьи, за триверсты выше града — по рѣце же той градъ словет Казань. Яко крѣпкими стѣнами,водами вкруг обведенъ бѣ град той, токмо со единыя страны града, с поляАрского, приступъ малъ. И туда стѣна градная была толстотою седмь сажен, ипрекопана около ея стремнина велиа глубока.

Город жеКазань очень-очень крепок: стоит он на высоком месте между двух рек, Казани иБулака, и огражден семью стенами из длинных и толстых дубовых бревен.Промежутки же между стенами засыпаны хрящом, и песком, и мелким камнем. Толщинастен со стороны рек Казани и Булака достигает трех саженей, и места этинеприступны. И, быстро двумя реками обтекши город с обеих сторон, сливаютсяводы у стен города в одну реку — Казань, и та река двумя устьями впадает вВолгу за три версты выше города — по реке той и назван город Казанью. Словнокрепкими стенами, окружен был водами город тот, только с одной стороны — состороны Арского поля, было небольшое место для приступа. Но в том местегородская стена была толщиною в семь сажень, и возле нее был выкопан глубокийров.

И от сегоказанцы немалу себѣ притяжаша крѣпость и ничесоже бояхуся, аще и вси царстваоколния, соединшеся, востанут и подвигнутся на нихъ, крѣпок бо бѣ градъ ихъ.Крѣпчайше же града сами бяху, умѣние велико имущи ратоватися во бранѣх.И не побѣждени бываху ни от киих же, и мало таковых людей мужественых и злых вовсей вселѣнней обрѣташеся.

Поэтому иобрели казанцы немалую силу и ничего не боялись, хотя бы и все окрестныецарства, соединившись, поднялись и выступили против них, ибо крепок был ихгород. Но еще крепче, чем город их, были они сами, ибо хорошо владелиискусством боя. И никем не были они побеждаемы, и трудно было отыскать такихмужественных и злых людей во всей вселенной!

О ПОСЛАНИИ С ЛЮБОВИЮ ЦАРЯ И ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ КО ЦАРЮКАЗАНСКОМУ. ГЛАВА 60

О ПОСЛАНИИ ЦАРЕМ И ВЕЛИКИМ КНЯЗЕМ С ЛЮБОВИЮ ПОСЛОВ ККАЗАНСКОМУ ЦАРЮ. ГЛАВА 60

И посылаетцарь князь великий послы своя ко царю Казанскому во вторый день прихода своего,подъѣхавъ ко стѣнам, глаголати вѣрное слово свое с любовию, и ко всѣм казанскимсвоимъ велможам — болшим же не многим живымъ оставльшимся от царя Шигалѣя, и втѣх мѣсто быша новыя — и вкупѣ спроста ко всѣм казанским людем.

И посылаетцарь великий князь послов своих к казанскому царю на второй день после своегоприхода, чтобы, подъехав к стенам, с любовию передали они верное его слово всемказанским его вельможам — знатных-то немного осталось в живых после царяШигалея, вместо них были новые — и всем жителям Казани.

«Помилуйсебе, — глаголя, — казанский царю, и убойся мене, видя и плѣнение земли своея,и погубление многих людей своихъ, и предай ми ся самоволно, и служи ми вѣрно, якоже и прочии царие служатъми, и буди ми яко братъ и яко вѣренъ друг, а не яко раб и слуга, и царствуябудеши на Казани от мене и до смерти своея.

«Пожалейсебя, — говорил он, — казанский царь, устрашись меня, видя разорение землисвоей и гибель многих сваих людей, сдайся мне добровольно, и верно служи мне, как служат мнепрочие цари, и будь мне братом и верным другом, а не рабом и слугою, тогдапосажен будешь ты мною царствовать в Казани до самой своей смерти.

Такоже ивси людие казанцы, помыслите в себѣ и пощадите живот свой, и предайте ми градвашъ доброволно, по любви и без брани, и без пролития крови вашея же и нашея. Иприложитеся к нашему царству, и присягайте нам, яко и преже, ничесоже боящисяот мене, ни страха имуще, и прощу вы всея прежния ми от вас злобы и напастивеликия, еже сотвористе отцу моему и мнѣ по нем. Милость и честь великую отмене приимите и от горкия смерти скорыя нынѣ избавитеся, и мнѣ будите любимиидрузи и вѣрныя слуги.

Также и вывсе, казанцы, одумайтесь, и пощадите жизнь свою, и сдайте мне город вашдобровольно, по любви и без боя и без пролития крови — вашей и нашей.Присоединитесь к нашему царству и присягайте нам, как и прежде, без страха,ничего не опасаясь, и прощу вам все прежние злые дела и тяжелые напасти,которые терпел от вас и отец мой, и сам я после него. Получите вы от меня помилованиеи почести великие, и избавитесь теперь от горькой скорой смерти, и будете мнелюбимыми друзьями и верными слугами.

И дамъ вамлготу великую по вашей любви жити в воли своей, по вашему обычаю, и законавашего, и вѣры не отъиму от вас, и от земли вашея вас никуда по моим землям неразвѣду, егоже вы боитеся. И токмо оставлю у вас двух или трех воевод моих, асамъ прочь пойду. А сами вы лучше вѣсте, и аще не хощете ми повинутися, нислужити и под моею областию быти, и в моем имени, и вы той град вашъ празденъоставите и землю свою со всѣми людми своими, и здравы разыдитеся на всѣ четыречасти земли, в кою любо страну хощете и з женами своими, и з дѣтми, и со всѣмвашим имѣнием, и без боязни и без страха от мене будете, и не угибнет от вас ниединъ влас главы вашея от вой моихъ.

И дам я вамза вашу любовь большую льготу — жить по своей воле, по вашему обычаю, и законови веры вашей не лишу вас, и из земли вашей никуда не разведу вас по моимземлям, чего вы боитесь. И только оставлю у вас двух или трех воевод моих, асам пойду прочь. Вы же сами лучше знаете, как вам быть, и если не захотитеповиноваться мне, и служить, и быть под моею властью, под именем моим, тогдаоставьте пустым этот город ваш и землю вашу и со всеми людьми невредимымиразойдитесь на все четыре стороны, в какую хотите страну, с женами своими идетьми и со всем вашим имуществом, без боязни и без страха, и не упадет сголовы вашей ни один волос от воинов моих.

Во истиннейбо правдѣ и на велику ползу вам глаголю, милующи вас и брегущи, не кровопийцабо есмь аз, ни сыроядец, яко же вы есте, погании бусорманы, и не радкровопролития вашего, но за великую неправду вашю послан Богом, приидох оружиемпоказнити васъ. И аще же глаголъ моих не послушаете, то Бога моего помощию имамград ваш на щит взяти, вас же всѣх без милости и жены ваша, и дѣти под мечподклонити. И падете же и поперетеся, яко прах, под ногами нашими.

Говорю вамистинную правду для вашей же пользы, щадя вас и оберегая, ибо не кровопийца я ине сыроядец, как вы, поганые басурмане, и не рад я пролитию вашей крови, но завеликую неправду вашу пришел я, посланный Богом, оружием наказать вас. И еслине послушаете слов моих, то с помощью Бога моего возьму город ваш на щит, васже всех, и жен ваших, и детей без пощады склоню под меч. И падете вы и будете,как пыль, попраны нашими ногами.

И немнитеся, яко играюща мя или пострашающа васъ, или яко всуе глаголюща, не имамбо отступити от вас ни до десяти лѣт, не вземше града, его же бо ради самъприидох аз, не верующи моимъ посылаемым мною царемъ и княземъ и воеводам».

И недумайте, что шучу я, или стращаю вас, или попусту говорю вам это: не намерен яотступать от вас и до десяти лет, пока не возьму город, ради которого сампришел я, не доверяя посылаемым мною царям, и князьям, и воеводам».

Не хотяшебо царь князь великий, да пролиется кровь ихъ без ума и без опасения его к нимъот него, но хотяше самъ преже собою исправити и смирение явити имъ по заповѣдиСпасовѣ, яко «Всяк возносяйся, смирится, смиряяи же себе вознесется».

Не хотелведь царь великий князь, чтобы кровь их проливалась бессмысленно и без его предупрежденияк ним, но хотел сам сначала показать им свое смирение по заповеди Спасовой:«Всякий возносящийся смирится, смиряющийся же вознесется».

О СТРАСѢ КАЗАНСКОГО ЦАРЯ И ОТВѢТ ЖЕСТОКИЙ КАЗАНЦЕВЪ КОЦАРЮ И ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ. ГЛАВА 61

О СТРАХЕ КАЗАНСКОГО ЦАРЯ И О ЖЕСТОКОМ ОТВЕТЕ КАЗАНЦЕВ ЦАРЮИ ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ. ГЛАВА 61

Царь жеказанский слышав сладостная и грозная словеса московского самодержца иустрашися зѣло, и убояся, и хотяше отворити град и волею предатися, но неможаше добром умолити и ни страхом грозя препрѣти казанцевъ, не взя бо властивеликия над ними, якоже царь Шигалѣй, но яко новъ сый и еще обычая в них невѣдаша.

Царь жеказанский, услышав сладостные и грозные слова московского самодержца, сильноустрашился, и испугался, и хотел отворить город и добровольно сдаться, но несмог он умолить и переубедить казанцев ни добром, ни страшными угрозами, ибо неприобрел еще над ними большой власти, как царь Шигалей, но был новичком и незнал еще обычаев их.

И непослушаху казанцы совѣта добраго царева и не внимаху словесем его. Онъ же ивонъ прошашеся из града изытти с пришедшими своими, да волею к самодержцуприѣхавъ и милость от него получит. И не выпустиша его. И во всем болши царяслушаху князя Чапкуна и покоряхуся ему, яко царю.

И непослушали казанцы доброго царского совета и не вняли словам его. Он же просилсяу них один уйти из города с пришедшими с ним людьми, чтобы, по своей волеприехав к самодержцу, снискать у него прощения. И не выпустили его. И во всембольше царя слушались они князя Чапкуна и подчинялись ему, как царю.

Пословъ жесамодержцевых отбиша от града з бесчестиемъ, лаявше жестокими словесы. Игордостию, и величанием возносящеся, и врежающе и раздражающе сердце его,глаголюще: «Да вѣдая буди, царю московский, тако глаголетъ тебѣ царь и казанцывсѣ: да помремъ вкупѣ до единаго и з женами нашими, и з чады здѣ за законы ивѣру, и обычаи отецъ своих во отечествѣ нашея земли, в нейже родихомся, и вограде нашем, в немже воспитахомся и нынѣ живемъ, и в нем же царствуютъ царие,киими владѣют улановѣ и князи, и мурзы. Тебѣ же и тако сущу и богату, и многоимущу градовъ и землей. У нас же единъ столный градъ Казань, и той хощеши взятиу нас и, пришед, яко силенъ намъ бывъ.

Послов жесамодержца с позором прогнали они от города, облаяв их жестокими словами. И,вознесясь в гордости своей и высокомерии, раня и раздражая сердце его, говорилиони так: «Узнай же, царь московский, что отвечает тебе царь и все казанцы:лучше умрем мы все до единого с женами нашими и с детьми за законы, и веру, иобычаи отцов своих здесь, в отечестве нашем, в котором родились, и в городе нашем,в котором выросли и живем теперь, и в котором царствуют цари, которымиуправляют уланы, и князья, и мурзы! Ты же и так богат и много имеешь городов иземель, а у нас один только стольный город Казань, и тот, придя на нас, хочешьты у нас отобрать, почувствовав свою силу над нами

И не мысли,ни надѣяся, лестию грозя, царства нашего взяти. Уже бо познахомъ лукавствиеваше и не имамы тебѣ никако же волею града нашего предати, и до смерти всѣхнас. И не видѣти бы намъ того, ни слышати, чтобы рускими твоими людми,свиноядцы погаными, населенъ и обладаемь столный град нашъ Казань, и добрыянаши законы вашими нагами попираеми и посмѣхаеми, и новыи обычаи руския в нембываемы».

Не мечтайже и не надейся, обманывая нас угрозами, что возьмешь царство наше. Уже ведьпознали мы лукавство ваше и не хотим ни за что по доброй воле сдать город наш,пока все не умрем. И не видеть бы нам и не слышать того, что русскими твоимилюдьми, погаными свиноядцами, населен и управляем стольный город наш Казань, идобрые наши законы вашими ногами попраны и осмеяны, и установлены в нем русскиеобычаи».

СКАЗАНИЕ ВОЛХВОВ О ЦАРЕВЕ СНѢ И О СЕИТОВЕ И О СТРАСЕ ЦАРЯИ КАЗАНЦЕВЪ, И О ВЫЕЗЖАЮЩИХ ИЗ ГРАДА БИТИСЯ С РУСИЮ. ГЛАВА 62

О ТОЛКОВАНИИ ВОЛХВАМИ СНОВ ЦАРЯ И СЕИТА, И О СТРАХЕ ЦАРЯ ИКАЗАНЦЕВ, И О ВЫЕЗЖАЮЩИХ ИЗ ГОРОДА БИТЬСЯ С РУССКИМИ. ГЛАВА 62

В первую женощъ, егда х Казани прииде царь и великий князь и град обляже, видѣ сонъстрашенъ сам про себе казанской царь, легшю ему с печали мало уснути, яко взыдес востока месяцъ мал и тѣмен, худ и мраченъ, и ста над Казанью. Другий жемесяцъ, аки от запада взыде, зѣло пресвѣтел и велик велми, и пришед над градъ,ста выше темнаго месяца. Темный же месяцъ пред свѣтлым побѣгованъ ипотрясашеся. Великий же месяцъ долго стоявъ и, яко крилатъ, полѣте от мѣстасвоего и, догнавъ, удари собою темнаго месяца и яко поглотивъ себе и прият, итой в нем просвѣтися. Великий же месяцъ свѣтлый пусти из себе, аки свѣзды,искры огненыя долу с небеси во градъ и сожже вся люди казанския. И паки ста надградом великий месяцъ и боле возрасте, и паче перваго сияше неизреченным свѣтом,аки солнце.

В первую женочь, когда царь и великий князь пришел к Казани и окружил город, увиделстрашный сон сам про себя казанский царь, когда лег он в печали немногопоспать: будто бы взошел с востока месяц, мал и темен, тонок и мрачен, и всталнад Казанью. Другой же месяц будто бы взошел с запада, очень светлый иогромный, и, подойдя к городу, встал выше темного месяца. Темный же месяц передсветлым задрожал и пустился в бегство. Большой месяц долго стоял, потом, словнокрылатый, полетел от своего места, и, догнав, ударил темный месяц, и, как будтопроглотив его, принял в себя, и тот в нем засветился. Большой же светлый месяцвыпустил из себя с неба вниз, на город, огненные искры, подобные звездам, исжег всех казанцев. И вновь повис над городом большой месяц, и еще больше выросон, и ярче прежнего сиял неописуемым светом, словно солнце.

В ту женощъ сеитъ казанский сонъ же видѣ,[164]яко стѣкошася мнози стада великия многообразных звѣрей и лютѣ рыкающе: лвовѣ жеи пардуси, и медвѣди, и волцы, и рыси. И наполнишася ими лугове и поля всяказанская. Противъ же их истѣкоша из града невеликия стада — единошерстныязвѣри волцы, выюще. И начаша ѣстися и битися, падоша, со многоразличными тѣмизвѣрми. И в час единъ вся истекше из града, от лютых тыхъ звѣрей изъядени быша.

В ту женочь видел сон и казанский сеит: будто бы стекались многочисленные большие стаиразнообразных зверей, свирепо рычащих: львов, и гепардов, и медведей, и волков,и рысей. И наполнились ими все луга и поля казанские. Навстречу же имвыскакивали из города небольшие стада единошерстных зверей — волков воющих. Икогда начали они грызться и бороться с различными теми зверями, то все пали. Ив один час выбежали все из города, ибо были изъедены лютыми теми зверями.

Сеитъ женаутрие приѣхавъ ко царю и сказа ему сонъ свой, а царь свой сон сеиту повѣда, идивишася о снѣх своихъ. И созва к себѣ царь вся велможы казанския и премудрыяволхвы и повѣдаша имъ оба сна своя царь же и сеитъ. Властѣли же казанския всѣумолкнуша и ни единъ же ихъ отвѣта не даде.

Сеит женаутро приехал к царю и рассказал ему свой сон, а царь свой сон поведал сеиту,и подивились они о снах своих. И созвал царь к себе всех казанских вельмож ипремудрых волхвов, и поведали им царь и сеит оба свои сна. Правители жеказанские умолкли все, и ни один из них не дал ответа.

Волхвы жеявѣ царю оба сна сказаша и разсудиша предо всѣми велможами: «Темный бо мѣсец,худый, ты еси, царю, а свѣтлый месяцъ — московский царь князь великий, от негоже ты ятъ будеши и в плѣн сведенъ. А многоразличние звѣрие толкуются языцымнози, руская сила, а единошерстнии волцы — то есть казанцы единовѣрнии, истражутъ за едино царство едиными главами своими, и подвизаются нелестно собоюза ся. А еже изъѣдоша сѣрых пестрыя звѣрие — то одолѣетъ нынѣ русь казанцевъ. Иболши сего не вопрошай нас о семъ ничтоже. И аще сего не хощеши, то увѣщайвскорѣ казанцев чтобы смиритися с нимъ, еже и преже глаголахом им много допризывания твоего к нимъ да и сами бы живи были и царства своего не губить».

Волхвы жеясно растолковали и объяснили оба сна царю и всем вельможам: «Темный месяц,плохой, — это ты, царь, а светлый месяц — московский царь великий князь,которым будешь ты схвачен и сведен в плен. А различные звери толкуются какмногие народы, русская сила, а единошерстные волки — это казанцы единоверные, ирасплачиваются они за свое царство своими же головами, и заботятся они воистинусами о себе. А то, что съели серых пестрые звери, означает, что одолеют нынерусские казанцев. И больше ни о чем нас не спрашивай. И если не хочешь тыэтого, уговори поскорее казанцев помириться с ним, о чем и прежде мы им многоговорили, до призвания твоего сюда, дабы и сами они остались живы и царствасвоего не погубили».

Еще же царьи вси велможи ужасахуся и трепетаху и сокрушахуся сердцы своими, но обачемятяхуся мыслию и не внимаху реченным ихъ и царю воли не даяху ни в чем же, имудрых своихъ волхвовъ не слушаху, надѣющеся на пошедших своихъ пословъ, чтопослани звати нагайских срацынъ в поможение имъ.

И хотя царьи все вельможи пришли в ужас, и затрепетали, и сокрушались сердцем, нопомутился у них разум, и не вняли они сказанному ими, и ни в чем не дали волицарю, и мудрых своих волхвов не послушали, надеясь на послов своих,отправившихся звать на помощь ногайских сарацин.

И бияхуся срусию, выѣзжая по седьмь дней, не дадяху руси ко граду приступовъ чинити.Рустей же силе велице суще и всегда казанцев прогоняху, биюще: на единаго боказанца сто русинов, а на два двѣсте. Ждуще же казанцы к себѣ на помощьнагайския силы и не возмогоша казанцы, еже бы не дати руси ко граду приступити.

И билисьони с русскими, выезжая в течение семи дней из города, не позволяя русскимделать приступов. Силы же у русских были большие, и всегда они, сражаясь,прогоняли казанцев, ибо на одного казанца приходилось сто русских, а на двух —двести. И пока дожидались казанцы помощи от ногаев, обессилели они и уже не всостоянии были помешать русским штурмовать город.

О ПОБѢЖЕНИИ ЧЕРЕМИСЫ. ГЛАВА 63

О ПОБЕДЕ НАД ЧЕРЕМИСОЙ. ГЛАВА 63

Но злѣепреднихъ, градскихъ, созади выѣзжаху из остроговъ лѣсных и стужаше полкомърускимъ черемиса, належаще на станы, возмущающим имъ в нощи и в день убивающе,и от вой хватающе живых, и стада конская отгоняюще. И напущающем на них воемъруским, они же убѣгаху от нихъ в чащи лесныя и в горския стрѣмнины и стояху вкрѣпях тѣхъ, избываху.

Но большечем горожане, досаждала русским полкам, нападая с тыла, черемиса, выезжавшая излесных острогов: обрушивались они на станы, ночью приводя русских в смятение, аднем убивая их, и хватая воинов живыми, и угоняя конские стада. Когда женападали на них русские воины, те убегали от них в лесные чащи и горные ущельяи, прячась в тех недоступных местах, спасались.

И в печалибысть о том царь князь великий и воеводы его всѣ, понеже бо доходити ихъвеликою нужею. Но, яко праведенъ вѣрою несумѣнною, на Бога уповая, посла и натѣх воевод своих: князя Александра Суздалского Горбатого да князя АндрѣяКурбского со множеством вой. Они же идоша три дни со труды жестокими пути домѣстъ ихъ и обшедше вкруг дебри и стрѣмнины, и горы прямоходу к полудню и,обшедши, обступиша всюду крѣпи черемиския.

И был царьвеликий князь и все воеводы его из-за этого в печали, ибо очень трудно былодобраться до них. Но, уподобившись искренне верующему праведнику и положась наБога, послал он на них своих воевод: князя Александра Суздальского Горбатого икнязя Андрея Курбского со множеством воинов. И пробирались они с большим трудомтри дня по плохим дорогам до мест, где обитала черемиса, а затем, двигаясь наюг, обошли кругом овраги те, стремнины и горы и таким образом окружили со всехсторон черемисские укрепления.

И постижеих нощъ. Онѣм же не вѣдущем сихъ, от преднихъ полковъ бѣжавшим и намчашася назадних. И побѣдиша ихъ скоро, и остроги ихъ раскопаша и пожгоша, и воеводчеремиских пять взяша живых и с ними пятьсотъ добрых черемисиновъ приведоша, ижены ихъ, и дѣти плѣниша, и сами воеводы здравы приидоша, И черемиса преставыѣзжати из лѣсовъ.

И застиглаих ночь. Те же, не зная, что окружены, побежали от передовых полков и наскочилина тех, что были позади. И вскоре победили их русские, остроги их разрушили ипожгли, и взяли живыми пятерых черемисских воевод, а с ними привели пятьсотдобрых черемисинов и жен их,и детей взяли в плен, сами же воеводы здравывозвратились назад. И перестала черемиса выезжать из лесов.

Оставиша ботѣх казанцы 15000 конников ходити под вои рускими, а 10000 на Волзе в судѣх. Иот тѣх судовых никоея же пакости бысть руским воемъ, ходящим в ладиях и воюющимсела казанъския, стоящия по брегом рѣкѣ: тии бо токмо покушахуся напасти назапасныя ладии и не можаху, острогом бо крѣпким и великим вся ладии обведены побрегу Волги, и стрѣжаху ихъ два воеводы со стрѣлцы огнеными и со многими вои отоколныя черемисы, паче да не изгоном нападут и смятутся вои. А от лодейныячеремисы не брежахуся, не умѣют бо битися с русью на водѣ.

Пятнадцатьтысяч конников черемисских оставили казанцы для нападения на русских воинов идесять тысяч на Волге, в судах. Но от этой судовой черемисы не было русскимвоинам, ходившим в ладьях разорять казанские села, стоящие по берегам реки,никаких неприятностей: те лишь пытались нападать на запасные ладьи, нобезуспешно, ибо были окружены все ладьи по берегу Волги крепким и большимострогом,и двое воевод с пищальниками и многими воинами охраняли их отокрестной черемисы, опасаясь нового внезапного ее нападения и смятения в рядахсвоих воинов. А судовой черемисы не остерегались, ибо не умеет она воевать срусскими на воде.

И по тѣхреченных воеводах прииде из войны князь Симионъ и прочии воеводы, воевавшеземлю Казанъскую и единем пошествием вземше в десять дний тридесять остроговвеликих же и малых, в них же збѣгшеся черемиса во время рати и отбывающеся,избываху. И много в них черемисы и з женами их и з дѣтми избиша и всякого ихърухла и скота взяша без числа. И не бысть падения воем руским ни у единогограда, ни у острога, но сами крѣпкия остроги отверзаху и предавахуся, ни луканапрязающе, ни стрѣлы пущающе, ни камение мѣтающе, но развѣе у перваго острогавеликаго три дни постояша вои, но без падения же людскаго.

И после техупомянутых воевод пришел из похода князь Семен с другими воеводами, разорявшимиказанские земли и за один поход в течение десяти дней взявшими тридцатьострогов, больших и малых, в которые убегала черемиса во время боя и,отсиживаясь там, спасалась. И много в них перебили черемисы с женами их идетьми, и захватили бесчисленное множество всяких пожитков их и скота. И непотерпели поражения воины русские ни у одного города, ни у одного острога:крепкие остроги сами открывались перед ними и сдавались им — ни луков неприходилось натягивать, ни стрел пускать, ни камней метать, разве что у первогобольшого острога три дня постояли воины, но и здесь без потери людей.

Той боострог старый, Арескъ зовом,[165]здѣланъ, аки град твердъ, и з башнями, и з бойницы, и людей живет в нем много,и брегут велми. И не бѣ взиманъ ни от коих же ратей никако же. Стоит же отКазани 60 верстъ в мѣстех зѣло крѣпких и в непроходимых дебрехъ, и в болотах, иединѣм путем к нему приити и отъити.

Острог тотстарый, называемый Арским, построен словно укрепленный город: и с башнями, и сбойницами, и людей живет в нем много, и хорошо его охраняют. И не был он ниразу взят — ни в одном бою. Стоит же он от Казани в шестидесяти верстах втруднодоступных местах — непроходимых оврагах и болотах, и можно лишь однимпутем подойти к нему и вернуться назад.

Великий жевоевода князь Симионъ видѣ, яко не взяти его просто, понеже много есть в немлюдей, бойцевъ единѣх 15000, и прикативъ пушки и пищали к нему, и нача бити.Князи же арские и вся черемиса, сѣдящая в немъ, возопиша и врата отверзоша, ируки подаша, Богу бо в сердца ихъ страх вложившу, и ратию русь ихъ плѣниша. Иприведоша князей арскихъ 12 и воевод черемиских седмь, и земских людей лутчихизбравше, сотников и старѣйшинъ, триста, и всѣх до 5000 человѣкъ.

Главный жевоевода, князь Семен, понял, что не взять его без усилий, поскольку много в немлюдей — одних бойцов пятнадцать тысяч, и, прикатив к нему пушки и пищали, началбить по острогу. Князья же арские и вся черемиса, сидящая в нем, возопили иотворили ворота и руки им протянули, ибо Бог вложил страх в сердца их. И взялиих в плен русские. И привели они двенадцать арских князей, и семь черемисскихвоевод, и лучших земских людей, отобрав триста сотников и старейшин; всех же допяти тысяч человек.

Царь жекнязь великий возрадовася зѣло и благодаряше Бога, и воевод почиташе, и воясвоя похваляя. И плѣнных до времени брещи повелѣ, и ко граду приводитимногажды, и глаголати царю и казанцем, дабы без крови предатися ему. Они жеплѣнных своих плачя и моления не послушаху. И сих плѣнением велми прегоркосерца прерѣза казанцев, князь же Симионъ в страх великъ вложи ихъ.

Царь жевеликий князь очень обрадовался, и возблагодарил Бога, и воздал почестивоеводам, и всех своих воинов похвалил. Пленных же до времени повелел беречь имного раз приводить к городу, чтобы они призывали царя и казанцев сдаться емубез пролития крови. Те же плачу и молениям пленных своих не внимали. Ипрегорько ранило сердца казанцев пленение их, князь же Семен привел их всильный страх.

Такоже ирускаго плѣна множество приведе, инии же собою убѣгаху изо всѣх казанскихулусовъ в станы руския, якоже не брегоми никим же. Царь же князь великий повелѣвесь плѣнъ собирати в станы своя и держаше на многи дни в шатрѣх своих, пищею иодеждами всѣм доволно учрежаше, якоже отецъ чадолюбивый чад своих веселяше. И вРускую землю в лодьяхъ своих отсылаше их до Василя-города и восвояси оттуду ихразпущаше.

Такжепривел он с собой и многочисленных русских пленников, иные же сами убегали изказанских улусов в русские станы, ибо никто не стерег их. Царь же князь великийповелел всех пленных собирать в свои станы, и держал он их долгое время вшатрах своих, раздавая им пищу и одежду, словно отец чадолюбивый детей своихвеселя. И в Русскую землю отослал их в ладьях своих до Василя-города, и оттудараспустил их по своим землям.

Нужницы жеони видѣша к ним таковое милосердие и благоутробие его, яко от плѣнения ихъсвободи и таковый покой и утишие имъ подаде, о семъ миловании его многи слезы имоления ко Господу о нем всылаху, со слезами глаголюще: «О премилостивыйГосподи Иисусе Христе, Боже нашъ, услыши нас, молящихся пресвятому именитвоему! Помилуй, Господи, и спаси, и сохрани раба твоего, христолюбивагоблаговѣрнаго царя нашего и все его христолюбивое воинство, и даруй ему одолѣниена противныя его, и виждь его благое милосердие, еже к нам, нищим, и коплѣненым людем показа. И ты, Господи, воздай же ему милость свою за нас,убогихъ и нищихъ, в сем вѣцѣ и в будущемъ».

Страдальцыже те, видя к себе такое милосердие и расположение его — что освободил он их отплена и такой покой и утешение дал им, много слез и молений к Господу о немвоссылали за эту заботу его, говоря со слезами так: «О премилостивый ГосподьИисус Христос, Бог наш, услышь нас, молящихся пресвятому имени твоему! Помилуй,Господь, спаси и сохрани раба твоего, христолюбивого благоверного царя нашего,и все его христолюбивое воинство, и даруй ему победу над врагами его, и увидьего благое милосердие, которое проявил он к нам, нищим пленникам. Воздай жеему, Господи, милостью своей за нас, убогих и нищих, в этой жизни и в будущей!»

О ПЕЧАЛИ КАЗАНЦОВ И О ПОСЛАННЫХ ИХ ПОСЛѢХ, ХОДИВШИХ ПОЛЮДИ В НАГАИ. ГЛАВА 64

О ПЕЧАЛИ КАЗАНЦЕВ И ОБ ОТПРАВЛЕННЫХ ИМИ ПОСЛАХ, ХОДИВШИХЗА ЛЮДЬМИ К НОГАЯМ. ГЛАВА 64

Царь же иказанцы, яко увѣдѣвше острогов своихъ взятых и многих в нихъ побѣжденых иплѣненыхъ и царя и великого князя великою яростию и лютостию, яко лва в ловитвѣсвоей, прещением рыкающе на них и милости своея не хотяше имъ подати за великуюихъ к нему обиду и неправду, и лесть, аще не зѣло крѣпко смирятся с нимъ ивѣрно предадятся ему, и в недоумѣнии бысть царь и казанцы всѣ, зане покоритисяему не хотяху и не смѣяху. Противитися ему не можаху, понеже бѣ мало во градѣсобрания людей, развѣ 40000 оружие носящих, силных бойцевъ и всѣх до пятидесятитысящъ с несилными, и яко не имут уже оманути его лжами, ни лестию прелстити,понеже бо гораздно познаша лесть их и лукавство и вси искусишася.

Царь же иказанцы, узнав, что остроги их взяты и многие, находившиеся в них, побеждены ивзяты в плен, а царь и великий князь, словно лев, вышедший на охоту, в сильнойярости свирепо бросается на них, угрожая им и не желая помиловать их зананесенную ему обиду, за их обман и лицемерие, если по-настоящему не помирятсяони с ним и истинно не покорятся ему, — зная все это, пребывали в недоумении,ибо покориться ему не хотели и не осмеливались. Противиться же ему царь и всеказанцы не могли, поскольку мало в городе было людей — всего лишь сорок тысячдержащих оружие крепких бойцов, а вместе со слабыми — до пятидесяти тысяч, иеще потому, что уже не могли они обмануть его лживыми словами, ни хитростьюпрельстить, ибо хорошо узнал он хитрость их и лукавство и во всем был искушен.

И ужесмотряху и ожидаху себѣ казанцы конечныя погибели и не надѣющеся ни от коея жеорды помощи себѣ прияти, далняго ради от них разстояния землям. Ипечаль с тоскою тѣмъ наливашеся горкаго пития, и чаша сѣтования имъ исполняемаи растворяема унынием и скорбию, ея же не мощно бяше како минути или гдѣуклонитися.

И ужепредвидели и поджидали казанцы окончательную свою погибель и не надеялись ни изкакой орды получить помощь из-за большой дальности от них тех земель. Иналивалось им горькое питье — печаль с тоскою — и чаша их была наполненанесчастьями, и растворены в ней были уныние и скорбь, и никак невозможно быломиновать этой чаши или уклониться от нее.

Посылаху бов Нагаи того лѣта послы своя до прихода руския силы с великими дары к мурзамъ,да возмут наемъ на люди своя, елико хотят, и послют к нимъ на помощъ и помогутъимъ, егда бѣ имъ нужа воемъ.

Посылалиони в том году, еще до прихода русской силы, своих послов к ногаям с богатымидарами для мурз, чтобы те взяли с них любую плату за найм воиновѵ какую самизахотят, и послали бы их к ним на помощь, и помогли бы им, поскольку была у нихнужда в воинах.

Началницыже нагайския, мурзы, дары взяша у пословъ, а воевъ своихъ не пустиша к нимъ,глаголяще: «Не смѣем к вамъ пустити на московского царя вой наших, многажды бопущавщим намъ, и вси у вас от руси умираху, и ни единъ когда от вас возратисяживъ. И Богь не попущает намъ за истинную любовь к нам московского самодержца,и нѣсть намъ лзѣ стати по вас братися с ними, всегда намъ велико добро от неговосприемлющим, в мирѣ и любви живущим с нимъ, но паче готовимся и спомогати емуна вас, на лукавых и невѣрных человѣкъ. Вы бо всегда не по правде своей обидитеего, но и клятву свою многажды преступающе, в сосѣдех ему живуще. И убози суще,и худи, а такову царю силну и велику хощете одолѣти лукавством вашим, а несилою своею, да всякое одолѣние будетъ от него, неже одолѣти ему, аще идобром не смиритеся с ним, предавшеся ему».

Начальникиже ногайские, мурзы, дары у гсослов взяли, а воинов своих х ним не отпустили,говоря так: «Не смеем мы отпустить к вам наших воинов против московского царя,ибо много раз, когда отпускали мы их, все они у вас погибали от русских, и ниодин не вернулся от вас живым. Да и Бог не позволяет нам этого сделать заистинную любовь к нам московского самодержца: нельзя нам вместе с вами воеватьпротив него, ибо всегда мы от него много добра получали, живя с ним в мире илюбви; более того, собираемся мы помогать ему против вас, лукавых и неверныхлюдей. Вы ведь, живя с ним по соседству, всегда несправедливо обижали его;много раз преступая свою клятву. И убоги вы и бедны, а такого сильного ивеликого царя хотите одолеть не силой, а хитростью, но будете вы сами побежденыим, нежели одолеете его, если добром не помиритесь с ним, предавшись ему».

Казанскияже послы, пришедше из Нагай, хотѣша во град прокрастися сквозѣ руския полки,стражие же изымаша и приведоша в станъ к самодержцу, Онъ же грамоты их прочетъи отпусти их в Казань живых, и не сотвори имъ зла никоего. Они же удивишасянезлобию его.

Казанскиеже послы, придя от ногаев, хотели сквозь русские полки прокрасться в город, нодозорные схватили их и привели в стан к самодержцу. Он же грамоты их прочитал,и отпустил их живыми в Казань, и не причинил им никакого зла. Они же удивилисьнезлобивости его.

И пришедше,и вдаша грамоты царю и казанцемъ, и рѣчи сказаша имъ нагайских мурзъ. Сами жесобравшеся до трех тысящъ с племянем своим и з женами и з дѣтми, и со служащимиим и нощию избѣгоша из Казани в руския полки на имя самодержцево. По них же иинии мнози выбѣгаху людие, доколѣ града не затвориша, угадывающе по всему неотстоятися от взятия, и от самодержца милость получиша.

И, придя вгород, передали они грамоты царю и казанцам и пересказали им речи ногайскихмурз. Сами же собрались — тысячи три с родственниками своими, с женами, детьмии слугами — и ночью убежали из Казани в русские полки на имя самодержца. Послених и многие другие люди убегали из города, пока его не заперли, ибо по всемудогадывались, что не отстоять его от взятия, и получили помилование отсамодержца.

О БОЮ ПРЕСТАВЪШЕМ И ВО ОСАДѢ СѢДШИХ КАЗАНЦЕВ, И ОРАЗГНѢВАНИИ ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ НА КАЗАНЦЕВЪ. ГЛАВА 65

О ПРЕКРАЩЕНИИ БОЯ, И О ЗАТВОРИВШИХСЯ В ГОРОДЕ КАЗАНЦАХ, ИО ГНЕВЕ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ НА КАЗАНЦЕВ. ГЛАВА 65

Казанцы жеразумѣвше от послов своих и от того часа престаша битися с русью, выѣзжая изграда, искусиша бо стремление их и храбръство, и затворишася во граде, и сѣдошаво осаде, надѣющеся на крѣпость града своего и на многие свои кормовыи запасы.

Казанцы же,выслушав послов своих, все поняли и с того часа перестали выезжать из города ибиться с русскими, ибо познали стремительность их и храбрость, и затворились вгороде, и сидели осажденные, надеясь на крепость своего города и на большиезапасы еды.

И пятьтысящъ с собою затвориша нудма иноземскихъ купцевъ: бухар и шамах, и турчанъ, иарменъ, и инѣх; не испустиша их из града до прихода силы руския ити востраны своя, турчанъ и арменъ, вѣдаху тѣх огненому бою гораздых и принужаху ихбитися с русью. Онем же не хотящим и отрицающимся, аки неумѣющим дѣла того. Иприковываху их желѣзы к пушкам и со обнаженными мечи стояху над главами ихъ исмертию имъ претяху. И тако их принудиша неволею ис пушек бити по рускимполкомъ. Они же лестно худо бияху и не улучаху, аки не умѣюще, и ядра чрез вояпрепущаху или не допущаху, и едва кого убиваху во взятие казанское. Царь жекнязь великий за се подаде им милость — живых всѣх отпустив во отечествия ихъ.

И вместе ссобой заперли они насильно пять тысяч иноземных купцов: бухарцев, шемаханцев,турок, армян и других; до прихода русских сил не выпустили они их из города,чтобы вернулись те в свои страны, ибо знали, что турки и армяне искусны вогневом бою, и принуждали их биться с русскими. Те же не хотели и отказывались,как будто не умели этого делать. И приковывали их железными цепями к пушкам, истояли возле них, держа над головами у них обнаженные мечи и угрожая имсмертью. И таким образом принудили их против их воли бить из пушек по русскимполкам. Они же нарочно плохо стреляли и не попадали в цель, как будто не умелистрелять, и ядра у них то перелетали через воинов, то не долетали до них, такчто мало кого убивали они во время взятия Казани. За это царь великий князьпомиловал их — всех живыми отпустил по своим странам.

И отложишаказанцы надежду свою ото всѣх, и во убитых мѣсто и избѣжавших из градаприбираху высокорослыя жены и дѣвицы силния и тѣми число наполняху и множаху, иучаху их копейному бою их и стрелбѣ, и битися со стѣны, и воскладаху на нихпансыри и доспѣхи. Они же, яко юноши, бияхуся дерзостно. Но страшливо естествоженское и мяхко сердце их кровавым ранамъ и нетерпѣливо, аще и варварско.

И оставиликазанцы надежду получить от кого-либо помощь, и на место убитых и сбежавших изгорода подбирали они рослых женщин и сильных девиц, и пополняли ими свои ряды,и обучали их копейному бою, и стрельбе, и биться со стены, и надевали на нихпанцири и доспехи. Те же, словно юноши, бились отважно. Но пугливо женскоеестество, и сердца у них, хоть и варварские, мягкие, не выдерживали вида кровавыхран.

И начашаказанцы крѣпити град и застѣниша всѣ врата граду камениемъ и землею, изапрошася со всѣми людми во градѣ. Пушки же и пищали, и воевод крѣпкихизготовиша с приступных мѣстъ град стрещи, и да вѣдает кождо их воевода своюстрану и крѣпцѣ блюдет, и вся да устраяет и готовит, еже довлѣет на ратнуюпотребу, мнящи тако отстоятися, яко и преже сего избываху многажды.

И началиказанцы укреплять город, и заложили все городские ворота камнями и землею, изаперлись со всеми людьми в городе. А в доступных для штурма местах поставилиони охранять город надежных воевод с пушками и пищалями, чтобы каждый воеводанаблюдал за своей стороной, и крепко ее стерег, и устраивал, и приготовлял всенеобходимое для ведения боя, и надеялись они таким образом выстоять, как и доэтого спасались они много раз.

Царь жекнязь великий, видѣвъ казанцев непреклонных къ милости его и поносящих ему, игордящихся, и о смирении его не внимающих, и на брань готовляющихся, и гнѣвамнога наполнися, и яростию великою разжеся, и прежде бывшее милосердие свое книмъ на гнѣвъ претворяет. И осуди во острозѣх взятую черемису всю на смерть —до 7000 человекъ: инѣх около града на колья посади, а инѣмъ стремъглавъ заедину ногу повѣшати, а инѣх за выя, а инѣх же оружиемъ убити на устрашениеказанцем, да видѣвше злогоркую ту смерть своих и убоятся, и град здадут ему, исмирятся. Черемиса же умирающи кленяху казанцевъ: «Дабы вамъ по нас та жегоркая смерть приняти и женам вашимъ, и дѣтем».

Царь жевеликий князь, видя, что казанцы непреклонны к его увещаниям, и поносят его, игордятся, и не хотят мириться с ним, и готовятся к бою, преисполнился сильнымгневом, и разжегся великою яростью, и прежнее свое милосердие к ним обратил вгнев. И осудил он на смерть всю взятую в острогах черемису — до семи тысяччеловек: одних около города посадили на колья, других подвесили вниз головой заодну ногу, некоторых — за шею, а иных застрелили на устрашение казанцам, чтобыте, увидев злогорькую смерть своих людей, испугались и сдали ему город исмирились. Черемиса же, умирая, проклинала казанцев: «Чтобы вам после наспринять такую же горькую смерть, и женам вашим, и детям!»

И повелѣцарь князь великий ополчитися воемъ и ко граду приступати, и всякия хитрости изамышления бранемъ творити на взятие града: и чинить грады приступныя имногия туры великия, и насыпати землею, и болший наряд стѣнобитный готовити. Издѣланным бывшим вскорѣ многимъ туром и всему наряду огненому уготовленну, иповелѣ грады тыя и туры великия, и пушки блиско прикатити ко стѣнамъ граднымъ,а иныя ставити по Казани рѣке, по брегу, и по-за Булаку, и по рвомъ околограда, и бити по стенам граднымъ со всѣх странъ из великих пушекъ, ядраимѣющимъ в колѣно человеку и в пояс, и паче же из огненных пищалей болшихмногих, и из луков тмочисленных стреляти внутрь града день и нощь. И самъяздяше по полком своим нощию и в день, понуживая и поучевая къ приступу вои,дары имъ и почести обѣщевая.

И повелелцарь великий князь вооружиться воинам, и подступать к городу, и сооружатьразные боевые приспособления и устройства для взятия города: ставить предназначенныедля штурма городки и многочисленные большие туры, насыпать их землей и готовитьбольшой стенобитный наряд. И когда вскоре построены были многочисленные туры иприготовлен весь огневой наряд, повелел он городки те, и большие туры, и пушкиблизко подкатить к городским стенам, а другие расставить по Казани-реке поберегу, и за Булаком, и вдоль рвов около города и бить со всех сторон погородским стенам из больших пушек, ядра у которых были высотой по колено и попояс человеку, кроме того, стрелять день и ночь из многочисленных большихогненных пищалей и из бесчисленных луков внутрь города. И сам объезжал он ночьюи днем полки свои, понуждая воинов к приступу и наставляя их, обещая им дары ипочести.

Стѣнобитнииже бойцы и огненыя же стрелцы со тщаниемъ великим и не ленящеся повелѣнная имътворяху и бияху отвсюду по стѣнам безпрестани. Такоже и вси конники и пѣшцыополчахуся и ко граду приступаху по вся дни и брани силния творяху, еже довлѣетратным творити. И покушахуся силою взыти на стѣны, и не припущаху их казанцы,но крѣпце боряхуся с конники и с пѣшцы. От пушечнаго стрѣляния не можаху стоятина стѣнах, но збѣгаху з града и западываху за стѣны, и напрасно из нарядусвоего не стреляху, но готов заряженъ держаху, ждуще ко граду великага приступа всѣх рускихъ вой. И егда приступахуко граду вои вси руския великим приступом, конники и пѣшцы, и они тогда вси настѣны вскакаху и бияхуся з града ис пушекъ своих и ис пищалей, и из луковстреляху, и колиемъ изоостреннымъ, и камениемъ бросаху, и смолою, и водоюкипящею в котлѣх на подскакающия воины блиско к стѣне возливаху, и бранисилнии творяху, и крѣпцы бываху, смерти не боящеся. И елико можаху, ипротивляхуся, и отгоняху прочь, и отбиваху от града все московское воинство, имало их побиваху заступлениемъ же всемилостиваго Бога нашего.

Стенобитныеже бойцы и пищальники с большим старанием и не ленясь исполняли приказанное ими беспрестанно отовсюду били по стенам. Также и все конные и пешие бойцывооружались и каждый день приступали к городу и вели яростные бои, что иподобает делать воинам. Пытались они и на стены подняться, но не подпускали ихказанцы и крепко бились с конными и с пешими. Из-за пушечной стрельбы не моглиони стоять на стенах, но сбегали с городских стен и прятались за ними и попустуиз своего наряда не стреляли, но держали его наготове заряженным, дожидаясьбольшого штурма города всеми русскими воинами. И когда подступали к городу всерусские воины для большого штурма, конные и пешие, тогда они все вскакивали настены, и били с них из своих пушек и из пищалей, и стреляли из луков, и бросалив них заостренные колья и камни, и выливали из котлов кипящую смолу и воду навоинов, близко подскакивавших к стене, и завязывали жестокие бои, и крепкостояли, не боясь смерти. И, сколько могли, сопротивлялись они, и отгонялипрочь, и отбивали от города все московское воинство, но немногих убивалиблагодаря заступничеству всемилостивого нашего Бога.

И отпушечнаго и от пищалнаго гряновения, и от многооружнаго скрежетания и звяцания,и от плача и рыдания градских людей — и жен, и дѣтей — и от великаго кричания,вопля и свистания, и от обоих вой ржания и топота конскаго, яко велийгромъ, и страшенъ звукъ далече на руских предѣлех за 300 верстъ слышашеся, и небѣ ту слышати лзѣ что друг со другом глаголати. И дымный мракъ зелный восхожашевверхъ и покрываше град и руския вои вся. И нощъ, яко ясный день, просвѣщашесяот огня, и невидима бяше тма нощная, и день лѣтний, яко темная нощъ осенная,бываше от дымнаго воскурения и мрака.

И отпушечных и пищальных залпов, и от скрежета и бряцания многочисленного оружия, иот плача и рыдания горожан — женщин и детей, — и от громких криков, вопля исвиста, и от ржания и топота коней тех и других воинов далеко слышен был порусским пограничным землям, за триста верст,, словно сильный гром, страшныйшум, и нельзя было тут ничего расслышать, что друг другу говорили. И дымнаяпелена от пороха поднималась вверх и покрывала город и всех русских воинов. Иночь, словно ясный день, светлела от огня, и не видно было ночной тьмы, алетний день от дымных воскурений и мрака становился подобен темной осеннейночи.

И 12великими приступы ко граду приступаху вси вои руския, конники и пѣшцы, и по 40дней бияху в стѣны града день и нощъ, и по вся дни притужающе, и не дающи оттруда поспати казанцемъ, и многи козни стѣнобитныя замышляющи, и многотрудящеся, ово тако и ово инако, и ни успѣша ничимъ же град вредити. Но яковеликая гора каменная тверда, стояше град и неподвижимо, ни откуду же отсилнаго биения пушечнаго ни шатаяся, ни позыбаяся. И не домышляхуся стѣнобитниибойцы, что сотворить граду.

Идвенадцать раз подступали к городу все русские воины, конные и пешие, штурмуяего, и в течение сорока дней били по городским стенам день и ночь, ежедневнодосаждая казанцам, не давая им поспать после ратного труда, замышляямногочисленные стенобитные козни и много трудясь, иногда так, иногда иначе, ноничем не смогли они повредить городу. И стоял он твердо и непоколебимо, словнобольшая каменная гора, ни в каком месте от сильной пушечной стрельбы нешатаясь, не колеблясь. И не могли придумать стенобитные бойцы, что сделать сгородом.

ГЛАГОЛАНИЕ О КАЗАНИ ВОЕВОД К ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ И МОЛЕНИЕ ЕГОК НИМЪ. ГЛАВА 66

СЛОВО ВОЕВОД К ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ О КАЗАНИ И ЕГО ПРИЗЫВ К НИМ.ГЛАВА 66

Князи же ивоеводы московския, такоже видѣвше неослабление казанцевъ, и стоснувшемногажды. И глаголаху самодержцу, егда на думу к нему в станъ приѣзжаху поутру:«Видим, господи царю, яко уже лѣто преходит и осень и зима приближается, а путьнамъ с тобою на Русь итти далекъ есть и тяжекъ, а казанцы нимало дѣломпослабляют, но зѣло крѣпце стоят и паче готовятся, а запас кормовый — твой инашъ — весь по Волзѣ потонулъ, разбившимся ладиямъ от вѣтра. Да на что сянадѣемъ и откуду брашно возмем на люди своя? А в Казанъской земли во всейнимало обрѣтают кормовъ посылаемыя вои наши, всюду бо пусто, повоевана бѣ.Подобно же есть тебѣ нынѣ послушати нас и оставити во градѣ Свияжскомъ немногиявоя, а от Казани отступити, и на Русь возвратитися со всѣми силами, занеприходит не время, яко да не со всѣми здѣ напрасно гладомъ изомремъ, а оставшихживых казанцы избиют». И немного не отведоша от Казани, смутивше ему сердце, ноБогь укрѣпи его, хотя Казань предати ему.

Князья же ивоеводы московские также видели, что не слабеют казанцы, и сильно затосковали.И говорили они самодержцу, когда поутру съезжались к нему в стан на совет:«Видим мы, господин царь, что лето уже подходит к концу и приближаются осень изима, а путь нам с тобою на Русь далек и тяжек, а казанцы нисколько неослабели, но еще крепче стоят и снова готовятся к бою, а все съестные припасы —твои и наши — потонули в Волге, когда ветром разбило ладьи. На что же мынадеемся и где возьмем пищу для людей своих? Ведь во всей Казанской землепосылаемые нами воины не находят никакого корма, ибо всюду в ней пусто,разорена она. Следует тебе теперь послушать нас и оставить в городе Свияжскенемного воинов, а от Казани отступить и со всеми силами возвратиться на Русь,поскольку подходит неблагоприятное время, дабы все мы здесь понапрасну неумерли с голоду, а оставшихся в живых не перебили казанцы». И едва не отвелиони его от Казани, смутив ему сердце, но Бог укрепил его, желая предать емуКазань.

Онъ же речеимъ: «Да кая похвала намъ будетъ, о великия моя воеводы, ото всѣх языкъ,стужающих намъ! И почто рано страшливи есте, ничесо же мало скорбная приимши? Ичто рекут намъ врази наши? И кто не посмѣется намъ, часто приходящим и с такимтяжкимъ нарядомъ поднимающимся, и всегда велико дѣло начинающим и не совершающим,ничтоже добра успѣвающим, но токмо труд великъ себѣ доспѣвающи?! И каконесмысленни есте рцете ми: себѣ ли ради единаго аз тако труждаюся и сицестражду, не общия ли ради ползы мирския? И не ваша ли есть и моя вся державаРуская земля? И над вами аз, единъ токмо имя царское имѣя и вѣнецъ нося, ибагряницу, и небезсмертен ли есмь? И не трилакотный ли мене ждет гроб, яко всѣхчеловекъ? Но хощу завѣта моего, Богу попущающу ми, и с вами дерзновению на наспоганых воспретити. Или не помните глаголъ своих, когда еще в полатѣ моей наМосквѣ совѣтовах с вами, вы же добре ми рекосте: “Дерзай и не бойся! Ицарствовати с тобою, и умрети готовимся”? И сердце ми тогда возвеселисте, нынѣже опечалисте.

И ответилон им: «Как же похвалят нас, о великие мои воеводы, все народы, досаждающиенам! Почему раньше времени стали вы боязливы, еще совсем мало тягот испытав? Ичто скажут о нас враги наши? И кто не посмеется над нами, часто приходящимисюда и привозящими такой тяжелый наряд и всегда великое дело начинающими, но несовершающими его, ничего доброго сделать не успевающими, только обременяющимисебя тяжким трудом?! Говорите вы мне, словно неразумные: для себя ли одного тактружусь я и так страдаю, не общей ли ради пользы мирской? И разве не ваша это ине моя держава — Русская земля? И я, стоящий над вами, единственный, у когоцарское имя, венец и багряница — разве бессмертен я? И разве не ждет меня такойже гроб в три локтя, как всякого человека? Но хочу исполнить я завет свой, ибоБог помогает мне, и вместе с вами положить конец дерзости поганых. Или непомните вы слов своих, когда еще в палате моей, в Москве, советовался с вами ивы хорошо сказали мне: “Дерзай и не бойся! И царствовать с тобой, и умереть готовимся”?И развеселили вы мне тогда сердце, теперь же опечалили.

А о хлѣбечто пецетеся? Не может ли Богь кормить нас малыми хлѣбы, яко древле иногда от 5хлѣбов 5000 народа иудѣй напита?[166]Или не искусиста милости Божия, како иногда сѣмо приходящимъ намъ, и мнози нашилюдие и кони, ядше и пивше воды здѣшния из рѣкъ сих, умираху, долго болѣзниюболѣвше; нынѣ же Богъ услади воды сия, паче меда и млека, и здравие великовоемъ своимъ подаде и конемъ, паче своея земли. И потому мыслим, яко хощетъБогь предати град в руки наши за грѣхи казанцевъ.

А о хлебечто печетесь? Разве не сможет Бог прокормить нас малыми хлебами, как некогда вдревние времена пятью хлебами напитал он пять тысяч иудеев? Или не распозналивы милость Божию: вспомните, как раньше, когда приходили мы сюда и многие нашилюди и кони, поев и попив здешней воды из этих рек, умирали после долгойболезни; теперь же Бог усладил воды эти, сделав их вкуснее меда и молока, иниспослал он крепкое здоровье воинам нашим и коням, даже лучшее, чем имели онив своей земле. И потому думаем мы, что за грехи казанцев хочет Бог предатьгород в наши руки.

И вѣстесами болѣ мене: кто вѣнчается без труда? Земледѣлец убо тружается с печалию исо слезами, жнетъ бо веселиемъ и радостию; и купец такоже оставляет домъ, женуи дѣти и преплаваетъ моря, и преходит в далния земли, ища богатства, и егдаобогатѣет и возвратится, и вся труды от радости забывает и покой приемля здомашними своими. Да то видяще, потерпим мало еще, и узрите славу Божию. Имолюся вам, господие мои, к тому по сий час не стужайте ми о семъ, да умру свами здѣ, на чюжей земли, а к Москвѣ с поношением и со студомъ не возвращуся! Илутчи есть намъ единою умрети и пострадати кровию за Христа и похвалны быти вроды или побѣдившимъ великая благая приобрѣсти! И да возмемъ едино: или сладкуючашу с питием, или пролиемъ — или одолѣемъ, или одолѣни будем». И поклонихсяимъ до земли.

И знаете вылучше меня: кто вознаграждается без труда? Земледелец трудится с печалью и сослезами, зато жнет с веселием и радостью; также и купец оставляет дом, жену идетей, и переплывает моря, и доходит до дальних земель, ища богатства; когда жеразбогатеет и возвратится, то все труды от радости забывает, обретая покой сдомашними своими. Помня об этом, потерпим же еще немного, и узреете вы славуБожию. И потому молю вас, господа мои: не требуйте этого от меня cейчас, да умру с вами здесь, на чужой земле, а в Москву споношением и со стыдом не возвращусь! Лучше нам всем вместе умереть, ипострадать кровью за Христа, и прославиться в будущих поколениях или, победив,великие блага приобрести! Так возьмем же сладкую чашу с питием и либо выпьемее, либо прольем — или одолеем, или будем побеждены!» И поклонился он им доземли.

Они жеукрѣпишася молением его и учениемъ и сократиша рѣчи своя, да не паче разгнѣваютего.

Они жеукрепились словом его и поучением и прекратили речи свои, дабы еще больше неразгневать его.

ПОХВАЛА ЦАРЮ ШИГАЛЕЮ И КНЯЗЮ СИМЕОНУ. ГЛАВА 67

ПОХВАЛА ЦАРЮ ШИГАЛЕЮ И КНЯЗЮ СЕМЕНУ. ГЛАВА 67

Единъ боцарь Шигалей и князь Симеонъ тии самодержца укрѣпляху, втай, наедине, никакожепотачити воеводам, смущающим его и обленевающимся служити, и не отступити отКазани, не вземше град. Онъ же слушаше, аки отца, Шигалея, а князя Симеона, акибрата.

Только царьШигалей и князь Семен тайно, когда были с ним наедине, поддерживали самодержца,чтобы он не потрафлял воеводам, смущающим его и ленящимся служить, и неотступал бы от Казани, не взяв города. Он же слушался Шигалея, как отца, акнязя Семена, как брата.

Бѣ бо царьШигалей в ратномъ дѣле зѣло прехитръ и храбръ,[167] яко инъ никто же таков во всѣхцарѣх, служащих самодержцу, и вѣрнейши всѣх царей вездѣ и вѣрных нашихкнязей и воевод служаше, и нелестно за християны страдаше весь живот свой доконца. Да никто же мя осудит от вас о семъ, яко единовѣрных своих похуляюща ипоганых же варваръ похваляющи: таков бо есть, яко и вси знают его и дивятсямужеству его, и похваляют. Той предлежаше крепчае всѣх о Казани по старойвраждѣ своей на нь и совѣтоваше самодержцу о взятии града непрестанно.

Был ведьцарь Шигалей в ратном деле весьма искусен и храбр, как никто другой среди всехцарей, служащих самодержцу, и вернее всех царей и правоверных наших князей ивоевод служил он ему, и нелицемерно страдал он за христиан всю свою жизнь досамого конца. Да не осудит меня никто из вас за то, что единоверцев своих хулю,а поганых варваров восхваляю: таков он есть на самом деле, и все знают его, идивятся мужеству его, и восхваляют. Он больше всех беспокоился о Казани постарой вражде своей с нею и непрестанно советовал самодержцу взять город.

Такоже ипрехвалны и превеликий воевода князь Симеон вся превзыдѣ воеводы иполконачалники храбростию и твердостию ума своего, и мудрых ради совѣтов еголюбимь бѣ царю и великому князю. И всѣм показася красота и похвала московскимъвоеводам, старымъ же и новымъ, и всѣмъ рускимъ, доброратенъ воевода, побѣдамимногими сияя. И мнози рустии вои и противнии ратницы видяху его издалеча, егдана брани в полцѣх снемшихся, аки огненна всего яздяща на конѣ своемъ, и мечь, икопие его, аки пламень, метающися на страны и сецающи на противных, и творяшеулицы, и коня его мнѣти, аки змия, крылата, летающи выше знаменъ.Противнии же видѣша се и скоро бѣгаху от него вси, не могуще ни мало стоятипротиву его, страхом одержими, и мняще его быти не человека, но аггела Божияили святых нѣкоего поборника рускаго.

Также идостойный похвалы знатнейший воевода князь Семен превзошел всех воевод иполководцев храбростью и твердостью ума и был любим за мудрые советы царем ивеликим князем. И отличался он, мужественный воевода, среди всех московскихвоевод, старых и новых, и всех русских воинов красотой и честью, сияя многимипобедами. И многие русские воины и вражеские бойцы видели издалека, когда сходилисьво время боя полки, как скачет он, словно огненный, на своем коне, и меч его икопье, словно пламень, во все стороны обрушиваются на врагов и посекают их,пробивая в них улицы, и конь его, казавшийся змеем крылатым, летает вышезнамен. Враги же, видя это, вскоре все убегали от него, не в силах устоятьпротив него, одержимые страхом, думая, что он не человек, а ангел Божий иликакой-нибудь святой, защитник русских.

Но, опрегоркая смерти злая, не милующа красоты человеча, ни храбра мужа щадящи, нибогата почитающи, ни царя, многими владѣющаго, боящися, но вся равно от житиясего поемлющи и в трилакотнемъ гробѣ темнем полагаше, и землею засыпаны. И ктоможет от пресилния твоея крѣпости избѣжати? И гдѣ тогда красота, храбрость ивеличания — все мимо иде, аки сонъ.

Но —прегорькая, злая смерть, ни красоты человеческой не милующая, ни храброго мужане щадящая, ни богатого не почитающая, ни царя, над многими властвующего, небоящаяся, но всех равно из этой жизни забирающая и в темный гроб кладущаятрехлокотный, засыпаемый землей! И кто может избежать крепкой твоей хватки? Икуда девается тогда красота, храбрость и слава — все мимо проходит, словно сон.

Въ 7 желѣто по взятии казанскомъ, мужественне воевав на ливонския нѣмцы, и смертнуюязву оттуду на вые своей принесе, и скончася на Москвѣ въ 50 же лѣто вѣкасвоего, не достигъ совершенныя старости, оставив самодержцу печаль велику ивсѣмъ воеводам на многи дни, понеже ратникъ бѣ велий и мужественнѣ зѣло.

И в седьмойгод после взятия Казани, мужественно сражаясь с ливонскими немцами, принес оноттуда на шее своей смертельную рану и скончался в Москве на пятидесятом годусвоей жизни, не достигнув настоящей старости, оставив самодержца и всех воеводна много дней в большой печали, поскольку был он искусный и очень мужественныйвоин.

И проводиего до гроба самодержецъ самъ с плачемъ и со слезами. И положенъ бысть воотечествии своемъ, в Никулине, в новосозданней от него церкви каменной. Якосмерти его ради скращу же рѣчь, и первие къснуся: жалобость ми душевная исладкая любы его ко мнѣ глаголати о немъ и до смерти моея понужает.

И проводилего до могилы сам самодержец с плачем и со слезами. И был он погребен на своейродине — в Никулине, в им самим построенной новой каменной церкви. Поведав осмерти его, закончу я рассказ и к началу вернусь, однако печаль душевная инежная любовь его ко мне понуждают меня говорить о нем до самой моей смерти.

О ПОСЛАНЫХ ЧЕРНОРИЗЦЕХ ИЗО ОБИТЕЛИ ЖИВОНАЧАЛНЫЯ ТРОИЦЫСЕРГИЕВА МОНАСТЫРЯ. ГЛАВА 68

О ЧЕРНОРИЗЦАХ, ПОСЛАННЫХ ИЗ ОБИТЕЛИ ЖИВОНАЧАЛЬНОЙ ТРОИЦЫСЕРГИЕВА МОНАСТЫРЯ. ГЛАВА 68

И приидошав то время в Казань два инока, посланы игуменомь ко благовѣрному царю, и носящесвятую икону, на ней же написанъ образ живоначалния Троицы и пресвятыяБогородици со двѣма апостолы — видѣние Сергиа чюдотворца, и просвиру, и водусвятую. Царь князь великий с великою радостию святую икону приемлет и прочая итаковая втайне тайно свѣдящему Богу моление от сердца приносит. «Слава тебѣ, —глаголаше, — создателю мой, слава тебѣ, яко в сицѣвых в далних странахварварских зашедшаго посещаеши мене, грѣшнаго. На сию бо икону твою взираю, якона самаго Бога, и милости и помощи от тебѣ непрестая прошу и всему воинствумоему, твой бо есмь аз рабъ, и вси людие твои — грѣшнии раби твои. Ущедри,Владыко, и помилуй милостиве, и подай же намъ побѣдителная на враги наши».

И пришли вто время в Казань два инока, посланные игуменом к благоверному царю, и принеслисвятую икону, на которой написан был образ живоначальной Троицы и пресвятойБогородицы с двумя апостолами — видение Сергия-чудотворца, и просфору, и святуюводу. Царь же великий князь с большой радостью принимает святую икону и прочееи мысленно произносит из глубины своего сердца моление к Богу, которому ведомовсе тайное. «Слава тебе, — говорил он, — создатель мой, слава тебе за то, чтопосещаешь меня, грешного, зашедшего в эти дальние варварские страны. Ибо смотрюя на эту твою икону, как будто на самого Бога, и не переставая прошу у тебямилости и помощи себе и всему моему воинству, ведь я — раб твой, как и все люди— грешные твои рабы. Будь же щедрым, Владыка, смилуйся над нами и пошли нампобеду над врагами нашими».

И наПречистыя образ такоже взирая, глаголаше: «О пресвятая госпоже Богородице,помогай намъ ныне, грѣшным рабом твоим, и моли владыку Христа, Бога нашего, даподастъ намъ побѣду на противныя. И ты убо, преподобне отче Сергие, великийХристовъ угодниче, ускори ныне на помощъ нашу и помогай молитвами си, яко жеиногда прадеду нашему на Дону на поганаго Мамая».

А глядя наобраз Пречистой, говорил он так: «О пресвятая госпожа Богородица, помогай намтеперь, грешным твоим рабам, и моли владыку Христа, Бога нашего, чтоб послал оннам победу над врагами. И ты, преподобный отец Сергий, великий Христов угодник,поспеши теперь к нам на помощь и помогай молитвами, как когда-то прадеду нашемуна Дону против поганого Мамая».

И от тогодне, во нь же икона прииде, вся благочестивому царю от Господа радость и побѣдадаровашеся. И нача недоставати во градѣ пушечнаго зелия до толика, яко ниединою стрелити, и прискорбни бывше казанцы до смерти.

И с тогодня, когда прибыла икона, была дарована благочестивому царю от Бога вся радостьи победа. И стало не хватать в городе пороха до такой степени, что не могликазанцы выстрелить ни одного раза и смертельно страдали от этого.

О ПРИШЕДШИХ ФРЯЗЕХ КО ЦАРЮ И ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ. ГЛАВА 69

О ФРЯГАХ, ПРИШЕДШИХ К ЦАРЮ И ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ.ГЛАВА 69

И севнезапу тогда посла Богь ко царю-самодержцу, яко аггела своего ко Исусу Навинуразорити стѣны Иерихонския,[168]магнитомъ утверженныя, тако и здѣ приведено выхитренныя мудрецы фрязи иноземцаслужити ему. И повелѣ их царь князь великий поставити пред собою. Фрязи же,ставше пред нимъ и видѣвше лице его, и падше, поклонишася ему до земли. Царьже, видѣвъ их честныи мужи и взоромъ добры, и сказа имъ крѣпость града инепослабление казанцевъ. Они же рѣша ему: «Не печалуйся, господи царю, мы скорои малыми дни, аще волю подаси нам, от основания низложимъ град, и наше естьдѣло сие, и на то приидохом, еже послужити Богу и тебѣ». Онъ же, слышав сия отфряз, и радости наполнися, и одари их по премногу златомъ и сребромъ, исвѣтлыми портищи. И повелѣваетъ имъ таковая вборзе творити.

И внезапноприслал тогда Бог к царю-самодержцу, так же, как когда-то ангела своего кИисусу Навину разрушить Иерихонские стены, магнитом укрепленные, искуснейшихиноземных мастеров-фрягов, чтобы послужить ему. И повелел царь великий князьпривести их к себе. Когда же фряги предстали перед ним и увидели его лицо, топали перед ним и поклонились ему до земли. Царь же, видя, что они достойныемужи и на вид благообразны, рассказал им о крепости города и о стойкостиказанцев. Они же ответили ему: «Не печалься, господин царь, мы быстро, занесколько дней, если дашь нам волю, до основания разрушим город, — ведь этонаше ремесло, затем и пришли мы, чтобы послужить Богу и тебе». Он же, услышавэто от фрягов, наполнился радостью и щедро одарил их золотом, и серебром, икрасивыми одеждами. И повелевает им срочно приступить к делу.

Хитрецы жесо усердиемъ яшася по сие дѣло. «И мощно быти сим, — глаголаху, — и аще нетако, или гладом выстояти его, то не возмется инако ничимъ же град сей». Ипреже учиниша стрелцемъ с четырех странъ града башни 4 фряским обычаемъ[169] — с камениемъ и з землею, крѣпки ивысоки, с треми бои: с верхнимъ и среднимъ, и нижнимъ, да сѣдяще в них огненныястрелцы премѣнныя и оттуду, с высоты, аки с неба, во град стреляху и улучаху, иубиваху многих внутри града, ходящих и во храминах живущих: мужей и женъ, идѣтей, яко не смѣти имъ в день по улицам их соватися и ни чрез двор свой изхрамины во храмину прескочити по какое убо оружие. И се бысть казанцемъ злѣевсех замышлений приступных.

Мастера жес усердием взялись за работу. «Либо таким способом, — говорили они, — либовыдержав его в голоде, только и можно взять этот город». Прежде всего пофряжскому способу возведены были стрелками с четырех сторон города четыре башнииз камня и земли, крепкие и высокие, с тремя рядами бойниц: верхним, средним инижним, дабы сидели в них, сменяя друг друга, стрелки из пушек и пищалей иоттуда, с высоты, словно с неба, стреляли по городу и, прицелившись, многих быубивали внутри города — мужчин, женщин и детей, ходящих по улицам и сидящих подомам, чтобы не смели они днем метаться по улицам или перебегать по двору издома в дом по какому-нибудь делу. И было это для казанцев хуже всякого штурма.

Исовершивше башни хитрецы и мосты на рвѣх и чрез рѣки мудростию великою, ивскоре другому дѣлу болшему касаются, его же преж того никто же на Руси видал.[170] И почаша нощию тайно копатиглубокия рвы под Казань-град с восточныя страны, под глубокую ону стремнину отАрского поля, с приѣзда х Казани. И не вѣдущим казанцемъ дѣла сего. И от нашихвой никому же не вѣдущу, токмо воевод и дѣлателей, иже кои дѣло сие дѣлаху, нои тии укреплени никому же дѣла того повѣдати, измѣнных для наших лестцов, да несвѣдавше казанцы, и того устрегутся.

Когда жепостроены были мастерами с большим умением башни и мосты через рвы и реки,взялись они вскоре за другое еще большее дело, которого никто прежде того наРуси не видал. И начали они тайно по ночам копать глубокие рвы под город Казань— с восточной стороны, под крутую стремнину, что находилась со стороны Арскогополя, откуда был подъезд к Казани. Казанцы же ничего не знали об этом. И срединаших воинов никто не знал, только воеводы и строители, занимавшиеся этимделом; но и тех уговорили никому о нем не рассказывать, опасаясь двуликих нашихизменников, дабы казанцы, проведав от них об этом, не обезопасили бы себя.

Ис тѣх же единъбѣ нѣкто от приставникъ, воинъ полка царева, родомъ Колужска града, именем ЮрьиБулгаковъ, лют сый и неправеденъ, яко и во отечествии своемъ сожитствующих емусосѣд насильствоваше и грабляше, и озлобляше, и землю у них отводяше, и косвоей земли прилагаше. Его же за злонравие не любляше самодержецъ и многаждысмиряше его. Сей же беззаконный за нелюбие то гнѣвашеся на государя своего ицаря и хотѣ, аки невѣрный, злое прелагатайство сотворити. И написавъ грамоту,на стрелѣ и пусти ю в Казань ко царю, яко да град и люди своя крѣпит и самъ нестрашится, сказуя ему мѣста подкопная и отступление от града царя и великагокнязя вборзѣ, и во всѣх воех скорбь велику, кормли ради и потопление на Волге.«Да егда, — рече, — царь князь великий от Казани отступит, азъ же малопроводивъ его, и буду к тебѣ в Казань служити. Ты же буди мя брещи и любя рабатвоего».

Из них жебыл один некто из числа начальников, воин царского полка родом из городаКалуги, по имени Юрий Булгаков, свирепый и несправедливый, который и вотечестве своем притеснял живущих рядом с ним соседей: грабил их, озлоблял,отбирал у них земли и присоединял к своим. За злонравие не любил его самодержеци много раз смирял его, Этот же беззаконный за нелюбовь ту гневался на государясвоего и царя и захотел, как неверный, совершить злое предательство. И, написавграмоту, пустил ее на стреле к царю в Казань, говоря в ней, чтобы укреплял онгород и людей своих, сам же не страшился, сообщив ему места подкопов и уведомиво скором отступлении от города царя и великого князя и о сильных мученияхвоинов из-за отсутствия съестных припасов, потонувших в Волге. «Когда же, —писал он, — царь великий князь от Казани отступит, я, немного проводив его,приеду в Казань служить тебе. Ты же будешь беречь и любить меня, раба твоего».

Но чтоможет человекъ сотворити, аще не Богь попустит его? Казанцы же паче о семъукрѣпишася, искаху в тѣх мѣстех подкопов и не обрѣтоша, Богу укрывшу.

Но чтоможет сделать человек, если Бог воспротивится ему? Казанцы же, ободрившись,искали подкопы в указанных местах и не нашли, ибо укрыл их Бог.

И вборзѣхитрецы повелѣнное ими дѣло в седмый день стройно и спѣшно скончаша,[171] изготовиша тайныя рвы в трех мѣстехпод градными стѣнами, яко дивитися самодержцу и княземъ, и воеводамъ его новоймудрости той. Бойцы же пушечныя из-за туров не приступающе, но в стѣны градабияху изо всего наряду великаго — ис пушекъ болших и ис пищалей, да не познанибудутъ копающиися под град.

И вскоре,на седьмой день, быстро и хорошо завершили мастера порученное им дело, выкопавв трех местах тайные рвы под городскими стенами, и подивился самодержец скнязьями его и воеводами новой той мудрости. Бойцы же, находившиеся при пушках,в это время не выходили из-за туров на штурм города, а били изо всего большогонаряда — из пушек и из пищалей — по городским стенам, чтобы не было слышно, какведется подкоп.

Казанцы же,старыя и недужныя, не бойцы, и они, аки мыши, в погребѣх своих и по норамъземным ископающися глубоко, и ту от стрѣляния избываху, и в пещерах тѣх живы сокрывшесяз женами и з дѣтми, и не являющеся, и на свѣт не исходяще из ямъ тѣх на многидни.

Казанцы же,старые и больные, не бойцы, словно мыши, глубоко зарывшись в погребах своих иземляных норах, прятались там от стрельбы, и в пещерах тех заживо себя хоронилис женами и детьми, по многу дней не появляясь и не выходя на свет из этих ям.

ЧЮДО СВЯТЫХ АПОСТОЛЪ И СВЯТАГО НИКОЛЫ, КАКО ЯВИШАСЯ НАВОЗДУСЕ И БЛАГОСЛОВИША ЗЕМЛЮ ОНУ И ГРАД КАЗАНЬ, ДА ВСЕЛЯТСЯ В НЕМ ПРАВОСЛАВНИИХРИСТИАНЕ. ГЛАВА 70

ЧУДО СВЯТЫХ АПОСТОЛОВ И СВЯТОГО НИКОЛЫ: ЯВЛЕНИЕ ИХ НАВОЗДУХЕ И БЛАГОСЛОВЕНИЕ ИМИ ЭТОЙ ЗЕМЛИ И ГОРОДА КАЗАНИ, ДАБЫ ПОСЕЛИЛИСЬ В НЕМПРАВОСЛАВНЫЕ ХРИСТИАНЕ. ГЛАВА 70

Предвзятиемъ же града Казани многа чюдеса показа всемилостивый Богъ угодникисвоими, великими апостолы 12-ми и великим чюдотворцем Николою, и преподобнымъСергиемъ.

Передвзятием же города Казани много чудес показал всемилостивый Бог через своихугодников — двенадцать великих апостолов, и великого чудотворца Николу, ипреподобного Сергия.

Некий убочеловекъ от болярских людей раненъ велми у града лежаше, за туры, боленъ,язвами изнемогая, и мало от болѣзни в сонъ тонокъ свѣденъ быстъ. И видѣ надградомъ сияющий велий свѣтъ и во свѣте томъ на воздусѣ 12 апостолъ стоящих. Исе прииде к ним от востока муж свѣтел стар во одежди святительской, великимъ жесвѣтомъ сияя. И поклонися пред апостолы, глаголя: «Радуйтеся, ученицы иапостолы Господа нашего Иисуса Христа». И отвещаша ему апостолы: «Радуйся и ты,угодниче Христовъ Николае».

Некийчеловек боярского рода, тяжело раненный, лежал за турами недалеко от городабольной, изнемогая от ран, и от боли ненадолго забылся в чутком сне. И вотвидит он над городом яркое сияние и в том свете стоящих над землей, в воздухе,двенадцать апостолов. И приходит к ним с востока светлый старец в святительскойодежде, окруженный ослепительным сиянием. И поклонился он апостолам со словами:«Радуйтесь, ученики и апостолы Господа нашего Иисуса Христа!» И отвечали емуапостолы: «Радуйся и ты, угодник Христов Николай!»

И начасвятый Николае молити святых апостолъ: «Ученицы Христовы, молите Спаса Христа иблагословите мѣсто сие, и освятится град, и да вселятся в немъ православниилюдие и во вѣки поживут». И отвещаша ему апостоли: «Но да вкупѣ с тобоюпомолимся, угодниче Божий Николае, егда услышит нас Богъ и помилует люди своя».И обратишася на востокъ, и помолишася мало, и глас прииде к нимъ от востока снебесе, глаголя: «Се услыша Господь молитву вашу, и отныне буди благословенъназемля сия и град сей, и да прославится на мѣсте семъ имя мое, Отца и Сына иСвятаго Духа». Апостолы же и Николае святый обратившеся и благословиша мѣстооно и град, и невидими быша.

И началсвятой Николай умолять святых апостолов: «Ученики Христовы, молите спасителяХриста и благословите место это, да освятится город и да вселятся в негоправославные люди и будут жить века». И отвечали ему апостолы: «Помолимся жевместе с тобой, угодник Божий Николай, тогда услышит нас Бог и помилует людейсвоих». И обратились они на восток, и немного помолились, и раздался с неба голосс восточной стороны, обращенный к ним: «Господь услышал молитву вашу: будь жеотныне благословенна эта земля и город этот и да прославится в месте этом имямое, Отца и Сына и Святого Духа». Апостолы же и святой Николай повернулись иблагословили то место и город и стали невидимы.

Воин же тойболный, видѣв и слышав сия вся, и страхом великим одержимъ, и возбнув отвидѣния, и повелѣ к себѣ отца духовнаго призвати. И повѣда ему вся, еже видѣ ислыша, и всѣмъ ту предстоящимъ воином, самъ же причастився святых таин Христа,Бога нашего, и преставися в той час.

Больной жетот воин, увидев и услышав все это, охваченный сильным страхом, очнулся отвидения и попросил позвать к себе духовного отца. И поведал он ему и всемстоящим вокруг воинам все, что видел и слышал, сам же причастился святых тайнХриста, Бога нашего, и тотчас же преставился.

ЧЮДО ВТОРОЕ СВЯТАГО НИКОЛЫ. ГЛАВА 71

ВТОРОЕ ЧУДО СВЯТОГО НИКОЛЫ. ГЛАВА 71

Инъ жевоинъ двора царева великаго князя видѣ во снѣ святаго Николу вшедша к нему вшатер его и возбуждающа его от сна, тлаголя: «Востани, человече, и шед, рцыцарю своему, ему же ты служиши, да приступает дерзновенно ко граду, всякосумнѣние отложа, без всякаго страха, не леняся, в праздникъ пресвятыяБогородицы честнаго ея Покрова, Богъ бо предает ему град сей и противныя емусрацыны. Аз бо есмь Николае Мирликийский святитель и возвещаю ти сия».

Другой жевоин из придворных царя и великого князя увидел во сне, что вошел к нему вшатер святой Никола и начал будить его ото сна, говоря: «Вставай, человек, и пойдискажи царю своему, которому служишь, чтобы в праздник Покрова Богородицы смело,без страха, не ленясь, шел он на штурм города, оставив великие сомнения, ибоБог предает ему этот город и врагов его сарацин. Я — святитель НиколайМирликийский и пришел возвестить тебе об этом».

Той жеболяринъ убудився от сна своего и мняше сон зримое, а не истинно видѣние, имечтание помышляше, и умолча, и никому же того повѣда того дня. Во вторую женощъ и паки тому же христолюбивому мужу явися святый Николае и з запрещениемърече ему: «Не мни, человѣче, яко лож видѣние се, но истинну ти глаголю: востанискоро и повѣждь, яже ти преже возвестих». Онъ же воставъ и текъ, повѣда самомусамодержцу.

Боярин жетот пробудился ото сна и подумал, что увиденное им — сон, а недействительность, и посчитал это видением, поэтому в тот день умолчал он о неми никому об этом не поведал. На вторую же ночь святой Николай опять явился томухристолюбивому мужу и повелительно сказал ему: «Не думай, человек, что видениеэто — обман, истину говорю тебе, скорее вставай и поведай то, что возвестил ятебе прежде». Тот же, проснувшись, пошел и все рассказал самому самодержцу.

ЧЮДО 3-Е ПРЕПОДОБНАГО СЕРГИА. ГЛАВА 72

ЧУДО ТРЕТЬЕ ПРЕПОДОБНОГО СЕРГИЯ. ГЛАВА 72

Инии же отвоин, благочестивии человѣцы, видѣша себѣ во снѣ во градѣ Казани, ту же старцавидѣша в ветхих ризах чернеческих ходяща, браду же велию и густу сѣду, невелмиже долгу, имущи, град и улицы, и площадь, и храмины самому ему метущу. И нѣцыиту свѣтлии юноши предстояще глаголаша ему: «Како святый Сергий самъ сиятвориши, повели убо сия иному измести». И рече имъ святый, яко: «Самъ убо азизмету их, заутра бо у мене многия гости будут здѣ: велиции, силнии, богатии иубозии».

Другие жевоины, благочестивые люди, видели себя во сне в городе Казани, там же виделиони старца в ветхой монашеской одежде с большой и густой, но не длинной седойбородой, ходящего и подметающего город, и улицы, и площадь, и дома. И некиенаходившиеся тут же добрые юноши говорили ему: «Зачем, святой Сергий, ты самделаешь это? Повелел бы кому-нибудь другому подмести». И ответил им святой:«Лучше сам я вымету все, ибо утром будет здесь у меня много гостей:могущественных, сильных, богатых и бедных».

По взятииже града от многих нечестивых казанцевъ извѣстно про святаго увѣдано бысть,како варвари они по многи дни и нощи видяху бо его явѣ по граду ходяща и градкрестом осѣняюща, и метуща, яко же и преже написано бысть о нем. И таковая всяблагочестивому царю возвѣстиша. Онъ же заповѣда никому же сих чюдес повѣдати,дондеже на немъ милость Божия совершится. Самъ же безпрестани втайне Богамоляше: «Ты убо, премилостивый Господи Иисусе Христе, сыне Божий, таковая всявѣси и нас, раб твоих, помилуй по велицѣй твоей милости».

После жевзятия города от многих нечестивых казанцев стало известно о святом, что втечение многих дней и ночей наяву видели его варвары, как ходил он по городу,осеняя его крестом и подметая, о чем уже писалось прежде. И рассказали обо всемэтом благочестивому царю. Он же повелел никому не рассказывать об этих чудесахдо тех пор, пока не свершится на нем милость Божья. Сам же беспрестанно тайномолил Бога: «Ты ведь, премилостивый Господь Иисус Христос, сын Божий, ведаешьобо всем, помилуй нас, рабов твоих, по великой твоей милости».

О УКРѢПЛЕНИЕ ВОЕМЪ ЦАРЯ И ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ И ТОСКОВАНИЕ, ИПЛАЧЬ КАЗАНСКИХ ЖЕНЪ И ДѢТЕЙ. ГЛАВА 73

ОБ ОБОДРЕНИИ ВОИНОВ ЦАРЕМ И ВЕЛИКИМ КНЯЗЕМ И О ТОСКЕ ИПЛАЧЕ КАЗАНСКИХ ЖЕНЩИН И ДЕТЕЙ. ГЛАВА 73

И объѣзжашепо вся дни почасту полки своя, моля и наказуя, и укрепляя вся князя и воеводысвоя, и воя вся царскимъ словомъ своим, и утѣшая, и дары подавая, ядениемъ ипитиемъ, удовляя, да не скорбят о подвизе и милости Божия да не отлучаются.

И объезжалон каждый день по многу раз свои полки, давая наказы князьям своим, и воеводам,и всем воинам, укрепляя их царским своим словом и утешая, одаривая иудовлетворяя в еде и питье, умоляя их не тужить о предстоящем великом и трудномделе, дабы не лишились они милости Божьей.

И бѣ умиленпозор видѣти по 3 дни до дне того, в он же день взятися граду, жены убоказанския и красныя девицы, яко на великъ нѣкий праздникъ свой или наженственый пир свѣдяще конецъ свой, и на смерть готовяхуся, жадающи лутчиумрети, неже долго мучитися и жити злѣ, и от пещер своих излазяще и облащахусяв тресвѣтлыя своя одѣяния златая, красующися и показующися руским воемъ. И ащебы имъ мощно, птицамъ или звѣремъ метнувшеся со стѣны летѣти и к ним бѣжати, нонѣсть лзѣ. И от утра даже и до вечера по 3 дни по стенам града хождаху, плачющеи гласомъ умилнимъ рыдающе, с родомъ своимъ и со знаемыми прощающеся, ивидѣнием наслажахуся свѣта сего, сияния конечне зряху. И на великия полкируския и удивляхуся, и ужасахуся, толикая видяще множества руских полков инеизбытие, яко же иногда, и ненадежно отстоянне свое от них.

За три жедня до того, когда был взят город, можно было видеть трогательное зрелище:казанские женщины и прекрасные девушки повылезали из пещер своих и разоделись,словно на какой-то большой свой праздник или на женский пир, в прекрасные своизолотые одеяния, красуясь в них и показываясь перед русскими воинами, ибопоняли они, что близок их конец, и готовились к смерти, желая лучше умереть,чем долго мучиться и жить в страданиях. И если бы могли они, то, как птицы,полетели бы или, как звери, метнулись бы со стен и побежали бы к русским, ноэто было невозможно. И ходили они с утра до вечера три дня по городским стенам,плача и жалостно рыдая, прощаясь с родственниками своими и знакомыми инаслаждаясь зрелищем этого света, в последний раз любуясь его сиянием. Иудивлялись они и ужасались величине русских полков, видя такое их множество исознавая, что невозможно спастись от них, как бывало в прошлом, и что малонадежды от них отбиться.

И плакахусяматерие сыновъ своих, и власы простерши, и перси своя открывающи, и рагия сосцапоказующи, и вопиющи: «О милая нашя чада! Помяните болѣзни нашя, еже родящевас, подъяхомъ и пища млечныя! Устыдитеся и пощадите старость нашу, и своююность предобрую помилуйте, и престаните от брани сея, и главъ своих не кладитевсуе, и с московскимъ царемъ смиритеся».

И умолялиматери с рыданиями сыновей своих, распустив волосы и груди свои открывая, нагиесосцы свои показывая, причитая так: «О милые наши дети! Вспомните о муках наших,которые перенесли мы, рожая вас, и о молоке, которым вскормили вас! Устыдитесьи пощадите старость нашу, и пожалейте прекрасную свою юность, прекратите войнуэту и не кладите понапрасну голов своих, и с царем московским помиритесь».

И вопияхутакоже к мужем своим катуны, и горко плакахуся велми красоты и любве женъ идѣтей своих не забывати, и моляху их повинутися московскому царю и град емупредати, и покоритися воли его, и встрѣтити его, изшедше со младенцы своими наруках держаще, и самым имъ руцѣ свои желѣзы и ужи превязавше, и в рубищараздранная одѣянным; аще и всѣм имъ предведеннымъ быти от земли своея на инуюземлю его или работа будет тяшкая, или дань ему неискупимая давати, давшеся надушу его, то да вѣдаетъ вся он и воля его буди, токмо дане вси вдруг погибнут, но по них бы хотя чада их осталися на память ихимъ.

Также ижены, горько плача, умоляли своих мужей не забывать о красоте и любви жен своихи детей, и подчиниться московскому царю, и сдать ему город, и покориться еговоле, и встретить его, выйдя ему навстречу в разодранных одеждах, держа наруках младенцев своих и самим себе цепями и веревками связав руки; пусть дажевсем им придется переселиться со своей земли в иную его землю, или предстоит имтяжелое рабство, или придется платить ему неискупаемые дани, но если онисдадутся на его милость, то, может быть, тогда не все они разом погибнут, нохотя бы дети их останутся в живых и будут памятью о них.

О ЗЛОБЕ КАЗАНЦЕВЪ И О ПОСЛѢДНЕМ ПОСЛАНИИ К НИМ ЦАРЯ ИВЕЛИКАГО КНЯЗЯ, И О МИЛОСЕРДИИ ЕГО. ГЛАВА 74

О ЗЛОБЕ КАЗАНЦЕВ, И О ПОСЛЕДНЕМ ПОСЛАНИИ К НИМ ЦАРЯ ИВЕЛИКОГО КНЯЗЯ, И О МИЛОСЕРДИИ ЕГО. ГЛАВА 74

Они же,немилостивии и злии, отреваху их от себѣ прочь и не послушаху их; ни приклонишася,окаяннии, къ горким слезам родителей своих, и милых женъ не помиловаша и малых дѣтей своих, ноокаменишася сердца их непокорством и ожесточишася желѣзныя выя их несмирениемъ,наполненны бо суть злобы,и лукавства, и всякия неправды. И мнящеся быти мудры,и обьюродѣвша, ослепи бо их злоба и лукавство их. И, яко хотѣша и рекоша, такои сотвориша, и напрасно вси вдруг исчезнуша за беззаконие свое, яко египтянѣ:онѣх бо море потопи,[172]сих же оружие пояде. И во своей крови потопишася, и спяти быша, и падоша, ипоразишася неисцѣлнею язвою смертною, и отечества своего, и свободы, и славыиспадоша, и всякаго благоденства, и господьствия лишишася, и быша плѣнницы ираби.

Они же,немилостивые и злые, отрывали их от себя и не слушали; и не склонились они,окаянные, перед горькими слезами родителей своих и милых жен и малых детейсвоих не пожалели, но окаменели сердца их в непокорности, и от несмиренияперестали сгибаться железные их шеи, ибо полны они были злобы, и лукавства, ивсяческой неправды. И, думая, что поступают мудро, повели себя, как юродивые,ибо ослепила их собственная злоба и лукавство. И как захотели они и сказали,так и сделали, и все разом безвозвратно исчезли за беззаконие свое, какегиптяне: тех море поглотило, этих же — оружие поело. И потонули они в своейкрови, и низвергнуты были, и пали, и поразила их неизлечимая смертельная язва,и потеряли они отечество свое, и свободу, и славу, и лишились они благоденствияи господства, и стали пленниками и рабами.

Царь жекнязь великий видѣвъ женъ и девицъ по стѣнамъ града ходящих, и умилостивися оних, и не велѣ стрелцем стреляти их, да поне мало при кончине своейповеселятся. Мнози же от вой руских, жалостивии, прослезишася, зряще сих, идивящеся немилосердию их при кончине к женам и к чадом своим.

Царь жевеликий князь, видя жен и девиц, ходящих по стенам города, смилостивился надними и не велел стрелкам стрелять по ним, дабы те хоть немного повеселилисьперед своей кончиной. Многие же из русских воинов, жалостливые, прослезились,глядя на них, и подивились непреклонности казанцев перед смертью к женам своими детям.

Посылаше жецарь князь великий до седмижды х казанцемъ послы своя, самъ ходя с ними[173] и рече слушая, таяся, аки воинъ, ане царь, в простых же одежах. Овогда же приѣзжих к нему князей и мурзъказанских посылаше глаголати к нимъ милосердие свое, да примолвят и увѣщают ихвсяко, яко своеземцевъ и сродников, глаголюще и рѣчь сию от него: «Онепокоривии и жестосердечнии людие казанстии, не видите ли сами всея вашеяземли запустѣние и острогов взятия и в них многих людей, черемисы вашеяи племени, и знаемых ваших побиение — от человека и до скота — кромѣ единѣхвас, аки в темницах, сѣдящих во градѣ своемъ. Вѣм бо, яко храбри есте собою инадѣетеся не на Бога, но на храбрость свою и на крѣпость града своего, и науготованную свою кормлю многую, но не удержат вас ныне, якоже вижю, ни желѣзныястѣны, ни огненная сила, и не можете Божия гнѣва ни под землею укрытися, Богумя пославшу погубити вас многаго ради терпѣния моего от вас. И что Богупротивитеся? Азъ бо милую и жалѣю, и тужю о всѣх вас и о родителех вашихстарых, и о красных женах, и о дѣтех младых, вчюже пришед, иноязычникъ сый!Како же вы, окаяннии беззаконнии человецы, не смилитеся ко утробам вашим? Иликто тако не любит женъ и не слушает родителей своих, якоже и вы? Помилуйте понемалыя своя дѣтца и дщеря красныя, и жены своя любимыя, и тѣх ради не погубляйтесебѣ напрасно, и крови не проливайте нашея же и своея, да живи будете, и честь,и дары от мене великия приимете, и в царстей нашей любви всегда будете у нас. Иот сего дня к тому не бойтеся гнѣва моего и прещения, и кленуся вам, яко любоесть вамъ, «живъ Господь Богъ мой», яко не имамъ ни едина бо погубити вас: нимала, ни велика, и не мщю никому же, но паче любити вы учну, стоящих крѣпко засебе. Не срамъ бо есть вамъ покоритися болшим себѣ — намъ. И ащене покорите ми ся часа сего, то уже при концѣ есте и узрите вскоре збывшеесяслово мое. И аз буду о семъ безвины от Бога моего, а вашъ лживый пророкъ Махметъ не поможетъ вамъ ничѣмъ женынѣ, в него же вѣруете, злѣ прельстившеся и не познавше истиннаго Бога».

До семи разпосылал царь великий князь к казанцам своих послов, сам тайно ходя с ними некак царь, а как рядовой воин, в простой одежде, и слушая их речи. Иногда жепосылал к ним приезжавших к нему казанских князей и мурз возвестить казанцам оего милосердии, дабы уговорили они и увещали их как своих земляков иродственников, и передали бы им такие слова: «О непокорные и жестокосердныелюди казанские, разве сами не видите вы запустения всей вашей земли и незнаете, что взяты все ваши остроги со многими находившимися в них людьми и чтопобита черемиса ваша и ваши родственники и знакомые, — все, от человека допоследней скотины, кроме одних вас, сидящих, словно в темнице, в городе своем?Знаю я, что отважны вы и надеетесь не на Бога, а на храбрость свою, и накрепость своего города, и на заготовленные съестные припасы, но не спасут васна этот раз, как вижу я, ни железные стены, ни огненная сила: не сможете выскрыться от Божьего гнева даже под землей, ибо меня послал Бог погубить вас зато, что много вытерпел я от вас. Зачем противитесь вы Богу? Я ведь прощаю вас,и жалею, и тужу обо всех вас: и о старых ваших родителях, и о прекрасных женах,и о маленьких детях, — я, чужеземец, пришедший со стороны! Как же вы, окаянные преступники,не сжалитесь над теми, кто породил вас? Разве можно так, как вы, не любить женсвоих и не слушать своих родителей? Пощадите же малых своих детей, и дочерейсвоих прекрасных, и любимых своих жен и ради них понапрасну не губите себя, ине проливайте и своей и нашей крови и тогда останетесь живы и получите от меняи почести, и богатые дары, и жить всегда будете у нас в царской нашей любви. Ис этого дня не бойтесь моего гнева и наказания: клянусь вам клятвой, которуюпризнаете вы больше всего — «жив Господь Бог мой!», что не собираюсь ни одногоиз вас погубить: ни мала, ни велика, и не буду никому мстить, но еще большеначну любить вас, умеющих крепко постоять за себя. Не позорно ведь вампокориться тем, кто сильнее вас — нам. Если же сейчас не покоритесь мне, тоблизок уже ваш конец, и вскоре увидите вы, как сбудется слово мое. И не буду яв этом виновен перед Богом моим, ваш же лживый пророк Магомет, в которого выверуете, обольстившись и не познав истинного Бога, ничем вам теперь непоможет».

О БЕЗСТРАШИИ И О РОПТАНИИ КАЗАНЦЕВ, И О УКРѢПЛЕНИИ МЕЖСОБОЮ. ГЛАВА 75

О БЕССТРАШИИ КАЗАНЦЕВ, И О РОПОТЕ ИХ, И ОБ ОБОДРЕНИИ ИМИДРУГ ДРУГА. ГЛАВА 75

Казанцы жени тако послушаху, но и умирающе грозяху и противу сего воздати емухотяще. «Аще мало послабиша намъ, или десятижды хощеши слышати от нас, —глаголаху, — ни даров твоих хощемъ прияти, ниже прещения твоегострашимся, ни страха твоего боимся. И что прелщаеши нас словесы своимилукавыми? Твори, почто пришел еси! Аще бы мы к тебѣ, собравшеся, тако силнопришли, то всю бы землю твою от конца до конца попленили бы, яко же и нашю тыпоплѣнил еси, и грады бы твоя вся до основания разорили, и не бы тебѣ дали такомного вѣщати что или мало помѣдлити».

Казанцы жене только не послушали его, но, даже умирая, угрожали ему, желая воздать ему заего слова: «Раз уж ты позволил нам говорить, не хочешь ли десятый раз услышатьот нас, — говорили они, — что ни даров твоих не хотим мы принимать, ни угрозтвоих не страшимся, ни страха перед тобой не имеем. И что прелыцаешь наслукавыми своими словами? Твори то, ради чего пришел! Если бы мы, собравшись,пришли на тебя с такой силой, то разорили бы всю землю твою от края до края,как ты разорил нашу, и все бы твои города до основания разграбили, и не дали бытебе так долго говорить или хотя бы немного помедлить».

Иукрѣпляхуся меж собою, глаголюще: «Не убоимся, храбрыя казанцы, страха ипрещения московскаго царя и многия его силы руския, аки моря, биющагосяо камень волнами, и аки великаго лѣса, шумяща напрасно, великъ имущеград нашъ, твердъ и велик, ему же стѣны высоки и врата желѣзна, и люди в немъудалы велми, и запас многь и доволенъ стати на 10 лѣт во прекормление намъ. Ида не будем отметницы добрыя вѣры нашея срацынския и не пощадим пролити кровисвоея, да ведоми не будемъ во плѣнъ работати иновѣрнымъ на чюжу землю,християном, по роду меншимъ нас и украдшимъ благословение».

И ободрялиони друг друга, говоря так: «Не побоимся же, храбрые казанцы, угроз московскогоцаря и не испугаемся многочисленного его русского войска, подобного морю,бьющемуся волнами о камень, или сильно шумящему большому лесу, ведь есть у насвеликий наш город, большой и крепкий, с высокими стенами и железными воротами,и люди в нем разудалые, и съестных припасов у нас много: хватит, чтобыпрокормиться, на десять лет. Не будем же отступниками от доброй нашейсарацинской веры и не пожалеем пролить кровь свою, дабы не повели нас в плен начужую сторону служить иноверцам — христианам, менее знатным по рождению, чеммы, укравшим у нас благословение».

О ГНѢВѢ И О ЯРОСТИ ЦАРЯ И ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ НА КАЗАНЦЕВ.ГЛАВА 76

О ГНЕВЕ И ЯРОСТИ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ НАКАЗАНЦЕВ. ГЛАВА 76

И видѣ царькнязь великий никакоже покаряющихся ему казанцевъ, к нему же и грозящих еще, ивоздвиже пламень ярости своея из глубокаго сердца своего, яко левъ, рыканиестрашно испусти. Избирает изо всѣх полковъ юнош сверѣпых и крѣпкооружных полкъвеликъ — 100 000 силних бойцевъ, и уготовляет тѣх, пѣших, к приступу ко граду:овѣх со огненым стрѣляниемъ, овѣхъ с копьи и с мечи, овѣх с секирами и смотыки, и с лѣствицы, и з багры, и со многоразличными хитростьми градоемными,да преже всѣх полковъ поспѣшит избранный той полкъ и на град злояростне нападетсо устремлениемъ. Воеводъ же устави полка того: князя Михайла Глинского,другаго же воеводу князя Александра Воротынскаго — оба же тѣ воеводы храбрыи исилнии.

Когда жеувидел царь великий князь, что казанцы никак ему не покоряются, но еще иугрожают ему, исторг он из глубины сердца своего пламень ярости и, словно лев,издал грозное рычание. И набирает он из всех полков большой полк отважных ихорошо вооруженных юношей — сто тысяч крепких бойцов — и готовит их пешими идтина приступ города, одних — с огнестрельным оружием, других — с копьями и мечами,третьих — с секирами, и мотыгами, и с лестницами, и с баграми, и с различнымиприспособлениями для штурма города, дабы сборный тот полк поспешил на приступдо выхода всех остальных полков и, устремившись к городу, с яростью напал нанего. Воеводами же поставил он в том полку князя Михаила Глинского и князяАлександра Воротынского — оба те воеводы храбрые были и могучие.

И уготовивполкъ той, стояти велѣ и ждати времене. Всему же воинству от града отступитиповелѣ, яко до поприща единаго, и бываемых на готово, стоя, смотрити, и весьснаряд стѣнобитный, пушки и пищали, отдвигнути, и мѣста очистити. И егда учнетБогь избранному полку помогати, тогда же и тѣмъ полком всѣмъ на то же дѣлопоскорити.

И,приготовив тот полк, повелел ему стоять и ждать. Всему же воинству повелелотступить от города на одно поприще, и, стоя там в полной готовности, ждатьсигнала, и весь стенобитный наряд, пушки, пищали отодвинуть, и очистить место.И когда начнет Бог помогать сборному полку, тогда и всем тем полкам надо будетпоспешить на то же дело.

Иповелѣвает хитрецемъ во глубокия рвы в подкопныя под крѣпкия стены казанскиябочки со огненым зелиемъ подкачивати. Бѣ бо тогда день той суботный, праздникъже владычици нашея Богородици, честнаго ея Покрова.[174] И уже дни суботному мимо шедшу,освитающу же дни преславному Христову Воскресению, в он же всемирная радость,на память святых великомученикъ Киприана и Устины. У себѣ же царь князьвеликий, рано воставъ заутра, до зари, и в церкви шатерней повелѣ презвитеромсвоимъ и пѣвцемъ заутренняя пѣния сотворяти; по отпѣнии же заутрени в той же часи молѣбная пѣти повелѣ ко Господу нашему Иисусу Христу и ко пречистѣйБогородицѣ, и ко всѣм святым небеснымъ силамъ и великим чюдотворцемъ рускимъ, ивсѣмъ святым, и на солнечном всходѣ и литургию служити. Не престанно же самъ оземлю пометашеся и главою бияшеся, и в перси своя часто руками ударяше, изахлепашеся, и слезами ся обливашеся.

Иповелевает он мастерам подкатывать в глубокие подкопные рвы под крепкиеказанские стены бочки с порохом. А был тогда день субботний и праздниквладычицы нашей Богородицы — честного ее Покрова. И вот уже прошел деньсубботний, и забрезжил день преславного Христова Воскресения, день всемирнойрадости и памяти святых великомучеников Киприана и Устины. Царь же великийкнязь поднялся у себя рано утром, до зари, и повелел пресвитерам своим и певцамв шатровой церкви петь заутреню; тотчас же, как отпели заутреню, повелел петьмолебны Господу нашему Иисусу Христу, и пречистой Богородице, и всем святымнебесным силам, и великим русским чудотворцам, и всем святым, а на восходесолнца — служить литургию. Сам же непрестанно творил земные поклоны, и билсяголовой о землю, и часто ударял себя руками в грудь, и рыдал, задыхаясь ивсхлипывая, и обливался слезами.

С нимъ же и вся земля Руская изпусти вопльбезгласный ко всесилному Богу, исполняема неповинными кровми: «Да не вотщебудут труды его и великий подвигь поднятия его, и да не возратится второе, самъпришед и посрамлен от града Казани, и да не будет в послѣдний смѣх и воуничижение казанцемъ и всѣм окрестным врагом его, живущимъ около державы его, ида не будет лишенъ от желания своего! И отверзи очи свои, Боже, и виждь злобупоганых варваръ, и ущедри заклания рабъ своих, и суд издаси на окаянных горекъ,яко же и они воздаша вѣрнымъ людемъ рускимъ!»

Вместе сним и вся Русская земля, залитая невинно пролитой кровью, испустила немой воплько всесильному Богу: «Да не напрасными будут труды его и великий подвиг походаего, и да не возвратится он во второй раз, сам придя к городу Казани,посрамленным, и да не будут над ним зло насмехаться и унижать его казанцы и всеокрестные его враги, живущие около державы его, и не лишится он того, чегожелает! Отверзи очи свои, Боже, и увидь злобу поганых варваров, и спаси от закланиярабов своих, и учини над окаянными суд горький, какой и они учинили надправоверными русскими людьми!»

И отпѣвшиммолебная, и литургию презвитером его служившимъ, и покаявся онъ у духовнагоотца своего, и причастися пречистаго тѣла и животворящия крови Христа Боганашего: тако же и вси князи и воеводы, и воини мнози в станѣх поновившеся уотцевъ своих духовных, причастишася пречистых Христовых тайн и приготовишасячисти к подвигу смертному приступити.

Когда жеотпели молебны и пресвитеры его отслужили литургию, покаялся он перед духовнымсвоим отцом и причастился пречистым телом и животворящей кровью Христа, Боганашего; также и все князья, и воеводы, и многие воины в станах очистились уотцов своих духовных, причастились пречистых Христовых тайн и приготовилисьчистыми приступить к смертному подвигу.

МОЛЕНИЕ И УЧЕНИЕ К ВОЕМЪ СВОИМЪ ЦАРЯ И ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ.ГЛАВА 77

МОЛЕНИЕ И ПОУЧЕНИЕ К ВОИНАМ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ.ГЛАВА 77

И тогдаблаговѣрный царь всѣд на великий конь свой и поѣха по всѣм полкомъ своимъ и постаном, моля и наказуя воевод своих и воя вся, с плачемъ горким кланяяся имъ дозлатаго стремени ноги своея: «Братие и господие мои, князи и воеводы, и всималии и велицыи руская чада, ныне приспѣ намъ время добро показати побѣда напротивных наших за непокорство их и несмирение, и за великую злобу и неправду.Подщитеся, подвигнитеся за обиды своя на них на славу мнѣ, себѣ же на похвалу велику,и послужити Богу и намъ всею крѣпостию вашею и постражите за церкви Божия и завсе православие наше, и явите мужество свое и на память роду нашему по нас. Даубитыя ныне от казанцев с мученики вѣнцы приимут на небесѣх от Христа Боганашего, и напишутся имена их у нас во вседневныя сенодики вѣчныя, и поминаемибудут по вся дни во святых соборех церковных от митрополит и епископовъ, ипоповъ, и диаконовъ на литиях и на понахидах, и на литургиях. Живых же,сохраненых Богомъ и не убитых от поганых, здѣ от мене приимут честь и дарове, ипохваление велико».

И тогда селблаговерный царь на могучего своего коня и поехал по всем своим полкам и постанам, моля и наставляя воевод своих и всех воинов, с горьким плачем кланяясьим до золотого своего стремени: «Братья мои и господа, князья и воеводы, и всебольшие и малые русские чада, теперь приспело нам доброе время одержать победунад противниками нашими за непокорство их и несмирение и за сильную их злобу инеправду. Поспешите же, устремитесь на них за свои обиды — мне на славу, себеже на великую похвалу, и, собрав все свои силы, послужите Богу и нам, ипострадайте за церкви Божии и за все православие наше, и явите мужество свое,чтобы оставить по себе память потомкам нашим. Ведь те, кто будет убит теперьказанцами, примут на небесах венцы вместе с мучениками от Христа, Бога нашего,и запишутся имена их у нас во вседневные синодики вечные, и поминаемы будуткаждый день в святых соборах церковных митрополитами, и епископами, и попами, идиаконами на литиях, и на панихидах, и на литургиях. Живые же, сохраненныеБогом и не убитые погаными, здесь от меня получат и почести, и дары и похвалувеликую».

Князи же ивоеводы, и всѣ вои, слышавше от самодержца своего умилная словеса его, ивоскъликнуша великими гласы со слезами, и дерзновени быша вси, и рекоша: «Радиесмя и все готови, о самодержче великий, всѣм сердцемъ подвизатися вседушно,елико поможет Богь, и скласти главы наши нелестно за вѣру християнскую и затебя, царя нашего, умрети, а с срамом с тобою живым во своя не возвратитися,великаго ради твоего попечения еже стражеши за вся люди своя, и наших радичастых трудовъ хождениемъ всегдашнимъ х Казани».

Князья же,и воеводы, и все воины, услышав от самодержца своего кроткие его слова,закричали горько со слезами и, наполнившись отвагой, ответили ему так: «Рады мыи все готовы, о самодержец великий, всем сердцем и всей душой, насколькопоможет Бог, постараться и честно сложить головы наши за веру христианскую,умереть за тебя, царя нашего, но не возвращаться вместе с тобою с позоромдомой, ради многих твоих забот и страданий за всех людей своих, наших радинепрестанных трудов, постоянного хождения на Казань».

О ЗАЖЖЕНИИ ЗЕЛИЯ В РОВѢ И О ВЕСЕЛИИ КАЗАНЦЕВ, И О МОЛБѢ, ИО ЖЕРТВѢ ИХ. ГЛАВА 78

О ЗАЖЖЕНИИ ВО РВЕ ПОРОХА, И О ВЕСЕЛИИ КАЗАНЦЕВ, И ОМОЛИТВАХ ИХ И ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЯХ. ГЛАВА 78

Наказа женакрѣпко всѣмъ княземъ и воеводам, и полконачалником, да готови будут вси часатого к приступу, егда возгласят ратныя трубы, и пѣшцы и с конники в пансырех ив доспѣсех одѣяни, да брежет и учит кииждо их полка своего и принуждаетъ кбрани, крѣпко и мужественно, и неподвижно стояти.

И накрепконаказал он всем князьям, и воеводам, и полководцам, чтобы были они готовы наприступ и все пехотинцы и конники были бы одеты в панцири и доспехи к томучасу, когда заиграют военные трубы, чтобы каждый из них оберегал и понуждал кбою свой полк и учил его стоять крепко, и мужественно, и недвижимо.

И объѣхавъвсѣ полки своя, яко от Бога извѣщение приимъ, и повелѣвает хитрецемъ подкрѣпкими стѣнами во рвѣх глубоких зажигати сверѣпое зелие огненое. Самъ же, востанъ свой приѣхавъ, и паки на молитву къ Богу обратися со слезами. И стояшевесь вооруженъ во златыя броня, в рекомый калантырь, и готовъ на подвигъ,ожидая милости Божия, поющимъ у него беспрестани священником и диакономмолебны.

И, объехаввсе полки свои, словно получив знак от Бога, повелевает он мастерам зажигать вглубоких рвах под крепкими стенами свирепое огненное зелье. Сам же, приехав встан свой, снова со слезами встает на молитву к Богу. И стоял он, закованный сног до головы в золотую броню, так называемый калантырь, и готовый на подвиг,ожидая милости Божией; священники же и дьяконы беспрестанно пели у негомолебны.

Казанцы жевидѣвше из стрѣлницъ и стѣнъ града своего, яко отступиша тмочисленыя воя руская— бѣ же казанцев на стѣнах града 20000, иже брань творяху, пременяющися, с воис рускими — и сказаша царю своему отступление от Казани московскаго царя. Изаповѣда царь молбы творити, аки не хотя, новому сеиту казанскому и молвам, иазифом, и дербышем по всему граду Казани, людемъ всѣмъ, мужем и женам сомладенцы их, и жертвы приносити скверному Махмету, яко избавльшему град их оттаковыя несказанныя силы руския.

Казанцы же,увидев из бойниц и с городских стен, что отступили бесчисленные русские воины —было ведь на стенах города двадцать тысяч казанцев, сражавшихся, сменяя другдруга, с русскими воинами, — сказали царю своему об отступлении от Казанимосковского царя. И повелел царь, словно бы нехотя, новому казанскому сеиту, имуллам, и азифам, и дервишам, и всем людям в Казани, мужчинам и женщинам смладенцами их, творить молитвы и приносить жертвы скверному Магомету какизбавившему их город от таковой несказанной силы русской.

Царь же ивелможи казанския жребца и юнца тучныя приводяще закалаху на жертву; простая жечадь, убозии людие, овцы и куры, и птицы приносяще закалаху. И радоватися, ивеселитися почаша, лики творяще и прелестныя пѣсни поющи, и плещущи руками, искачюще, и пляшуще, играющи в гусли свои и в прегубницы ударяющи;[175] и шумъ и грохотание велико творяще,и поносы, и смѣх, и укоризны велики дающи рускимъ воемъ и погаными свиноядцыназываху их.

Царь же ивельможи казанские, приводя тучных жеребцов и быков, закалывали их, принося вжертву, простой же народ, бедные люди, овец, и кур, и птицу принося,закалывали. И начали они радоваться и веселиться: разыгрывали представления,пели нечестивые песни, размахивая руками, скакали, плясали, играя на гусляхсвоих и в прегубницы ударяя, поднимая громкий шум и грохот и воссылаяругательства, и насмешки, и укоры русским воинам, называя их поганымисвиноядцами.

Царь жеказанский веселъ бысть и невесел, чюяше бо сердце его и по сномъ разсужаше всебѣ, и по всему познаваше взяту быти граду. Мняху бо погании казанцы, яко царькнязь великий бездѣленъ вспять возвратися, яко и преже сего за два лѣта.Приходил бѣ к ним не от истинны и не тако силно и грозно наредяся, но яко тогдапострашая им и претя, и грозя, да престанут от злобы своея и да живут всумежницах по сосѣдству, не обидяще его, и отиде прочь, не учинивъ имъ конечныябѣды. Невѣдаху бо, безумнии, скончания своего, что имъ уже приспѣ день горкий ичас, и приближися к вечеру день конечныя погибели ихъ.

Царь жеказанский весел был и невесел, ибо сердцем предчувствовал недоброе, да и снысвои обдумал наедине и по всему понимал, что город будет взят. Поганые жеказанцы решили, что царь великий князь, не исполнив своего дела, возвращаетсяназад, так же как и два года назад. Но тогда приходил он к ним не с такой цельюи не с таким сильным и грозным войском, а лишь попугать их, пригрозить ипотребовать, чтобы уняли они злобу свою и зажили по соседству с ним, в смежныхземлях, не обижая его, и отошел тогда прочь, не учинив над ними расправы. Неведали ведь, безумные, о конце своем, о том, что приспел уже для них горькийдень и час и приблизился к вечеру день окончательной их погибели.

О СТРАСѢ ОГНЯ И О РАЗРУШЕНИИ СТѢН, И О ПОГИБЕЛИ КАЗАНЦЕВЪ.ГЛАВА 79

О СТРАШНОМ ОГНЕ, И О РАЗРУШЕНИИ СТЕН, И О ПОГИБЕЛИКАЗАНЦЕВ. ГЛАВА 79

И егдазажженно бысть огненое зелие в ровѣх, диякону же на литургии чтущу святоеЕуангелие и конец возгласившу: «И будет едино стадо и единъ пастырь», и акидруга вѣрна с тѣмъ воедино дѣло согласистася, и в той час возгремѣ земля, яковелий громъ, и потрясеся мѣсто то все, идѣже стояше град, и позыбахуся стѣныградныя, и в малѣ весь град не паде от основания.

И когда былподожжен порох во рвах, а дьякон, читавший в это время на литургии святоеЕвангелие, произнес последние слова: «И будет одно стадо и один пастырь»,словно соглашаясь с ним, как с верным другом, тотчас же загрохотала земля,подобно сильному грому, и затряслось все то место, где стоял город, изаколебались городские стены, и едва весь город не разрушился до основания.

И вышед огньис-под градных пещер и совьеся во едино мѣсто, и возвысися пламень до облака,шумящъ и клокочющи, аки нѣкия великия рѣки силныи прах, яко и рускимъ воемъ исмястися от страха и далече от града бѣжати. И прорви крѣпкия стѣны градныя,прясло едино, а в другомъ же мѣсте — с полпрясла,[176] в третиемъ же мѣсте саженъ здесять; и тайникъ подня,[177]и понесе на высоту велико древие с людми, яко сѣно и прах вѣтромъ, и относячрез воя руския, и пометаше в лѣсе и на поле далече, за 10 и за 20 верстъ,идѣже нѣсть руских людей. И Божиимъ брежением не уби древиемъ тѣмъ великим ниединаго рускаго человѣка.

И вырвалсяогонь из пещер, вырытых под городом, и свился в единое пламя, и поднялось онодо облака, шумящее и клокочущее, словно некая большая и сильная река, так что ирусские воины пришли в смятение от страха и побежали подальше от города. Ипрорвало крепкие городские стены, одно прясло, а в другом месте — полпрясла, втретьем же месте — саженей десять; и подняло тайник и понесло на высоту, словноветром сено или пыль, большие бревна с находившимися на них людьми, и сталоотносить их в сторону над головами русских воинов, и разбросало их далеко влесу и на поле за десять и за двадцать верст, где не было русских людей. ИБожьим ограждением не убило большими теми бревнами ни одного русского человека.

Бывшии жена стѣнахъ погании и поносы, и укоризны дающе руским воемъ, вси безвестипогибоша: овѣх древие и дым подави, овѣх же огнь пояде. А иже внутрь во градѣказанцы, мужи и жены, от страха силнаго гряновения омертвѣша и падоша ницъ наземлю, чающи под собою земли погрязнути или содомский огнь, с небеси сшедши, попалити их.[178] И быша, аки камыцы, безгласни, другна друга зряще, яко изумлени, и ничто же друг ко другу своему провѣщати могуще,и долго лежаще.

Поганые же,что находились на стенах и угрозы и укоры посылали русским воинам, все безвестнопогибли: одних бревна и дым умертвили, других огонь поглотил. А те казанцы,мужчины и женщины, что находились внутри города, от сильного грохота помертвелисо страху и попадали на землю, думая, что под ними проваливается земля или содомский огонь сошел с неба,чтобы спалить их. И, безгласные, словно камни, в изумлении смотрели они друг надруга, и ничего не в силах были вымолвить друг другу, и долго лежали так.

И очюнѣшаот страха того, и смутишася, и подвизашася, яко пияни. И вся мудрость их иразное умѣние их поглощено бысть Христовою благодатию. И обратися имъ вмѣстосмѣха плачь, и в веселия мѣсто, и прегубницъ, и плясания — другъ другаобъемлющи, плакати и рыдати неутѣшно.

И очнулисьони от испуга того, и смутились, и были словно пьяные. И вся мудрость их и все,что умели они, поглощено было Христовой благодатью. И обратился смех их в плач,и пришлось им вместо веселья, и прегубниц, и плясок, друг друга обняв, плакатьи рыдать неутешно.

ОПОЛЧЕНИЕ И ПОБѢДА МОСКОВСКИХ ВОЕВОД НА КАЗАНЦЕВ. ГЛАВА 80

ПРИГОТОВЛЕНИЯ К БОЮ И ПОБЕДА МОСКОВСКИХ ВОЕВОД НАДКАЗАНЦАМИ. ГЛАВА 80

Видѣвше жесе воеводы велика полка, яко прииде имъ уже помощъ Божия, и наполнишася духахрабра. И вострубиша воя их в ратныя трубы и в сурны во многия, и удариша внакры,[179]вѣсть подающи и прочим полком всѣмъ, да готовятся скоро.

Воеводы жебольшого полка, увидев, что пришла им уже Божья помощь, исполнились храбростью.И вострубили воины их в ратные трубы и во многие сурны и ударили в накры,подавая весть всем прочим полкам, чтобы те быстро готовились.

Царьвеликий князь взем благословение и прощение от духовнаго отца своего, мужадобродѣтелна, Андреа именем, и, аки пардус, ярости наполнися бранныя, и всѣд наизбранный свой конь с мечемъ своимъ, и, скача, вопияше воеводам, мечем маша:«Что долго стоите бездѣлны? Се приспѣ время потружатися малъ час и обрѣстивѣчную славу».

Царь жевеликий князь, получив благословение и прощение от духовного отца своего, мужадобродетельного, по имени Андрей, словно гепард, наполнился боевой яростью, и,взяв в руки меч, сел на боевого своего коня, и, скача, кричал воеводам,размахивая мечом: «Что долго стоите без дела? Приспело уже время потрудитьсянемного и обрести вечную славу!»

И хотѣ въярости дерзнути с воеводами самъ итти к приступу в велицем полцѣ и собою датихрабрости начало всѣм, но удержаше его воеводы нудма и воли ему не даша, да негрѣх кой случится. И отведоша в станъ его и увѣщевающе его тихими словесы:«Тебѣ убо, о царю, подобаетъ спасти себе и нас: аще бо мы вси избиени будемъ, аты будеши здравъ, то будет намъ честь и слава, и похвала во всѣх землях, иостанутся у тебе сынове наши и внучата, и сродники, то паки вмѣсто нас будутбес числа служащих ти; аще ли же мы вси спасемся и тебе единаго, самодержцанашего, изгубим, то коя будетъ намъ слава и похвала, но студ и срамъ, ипоношение во языцѣх, и уничижение вѣчно, и останемся, аки овчая стада, впустынях и в горах блудяще, снѣдаеми от волкъ, не имущи пастыря».

И хотел онв ярости дерзнуть сам идти с воеводами на штурм в большом полку и показать всемпример храбрости, но воеводы силой удержали его и не дали ему воли, дабы неслучилось какого греха. И отвели его в стан, увещевая тихими словами: «Тебе, оцарь, подобает спасти себя и нас: ведь если все мы будем убиты, а ты останешьсяздоров, то будет нам честь, и слава, и похвала во всех землях, и останутся утебя сыновья наши, и внучата, и родственники, и снова будет у тебя вместо насмножество слуг; если же мы все спасемся, а тебя одного, самодержца нашего,погубим, то будет нам не слава и похвала, но стыд, и срам, и поношение отдругих народов, и вечное унижение, и уподобимся мы овечьим стадам, не имеющимпастуха, бродящим по пустынным местам и горам и поедаемым волками».

Онъ же,пришед во умъ свой, и от ярости зелния, и позна, яко не добро есть безумноедерзновение, и пусти ко граду впред великий полкъ пѣших оружниковъ за великимищиты древяными по 30 человекъ ко всѣмъ вратом; и туры подвигнути ко стѣнамъграднымъ близко до толика, яко воемъ взыти с них на стѣны проломныя, царевичевъастороханских с татары; за тѣми же воинство все. И еще полкомъ всемъ не велѣпоспѣшити, да не угнетения ради и стѣснения у града падение людем будет велие.Самъ же, отъѣхавъ з братомъ своимъ, со княземъ Владимиром, и со царем Шигалѣем,и стояше, смотря издалеча бывающаго.

Он же,придя в себя от сильной ярости, понял, что безумное это дерзновение не ведет кдобру, и послал первым к городу, ко всем его воротам, большой полк пешихпищальников, которые укрывались за большими деревянными щитами, по тридцатьчеловек за каждым; и повелел придвинуть туры к городским стенам настолькоблизко, чтобы воины — астраханские царевичи с татарами — могли перейти с них напроломленные стены; а за ними и все остальное воинство. При этом не велел онспешить одновременно всем полкам, опасаясь, как бы из-за давки и тесноты непало у города много воинов. Сам же, отъехав, с братом своим, князем Владимиром,и с царем Шигалеем, стоял, наблюдая издалека все происходящее.

Воеводы жес пѣшцы ко граду приступльше и единемъ часомъ малотрудне девятеры врата градуизломиша, во град внидоша и путь всюдѣ сотвориша всему рускому воинству. Исамодержцево знамя, вознесше, на градѣ поставиша, християнское побѣдителство напоганых являющи всѣмъ.

Воеводы жес пехотинцами начали штурм, и, в один час без труда проломив девять городскихворот, вошли в город, и повсюду открыли путь для всего русского воинства. И,подняв, водрузили над городом самодержцево знамя, возвещающее всем о победехристиан над погаными.

И вдруг стѣми царевичи поспѣшиста в проломы с полки своими варварскими, и внидоша воград полыми мѣсты в мегновении ока невозбранно, и от бития, и от возгорѣнияград отняша, и угасиша силу огненую, казанцы же еще во страсѣ томъ мятущися ине вѣдающим самим себѣ, и ума не собравшимъ.

И внезапноте царевичи поспешили в проломы со своими варварскими полками, и в мгновениеока, в то время как казанцы еще метались в страхе, сами себя не понимая и необретя разум, беспрепятственно вошли в город сквозь полые места и спасли городот разрушения и пожара, потушив огонь.

Прочии жевоеводы стоящи и времяни ожидающи. И видѣвше огнь угасшъ и дымъ по аеру вѣтромразносимь, и вой руских уже во градѣ скачющих и биющихся с казанцы, за рукиимаяся, и двигнушася от мѣстъ своих с полки своими, кииждо стояше гдѣ, с воплемкрѣпкимъ и приидоша во град на конех своих, яко грозныя тучи с великимъ громом,льющеся со всѣх стран, аки силная вода, во всѣ врата и проломы со обнаженнымимечи и с копьи, и другъ друга понуждающи и вопиющи: «Дерзайте и не бойтеся, одрузи и братия, и поспѣшите на дѣло Божие — се Христос невидимо помогает намъ!»

Прочие жевоеводы стояли и дожидались своего времени. Когда же увидели они, что огоньугас, и дым разносится ветром, и русские воины уже скачут по городу иврукопашную бьются с казанцами, то двинулись они с громкими криками со своихмест, где кто стоял, с полками своими и прискакали на конях своих в город,словно грозовые тучи с сильным громом, вливаясь со всех сторон, словно быстраявода, во все ворота и проломы с обнаженными мечами и копьями, друг другаободряя и крича: «Дерзайте и не бойтесь, о друзья и братья, и поспешите на делоБожье — сам Христос невидимо помогает нам!»

И неудержаша их ни рѣки, ни глубокия рвы, и вся крѣпость Казанская, но яко птицачрез их прелетаху и ко граду припадаху и прилипаху. И аще не Господь сохранитград, то всуе бдятъ стрегии его.

И неудержали их ни реки, ни глубокие рвы, ни сама казанская крепость: подобноптицам, перелетали они через них, и припадали, и прилипали к городу. Ибо еслине сам Господь решит уберечь город, то напрасно будут охранять его сторожа.

Пѣшцы же лѣствицы тмочисленныя приставляющи костѣнамъ и на град полѣзоша неудержанно. Ови же, яко птицы или вѣкшицы,прилепляющися, яко ноготми, желѣзными багры, всюде ко стѣнамъ и возлазяху наград, и бияху казанцевъ.

Пехотинцыже приставляли к стенам бесчисленные лестницы и неудержимо лезли на город.Некоторые же, словно птицы или белки, повсюду зацеплялись, как когтями,железными баграми за стены, и влезали на город, и били казанцев.

Казанцы жесо стѣнъ градных падаху на землю и, смерть свою пред очима своима видяще,веселяхуся и лутчи живота смерть вмѣняху, яко нелестно за закон свой и заотчество и за град свой пострадаша. С нѣких же казанцевъ сниде смертный страх иохрабришася, и сташа во вратѣх града и у полых мѣстъ, и сняшася с русью и статары, смѣсишася сѣчемъ великим с предними же и задними, иже кои во градѣ, икрѣпце сечахуся, яко звѣрие дивии рыкающе.

Казанцы жепадали с городских стен на землю и, смерть свою видя перед глазами, радовалисьи почитали смерть лучше жизни, ибо честно пострадали за обычаи свои, и заотечество, и за город свой. С некоторых же казанцев сошел страх перед смертью,и расхрабрились они, и встали в городских воротах и возле проломов, исхватились с русскими и татарами, смешавшись в яростном бою с передними изадними воинами, уже проникшими в город, и крепко бились, рыча, словно дикиезвери.

И страшнобѣ видѣти обоих храбрости и мужества: овии влѣсти во град хотяху, овии же якопустити не хотяще. И отчаявшеся живота своего, и силно бияхуся, и неотступнорекущи в себѣ, яко: «Единако же умрети намъ есть!» И трескотаху копья и сулицы,и мечи в руках их, и, яко громъ силенъ, глас и кричание обоих вои гремяше.

И страшно быловидеть храбрость и мужество тех и других: одни хотели ворваться в город, другиеже не захотели пускать их. И, отчаявшись остаться в живых, крепко бились они,неотступно твердя себе: «Все равно нам умирать!» И трещали копья, и сулицы, имечи в их руках, и гремели, словно сильный гром, голоса и крики и тех и другихвоинов.

И ту, вМуралѣевых вратех, уязвиша казанцы храбраго воеводу князя Симеона Никулинского[180] ранами многими, но не смертными. Ипо малех днех исцѣлиша его врачеве здраво и сотвориша, но не во много время,яко преже написах о немъ. Брата же его, князя Дмитрия, ис пушки со стены убиша.[181]

И здесь, вМуралиевых воротах, нанесли казанцы храброму воеводе князю Семену Микулинскомумножество ран, но не смертельных. И через несколько дней исцелили его врачи исделали здоровым, но не на долгое время, как об этом я уже писал прежде. Братаже его, князя Дмитрия, убили из пушки со стены.

Ипохвативше слуги его, отомчаша мертва в шатеръ его. И вой его паде с нимъ 3000.

Иподхватили его слуги, и оттащили мертвого его в шатер. И пало с ним воинов еготри тысячи.

И малобившеся, и потопташа казанцевъ русь, и погнаша их во улицы града, биюще исекуще, казанцевъ бо не зѣло много и не успѣвающим скакати по всѣмъ мѣстомграда, всюдѣ врат и проломовъ брещи и битися со всѣми не могущимъ, яко ужеполонъ град руси, аки мшицы насыпано. Тако, побегающе, бияхуся, инако боставляхуся многажды и воздержаваху и их, силних, убиваху несилнии, донележесозади русь приспѣвше и побиваху их. И инии же вбѣгаху в домы своя и запирахусяво храминах и бияхуся оттоле.

И, недолгобившись, потоптали казанцев русские, и погнали их по улицам города, побивая ихи посекая, ибо было казанцев не очень много, и не успевали они обегать всеместа города, охранять все ворота и проломы, и не могли они биться со всеми,поскольку город уже был полон русскими, словно мошкой усыпан. Так, перебегая,сражались они, и много раз вступали в бой, и удерживали русских, и, несильные,убивали их, сильных, до тех пор, пока сзади не подоспевали русские и непобивали их. Иные же вбегали в свои дома, и запирались в них, и бились оттуда.

Но не можетмалъ пламень мног удержати и противитися велицѣй водѣ гашению, но скороугасает, и ни малая прудина великия рѣки быстрины, сице же ни казанцы многостояти противу толикаго множества руский вой, и паче же рещи, Божия помощи.

Но не можетслабый огонь долго держаться и сопротивляться, когда гасит его большая вода, носкоро угасает; не может и небольшая запруда устоять перед быстриной большойреки, так и казанцы не могли долго сопротивляться такому множеству русскихвоинов, а точнее сказать — Божьей помощи.

ПЛАЧЬ И УНИЧИЖЕНИЕ К СЕБѢ КАЗАНЦЕВ И УБИЕНИЕ КНЯЗЯЧАПКУНА. ГЛАВА 81

ПЛАЧ И УНИЖЕНИЕ КАЗАНЦЕВ И УБИЕНИЕ КНЯЗЯЧАПКУНА. ГЛАВА 81

И начашабѣгати казанцы сюду и сюду по улицамъ градным, яко вода вѣтромъ носима,обрывающи с себя пансыри и доспѣхи и мечющи из рукъ своих оружия своя, икличющи, и ревущи сами к себѣ, мужи и жены, отроки и отроковицы, своимъ языкомварварскимъ.

И началибегать казанцы — мужчины и женщины, отроки и отроковицы — туда и сюда погородским улицам, словно вода, ветром носимая, срывая с себя панцири и доспехии бросая свое оружие, крича и вопя сами о себе — варварским своим языком.

«О, лютенамъ! — глаголюще, — уже бо время смерти нашея приближися днесь! И чтосотворимъ? О, горе намъ! Уже постиже нас неизбытный конецъ и вправду погибаемъ,неповинувшеся. О, како изнемогше крѣпцыи наши людие, иже нѣсть было таково ниво всѣх землях! О, како падоша силния казанцы от руских людей, иже ни зрѣтиколи можаху преже сего — противитися намъ, и нынѣ видим себе, аки прах,валяющихся под ногами их, погибающая надежа наша. И днесь мимо иде день добрагожития нашего, и зайде красное солнце от очию нашею, и свѣт померче. О горы,покрыйте нас! О земле мати, раздвигни уста своя нынѣ скоро и пожри нас, чадсвоих, живых, да не видимъ горкия смерти сея, внезапу со единаго пришедшия вдругна всѣх нас! Бѣжимъ, казанцы, да не умрем!»

«О, горенам! — кричали они, — ведь приблизился уже смертный наш час! Что будем мыделать? О, горе нам! Уже настиг нас неизбежный конец, и вправду погибаем мы, непокорившись. О, как изнемогли крепкие наши люди — не случалось такого ни водной земле! О, как побиты были могущественные казанцы русскими людьми, теми,что прежде и помыслить не могли сопротивляться нам! Теперь же видим мы себя,словно пыль, валяющимися под ногами их, а наши надежды — погибающими. И вот ужемимо проходит день доброго жития нашего, и скрылось красное солнце от глазнаших, и свет померк. О горы, накройте нас! О мать-земля, раздвинь теперьпоскорее уста свои и поглоти нас, детей твоих, живыми, дабы не увидели мыгорькой смерти сей, внезапно вдруг пришедшей ко всем нам одновременно! Бежим,казанцы, дабы не умереть!»

Отвѣщевахуже ини: «Камо прочее бѣжимъ, яко тѣсен есть град? Или гдѣ есть нынѣ скрыемся отзлыя руси; приидоша бо они к нам, гости немилыя, и наливают намъ пити горкуючашю смертную, ея же мы иногда часто почерпахом имъ, от них же нынѣ сами тая жегоркая пития смертная неволею испиваемъ, и кровь их излияся на нас и на чаданаши».

Иные жеотвечали: «Куда еще побежим мы, если тесен город? Разве где-нибудь скроемся мытеперь от злых русичей: пришли ведь они к нам, гости немилые, и наливают нампить горькую чашу смертную, которую некогда мы им часто наливали, от них жетеперь сами того же горького питья смертельно испиваем, и кровь их излилась нанас и на детей наших».

«И гдѣ естьнынѣ врагъ нашъ и злодѣй, князь силный Чапкун, вмѣсто живота смерть на насвсеконечную наведе, и в коей полатѣ: или со царем нашим и с велможамиказанскими седит, думая о Казани; или еще пиет черлено вино и меды сладкия ивеселится, приемля дары от царя и почести от другов своих, велмож; или скрасными своими женами спит еще долго утра, или храбръствует единъ и хощет удержатиКазань, безо многих людей удержати царство от погубления, мнясякрѣпко стояти, возмущая народом всѣмъ и велможами всѣми владуя, яко премудрътворяшеся, и царя не слушаше? Горе намъ, буимъ, послушавшимъ злаго совѣта его!И се изчезаем днесь вси его ради».

«И гдетеперь, в какой палате, находится враг наш и злодей, могущественный князь Чапкун,который вместо жизни навел на нас окончательную погибель: или сидит с царемнашим и с вельможами казанскими, совещаясь о Казани; или еще пьет красное вино и сладкие меды ивеселится, принимая дары от царя и почести от друзей своих, вельмож; или долгоспит еще поутру со своими красавицами женами; или один проявляет храбрость ихочет с немногими людьми удержать Казань, удержать от гибели царство,намереваясь стоять накрепко, приводя в смятение всех людей и правя всемивельможами, ибо прикидывался он мудрецом и царя не слушал? Горе нам, безумным,послушавшим злого его совета! И вот теперь все мы пропадаем из-за него».

И текше,воини свои ему разсѣкоша его мечи на части, глаголющи: «Умри с нами, безумне илестче, и душепагубный прелагатаю, и окаянный пагубникъ, и лукавый смущенниче,замутив Казанью всею! Увы и намъ о тебѣ, увы и тебѣ, лживый псе нечистый! Горенамъ! Горе намъ! Лучше было намъ послушати царя своего, отецъ и матерей наших,женъ и дѣтей своих слез и плача не презрити и царя московскаго с веселиемъ ирадостию в первый день прихода его встрѣтити, изшедши з женами нашими и здѣтми, и предатися ему, да токмо живы были вси, и красный свѣт видѣли иработали бы ему с великою правдою и вѣрою».

И,бросившись к нему, свои же воины рассекли его мечами на части, говоря так:«Умри с нами, безумный, и хитрый, и душепагубный изменник, и окаянный губитель,и лукавый смутьян, смутивший всю Казань! Увы и нам из-за тебя, увы и тебе,лживый пес нечистый! Горе нам! Горе нам! Лучше было бы нам послушаться царясвоего, не пренебречь слезами и плачем отцов и матерей наших, жен и детей и свеселием и радостью встретить московского царя в первый день его прихода, выйдяс женами нашими и детьми, и предаться ему, и были бы мы тогда все живы и виделикрасный свет, и служили бы ему с великой правдою и верою».

Ови жежалостне рыдающе, на воздух гласъ испущаху.

Другие же,жалобно рыдая, оглашали воздух криками.

МОЛЕНИЕ И СМИРЕНИЕ КАЗАНЦЕВ. ГЛАВА 82

МОЛЕНИЕ И СМИРЕНИЕ КАЗАНЦЕВ. ГЛАВА 82

«Милостивбуди намъ, — вопияху, — самодержче московский, и прости нам всего нашего зла ибеззакония нашего не помяни! Много бо лукавствоваху и неправды творяху отцынаши ко твоему отцу и дѣды наши, и прадѣды к дѣдом твоимъ и прадѣдом; тако же имы нынѣ к тебѣ, и болша их: докуду бо растяша ты, и тогда многозла тебѣ сотворяху, плѣнующе и губяще землю твою во свою волю. Со единаго всиизмѣнники и лестцы полаты твоея, всегда норовящеи намъ и емлющим от того у насдары велики. Потому же и супротивляхомся тебѣ много и лстяхом, и лгахом по ихнаучению, и служити волею своею, и поработитися тебѣ не хотѣхом, такусущу и велику царю, и богату, ему же многи царства и земли подлежахуть,безчисленни дары носяще, и князи самодержавни работают, и волнии царие служат,повинувшеся, паче многих царей славою и силою, и богатством превозходящему, емуже точных во вселенней не обрѣтается.

«Будьмилостив к нам, — кричали они, — самодержец московский, и прости нам все нашезло и преступления наши не вспоминай! Много ведь лицемерили отцы наши иобманывали твоего отца, и деды наши и прадеды — твоих дедов и прадедов; так жеи мы теперь — тебя, даже больше их: ведь пока подрастал ты, много зла причинялимы тебе, разоряя и губя твою землю по своей воле. Все до одного изменники итвои льстецы придворные, всегда угождающие нам и за то получающие от нас дорогиедары. Потому мы и сопротивлялись тебе долго, и обманывали, и лгали по ихнаущению, и не хотели по своей воле служить и покоряться тебе, такому великомуи богатому царю, которому подчиняются многие царства и земли, приносябесчисленные дары, которому и самодержавные князья подвластны, и цари вольные,повинуясь, служат тебе, превосходящему многих царей славою, и силой, ибогатством, равного которому не найти во всей вселенной.

Мы же нынѣсамоволиемъ слышавше князя Чапкуна, твоего же милосердия не послушавше, и сенынѣ преклоняем выя своя подо оружия вой твоих и погубляемся безвременне, илишаемся всуе другаго живота нашего, и краснаго свѣта сего избываемъ, умирающимне по закону нашему, нази ложащеся безчисленно, поругаеми пред очима твоихълюдей, не погребаемы в землю. И что много речемъ, поистиннѣ бо и по правдѣтвоей погибаемъ вси мы от тебе, самодержче великий, за высокоумие и безвѣрие, иза лукавствие, и злобу!

Мы жедобровольно послушались князя Чапкуна, а твоему милосердию не вняли, и вот теперьсклоняем шеи свои под оружие воинов твоих, и безвременно гибнем, и лишаемсявсуе другой жизни нашей, и прекрасный свет этот оставляем, умирая не по обычаюнашему — на глазах твоих людей, поруганные, без числа ложась нагими,непогребенными в землю. И что много говорить, ведь воистину по справедливостипогибаем все мы от тебя, великий самодержец, за высокомерие, и безверие, илицемерие, и злобу!

Когда бо тыродися от матери своея, мы о тебѣ сотворихом тогда и погибель свою узнахомъ; иволхви наши преже рожения твоего повѣдаху намъ, яко хощет родитися на Русѣ царьсиленъ и возмятетъ многими странами, и царства многия поплѣнит, и смиритъ, иодолѣетъ иноязычными землями, и грады их приимет и озлобит, и никто же от царейнаших срацынских и королей латинских возможет противитися ему, аще же ипостоит, но и побѣжени будут; имать же и наше царство взяти, и нас всѣхпогубитъ огнемъ и мечемъ.

Ведь когдабыл ты рожден матерью своей, мы о тебе гадали и тогда узнали о своей погибели,волхвы же наши еще до твоего рождения поведали нам, что должен родиться на Русисильный царь, который смутит многие страны и завоюет многие царства, и смирит иодолеет иноязычные земли, и возьмет и покарает города их, и никто изсарацинских наших царей и латинских королей не сможет воспротивиться ему: еслидаже и окажет сопротивление, все равно будет побежден; сможет он и наше царствовзять и нас всех погубит огнем и мечом.

Но злымъобычаем нашимъ прегордымъ от родства своего одержими есмы и не хотѣхом досмерти нашея смиритися с тобою, и не повинутися тебѣ, и слыти неволнии твоираби. Правда твоя и милость великая, и многое терпѣние твое, и великоесмирение, еже к нам, и къ Богу твоему вѣра твоя и непрестанная молба преможе ипогуби нас. Ныне же, самодержче великий, да буди царствуя по нас и владѣяКазанью мирне и многолѣтне, и во вѣки царствуя».

Но одержимымы от рождения нашего злостью и гордыней, и не хотели до самой смерти миритьсяс тобой, и покориться тебе, и слыть покорными твоими рабами. Правда твоя ивеликая милость к нам, и большое твое терпение, и великое смирение, и вератвоя, и непрестанные молитвы к Богу победили и погубили нас. Теперь же, великийсамодержец, царствуй после нас и многие годы мирно владей Казанью, царствуйвечно!»

И плакахуказанцы плачемъ великим, раздирающи в тугах на себѣ ризы своя и объимающе отцысынов своих, матери же чад своих, проливающе слезы горкия. «Увы, — вопияху, —пагубы различныя нашего от вас! Не молихом ли вас, чад, и не плакахом ли ся:“Помилуйте старости нашя со юностию вашею и сосец воздоивших вас устыдитеся!” Инѣсть вас милующих нас, ни послушающих. И не збысть ли ся сие?»

И плакаликазанцы плачем великим, в тоске раздирая на себе одежды свои, и обнимали отцысыновей своих, матери же — детей своих, проливая горькие слезы. «Увы, — кричалиони, — все наши несчастья от вас! Разве не умоляли мы вас, детей, и разве непросили со слезами: “Помилуйте старость нашу и юность вашу и вскормивших вассосцов устыдитесь!” Но не пожалели вы нас и не послушались. И разве не сбылосьэто?»

Слышаху жеот руских вой мнози умилныя в рыдании словеса мужей и женъ казанских, знающиязыки их, и покиваху главами своими, плеваху и проклинаху мерская зачатия ихзмиина и аспидова рожения их.

Многие жерусские воины, знающие язык их, слышали жалостливые вперемешку с рыданиямислова жен и мужей казанских и, покачав головой, плевались и проклинали мерзкоезачатие их змеиное и аспидово рождение их.

И донесошасяплачеве и жалостныя рѣчи казанцов во уши самодержцевы, и еще, милостиваяутроба, сердцемъ своимъ пожалѣ о них: забы злобы их и неправды, и повелѣвоеводамъ, да молвятъ сотником и тысящником, да уймут вой от сѣча. И не бѣ ихмощно уняти и ни ярости воинства утолити, быша бо имъ злѣе казанцы, паче огнявсеядца и меча обоюдуостра, и всякия болѣзни и горкия смерти горчайши. Иповелѣвающих от брани престати многих своих язвиша до смерти. Рустии же воисостизающе казанцевъ немилостивно мечи своими и секирами разсѣцаху, и копиями исулицами прободаху всквозь, и рѣзаху, аки свиней, нещадно, и кровь их по улицамграда течаше.

И донеслисьрыдания и жалостные речи казанцев до ушей самодержца, и еще раз, милосердный,пожалел он их сердцем своим: забыл злобу их и неправду и повелел воеводам,чтобы приказали они сотникам и тысяцким унять воинов от сечи. И нельзя было ниунять их, ни утолить ярости воинства, ибо были для них казанцы злееогня-всеядца и меча обоюдоострого, и всякой болезни и горше смерти горькой. Имногим своим, приказывавшим им прекратить сражение, нанесли они смертельныераны. Безжалостно настигали русские воины казанцев своими мечами и рассекали ихсекирами, и копьями и сулицами протыкали насквозь, и нещадно резали их, словносвиней, и текла кровь их по улицам города.

И вбѣгашеказанцы в Вышеград, и не успѣша в немъ затворитися, такоже и в царевъ двор, и вполаты его, и бияхуся с русию камениемъ и дреколием и цками покровными, яко вотмѣ шатающися, и сами убивающися, и живы в руки не дающися взять. Скоропобѣжени бываху казанцы, яко трава, посѣцахуся.

И вбежаликазанцы в Вышгород и не успели в нем запереться; прибежали они и на царскийдвор и в царские палаты и бились с русскими камнями, и дубинками, и обшивочнымидосками, шатаясь, словно в темноте, сами себя убивая и не давая живыми схватитьсебя. И вскоре побеждены были казанцы — словно трава, посечены.

О ПАДЕНИИ ХРАБРЫХ КАЗАНЦЕВ. ГЛАВА 83

О ПАДЕНИИ ХРАБРЫХ КАЗАНЦЕВ. ГЛАВА 83

Тѣхъ жедосталних 3000 окопившася храбрых казанцевъ[182]и плакавше, и цѣловавшеся со оставльшими, и молвяще к себѣ: «Выедемъ ис тѣснотысея на поле и сѣцемся с русию на мѣстѣ широцѣ дондеже изомремъ или убѣгше,живот получим».

Те же, ктоостался в живых, три тысячи храбрых казанцев, собравшихся вместе, плакали ицеловались, говоря друг другу: «Выйдем из тесноты этой на поле и будем биться срусскими на широком месте до тех пор, пока не умрем или, убежав, не спасем своюжизнь!»

И всѣдше накони своя, и прорвашася во врата Царевы за Казань рѣку,[183] и надѣющеся на крѣпость рукъ своих,и хотяще пробитися сквозѣ руских полки, стрегущия бѣглецевъ, и убѣжати в НагайОрду. И вскочиша, аки звѣри, во осокъ, и ту их окружи руская сила и вмѣстосогнете, и осыпаша их, аки пчелы, не дадуще ни прозрѣти — стояху бо ту на поледва воеводы противъ Царевых врат — князь Петръ Щенятевъ, другий же князь ИванъПронской Турунтай.[184]

И сели онина своих коней, и прорвались через Царские ворота за реку Казань, надеясь накрепость своих рук и рассчитывая пробиться сквозь русские полки, подстерегающиебеглецов, и убежать в Ногайскую Орду. И забились они, словно звери, в осоку, издесь окружили их русские воины и, согнав в одно место, облепили их, как пчелы,не давая возможности ничего разглядеть, — стояли ведь тут, на поле противЦарских ворот, два воеводы — князь Петр Щенятев и князь Иван Пронский Турунтай.

И многосѣкшеся казанцы, и многих от вой руских убивше, и сами ту же умроша, храбрыя,похвално на земли своей. Како бо можаху битися казанцы с такими рускими силамимногими, яко быти на единаго казанца русинов 50!

И долгобились казанцы, и убили много русских воинов, и сами, храбрые, достойно умерлиздесь, на своей земле. Да и как могли казанцы биться с такими большими русскимисилами, ведь на одного казанца приходилось по пятьдесят русских!

Рустии жевои быстро, яко орли и ястреби гладни, на нырищи полетаху, и, скачющи,полѣтоваху, яко елени по горамъ, и по стогнамъ града; и рыскаху, яко звѣрие попустынямъ, сѣмо и овамо, яко лвы рыкаху, восхитити лова — ищущи казанцевъ, вдомѣх их и во храминах, и в погребѣх, и въ ямах скрывающихся. И гдѣ ащеобрѣтаху казанца стара или юношу, или средоличнаго, и ту скорѣ того оружиемъсвоимъ смерти предаваху; отроки же токмо младыя и красныя жены, и девицысоблюдоваху: не убиваху повелѣниемъ самодержца, что много моляху мужей своихпредатися ему.

Русские жевоины быстро, словно орлы или голодные ястребы, летящие к гнездам своим,полетели к городским башням и, словно олени, скачущие по горам, помчались поулицам города; и рыскали они, как звери по диким местам, туда и сюда, рыча,словно львы, в поисках добычи, разыскивая казанцев, скрывающихся в своих домах,и молельнях, и погребах, и ямах. И если где-то находили они казанца — старика,или юношу, или средних лет человека, тут же вскоре оружием своим смерти егопредавали; в живых оставляли только юных отроков и красивых женщин и девушек:не убивали их по повелению самодержца за то, что много умоляли мужей своихпокориться ему.

И бѣвидети, яко высокия горы, громады же великия побитых казанцевъ лежащихъ,[185] яко внуть града з градными стѣнамисравнитися, и во вратѣх же градных и в проломѣх; и за градомъ — в ровѣх,потоцех и в кладязѣх, по Казани рѣки и по-за Булаку, по лугомъ, безчисленномертвых бысть, яко и силному коню не могуще доволство скакати по трупию мертвыхказанцевъ, но вседати воину на иныя кони и пременятися.

И можнобыло видеть подобные высоким горам громадные кучи убитых казанцев, лежавших ивнутри города, вровень с городскими стенами, и в городских воротах, и впроломах; и за городом — во рвах, ручьях и колодцах, вдоль реки Казани и заБулаком, по лугам — лежало бесчисленное количество мертвых, так что дажесильный конь не мог свободно скакать по трупам мертвых казанцев и воинуприходилось сменять коней, пересаживаясь с одного на другого.

Рѣки же повсему граду кровию их пролияшася, и потоцы горячих слез протекоша; яко велихиялужи дождевныя воды, кровь стояше по нискимъ мѣстомъ; очерленеваше земля, яко иречным водам с кровию смеситися, и неможаху людие из рѣк по 7 дний пити воды,конем же и людем в крови до колѣна бродити. И бысть сѣча та великая от утра,перваго часа дни, и до десятаго.[186]

И разлилисьпо всему городу реки крови, и протекли потоки горячих слез; словно огромныелужи дождевой воды стояла кровь по низким местам; окровавилась земля, и речнаявода смешалась с кровью, так что семь дней не могли люди пить воду из рек; кониже и люди бродили в крови по колено. А длилась та великая битва с утра, спервого часа дня до десятого.

О СѢЧЕ И О ВЗЯТИИ ПЛѢНА И БОГАТЬСТВАКАЗАНЬСКАГО. ГЛАВА 84

О БИТВЕ И О ЗАХВАТЕ ПОЛОНА И БОГАТСТВАКАЗАНСКОГО. ГЛАВА 84

Глаголаша бо нѣцыи после пленения казанцы, умѣющеграмотѣ своей варварской, вопрошающим у нихъ в бесѣдѣ руским людем о сѣче казанскойи отвѣшаху имъ, яко: «Много есть бывало в Казани сѣчей и боевъ великих, атакова сѣча и бои не бысть никогда же, от когда и почася быти царствоКазанское: ни от прадѣд своихъ слышахом, ни писания же наша имѣют сицевых».

Некоторые жеказанцы, знающие грамоту свою варварскую, попав в плен, в беседах с русскимилюдьми, расспрашивавшими их о казанской сече, отвечали им так: «Много бывало вКазани сражений великих и боев, но такого сражения и боя не было никогда с техпор, как началось Казанское царство: и от прадедов наших не слыхали мы о такойсече, и в книгах наших о том не пишется».

Иже избысться от рускихъ людей всегда о Казани глаголющее слово, яко мечем и накрови зачася Казань, такоже и скончася мечемъ и кровию, якоже и збысться емунынѣ, преизлихованному неправдами преже и злобами всяческими кипящему.Блаженъ благовѣрный нашъ царь, иже воздастъ ему воздаяние его, еже по многувремени воздаша намъ! Блажени вои рустии, до вѣка разбившия скверныя младенцыего о камень!

И сбылисьслова, которые всегда говорили о Казани русские люди: «Мечом и на кровизачалась Казань, мечом и кровью закончится», что и сбылось теперь с ней, прежденеправдами переполненной и всякими злодействами кипящей. Блажен благоверный нашцарь, который воздает ей за то зло, что долгое время причиняла она нам!Блаженны русские воины, навсегда разбившие скверных младенцев ее о камень!

Вои жерустии, избираючи великорожденных казанцев малыя дѣти, отроки и красныяотроковицы, и жены доброличныя богатыхъ и доброродных мужей, и в плѣнъ взяшамногихъ, и овѣхъ себѣ в работу сведоша, овѣхъ же, крестивша, в жены себѣ пояша;отроки же и девицы в сыны и во дщери мѣсто держатъ паче имуще своих дѣтей.Взяша же безчисленная множество злата и сребра, и жемчюгу, и камения драгаго, исвѣтлых портищъ златых, и красныхъ поволок драгихъ, и сосудовъ сребрянныхъ излатыхъ, им же нѣсть числа, и кииждо человѣкъ, что требоваша и можаше, тойвзимаше себѣ на требование: силнии воини, меж себѣ биющеся, от несилнихотнимаху, раны возлагающе на ся о богатствѣ томъ. — О зависти сребролюбия аде!О даннѣмъ равнѣ всѣмъ богатствѣ от Бога друг друга убиваше!

Русские жевоины, выбирая маленьких детей знатных казанцев, и отроков, и прекрасныхотроковиц, и пригожих жен богатых и почтенных людей, забирали многих в плен иодних увели с собою в неволю, других же, окрестив, взяли себе в жены, отроковже и девиц растили как сыновей и дочерей — лучше, чем своих собственных детей.Захватили они и бесчисленное множество золота, и серебра, и жемчуга, идрагоценных камней, и нарядных золотых одежд, и прекрасных дорогих паволок, исеребряных и золотых сосудов, которым нет числа; и каждый брал по своемужеланию все, что ему требовалось и что мог он взять: сильные воины, дерясь другс другом, отнимали добычу у несильных, нанося друг другу раны из-за тогобогатства. О ад зависти сребролюбия! Из-за всем поровну посланного Богомбогатства убивали друг друга.

Мнози жетогда убозии вои, кои взимающе и грабяще, сии в земли скровеная сокровищавеликая обрѣтающе, обогатѣша и до вѣка своего казанским богатствомъ наполнишася,всякаго узорочия до воли своея, яко сыном и внукомъ их, и послѣднему роду ихостася полно того богатства, и к тому не пещися имъ о нужных потребах домашних,но веселитися всегда з женами своими и з дѣтми, яко мало дний потрудившеся и надолга времена обогатѣвша.

Многие жеслабые воины, у которых сильные отбирали добычу, отыскав зарытые в землебогатые клады, разбогатели и запаслись казанским богатством на весь свой век,захватив, сколько хотели, всяких драгоценностей, так что сыновьям, и внукам их,и далеким потомкам осталось много того богатства, и потому могли они незаботиться о насущных домашних нуждах, но всегда веселиться с женами своими идетьми, ибо, мало дней потрудившись, разбогатели они на долгие времена.

И всебогатство руское, и всякия драгия узорочья и паки воспять возвратишася рускимълюдемъ, еже издавна казанцы воеваниемъ себѣ собраша.

Ивозвратились назад русским людям все те русские богатства и все тедрагоценности, которые за много лет награбили у них во время набегов казанцы.

О ИЗЫМАНИИ КАЗАНСКОГО ЦАРЯ[187] И О ПРЕЛАГАТАЕ МОСКОВСКОМЪ. ГЛАВА85

О ВЗЯТИИ В ПЛЕН КАЗАНСКОГО ЦАРЯ И О МОСКОВСКОМ ИЗМЕННИКЕ.ГЛАВА 85

Нѣкий жеюноша воинъ, княжей отрокъ князя Дмитрея Палецкого, оружие наго держа в рукахсвоих, кровию варварскою красѣющися, и потече с воины, с четою своею, вмерское святилище Махметово, в мечеть цареву, идѣже у мерских нечестивых царейказанских скверная и гнилая, и мотылная, и смрадная тѣлеса погребахуся, чаятамо нѣкое себѣ налѣсти богатство, еже и бысть. И разби оружиемъ своимъ дверимечетныя, и влѣз в ню, и погляда сюду и сюду, видѣ по стѣнамъзлатотканныя запоны, на царских гробѣх — покровы драгия, саженыя жемчюгомъ икамениемъ драгимъ; по едину же страну храма того до верха наставленых великихларцевъ и коробей с рухломъ драгих казанских велмож, по другой же странѣ — женъкрасных и дѣвицъ до 1000,[188]угнетающихся, во одѣянии красномъ и в повоях златых,[189] и среди мечети — самого царяказанскаго в желѣвѣчных и в худых ризах одѣянна не на царскомъ мѣсте златом, нона земли седяща, на коврѣ, сѣтующа и плачюща, и прахомъ главу посыпанну имуща,и скверную молитву по закону своему творяща, и храняющася смертнаго радистраха, да не познан будет от руских вой, яко царь есть, и нѣкако прелукавитих, и не изыманъ нощию убѣжати чая у них из града; и 12 иерей нечестивых преднимъ на земли же ницаху и молитву творяху, и около царя 30 князей вооруженныхстояху.

Некий жеюноша-воин, дружинник князя Дмитрия Палецкого, держа в руках оружие своенаголо, красное от варварской крови, направился с воинами, со своим отрядом, вмерзкое Магометово святилище, в царскую мечеть, где погребались скверные, игнилые, и навозные, и смрадные тела мерзких, нечестивых казанских царей,надеясь найти там для себя какую-нибудь богатую добычу, как и случилось. Иразбил он оружием своим двери мечети, и вошел в нее, и, поглядев по сторонам,увидел на стенах златотканные занавеси, на царских гробах — дорогие покрывала,усаженные жемчугом и драгоценными каменьями; по одну сторону этого храма —большие ларцы и короба с имуществом богатых казанских вельмож, наставленные досамого верха, по другую же сторону — до тысячи жмущихся друг к другу прекрасныхженщин и девушек в красивых одеждах и в золотых повойниках, а посредине мечети— самого казанского царя, одетого в истерзанные бедные одежды, сидящего не назолотом царском месте, а на земле, на ковре, горюющего, и плачущего, ипосыпающего голову свою пеплом, и скверную молитву, по своему обычаю,шепчущего, и прячущегося в смертельном страхе, чтобы не узнали в нем русскиевоины царя, надеясь тем перехитрить их и, избежав плена, ночью убежать изгорода; и двенадцать иереев нечестивых распростерлись перед ним на земле ипроизносили молитвы, и около царя стояли тридцать вооруженных князей.

Воин же тойрусинъ остави то все в мечети грабити и тече к дружине своей и повѣдаимъ о цари, с ними же и поскочи на царя, а иныя на жены устремишася. И хотѣоружием своимъ поразити всѣх и смерти предати, не вѣдая, что царь есть, убогияради приправы его, еже на немъ. Сверже бо с себѣ царь драгия ризы познатия дѣляи воинския одежи совлечеся, но не утаится в кале многоцѣнный бисер.

Воин же тотрусский раздумал грабить мечеть, и пошел к дружине своей, и поведал ей о царе;с ними он и наскочил на царя, часть же воинов устремилась к женщинам. И хотелон оружием своим всех поразить и предать смерти, не ведая, что перед ним царь —из-за нищенской одежды, которая была на нем. Сбросил с себя царь дорогие одеждыи совлек воинский свой наряд, чтобы не быть узнанным, но не может утаиться внавозе драгоценный жемчуг!

Князи жецаревы воскричаша и рускимъ языком рекоша: «Не мозите нас, юннии, никако жеубити! О силный воеводо, да нас дѣля самъ не погибнеши злѣ, ему же служиши, новземъ, веди нас живых ко царю великому князю, да про нас от него честьприимеши: то бо есть царь казанский, его же мало не убил еси, а то есть иереибахмечи, а мы есмя князи царевы, служимии ему раби». И падоша ему на колѣнусвою, повергше оружия своя, держаще на персѣх руцѣ свой, молящеся своимязыкомъ, дабы их не убил. Бѣ бо крѣпко заповѣдано от самодержца всѣмъ воемъникому же убити казанскаго царя, но жива взяти, идѣже обрящут его.

Князья жецаревы закричали и сказали по-русски: «Никак не можете вы убить нас, юноши! Осильный воевода, сам не пострадай жестоко из-за нас от того, кому служишь;лучше, взяв нас, веди живыми к царю великому князю и получишь от него за наспочести: ведь тот, кого ты едва не убил — казанский царь, а это — иереимагометанские, а мы — князья царевы, служащие ему рабы». И, побросав оружиесвое, упали они перед ним на колени, умоляя его на своем языке, приложив руки кгруди, не убивать их. Накрепко ведь наказал самодержец всем своим воинам, чтобыникто не убивал казанского царя, но взяли бы его живым там, где его найдут.

Юноша жевоинъ преклонився к милосердию и опусти острое кровавое оружие свое на землю,трясыйся злобою убийственною и трепеща весь от радости, яко не лишен бысть онъза труды своя обогащение прияти от Бога. Повелѣ же другом своимъ убити иеревъбахмичих, и убиша их, царю же ничтоже зла не сотвори, но, яко велико сокровищеобрѣт, тихо и честно царя от земля подья и посади его на конь свой, и его князиостави пѣши итти, связанных, у седла, у ногу цареву, а самъ и друзи его предцарем и около царя идяху, оружиемъ своимъ машуще, и разбиваху воя, путь иттицарю творяще сквозѣ воя, да никто же приближится к нему. И многих уязви юношатой, хотящих силно царя отняти у него, чести ради и корысти от самодержцаприяти.

Июноша-воин склонился к милосердию и опустил на землю острое кровавое своеоружие, весь трясясь от смертельной злобы и трепеща от радости, что не лишилего Бог за его труды возможности обогатиться. И повелел он друзьям своим убитьмагометанских иереев, и убили их, царю же не причинил он никакого зла, но тихои уважительно, так, словно нашел драгоценное сокровище, поднял царя с земли ипосадил его на своего коня, а князей его повел пешком, связанными, у седлацарского, у его ноги; сам же и друзья его шли впереди и около царя, размахиваяоружием, и раздвигали воинов, прокладывая царю путь, чтобы никто не могприблизиться к нему. И многих ранил юноша тот, тех, кто хотел силой отнять унего царя, чтобы получить от самодержца почести и награду.

И приведевъ стан к шатру самодержцеву. Онъ же не велѣ его вести на очи к себѣ. «Неподобает бо, — глаголаше, — повинному древних царей обычаю, видѣвше царя, бытив печали и тузѣ, но радостну и веселу, яко царь сый, аще и поганъ, и силою ибогатством не таковъ сый, но самоволенъ бѣ и себѣ служаше, а не иному коемуцарю, и себе брежаше, и за себе стояше. И паче достоинъ есть похвалѣ таковый, ине муце и казни».

И привел онего в стан, к самодержцеву шатру. Тот же не велел вводить его к себе, пред очисвои. «Не подобает ведь, — объяснил он, — тому, кто придерживается обычаевдревних царей, увидев царя, пребывать в печали и тоске вместо радости ивеселья, а этот царь, хотя и поганый и не такой сильный и богатый, нонезависимым был и служил себе, а не какому-нибудь иному царю, и сам себяохранял, и сам за себя стоял. И достоин больше таковой похвалы, чем муки иказни».

И повелѣего на конь всадити и водити по всѣмъ рускимъ полком, рек: «Да не имать часасего видѣти лица моего супостат мой», и, водив его, отдати на брежение великомувоеводѣ князю Дмитрею Палецкому Щередѣ, его же отрокъ царя изыма. И наказавоеводѣ словесы утѣшати царя и не печалитися, и блюсти его, и брещи во ослабѣ ив покое велицѣмъ, да точию не убѣжит или самъ себе в тосцѣ не убиет, князи жеего, желѣзы прековав, держати. И воина же русина, приведшаго царя, и други его,сребром и златом ис казны своея понемалу одаривъ и свѣтлая портища подавъ имъ,и паки отпусти их на сѣчю казанцевъ. И радостно потече з друзи своими, вземшекорысть добычи своея от самодержцевы казны.

И, сказав:«Да не увидит сейчас лица моего супостат мой!», повелел посадить его на коня иводить по всем русским полкам и, обойдя их, отдать его под охрану великомувоеводе князю Дмитрию Палецкому Щереде, отрок которого взял царя в плен. Инаказал воеводе утешить царя, чтобы тот не печалился, и ухаживать за ним, идержать его на свободе и в полном покое, чтобы только не убежал он или сам втоске себя не убил, князей же его держать закованными в железо. Воина жерусского, приведшего царя, и друзей его, немало одарив серебром и золотом изсвоей казны и раздав им нарядные одежды, отпустил он снова сражаться сказанцами. И радостно пошел тот с друзьями своими, получив богатую добычу изсамодержцевой казны.

И повелѣцарь князь великий приставнику воеводѣ у царя казанского вопросити, аще кто кнему или х казанцемъ от воевод или от вой московских перевѣт держалъ и грамотыпосылал. Царь же с словомъ воеводы борзо влагалище свое развергь, еже при поясесвоемъ ношаше, у срачицы, и взем от него грамоту и вдаде воеводѣ онаго злаговоина Юрья Булгакова, самого его руки писание. Воевода же то до самодержцадонесе и прочет я пред нимъ. Онъ же разгнѣвася зѣло и повелѣ яти его и пытатиего крѣпко, аще того есть грамота и писание? Онъ же никакоже запреся, ноисповѣдаше предо всѣми, яко: «Мое есть дѣло сие, и мой грѣх ко мнѣ пришел есть,и по сердцу сотворих есмь за нелюбие твое ко мнѣ».

И повелелцарь великий князь воеводе, приставленному к казанскому царю, спросить того, недоносил ли кто-нибудь ему или казанцам из московских воевод или простых воинови не посылал ли грамот. Царь же по слову воеводы быстро открыл кошелек, которыйносил на поясе у сорочки, и достал из него грамоту того злого воина ЮрияБулгакова, написанную его рукой, и отдал ее воеводе. Воевода же принес еесамодержцу и прочел ему. Тот же сильно разгневался и повелел схватить его икрепко пытать его: им ли написана грамота? И не стал он нисколько запираться,но признался перед всеми: «Мое это дело, и мой грех вернулся ко мне, сделал жея это по своей воле за нелюбовь твою ко мне».

И предадеего воеводѣ, да промыслит о немъ, яко же хощет. Воевода же отдаде на смертнуюказнь и повелѣ его по хребту секѣрою растесати и руцѣ его по мышцѣ, и нозѣ егопо колѣни, а последи главу ему отсѣщи, яко да и прочии, сие видѣвше, лишатсятако творити. И лежа 3 дни непогребенъ на мѣсте томъ, всѣми зримь, и прошениемъвоеводы свои ему взяша с мѣста того, и погребенъ бысть на Руси у родителейсвоих. Се бо тако случается вездѣ ко иновѣрнымъ перевѣт держащимъ.

И отдал егосамодержец воеводе, дабы тот поступил с ним, как захочет. Воевода же предал егосмертной казни и повелел сначала разрубить его секирой вдоль хребта, потомотсечь руки до мышек, потом ноги до колен, а напоследок отрубить голову, чтобыдругие, увидев это, не совершали подобного. И лежал он у всех на виду три днянепогребенным на месте том, и, упросив воеводу, забрали его оттуда близкие его,и был он похоронен на Руси, у родителей своих. Так ведь везде случается с теми,кто доносит иноверным.

СМѢЧЕНИЕ ВСѢХ В КАЗАНИ ПОБИТЫХ КАЗАНЦЕВ И РУСКИХ ВОЙ,ИЗЧИЩЕНИЕ ГРАДА. ГЛАВА 86

СОБИРАНИЕ ВСЕХ УБИТЫХ В КАЗАНИ КАЗАНЦЕВ И РУССКИХ ВОИНОВ,ОЧИЩЕНИЕ ГОРОДА. ГЛАВА 86

Икончавшейся сѣчи, и воплю преставшу, и улегшуся мятежю, и повелѣ царь князьвеликий мудрецемъ гораздым, обьѣхавъ, смѣтити и счести, колико есть числопобитых казанцевъ и руси. И борзо поѣздивъ, и почте, и смѣти рязанския земливоевода Назарья Глѣбовъ,[190]мудръ бо бѣ и хитръ ко счетному числу — таков, яко единемъ часомъ, не долгомысля или рати число не довѣдовыя, по хожению их и по пути, в мегновенииока познавше. Смѣтивъ, и сказа. «Есть, — рече, — самодержче, болѣ 190000побитых казанских людей и всѣх мала и велика, стара и млада, мужеска пола иженска, кромѣ плененых, есть же и тѣх число болѣ того». Онъ же покива главоюсвоею и рече: «Воистинну сии людие, буи и не мудри, крѣпцы быша и силнии,и самоволни умроша, непокорившися воли моей». Руских же вой сочтоша, побитых отказанских людей во всѣх приступех и на сьемных боех, и в загонех 15355человѣкъ.

Когда жекончилась битва, и смолкли крики, и улеглось волнение, повелел царь великийкнязь искусным умельцам, объехав город, собрать в одно место и сосчитать,сколько убито казанцев и русских. И, быстро поездив, собрал всех и сосчиталрязанский воевода Назар Глебов, ибо был он умен и искусен в счете — таков, чтоза один час, недолго размышляя и не узнавая о численности войска, по тому, какдвижется войско и какой проходит путь, в мгновение ока мог сосчитать егочисленность. Сосчитал он и доложил: «Побито, — сказал он, — самодержец, болееста девяноста тысяч казанцев, детей и взрослых, старых и молодых, мужчин иженщин, и все это — не считая пленных, тех же число еще больше». Царь жепокачал головою и сказал: «Воистину эти люди, дерзкие и неразумные, стойкимибыли и мужественными и умерли свободными, не покорившись моей воле». Русских жевоинов, убитых казанцами во время всех приступов и в стычках во время вылазок,насчитали пятнадцать тысяч триста пятьдесят пять человек.

И повелѣцарь князь великий пѣшцемъ чистити град и царевъ двор, и улицы вси, и площади ивсѣх побитых казанцевъ трупия вонъ из града извлачити и далече внѣ градапометати, на пусте мѣсте, псомъ и звѣремъ на снѣдение и на раздроблениевоздушным птицам. Ту же наидоша в трупии томъ и сеита казанскаго, убита, ионого буяго варвара — сходника и прелагатая князя Чапкуна, лежаща нага, почастем разсѣчена и толь скоро согнивша во единъ день, и червми кипяща, излосмрадие злое издающа на показанне протчимъ всѣмъ измѣнникомъ, с лестию инеправдою служащимъ государемъ своимъ — им же да буди вѣчная мука!

И повелелцарь великий князь пехотинцам вычистить город, и царский двор, и все улицы, иплощади и вытащить вон нз города трупы всех убитых казанцев, и побросать ихдалеко за городом, в пустынном месте, на съедение псам и зверям и нарасклевание птицам небесным. Среди трупов нашли и убитого казанского сеита, итого наглого варвара, что был лазутчиком и изменником, — князя Чапкуна, которыйлежал нагой, рассеченный на части и так быстро — за один день! — сгнивший, ичервями кипящий, и злосмрадие сильное издающий в назидание всем другимизменникам, с лицемерием и неправдой служащим своим государям, — да будет имвечная мука!

ВШЕСТВИЕ В КАЗАНЬ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ИМОЛЕНИЕ ЕГО И БЛАГОДАРЕНИЕ КЪ БОГУ. ГЛАВА 87

ВХОД В КАЗАНЬ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ И МОЛИТВА ЕГО ИБЛАГОДАРЕНИЕ БОГУ. ГЛАВА 87

И егдаисчистиша град, тогда самъ благовѣрный царь князь великий во вторникъ въѣхавъ встолный град Казань в час 3 дня[191]со всею силою своею, предидущу пред нимъ хоругви его — образу Спасову[192] и того рождшей пречистейБогородицы, и честному кресту. И приѣхавъ на великую площадь къ цареву двору, иту сойде с коня своего, дивяся во умѣ своемъ и чюдяся, и пад на земли иблагодаряше Бога, зря на образ его, еже на хоругви, и на пречистую Богородицу,и на честный крестъ Спасовъ, слезы точя о неначаемых избывшихся ему.

И когдаочистили город, тогда сам благоверный царь великий князь во вторник въехал встольный город Казань в третьем часу дня со всею своей силою, а впереди негонесли его хоругвь — образ Спаса и родившей его пречистой Богородицы и честнойкрест. И, приехав на большую площадь к царскому двору, сошел он здесь с конясвоего, удивляясь про себя и изумляясь, и, упав на землю, благодарил он Бога, глядяна образ его на хоругви, и на пречистую Богородицу, и на честной Спасов крест,проливая слезы о неожиданно сбывшемся.

И воставъот земли и радости и жалости наполнився, рече: «О, коликъ народ людей падеединемъ малым часомъ единаго ради града сего! И не без ума положиша главы свояказанцы до смерти, яко велика бѣ слава и красота царства сего».

И,поднявшись с земли и наполнившись радостью и жалостью, воскликнул он: «О,сколько в единый малый час пало людей за один город этот! И не по глупостисвоей сложили за него казанцы свои головы: велика была слава и красота царстваэтого».

И пойде воцаревъ двор, таже и на сѣни и в полаты, и в златоверхия теремы, и походи в них,красуяся и веселяся: разруши бо ся красота их и охудѣ ото многаго биенияпушечнаго. И созрѣ цареву казну всю очима своима самъ, повелѣ преписати ю ипечатью своею запечатати, да не угибнет от нея ничтоже. Приставленъ бо бѣ к нейвоевода со стрелцы огненными брещи ея от расхищения вой.

И пошел онна царский двор, и в сени, и в палаты, и в златоверхие терема и расхаживал поним, красуясь и веселясь, ибо разрушилась и исчезла красота их от частойпушечной стрельбы. И, сам своими глазами осмотрев царскую казну, повелел онпереписать ее и запечатать своею печатью, дабы ничто из нее не погибло. Иприставлен был к ней воевода с пищальниками охранять ее, чтобы воины нерастащили.

И повелѣмолебная благодарения презвитером своим и дияконом, и всѣмъ людемъ Богу воздатио всѣх от Бога дарованных ему по желанию его, и воду святити, и со кресты и слитиею окрестъ всего града ходити священником и всѣмъ воемъ повелѣ. И бѣ самъходя за кресты, слезяше и глаголаше: «Благодарю тя, Христе Боже мой, яко непредал мя еси в руцѣ врагь моих до конца в посмѣх и укоризну и не презрѣл есимоления моего, но даровал ми еси, юному, сия вся нынѣ збывшася видѣти очимамоима, еже на жребий мой и на честь, и на славу мнѣ от прародителей моихубреглъ еси, еже они многа лѣта подвизашася о Казани и одолѣти не возмогоша, иничимъ же охуженъ есмь от них».

И повелел онпресвитерам своим, и дьяконам, и всем людям молитвами возблагодарить Бога завсе, что даровал ему Бог по желанию его; и повелел освятить воду и ходитьвокруг города с крестами и молитвой священникам и всем воинам. И сам, ходя закрестами, проливал слезы и говорил: «Благодарю тебя, Бог мой Христос, за то,что не отдал меня в руки врагов моих на посмеяние и унижение и не презрелмоления моего, но даровал мне, юному, видеть своими глазами все сбывшеесятеперь, то, что сделал ты моим жребием и на честь и на славу мне уберег отпрародителей моих, — ведь они много лет домогались Казани и не смогли одолетьее, и теперь ничем я не хуже их».

И вси людие«Господи, помилуй» взываху, и вси вопияху: «Десница твоя въ крѣпостипрославися, и десная ти рука, Господи, сокруши враги наши, и множествомъ славытвоея стерлъ еси супротивных. И паки сей день, иже сотвори Господь, возрадуемсяи возвеселимся в онь». И много воспѣвающи, и много благодарственыя гласывоспущаху, и, яко велицыи громи, до небесъ слышахуся гласи их.

И все людивзывали: «Господи, помилуй!», и все кричали: «Прославилась крепостью десницатвоя, и сокрушила, Господь, правая твоя рука врагов наших, и великой своейславой стер ты противника! Так возрадуемся же и возвеселимся мы в день, когдасовершил все это Господь!» И долго пели они, и долго воссылали словаблагодарности, и, словно сильные громы, поднимались крики их до небес.

Священницыже святую воду святивше з животворящих крестовъ и святых иконъ, и з чюдотворныхмощей и святых, и все христолюбивое воинство, и кони их и по всему граду: поулицам и по домомъ, и по храминамъ, и всюду ходяще, доволно кропиша. И такосвятым обновлениемъ обновиша Казань град.

Священникиже, животворящими крестами, и святыми иконами, и Чудотворными и святыми мощамиосвятив воду, кропили ею все христолюбивое воинство, и коней их, и весь город,ходя всюду: по улицам, и по домам, и по строениям. И так святым обновлениемобновили город Казань.

Иразрушенная мѣста и паки повелѣ царь князь великий поровняти и поставити, икрѣпце здати, и болѣ стараго прибавити град, и мѣста разширити на зданиекаменнаго града. И поча на весну того же лѣта строити каменный град и церкви внемъ на болшее утвержение царству.

И повелелцарь великий князь разрушенные места разровнять и вновь застроить, и сделатьеще крепче, и увеличить крепостную стену по сравнению со старой, и расширитьместо для возведения каменного города. И весной того же года начали строитькаменный город и в нем — церкви для большего укрепления царства.

О ЗАЛОЖЕНИИ ЧЕРЕМИСЫ ДОСТАЛНЫЯ ЗА ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ И О ИСПОЛНЕНИИОБѢЩАНИЯ ЕГО. ГЛАВА 88

О ДОБРОВОЛЬНОМ ПОДЧИНЕНИИ ОСТАЛЬНОЙ ЧЕРЕМИСЫ ЦАРЮ ИВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ И ОБ ИСПОЛНЕНИИ ЕГО ОБЕЩАНИЯ. ГЛАВА 88

Черемиса желуговая досталная вся, свѣдавше того же дня взятие великаго града своего,изыдоша из остроговъ своих: и старѣйшины их, и сотники, кои были не взяты еще.И собравшеся мнози, приидоша в Казань ко царю самодержцу с великимъ смирениемъ и покорениемъ и предашасяему вси, и назваша его себѣ новым царемъ. Онъ же возлюби их и пожалова, наобѣде своемъ накормивъ их и напоивъ, и дастъ сѣмена земныя и кони, и волы наорание: инымъ же и одѣяние дастъ, и сребреницъ понемногу. Они же радовахуся омилосердии его. И отпусти их по мѣстом своимъ жити без боязни, наказавъвоеводамъ, да накажут воемъ своимъ не обидѣти их ничимъ же. И преписаша тѣхоставшихся от воевания живых 93075. И от того дне преста воевати казанскияземли.

Вся жеостальная луговая черемиса, в тот же день узнав о взятии великого своегогорода, повыходила из острогов своих: и старейшины их и сотники, кто еще не былвзят в плен. И когда собралось их много, пришли они в Казань к царю-самодержцус большим смирением и покорностью, и покорились ему все, и назвали его своимновым царем. Он же полюбил их и пожаловал, на обеде своем накормив их и напоив,и раздал им семена, и коней, и волов для вспашки земли; некоторым же и одеждудал, и понемногу серебра. Они же радовались милосердию его. И отпустил их посвоим местам, чтобы жили они без страха, наказав воеводам приказать своимвоинам ничем их не обижать. И переписали их, оставшихся в живых после войны,девяносто три тысячи семьдесят пять. И с того дня прекратили разорять казанскиеземли.

И вскорѣвосхотѣ благовѣрный царь обѣщание свое исполнити, еже обѣщася пред образомъСпасовымъ, х Казани пошед: мечети поганыя раскопати и святыя церкви воздвизатина мѣстех их. И повелѣваетъ всѣмъ воеводамъ и воемъ на плещах своих от лѣсадревие носити, самъ преже рукама своима древо секирою посѣче и от лѣса на плещусвою принесе.

И вскорезахотел благоверный царь исполнить свое обещание, которое дал перед образомСпаса, пойдя на Казань, разрушить поганые мечети и воздвигнуть на их местесвятые церкви. И повелевает он всем воеводам и воинам на своих плечах носить излеса бревна, прежде же других сам своими руками подсек секирой дерево и принесего на своем плече из леса.

И во единъдень созда храмъ соборный Благовѣщение пресвятыя владычицы нашея Богородицы намѣсте краснѣ, на площадѣ близ царева двора, предѣла два имущи. И единемъстояниемъ сотворены церкви же предѣлныя: велицы страстотерпцы руския Борис иГлѣб и новоявленныя чюдотворцы муромския князь Петръ и княгини Феврония. Вторуюже церковь постави Воскресение Господа нашего Иисуса Христа, 3-юцерковь святых великомученикъ Киприана и Устины, 4 же — за градом, напожарѣ, противу врат градных, на торговищи, нерукотворенный образ Господанашего Иисуса Христа, пятую же — великаго чюдотворца Николы монастырьобщежителный учини. Потомъ же многи церкви от християн во имяна святыхвоздвигнуты быша в похвалу имяни Христа, Бога нашего.

И за одиндень в красивом месте — на площади возле царского дворца — возвели соборныйхрам Благовещения пресвятой владычицы нашей Богородицы, имеющий два придела. Иодновременно построены были придельные церкви: в честь великих страстотерпцеврусских Бориса и Глеба и новоявленных чудотворцев муромских князя Петра икнягини Февронии. Вторую же церковь поставили в честь Воскресения Господанашего Иисуса Христа; третью церковь — в честь святых великомучеников Киприанаи Устины; четвертую же, в честь нерукотворного образа Господа нашего ИисусаХриста, — за городом на пожарище, напротив городских ворот, на рынке; пятым жепостроили общежительный монастырь великого чудотворца Николы. После этого многобыло церквей воздвигнуто христианами в честь святых, во славу Христа, Боганашего.

И наведе жебогатых жителей царь князь великий в Казань из области своея, из селъ и изградов, и наполни град людми своими, десятерицею старого болѣ. И великимбогатством Казань воскипѣ, и необычною красотою восия. И забываше всякъчеловекъ иноземец, видѣвше царство то, отца своего и матерь, и жену, идѣти, и племя свое, и друзи, и землю свою, и жити в Казани, и не помышляющивоспять во отечествие свое обратитися.

И привелцарь великий князь в Казань богатых жителей из владений своих, из сел игородов, и наполнил город своими людьми в десять раз больше прежнего. Изакипела Казань несметными богатствами и засияла необычной красотою. И, увидевто царство, забывал любой иноземец отца своего, и мать, и жену, и детей, иродственников своих, и друзей, и землю свою и оставался жить в Казани, непомышляя возвратиться назад, в отечество свое.

О ПОСТАВЛЕНИИ В КАЗАНИ АРХИЕПИСКОПА И ПОХВАЛА ХРИСТУ БОГУНАШЕМУ. ГЛАВА 89

О ПОСТАВЛЕНИИ В КАЗАНИ АРХИЕПИСКОПА И ПОХВАЛА ХРИСТУ, БОГУНАШЕМУ. ГЛАВА 89

Минувшимаже по взятии Казани лѣтома двѣма, и Божиимъ промысломъ, изволениемъ самодержцаи проразсужениемъ великаго святительскаго собора святиша новаго архиепископаграду Казанскому перваго, Гуриа[193]именемъ, игумена бывшаго честныя обители Иосифовы, да в новомъ царстве, вКазани, устрояетъ и утвержает, и исправляетъ слово истинныя вѣры, и воскрепление граду, и от измѣнных лстец, и во блюдение христоименитымъ людемъ,живущимъ во граде и в селех, духовне и всячески да не прелщаются людие, сходящися с поганою черемисою, якорусь литовская с ляхи, и да ни женятся, ни посягают с ними, ни ядят, ни пиют уних и ни к себѣ да взывают их. И учини быти царь князь великий казанскагоархиепископа под Ноугородцкою архиепископию, третияго в Руси.

Когда жеминуло два года после взятия Казани, Божиим промыслом по желанию самодержца ипо решению большого святительского собора впервые для службы в городе Казанипоставлен был новый архиепископ — бывший игумен честной Иосифовой обители поимени Гурий, для того чтобы в новом царстве, в Казани, проповедовал он, иутверждал, и насаждал слово истинной веры, а также для очищения города отльстивых изменников и для наблюдения над христианами, живущими в городе иселах, дабы духовно и всячески не прельщались люди, сходясь с поганойчеремисой, так же как литовская русь с ляхами, и не переженились бы с ними, ине посягали на них, не ели бы и не пили у них, и к себе бы их не приглашали. Иопределил царь великий князь казанского архиепископа под начало Новгородскойархиепископии третьим на Руси.

Но, овеликих тѣх чюдес, Христе, кое благодарение о сих мы, грѣшнии, тебѣ принесем?Точию: «Слава неизреченнымъ судбамъ твоимъ, Владыко! Слава человеколюбию имилосердию твоему к намъ! Слава неизреченной ти благости! Велий еси Господи, ичюдна дѣла твоя, и ни едино же есть слово доволно наше к похвалению чюдествоих!» И паки: «Велий Господь наш и велия крѣпость его, и разуму его нѣстьчисла! Кто возглаголетъ силы Господни и слышаны сотворит вся хвалы его? Славаединому Богу нашему, творящему дивная и преславная чюдеса, еже видѣста очинаши!»

Но,Христос, какое благодарение можем мы, грешные, принести тебе за великие течудеса? Разве только: «Слава непостижимым замыслам твоим, Владыка! Славачеловеколюбию и милосердию твоему к нам! Слава непостижимой твоей благодати!Велик ты, Господи, и чудны дела твои, и ни одно слово наше не достойновосхваления твоих чудес!» И еще скажем: «Велик Господь наш, и велика сила его,и разуму его нет предела! Кто расскажет о могуществе Господнем и сделаетслышимыми все похвалы ему? Слава единому Богу нашему, творящему дивные ипреславные чудеса, которые видят глаза наши!»

ПОХВАЛА ГРАДУ КАЗАНИ. ГЛАВА 90

ПОХВАЛА ГОРОДУ КАЗАНИ. ГЛАВА 90

О, блаженъеси нынѣ, градѣ прекрасный Казань, и от Бога благословен еси, зѣло радуйся ивеселися паче всѣх руских градов! Вся бо Руская земля и градове издавна отблагодати Святаго Духа просвѣщение прияша, ты же нынѣ ново православиемъпросветися и Божественными храмы обновися и, яко младенецъ, породися, избѣгътемныя вѣры суетства, и всяко нечестие потреби, и поганую бахмичю вѣру до концапогуби. Яко солнце красное от темных облакъ произшед, от прелести тоя провосия,всю страну ту лучами благовѣрия просвѣщаеши. И сего ради не унывай, но пачеликоствуй и свѣтло торжествуй, и красуйся! Отъят бо Господь от тебе неправдытвоя, бывшая от зачала в тебѣ, избави тя от варварскаго державства и жертвъслужения сквернаго Бахмета. И воцарися Господь посредѣ тебе, и той сохранит тя,яко сѣницу ока десницею своею покрыет, и заступит тя от враг твоих, и не узришизла к тому ни от кого же, яко новорожденнаго младенца, и мир Божий на тебѣ довѣка временных пребудет!

Опрекрасный город Казань, достойный похвалы и Богом благословенный, радуйся ивеселись больше всех русских городов! Ведь вся Русская земля и города ее еще вдавние времена просветились благодатью Святого Духа, ты же теперь вновеправославием просветился, и обновился Божественными храмами, и, словномладенец, народился, избежав обмана темной веры, и истребил всякое нечестие, иокончательно разрушил магометанскую веру. Словно красное солнце, выйдя из-затемных облаков, засиял ты, освободившись от того заблуждения, просвещая всюстрану лучами благоверия. Поэтому не унывай, но еще больше ликуй, и светло торжествуй,и красуйся! Ибо освободил тебя Господь от неправды твоей, которая изначальнобыла в тебе — избавил тебя от варварского правления и жертвоприношенийскверному Магомету. И воцарился в тебе Господь и теперь сохранит тебя: словнозеницу ока, прикроет он тебя десницею своею, и, как новорожденного младенца,защитит от врагов твоих, и ни от кого не увидишь ты теперь зла, и пребудет втебе мир Божий на долгие века!

Древле боты злобами и неправдами великими наполняшеся и кровию многою рускою, и горкимислезами, яко реками, кипяше, и всяцеми сквернами и нечистотами преизобиловашеся,и тѣх ради многих беззаконей твоих великою славою словяше, яко доходити славѣтвоей и до самаго царя вавилонскаго, и другу ему именоватися, и почитаему бытиот него, и любиму, и славиму, от руских людей всегда поношаемь и проклинаемьбываше, и к Богу своему со слезами моляхуся, да воздастъ ти Господь по дѣломътвоимъ, еже и восприял еси; нынѣ же от них вмѣсто проклятияблагословениемъ веселишися и похвалами ублажаемь, прославишися и седмерицеюпаче перваго славнейши сотворися, не до Вавилона, но от конец до конец земли.

Если вдавние времена был ты наполнен злобою и большими неправдами и кипел, словнореками, многою кровью русскою и горькими слезами, и изобиловал всякимисквернами и нечистотами, и далеко прославился теми многочисленными своимипреступлениями, так что доходила слава твоя до самого царя вавилонского, идругом ему называли тебя, и был ты им почитаем, и любим, и прославляем, в товремя как русские люди всегда поносили тебя, и проклинали, и Богу своемумолились со слезами, чтобы воздал тебе Господь по делам твоим, что и случилось;то теперь вместо проклятия получил ты благословение от них и веселишься, и,похвалами их ублажаем, прославился ты и в семь раз известнее стал — не доВавилона, но от одного конца земли до другого.

Мы же,истиннии християне и не лестнии поборницы вѣре Христовѣ, како не удивимся нынѣБожию человеколюбию на нас: идѣже царство темное и нечестивое бѣ, и ту царствоблагочестивое процвѣте, идѣже умножися грѣх, ту преизобиловаше Божия благодать.И кто ся не почюдит, и кто не прославит Бога о семъ? Токмо еретик и невѣрныхиноземцевъ — тии бо суть едини не ради християнскому добру: распыхахуся сердцысвоими, завистию снедаеми, видяще Христову вѣру разширяющюся и их вѣруизчезающю силою Христовою, и Рускую землю продолжающуся и разширяющуся, инарода людми умножающюся.

Мы же,истинные христиане и нелицемерные поборники Христовой веры, как не подивимсятеперь Божьему человеколюбию, нам показанному: там, где было царство темное инечестивое, процвело царство благочестивое; там, где умножался грех, воцариласьБожья благодать. И кто же не удивится и не прославит за это Бога? Толькоеретики и неверные иноземцы — они одни не рады христианскому благополучию:разъярились сердца их, снедаемые завистью, когда увидели они, что Христова верараспространяется, а их вера уничтожается Христовою силой и что Русская землярастет и процветает и народ в ней умножается.

Иже иногдаслышахуся и видяху во граде Казани мѣрзости и запустѣния мечети варварскиястоящи, нынѣ же на тѣх мѣстех видяхуся церкви Божия християнския, пресвѣтлосияюще; иже иногда злосмрадныя сквары воздух оскверняющи, бѣсомъ требовахуся,нынѣ же кандило и благовонный фимиянъ в воню благоухания Христу приносится; ижеиногда животная закалахуся, безсловесная скоти и птицы, нынѣ же самый агнецъХристос за вся вѣрныя закалается, и безкровная и чистая жертва Богу выну огрѣсѣх наших приносится; иже иногда тимпаны звяцаху, и арганы восклицаху, ирожны вопияху,[194]и сурны возглашаху, и трубы шумяху, вои казанския собирающи, симъ подобающи имъвѣсть, да готови будут на едование плоти и пролити крови крестьянския, ныне жедоброгласныя трубы вопияху, рекше, звонения церковная, уши оглашающи, не страхи боязнь подающи, но веселие и умиление вѣрнымъ людем въ сердца влагая ивозбужающи от сна, и созывающи богобоязнивыя мужи и жены на духовный подвиг воцеркви Божии, на молбы и моления, и на Божественая славословия.

Некогдаможно было слышать и видеть в Казани в мерзости и запуст-нии стоящие мечетиварварские, теперь же на их месте видны церкви Божии христианские, пресветлосияющие; там, где некогда оскверняли воздух злосмрадные воскурения, приносимыебесам, ныне благовонный фимиам кадилами воссылается ко Христу ароматомблагоуханным; там, где некогда животных закалывали, бессловесный скот и птицу,— теперь сам агнец Христос закалывается за всех правоверных, и бескровная ичистая жертва приносится всегда Богу за грехи наши; там, где некогда звенелитимпаны, и взвизгивали органы, и вопили рожки, и сурны оглашали воздух, ишумели трубы, собирая казанских воинов, — так узнавали они, что подобает имбыть готовыми на съедение плоти и пролитие крови христианской, теперь гремят,достигая ушей, благозвучные трубы, то есть звоны церковные, внушающие не страхи боязнь, но веселие и умиление влагающие в сердца правоверным людям, пробуждаяото сна и созывая в Божьи церкви богобоязненных мужей и жен на духовный подвиг— на молебны, и моления, и Божественное славословие.

О ПОСЛАНИИ С ВѢСТИЮ К МОСКВѢ, ИЖЕ МОЛИТИСЯ ГОСПОДУ БОГУ ИИИСУСУ ХРИСТУ, И О РАДОСТИ ЛЮДСТѢЙ. ГЛАВА 91

О ПОСЛАНИИ В МОСКВУ С ВЕСТЬЮ, ЧТОБЫ МОЛИЛИСЬ ГОСПОДУ БОГУИИСУСУ ХРИСТУ, И О ЛЮДСКОЙ РАДОСТИ. ГЛАВА 91

Православнийже царь князь великий посылает тогда скоро со благодарною вѣстию к Москвѣнаперед себе велика бо воеводу благовѣрнаго болярина, шурина своего, ДанилаРомановича к брату своему, ко князю Георгию, и ко отцу своему святѣйшемумитрополиту Макарию, и ко царице своей Анастасии, и веля имъ повѣдати царскоесвое здравие и всѣх князей и великих воевод, и всѣх благочестивых вой его ибывшую ему помощъ и великую побѣду над казанцы, и како взя столный град Казань,и самого казанскаго царя изыма. И прииде вѣсть к Москвѣ октября въ 9 день напамять святаго апостола Иакова Алфеова.

И вскорепосылает православный царь великий князь впереди себя в Москву с благой вестьюзнатного воеводу, благоверного боярина, шурина своего Данилу Романовича к братусвоему, князю Георгию, и к отцу своему, святейшему митрополиту Макарию, и кцарице своей Анастасии, веля поведать им о царском своем здравии и здравии всехкнязей, и великих воевод, и всех своих благочестивых воинов, и о пришедшей кнему помощи, и о великой победе над казанцами, и о том, как взял он стольныйгород Казань и взял в плен самого казанского царя. И пришла весть эта в Москвудевятого октября, в день поминовения святого апостола Иакова Алфеева.

Благовѣрныйже князь Георгий и преосвященный Макарей митрополит, слышавше от царева посла,и скоро потекоша в великую соборную церковь пресвятыя владычицы нашеяБогородицы и со всѣми епископы, иже бяху во царствующемъ градѣ Москвѣ, кииждодавно их пришедши от епископия своего и ждущи из Казани возвращения царева, и совсѣми презвитеры своими, и диаконы, и с клирики, повелѣвше на площади во всятяжкая звонити, такоже и по всему граду Москвѣ, по всѣмъ церквамъ святымзвонити и пѣти благодарственныя молбы, пѣти всю неделю.

Благоверныйже князь Георгий и преосвященный митрополит Макарий, услышав это от царскогопосла, быстро пошли в большую соборную церковь пресвятой владычицы нашейБогородицы со всеми епископами, которые находились в это время в царствующемгороде Москве, ибо каждый из них давно пришел из своей епископии и ожидалвозвращения царя из Казани, и со всеми пресвитерами своими, и дьяконами, иклириками, повелев на площади звонить во все большие колокола, также и по всейМоскве по всем святым церквам звонить и петь благодарственные молебны всюнеделю.

И начашамолебная совершати преосвященный митрополитъ со епископы, и у всѣх рѣки слез оточию на брады и на перси проливахуся и на землю течаху. Небо и земля, и всятварь тогда дивящеся вкупе и радующися со человѣки, славящи и величающи творцасвоего, всесилнаго Бога, даровавшему слузѣ своему, благочестивому царю, дивнуюпобѣду на варвары. И всей Рустей земли — во градѣх и в селѣхъ, и во всѣхълюдехъ радость и веселие бысть велико на долго время.

И началпреосвященный митрополит с епископами совершать молебен, и потекли у всех изглаз на бороды и на грудь реки слез, и стекали на землю. Небо, и земля, и всеживое тогда дивилось и радовалось вместе с людьми, славя и величая Творцасвоего, всесильного Бога, даровавшего слуге своему, благочестивому царю, дивнуюпобеду над варварами. И долгое время было во всей Русской земле, во всехгородах и селах, во всех людях великое веселие и радость.

Православнииже християне, иноцы и мирстии, и вси полатнии сановницы с ними — и что убу неглаголаху, и что ли не творяху, побѣдная плещущи, и веселящися, и борзо течениеко святымъ церквамъ творяще, и состизающися и другъ со другомъ, сами усебе пытающися, и повѣющи, како ихъ самодержецъ казанцы злыя побѣди и градъКазань взя с крѣпкими стенами и людми его, отецъ же его и дѣды, и прадѣды, помнога лѣта доступающи, и никий же от нихъ тако не возможе взяти.

Православныеже христиане, иноки и миряне, а с ними и все палатные сановники чего только неговорили и чего только не делали: и победно махали руками, и веселились, испешили к святым церквам, стремясь обогнать друг друга, и расспрашивали другдруга, и рассказывали один другому о том, как самодержец победил злых казанцеви взял город Казань с крепкими его стенами и людьми, в то время как отец его, идеды, и прадеды в течение многих лет осаждали его, но никто из них так и несмог его взять.

О ВОЗВРАЩЕНИИ К МОСКВѢ ЦАРЯ ИВЕЛИКАГО КНЯЗЯ. ГЛАВА 92

О ВОЗВРАЩЕНИИ В МОСКВУ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ.ГЛАВА 92

Царь жекнязь великий пребысть в Казани, взявъ градъ, 15 дней, устрояя иувѣряя, и уряжая. И дву великих воеводъ в себѣ мѣсто во градѣ намѣстникиостави: князя Александра Горбатаго да князя Василья Сребренаго судити людемъ ивойская попечения творити; с ними 60000 вой на все лѣто в собълюдение царству;а в Свияжскамъ градѣ два же воеводы: князя Петра Шуйскаго и болярина, именемъБориса Салтыкова, и 40000 вой, добрѣ разчинив.

Царь жевеликий князь, взяв город, оставался в Казани пятнадцать дней, все устраивая,проверяя и налаживая. И оставил он вместо себя наместниками в городе вершитьсуд между людьми и наблюдать за войсками двух знатных своих воевод: князяАлександра Горбатого да князя Василия Серебряного и с ними на весь годшестьдесят тысяч воинов для охранения царства; и в Свияжске оставил двухвоевод: князя Петра Шуйского и боярина, по имени Борис Салтыков, и сорок тысячвоинов, умело распределив их.

И таковозвратися ко отчеству своему Руския земли, свѣтлу побѣду поставль надъсупостаты своими. В веселии мнозѣ и в радости велицей грядяше ис Казани владияхъ прежде реченную многажды великою рѣкою Волгою к Нижному Нову граду,здрав и невреженъ, со всѣми рускими силами, Божиею благодатию хранимъ, свеликою славою и со многимъ богатьством, и з бесчисленною корыстию, низложивъсопротивоборцов своих и ведяху с собою жива супостата своего, царя казанскаго,плѣнивъ, и многих с нимъ улановей и мурзы, и князей казанских з женами и здѣтми безчисленно в плѣнъ.

И послеэтого возвратился он в отечество свое, на Русскую землю, одержав светлую победунад супостатами своими. В большом веселии и с великою радостью шел он из Казанив ладьях многажды упоминавшейся прежде великою рекою Волгой к НижнемуНовгороду, здоров и невредим, со всеми русскими силами, храним Божьей благодатью,с великой славой, и со многим богатством, и с огромной добычей, низложивпротивников своих и ведя с собою живым взятого в плен супостата своего —казанского царя и с ним бесчисленное множество уланов, и мурз, и князейказанских с женами и детьми.

Царя жеШигалея со всею его силою отпусти полем великим в вотчину его, в Касимов, тѣмже путем, им же ѣхалъ сам Шигалей х Казани. Царевичев же азстороханских— болшаго брата Дербыш-Алея с честию, одарив, и отпустив его во Орду; и по лѣтеедином от нагай убиен бысть; меншаго брата, Кайбулу, с собою к Москвѣ взя, даслужит ему на Москвѣ, и даде ему вотчину Юрьевъ-градъ Поволский.

Царя жеШигалея со всею его силою отпустил он идти через поле в вотчину его в Касимовтем же путем, каким сам Шигалей ехал в Казань. Из двух же астраханскихцаревичей старшего брата, Дербышалея, одарив, с честью отпустил он в Орду, ибыл он спустя год убит ногайцами; младшего же брата, Кайбулу, взял с собою вМоскву, дабы служил он ему в Москве, и дал ему в вотчину город ЮрьевПоволжский.

Протчая жевоя вся идяху за нимъ из Казани к Василю-граду землею Казанскою по нагорнейстранѣ и по лугувой не проходными пути чрез высокия горы и дебри, и блата,блудяще пѣши по пустынямъ. И мнози з гладу помроша, не доставше пищи у них, иинии же конину и звѣрину, и мертвечину ядоша. И коней без числа паде, яко малоих выведоша на Русь: кииждо бо князь или воевода 1000 и 2000 водяше коней, и утого 10 или 5 остася. И у всѣх такоже, у силних и у несилных, и вси пѣши наРусь приидоша.

Все жеостальные воины пешими шли за ним из Казани к Василю-городу по Казанской земле,по нагорной стороне и по луговой, непроходимыми дорогами через высокие горы, иовраги, и болота, плутая по безлюдным местам. И многие умерли с голоду отнедостатка пищи; некоторые же ели конину, и звериное мясо, и мертвечину. Иконей пало бесчисленное множество, так что мало их довели до Руси: каждый князьили воевода вел тысячу или две тысячи коней, осталось же у них по десять илипять. Так же и у остальных: и у богатых, и у бедных. И все пешими возвратилисьна Русь.

И егдабысть в Нижнемъ в Новѣ градѣ царь князь великий, и оттоле поѣде на конех,шествие пути творя сквозь грады и села з братомъ своимъ со княземъ Владимиромъи со всѣми князи, и с воеводы к царствующему граду Москвѣ. И встретаху егосвященницы и мниси с народомъ, со кресты исходящи из градов и ис селъ, стоящихпо пути ему, с молитвами и похвалами, и с веселиемъ великимъ.

Царь жевеликий князь, дойдя до Нижнего Новгорода, пошел оттуда на конях с братомсвоим, князем Владимиром, и со всеми князьями и воеводами сквозь города и селак царствующему городу Москве. И с большой радостью, с молитвами и похваламивстречали его вместе с народом священники и монахи, выходя с крестами изгородов и из сел, стоящих у него на пути.

И прииде ввеликую обитель живоначалныя Троицы, в лавру Сергия чюдотворца, и доволноигумена и з братьею напита ядениемъ и питиемъ, и милостыню вда. И ту всрѣтиего, пришед с Москвы, брат его, князь Георгий Васильевичь, с князи и з боляры.И пойде царь князь великий изо обители Сергиевы вкупѣ з братьею своею къпреславному граду Москвѣ.

И пришел онв великую обитель живоначальной Троицы, в лавру Сергия-чудотворца, и вволювыделил для игумена и братии еды и питья и раздал милостыню. И здесь встретилего, придя из Москвы, брат его Георгий Васильевич с князьями и боярами. И пошелцарь великий князь из Сергиевой обители вместе с братьями своими к преславномугороду Москве.

О ВСРѢТЕНИИ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ АРХИЕПИСКОПОВ ДВУ ИВСЕГО НАРОДА МОСКОВСКАГО И О КРАСОТѢ ОБОЛЧЕНИЯ ЕГО. ГЛАВА 93

О ВСТРЕЧЕ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ДВУМЯ АРХИЕПИСКОПАМИ ИВСЕМ МОСКОВСКИМ НАРОДОМ И О КРАСОТЕ ОБЛАЧЕНИЯ ЕГО. ГЛАВА 93

Слышанъ жебысть на Москвѣ царский приход его, и выѣхаша посланнии от митрополитаепископы 3, и встрѣтиша его от града Москвы за 12 верстъ в царскомъ селѣ его вТонинскмъ со архимариты и игумены: Ростовский архиепископъ Никандръ и Тверскийепископъ Иоакимъ, и Сава, епископъ Крутицкий, миръ и благословение носяще отпреосвященнаго отца Макариа митрополита. И поклонився ему, и благословивше его,и скоро назад возвратившеся от него. Приближающися ему к посаду града, и пустиведома впереди себе далеко с приставником воеводою казанскаго царя сознамениемъ его и с пленеными казанцы, полкъ великъ до 50000.

Когда жеуслышали в Москве о приходе царя, выехали навстречу ему три посланныхмитрополитом епископа: Ростовский архиепископ Никандр, Тверской епископ Иоакими Савва, епископ Крутицкий, и встретили его с архимандритами и игуменами вдвенадцати верстах от города Москвы, в царском его селе Тонинском, принеся емумир и благословение от преосвященного отца митрополита Макария. И, поклонившисьему и благословив его, вскоре возвратились от него назад. Когда же стал онприближаться к городскому посаду, то послал далеко впереди себя ведомоговоеводою-стражником казанского царя со знаменем его и с большим полком пленныхказанцев — около пятидесяти тысяч.

И по звоневесь великий град Москва изыдоша на поле за посад в срѣтение царя великагокнязя: князи и велможи его, и вси старейшины града, богатии и убозии,юноши и дѣвы, и старцы со младенцы, и чернцы и черницы, и спроста — всемножество безчисленое народа московскаго и с ними же вси купцы иноязычныя:турцы и армены, и нѣмцы, и литва, и многия странницы. И встрѣтиша за 10 верстъ,овии же за 5 верстъ, овии же за 3, ови же за едино поприще, оба полы путистояще со единаго и угнетающеся, и теснящеся. И видѣша самодержца своего идуща,яко пчелы матерь свою, и возрадовашася зѣло, хваляще и славяще, и благодарящеего, и побѣдителя велика его нарицающи, и многа лѣта ему восклицающе на долгъвеликъ час, вси поклоняхуся ему до земли.

И поколокольному звону весь большой город Москва вышел на поле за посад навстречуцарю великому князю: князья его, и вельможи, и все старейшины города; богатые ибедные, юноши и девушки; старцы с младенцами и чернецы с черницами; попросту жесказать — все бесчисленное множество народа московского и среди него — всеиноземные купцы, турки, и армяне, и немцы, и литовцы, и множество странников. Ивстречали его одни за десять верст, другие — за пять верст, иные же за три илиза одно поприще от города, стоя одновременно по обе стороны пути, давя другдруга и тесня. И, видя, что идет их самодержец, сильно радовались они, словнопчелы, увидевшие матку свою, и кланялись ему до земли, восхваляя, и славя, иблагодаря его, и победителем великим называя, и долгое время выкрикивали емупожелания многих лет жизни.

Онъ жепосреди народа тихо путем прохожаше, на царстемъ коне своемъ ѣздя со многимъвеличаниемъ и славою великою, на обѣ страны против поклоняшеся народом, да всилюдие видяще, насладятся велелѣпотныя славы его, сияющия на немъ, бяше бооболченъ во весь царский санъ, яко на свѣтлый день Воскресения Христа, Боганашего, во златная и сребряная одежда: и златый вѣнецъ на главѣ его с великимжемчюгом и камениемъ драгимъ украшен, и царская порфира о плещу его, и ничтожеино видѣти и у ногу его развѣ злата и сребра, и жемчюга, и камениямногоцѣннаго. И никто же таких вещей драгих нигдѣ же когда видѣ, удивляют бо сияумъ зрящих на нь.

Он же тихопродвигался среди народа, восседая на царском своем коне в величии и славе, ина обе стороны кланялся народу, дабы все люди, увидев его, насладилисьпрекрасным сиянием его славы, ведь на нем надет был весь царский наряд, как всветлый день Воскресения Христа, Бога нашего: золотые и серебряные одежды, наголове — золотой венец, украшенный крупным жемчугом и драгоценными каменьями, ана плечах — царская порфира, ноги же его невозможно было разглядеть из-зазолота, и серебра, и жемчуга, и драгоценных камней. И никто никогда не виделтаких дорогих вещей, которые поражают ум смотрящего на них!

За нимъ жеяздяху братия его, князь Георгий и князь Владимир, такоже и тии в вѣнцах златыхи в порфирная, и златыя одѣяна, за ними же и круг их — вси князи и воеводы, иблагородныя боляре, и велможа идяху, по тому же в пресвѣтлая и драгая оболчены,и коемуждо на выях их повѣшены чепи и гривны златыя, яко забыти в той час всѣмълюдем, на такия красоты на царския зрящимъ, вся домовная попечения своя инедостатцы.

За ним жеехали братья его, князь Георгий и князь Владимир, также в золотых венцах и впурпурных и золотых одеждах, а за ними шло все их окружение — князья, ивоеводы, и благородные бояре, и вельможи, тоже облаченные в пресветлые идорогие одежды, навесив каждый на шею себе золотые цепи и гривны, так чтозабыли в тот час все люди, глядящие на такую царскую красоту, все свои домашниезаботы и нужды.

Прилучишаже ся тогда и послы нѣкия, с честию и з дары пришедше от далних странъ[195] на болшую славу самодержцу нашему:вавилонскаго царя посолъ,[196]сеит царства его, муж зѣло премудръ, и взят бысть из Казанскаго царства за 25лѣт, удал, и нѣсть бывал от тоя земли преже сего на Руси посол; и послынагайския,[197]и послы польского короля,[198]и послы дацкаго короля,[199]и послы свицкого короля,[200]и посол волоский,[201]и купцы Англиския земли.[202]И тии вси послы же и купцы тако же дивляхуся, глаголюще, яко: «Нѣсть мы видалини в коих царствах, ни в своих, ни в чюжих, ни на коемъ же царѣ, ни на королѣхсицевыя красоты и силы, и славы великия!»

Случилосьтогда быть там и некоторым послам, с честью и с дарами пришедшим из дальнихстран, чтобы еще более прославить самодержца нашего: послу вавилонского царя,сеиту царства его, смелому и мудрейшему человеку, взятому двадцать пять летназад из Казанского царства, — прежде ведь никогда не бывало на Руси послов оттой земли; и ногайским послам, и послам польского короля, и послам датскогокороля, и послам шведского короля, и валашскому послу, и купцам из Английскойземли. И все те послы и купцы также дивились, говоря: «Не видали мы ни в какихцарствах, ни в своих, ни в чужих, ни одного царя или короля в такой красоте исиле, и великой славе!»

Овии женароди московстии, возлѣзше на высокия храмины и на забрала, и на полатныяпокровы, и оттуду зряху царя своего; овии же далече напред заскачише и от инѣхвысот нѣких, лепящеся, смотряху, да всяко возмогут его видѣти. Девицы жечертожныя и жены княжия и болярския, имъ же нелзѣ есть в такая в позорищавеликая, человеческаго ради срама, из домов своих исходити и ис храминъизлазити не полезно есть, гдѣ седяху и живяху, яко птицы брегоми въклѣтцах, ови же сокровенне приницающи из дверей и из оконецъ своих и в малыяскважницы глядаху, и наслаждахуся многаго видѣния того чюднаго, доброты и славыблистающияся.

Некоторыеже жители московские, взобравшись на высокие дома и заборы и на крыши дворцов,смотрели оттуда на царя своего; другие же, забежав далеко вперед, облепляликакие-нибудь возвышения, лишь бы увидеть его. Девицы же, живущие во дворцах, ижены княжеские и боярские, которым не подобает выходить на такие многолюдныезрелища из домов своих и не пристало комнаты свои покидать на посрамлениелюдям, тайком приникали к дверям и окнам в жилищах своих, где сидели они, какптицы, запертые в клетках, и подсматривали в узкие щелки, наслаждаясь чуднымтем зрелищем — блеском славы и богатства.

ВСРѢТЕНИЕ ЦАРЯ И ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ ПРЕОСВЯЩЕННЫМ МИТРОПОЛИТОМ МАКАРИЕМЪ ИПОУЧЕНИЕ ЕГО К НЕМУ. ГЛАВА 94

ВСТРЕЧА ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ПРЕОСВЯЩЕННЫМ МИТРОПОЛИТОММАКАРИЕМ И НАСТАВЛЕНИЕ ЕГО КНЯЗЮ. ГЛАВА 94

Входящу жеему в болшая врата граду, зовомыя Фроловския,[203] и всрѣте его ту, изшед,преосвященный митрополит Макарий со архиепископы и епископы, со архимариты и соигумены, и презвитеры, и з диаконы, и с клирики, и со всѣм священнымъ соборомъ,и со множеством великим народа московскаго, носяще честныя кресты и святыячюдотворныя иконы, с кандилы и со благовонными фимияны, и со свѣщами горящими,яко воистинну царю побѣдителю почесть носяще, и благодарственныя хвалы многивоздаваху ему. Онъ же, егда узрѣ собор святительский, и борзо скочи с конясвоего и цѣлова честныя кресты и святыя иконы. И достойная поклонениясвятительскому собору давъ, и пѣшъ пойде за честными кресты и за освященнымъсоборомъ в великую церковь пресвятыя Богородицы, стелющим по пути ему красныя коврысрацынския от врат градных и до дверей церковных и до полатных лѣствицъ его.

Когда жевходил он в большие городские ворота, называемые Фроловскими, встретил его,выйдя из них, преосвященный митрополит Макарий с архиепископами и епископами, сархимандритами и игуменами, с пресвитерами и с дьяконами, и с клириками, и совсем священным собором, и с великим множеством народа московского, неся честныекресты, и святые чудотворные иконы, и кадила с благовонным фимиамом, и горящиесвечи, как и подобает оказывать почести истинному царю-победителю; и воздал онему многие благодарственные хвалы. Тот же, когда увидел святительский собор,быстро соскочил с коня и поцеловал честные кресты и святые иконы. И,поклонившись, как подобает, святительскому собору, пошел он пешком за честнымикрестами и за священным собором в большую церковь пресвятой Богородицы покрасным сарацинским коврам, которые стелили ему под ноги от городских ворот доцерковных дверей и до дворцовых его лестниц.

И вшед,слуша в соборной церкви велицѣи святыя литургии, лице свое слезами моча имоляся, благодарствуя Бога, яко не тще быша труды его и подвизи, и восприях отГоспода, его же по многа лѣта просил есть. И цѣлова руку со слезами Петрачюдотворца, такоже и мощи святителя и чюдотворца Ионы. И егда совершипреосвященный митрополит соборне Божественую литургию со всѣмъ освященнымъсоборомъ святительским, и сшед от олтаря, и вдастъ самодержцу святую просфиру,и глагола ему слово духовно и учително, всему святительскому собору стоящу ту ичестнымъ велможамъ царевымъ, и боляром великим, и воеводамъ.

И, войдя всоборную церковь, слушал он великую святую литургию, обливая слезами лицо своеи в молитвах благодаря Бога за то, что не тщетными были труды его и старания иполучил он от Господа то, о чем просил его в течение многих лет. И целовал онсо слезами руку Петра-чудотворца и мощи святителя и чудотворца Ионы. И когдаотслужил преосвященный митрополит вместе со всем священным святительскимсобором Божественную литургию, спустился он с алтаря, и дал самодержцу святуюпросфору, и сказал ему в присутствии всего святительского собора и почтенныхвельмож царских, и знатных бояр, и воевод духовное и поучительное слово.

И речепреосвященный митрополит: «О господине, духовный сыне мой, державный царю, не скорби,ни тужи, ни печалися, но радуйся паче и веселися, славя Бога, иже спасение ипобѣду подадѣ тебѣ на противныя! И буди бо намъ всегда великая Божия благодать,яже у тебѣ нынѣ бысть; проси бо с вѣрою и взя, иский обрѣтеся, и удари —отверзеся. И то убо печалнымъ спомогай и нищимъ, и алчющим пища сподавай, инагимъ — одежа, боляре же и велможи своя честны имѣй и обогащай их, да не будутскудны ничимъ же, и ко всѣмъ слугамъ своим, к малымъ же и к великимъ, любовьтиху показуй и потребная имъ подавай по апостольскому словеси, да с радостиютебѣ служат, а не воздыхающе; повинных же не скоро смертию осужай, но соиспытанием великимъ, аще будут достойни за дѣла своя казнь прияти смертную, нои то с милостию и с пощажениемъ, и отпущати и дважды, и трижды, да покаются ипрестанут от злоб своих к тому не творити ихъ».

И сказалпреосвященный митрополит: «О господин, духовный сын мой, державный царь, нескорби, не тужи и не печалься, но лучше радуйся и веселись, прославляя Бога,подавшего тебе спасение и победу над врагами! И пусть всегда будет над намивеликая Божья благодать, как теперь над тобой; ибо просил ты с верою — иполучил, искал — и нашел, ударил — и открыли тебе. Ты же помогай страдающим инищим и подавай пищу алчущим, а нагим — одежду, бояр же и вельмож своих содержив чести и обогащай их, дабы ни в чем они не нуждались, и всем слугам своим,малым и большим, оказывай тихую любовь и подавай им необходимое поапостольскому слову, дабы служили они тебе, радуясь, а не вздыхая; виновных жене спеши осуждать на смерть, но сначала хорошо узнай, заслужили ли они за деласвои принять смертную казнь, но и тогда будь милостив и снисходителен и прощайдо двух и до трех раз, дабы раскаялись они и перестали совершать злые своидела».

О МИЛОСТЫНИ К НАРОДУ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ И О СТРѢТЕНИИЦАРИЦЕЮ ЕГО. ГЛАВА 95

О МИЛОСТЫНЕ, КОТОРУЮ РАЗДАЛ НАРОДУ ЦАРЬ И ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ, ИО ВСТРЕЧЕ ЕГО ЦАРИЦЕЮ. ГЛАВА 95

И поученъбысть надолзе от митрополита царь самодержецъ, и поклонся до земли отцумитрополиту на духовномъ поучении его со многим смирениемъ и страхомъ, яко отБожиих устъ наказание от него приимъ. И обѣщася ему та творити и быти, якожепоучи его отецъ митрополит.

И когдазакончил митрополит долгие свои наставления, поклонился царь-самодержец доземли отцу митрополиту за духовное его поучение с большим смирением и страхом,словно принял наказ из самих Божьих уст, и пообещал ему во всем поступать так,как учил его отец митрополит.

И многутого дне милостыню нищимъ и по монастырем чернцемъ, и по градцкимъ церквамъиереемъ вда, и всѣх осуженных на смерть и в темницах сѣдящих на волю испусти, иземския дани своя людемъ облегчи, и милостыню разосла по всей державе своей: ипо градомъ, и по селомъ, и по монастыремъ по всем, по малым же и по великим, ипо пустыням; и по всем церквам святымъ, гдѣ есть, свѣща и просвира отправляти,и да молятся прилѣжно Богу о тѣлесномъ здравии его и о душевномъ спасенииигумени и попы.

И раздал онв тот день большую милостыню нищим и чернецам в монастырях и иереям в городскихцерквах, и отпустил на свободу всех осужденных на смерть и сидящих в темницах,и облегчил людям земские подати, и разослал милостыню по всей своей державе: ипо городам, и по селам, и по всем монастырям, и по малым и по большим, и попустыням, по всем же святым церквам, где бы они ни были, разослал свечи ипросфоры, чтобы молились прилежно Богу игумены и попы о телесном здоровье его ио душевном спасении.

И поидеблаговѣрный царь из великия церкви соборныя на сѣни своя, во церковь пресвятыяБогородицы Благовѣщения и в той такоже помолися и молебны пѣвъ. Ис тоя жецеркви пойде во царския полаты своя.

И пошелблаговерный царь из большой соборной церкви к себе на сени, в церковьБлаговещения пресвятой Богородицы и в ней также молился и пел молебны. Из тойже церкви пошел он в царские свои покои.

Царица жехристолюбивая Анастасия въсрѣтити уготовася царя самодержца по царскомуобычаю своему, на преддверие полатное изшед со благовѣрными женами, с княгинмии з болярынями, и веселия полны, на землю проливающи слезы, яко печалнаягорлица, супруга своего видѣвъ давно разлучившимся от себе и паки прелетѣвшу кпервому подружию своему. И вопль их и тоскование обою преста, и радостна быстазѣло, другь друга видѣвше, или рещи, яко красная денница пресвѣтлое солнце, навселенную с востока в полаты своя входяща, узрѣ и помраченный облакъуныния и печали, преже бывшие и по немъ, свѣтлостию лица своего ивеселым зрѣниемъ на ню прогоняя от нея, и невидимъ, яко дымъ, сотвори я.

Царица жехристолюбивая Анастасия приготовилась встретить царя-самодержца, по царскомуобычаю, у входа в палату с благоверными женами, княгинями и боярынями; и отрадости проливали они слезы на землю, и была царица словно печальная горлица,увидевшая, что снова прилетел супруг ее, с которым давно была в разлуке, к ней,первой подруге своей. И перестали оба они плакать и тосковать и такобрадовались, увидев друг друга, как если бы прекрасная заря узрела, что входитв земные владения ее с востока пресветлое солнце, прогоняя темное облако унынияи печали, прежде омрачавшее ее, светлостью лица своего и веселым взглядом иделая его невидимым, словно дым.

О ПИРЪШЕСТВѢ И ВЕСЕЛИИ ЦАРЯ И ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ 3 БОЛЯРЫ ИВОЕВОДЫ ЕГО И О ДАРОВАНИИ ЕГО К НИМ, И О МИЛОСТИ ЕГО КО ЦАРЮ КАЗАНСКОМУ. ГЛАВА96

О ПИРШЕСТВЕ И ВЕСЕЛИИ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ С БОЯРАМИ ИВОЕВОДАМИ, И О ЕГО ДАРАХ ИМ, И О МИЛОСТИ ЕГО К КАЗАНСКОМУ ЦАРЮ. ГЛАВА 96

И тогдаповелѣ царь князь великий пиршеству велию по 40 дней сотворятися, посажая ссобою перваго дни на пиру преосвященнаго отца своего митрополита Макария и весьс нимъ собор святительский, и священницы, и диаконы со всего града Москвы; и впрочии же дни вся опоясанныя воинством князи и воеводы, и боляре, и велможи.

И тогдаповелел царь великий князь в течение сорока дней устраивать пиры, в первый деньпосадив с собою на пир отца своего — преосвященного митрополита Макария и с нимвесь святительский собор, и священников, и дьяконов со всего города Москвы; вдругие же дни — всех князей, и воевод, окруженных воинами, и бояр, и вельмож.

И доволноцарскимъ веселиемъ повеселися, учрежая и одаряя князи и воеводы, и всяблаговѣрныя и до менших всѣх: овымъ грады в кормление дая, овымъ в вотчину селъприбавляше, овѣмъ же злата и сребра, и свѣтлая портища, и добрыя кони подаяше,кои чего достоинъ есть.

И вдовольповеселился он царским веселием, угощая и одаривая князей и воевод и всехблаговерных людей до самых захудалых: одним города отдавая на кормление, другимприбавляя в вотчину села, третьим раздавая золото, и серебро, и наряднуюодежду, и добрых коней, — что каждый заслуживал.

Веселящу жеся ему и быша в веселии велицѣ, и воспомяну о казанскомъ царѣ, плененом имъ и взаключении сѣдящемъ, посла к нему самодержецъ нарѣчие: «Аще прокленет вѣрубахмичю и вѣрует в распятаго Сына Божия, въ Господа нашего Иисуса Христа, врускую нашу святую вѣру, еже, русь, мы вѣруемъ, от грекъ приемше, то избавитсяото одержания сего и прииметъ от мене честь и славу велию, и будетъ, якоединаго мы отца и матери рожденныи, ми брат любимый, а не яко плѣнникъ мой исопостат; аще тако не хощет, то злѣ умрети имать в заточении нужнемъ, в горцейтемнице, во узах тяжких и во оковѣх».

Когда жепировал он и был в большом веселье, вспомнил он о казанском царе, своемпленнике, сидящем в заключении. И послал к нему самодержец с такой речью: «Еслипроклянет он магометанскую веру и уверует в распятого Сына Божия, в Господанашего Иисуса Христа, примет русскую нашу святую веру, в которую мы, русские,веруем, переняв ее от греков, то избавится он от заключения, и примет от менябольшую честь и славу, и будет мне любимым братом, как если бы рожден был отодних со мною отца и матери, а не пленником моим и супостатом; если же незахочет он этого, то умрет страшной смертью в тяжком заточении, в горькойтемнице, в тяжелых цепях и оковах».

Косну же ся въ сердце казанскаго царя благостная искраСвятаго Духа, и восхотѣ прияти нашу истинную вѣру православную и быстьхристианин. Посланный же боляринъ, пришед от казанскаго царя, и вся реченнаяцаремъ сказа своему царю самодержецу. Царь же князь великий повелѣ скоро егопривести пред ся в полату пред вся велможи своя, на пришествие его сѣдящая сним.

И коснуласьсердца казанского царя благостная искра Святого Духа, и захотел он принять нашуистинную православную веру и быть христианином. Посланный же боярин, вернувшисьот казанского царя, передал все сказанное своему царю-самодержцу. Царь жевеликий князь повелел быстро привести его к себе в палату, чтобы предстал онперед ним и перед всеми вельможами, собравшимися здесь по поводу его прихода.

О СМИРЕНИИ КАЗАНСКАГО ЦАРЯ И О ПРЕЛОЖЕНИИ ВѢРЫ ЕГО КОСВЯТОМУ КРЕЩЕНИЮ. ГЛАВА 97

О СМИРЕНИИ КАЗАНСКОГО ЦАРЯ И О ПЕРЕМЕНЕ ВЕРЫ ЕГО СВЯТЫМКРЕЩЕНИЕМ. ГЛАВА 97

Введену жебывшу со страхомъ и трепетом казанскому царю въ златую полату, и восташапротиву его вси князи и воеводы московския, овии же встрѣтиша его на полатныхлѣствицах, овии же на площади. И вшед царь в великую полату, и пад на колѣнусвою, мил ся дѣя царю самодержцу и рабом его неизмѣннымъ называяся, подвизая напечалование к нему братию его, князя Георгиа, князя Владимира и вся предсѣдящиякнязи и боляре, и воеводы его, в порфирная и златая одѣянных, слезы горкия точаото очию своею и моляся быти христианин и не погибнути в заключении горкиятемницы от безчеснаго видѣния того, срама и студа исполнена: самъ себѣ прежецарь и господинъ бѣ, и самому ему служаху мнози уланове и князи, и мурзы, той,яко злодѣй осуженикъ, со страхомъ великимъ предстоя пред очима всѣх, по руцѣ отприставникъ держимъ, во одежах худых, умилению и слезам достоит.

Когда жевведен был казанекий царь, испуганный и трепещущий, в золотую палату, поднялисьему навстречу все московские князья и воеводы, некоторые же встретили его ещена палатных лестницах, другие — на площади. И вошел царь в большую палату иупал на колени, прося милости у самодержца и рабом его себя называя, стремясьвызвать сострадание у братьев его, князя Георгия и князя Владимира, и у всехнаходившихся там князей его, бояр и воевод, в пурпур и золото разодетых, ипроливал он из глаз своих слезы горькие, клянясь стать христианином, дабы непогибнуть в заключении в горькой темнице от позорного этого зрелища, полногосрама и стыда: тот, кто сам себе был прежде царь и господин и кому самомуслужили многие уланы, и князья, и мурзы, теперь, словно злодей осужденный,стоит перед всеми в большом страхе, в плохой одежде, удерживаемый за рукистражниками, вызывающий жалость и слезы.

И вси князии воеводы, веселящеся в полате, прослезишася о немъ и восплакашася, зрящи егохуда стояща. И паки же воспросити его, токмо предо всѣми, повелѣ царьсамодержецъ, аще истинно и нелестно вѣрует во Христа. Царь же крѣпляшеся стоя инеложно обѣщевашеся вѣровати во Христа и креститися.

И все князья и воеводы, пировавшие в палате,прослезились о нем и заплакали, видя его в таком унижении. И повелелцарь-самодержец снова спросить его, теперь уже перед всеми, действительно ли иискренне верует он в Христа. Царь же стоя подтвердил это и обещал без обманаверовать в Христа и креститься.

О КРЕЩЕНИИ КАЗАНСКОГО ЦАРЯ И О ЧЕСТИ И ЛЮБВИ К НЕМУ ЦАРЯ ИВЕЛИКОГО КНЯЗЯ, И О ЦАРѢ ШАГАЛѢЕ, И О ЦАРИЦЕ КАЗАНСКОЙ, И О СЫНЕ ЕЯ. ГЛАВА 98

О КРЕЩЕНИИ КАЗАНСКОГО ЦАРЯ, И О ПОЧЕСТЯХ И ЛЮБВИ,ОКАЗАННЫХ ЕМУ ЦАРЕМ И ВЕЛИКИМ КНЯЗЕМ, И О ЦАРЕ ШИГАЛЕЕ, И О КАЗАНСКОЙ ЦАРИЦЕ, ИО СЫНЕ ЕЕ. ГЛАВА 98

Царь жекнязь великий, слышавъ от казанскаго царя Едигера Касаевича истинное слово иобѣщание его, и рад бысть о семъ велми паче всея казанския побѣды: радость бобывает всѣмъ апостоломъ на небесѣх о единомъ грѣшнице, кающемся на земли. Иповелѣ сѣтовныя порты сняти с него и омыти его в бани от скверны, и облещи вризы своя царския, и вѣнецъ возложити на главу его, и гривну златую обѣсити навыи ему, и перстня воздѣти на руцѣ его. И сѣсти ему велѣ близ себе и пировати,и веселитися с собою, но не из единех сосудов, яко еще бѣ не крещенъ. И не велѣему от мимошедших скорбну быти и печалну, но радоватися паче и веселитися, якобыти сие изволение о немъ Божиими судбами.

Царь жевеликий князь, услышав от казанского царя Едигера Касаевича правдивое слово иобещание его, сильно обрадовался этому, больше, чем казанской победе, ибо иапостолы на небе радуются хотя бы одному грешнику, кающемуся на земле. Иповелел он снять с него печальные одежды, и отмыть его от скверны в бане, иоблечь в царские одежды, и венец возложить ему на голову, и гривну золотуюповесить на шею, и перстни надеть ему на руки. И повелел ему сесть возле себя,и веселиться, и пировать вместе с собой, но не из тех же сосудов, ибо был онеще не крещен. И велел ему не скорбеть и не печалиться о случившемся, норадоваться и веселиться, ибо все это произошло с ним Божьими судьбами.

И по пятимесяцѣх крестити его повелѣ во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Крести же самъпреосвященный митрополит Макарий на Москвѣ рекѣ со епископы и со архимариты, исо игумены, и с презвитеры, и з дьяконы честно месяца марта въ 5 день, напамять преподобнаго отца нашего Герасима. Прият же его от купѣли породныя самъцарь князь великий. И нареченно бысть имя его во святомъ крещении Симеон. Ижеиногда бывъ лютый волкъ и хишник, и кровопийца, нынѣ же явися кроткое инезлобивое агня Христовы ограды живоносныя, паствы благия.

И спустяпять месяцев повелел он крестить его во имя Отца и Сына и Святого Духа. Крестилже его с честью в Москве-реке сам преосвященный митрополит Макарий сепископами, и архиепископами, и игуменами, и пресвитерами, и дьяконами месяцамарта в пятый день, в день памяти преподобного отца нашего Герасима.Восприемником же от купели был сам царь великий князь. И дано было имя ему всвятом крещении Симеон. И тот, кто некогда был лютым волком, и хищником, икровопийцей, стал кротким и незлобивым ягненком живоносным Христова стада,благой паствы.

И толмавозлюби самодержецъ, яко и братом его назва себѣ, и отецъ ему по духу бысть. Идаде ему грады и земли во одержание и во отечество, и всю царскую казну егоотда ему же, еже в Казани вся, и до единыя мѣдницы. И приведе ему невѣсту отславна и от велика рода болярска, и обогати его златомъ и сребромъ, имногоцѣнными вещми драгими одари его, да живет без печали на Руси, служа самодержцу,и да не унывает, и не тужит по вѣре своей срацынской и по царстве Казанскомъ, ипо странѣ земли отечества своего.

И такполюбил его самодержец, что братом своим назвал его и стал ему отцом. И дал емув вотчину города и земли и всю царскую казну, которую захватил в Казани, вернулему до последнего медяка. И привел ему невесту из славного и знатного боярскогорода, и обогатил его золотом и серебром, и одарил многоценными и дорогимивещами, дабы жил он без печали на Руси, служа самодержцу, и не унывал бы, и нетужил по вере своей сарацинской, и по царству Казанскому, и по родной своейземле.

Царица жеКазанская, преже плѣненая жена Сап-Кирѣя, царя казанскаго, преже бывши многодобром нужена бысть крещение прияти и не крестися, и отдаде ю за царя Шигалея,аки замуж за инаго царя ни за коего же не восхотѣ поити, аще не царь Шигалейпоимет ю, якоже обѣщася ей и клятву даде, аще и смерть прияти ей от него, то боесть царь великороден сый и отечествомъ болши всѣх царей, и старѣйший мѣстом ичестнѣиший служащих самодержцу.

Царицу жеказанскую, ранее взятую в плен жену Сафа-Гирея, царя казанского, которую долгопринуждали добровольно принять крещение, но она не крестилась, отдал он замуж зацаря Шигалея, поскольку ни за какого другого царя, если бы царь Шигалей не взялее, как обещал ей и поклялся, не захотела она идти, от него она готова быладаже смерть принять. Ведь царь этот знатного рода, и по рождению своему вышевсех других царей, и из всех, служащих самодержцу, — самый старый и честнейший.

И взем ю засебя царь Шигалей, казанскую царицу, и не любляше красоты ея, хотѣ бо его вКазани былием отравным уморити, якоже преже сказася о ней. И живяше она, воотлученней у него и несвѣтлей храмине заключенна, аки в темнице, и спати с неюне схожася, и един раб его, варварин, з женою своею, старый, вѣрный ему,приставлен кормити и служити ей, да токмо не смѣяше ю живу уморити, слова радик нему о ней самодержцева.

И взял царьШигалей в жены казанскую царицу, но не любил он ее, несмотря на ее красоту, ибохотела она его в Казани уморить отравленным кушаньем, как рассказано былораньше. И жила она у него, запертая, в отдаленной и несветлой комнате, словно втемнице, и не сходился он с нею спать, и только благодаря заступничеству за неесамодержца приставлен был к ней один преданный ему старый варвар с женой, рабего, прислуживать ей и кормить ее, так чтобы только не умерла с голоду.

А царевичамладаго, сына ея, Мамш-Кирея, повелѣнием самодержцевым крестиша. И нареченобысть имя его во святом крещении царь Александръ. И изученъ бысть рускойграмоте гораздо, и препираше многих в бесѣде, от книг истязающихся с нимъ,никтоже може препрѣтися с нимъ.

А царевичаюного, сына ее Мамш-Кирея, по повелению самодержца окрестили. И дано было имяему в святом крещении царь Александр. И хорошо овладел он русской грамотой, ипобеждал в беседе многих, кто состязался с ним в книжных спорах, и никто неможет его переспорить.

О ВЗЯТИИ КАЗАНСКОМ И О ТРУДѢХ, И О СКОРБѢХ ЦАРЯ ВЕЛИКАГОКНЯЗЯ И ВОЕВОД, И ВОЙ ЕГО, И О НУЖЫ ЗЕМСКИХ ЛЮДЕЙ. ГЛАВА 99

О ВЗЯТИИ КАЗАНИ, И О ТРУДАХ И ПЕЧАЛЯХ ЦАРЯ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ,И ВОЕВОД, И ВОИНОВ ЕГО, И О НУЖДАХ ЗЕМСКИХ ЛЮДЕЙ. ГЛАВА 99

Взятъ жестолны и великий град Казань благовѣрный царь князь великий Иван ВасильевичьВладимирский, Московский, и Великоновогородцкий, и Псковский, и всея великияРосии великий самодержецъ християнский лѣта 7061-го году октября во 2 день, напамять святых великомученик Киприана и Устины, в день недельный, въ 3 часа дни,много подвизася за свою богохранимую державу, за Рускую землю, за православныялюди, день и нощъ сердцемъ боля и стоня душею, и сокрушаяся, и никогда жецарских брашен сладких в сытость и в сладость насыщашеся до побеженияказанцевъ. И печаль ему о Казани всегда веселие пресецаше, по всяк час слышаовцы своя, люди руския, от волкъ казанцевъ разганяемы и похищаемы, и снедаемы.

Взял жестольный и великий город Казань благоверный царь великий князь Иван ВасильевичВладимирский, и Московский, и Великоновгородский, и Псковский, и всей великойРоссии великий самодержец христианский в год 7061 (1552) октября во второй деньна память святых великомучеников Киприана и Устины, в воскресный день, в тричаса дня, много потрудившись для своей богохранимой державы, для Русской земли,для православных людей, день и ночь болея сердцем, и стеная душой, исокрушаясь, и никогда до победы над казанцами не наедался он досыта и всластьсладкими царскими кушаньями. И всегда печаль о Казани прерывала ему веселье,ибо ежечасно слышал он, что овцы его, люди русские, волками-казанцамиразгоняются, и похищаются, и съедаются.

И скорбьвелика обдержаше много лѣт все христианство Русския земли, убогих и богатых, ивоин, и воевод, князей и боляръ, и всѣх людей простых, изнемогаху бо земскиялюди простыя с частых податей и великих и не успѣваху, дающи царския оброки;воеводы же и воини, не опочивающи, во бранѣх тружахуся, борющеся с погаными захристияны, и с коней своих не слазяще, и оружий своих не снимающи, подворейсвоих и женъ, и милых своих малых дѣтей не знающе, гостем толкоприхажаху на час, являющися домови к женам своим и к дѣтемъ.

И много летсильная скорбь владела всеми христианами Русской земли: бедными и богатыми, ивоинами, и воеводами, князьями и боярами, и всеми простыми людьми, ибоизнемогли простые земские люди от частых и больших податей, не успевая платитьцарские оброки, воеводы же и воины без отдыха трудились на войне, сражаясь спогаными за христиан, с коней своих не слезая и не снимая оружия своего, не знаяподворий своих, и жен, и милых своих малых детей, гостями только приходя на часк женам своим и детям.

И мнозитогда худоумные человѣцы или, прямо рещи, безумныя и тщедушныя, негодоваху ироптаху на самодержца своего, яко самому ему землю свою губящу и паче злѣератных, и не щадящу, и не брегущу людей своих. Онъ же, предобрый в самодержцех,не похвалы тлѣнныя себѣ взыскуя, да славен будетъ в родѣх мужествомъ, якоже иМакидонский Александръ, до край земли дошед и смерти не убѣжа, или преже егобывый Ликиний царь, до четырех градов дошед и столпове тамо постави, и свое имяв писаниих. — Сей же не о таковѣй славе подвизашеся, но о своем царствиитружашеся, общаго ради составления мирскаго, о благостоянии святых церквей иустроении земскомъ, и о тишинѣ всего православнаго християнства, да не паки быпоработитися поганым, якоже при царѣ Батые бысть.

И многиетогда глупые люди, или прямо сказать безумные и слабые духом, негодовали ироптали на самодержца своего, что сам он больше, чем войны, губит землю свою ине щадит и не бережет людей своих. Он же, добрейший из самодержцев, не тленныхпохвал себе искал, чтобы прославиться мужеством у потомков, как, например,Александр Македонский, дошедший до края земли и смерти не избежавший, или донего царь Ликиний, дошедший до четырех городов и поставивший там столпы, гдезаписал свое имя. Этот же не о такой славе заботился, но для своего царстватрудился ради общего мирского благополучия, ради благосостояния святых церквейи порядка земского, и тишины для всего православного христианства, дабы сноване поработиться поганым, как было при царе Батые.

И в деньубо царская строяше, нощию же по церквам святым и по монастырем, близ градастоящим, яздяще и молящеся къ человѣколюбцу Богу и ко пречистой Богородицы,обливаяся слезами, помиловати и ущедрити согрѣшившая рабы своя и до концасмирити, и покорити ему поганыя казанцы со всею многою черемисою их.

И днем онсправлялся с царскими делами, ночью же ездил по святым церквам и по монастырям,стоящим возле города, и, обливаясь слезами, молил человеколюбца Бога и пречистуюБогородицу помиловать и пощадить согрешивших своих рабов и до конца смирить иподчинить ему поганых казанцев со всею многочисленной их черемисой.

Не презрѣже Господь моление раба своего и увидѣ смирение и сокрушение сердца его, ивѣрное прошение его, и воздыхание с рыданиемъ услыша, и сотвори с нимъ по вѣреего великую свою милость, и даде ему милосердый Богь желание сердца его, и всяподвиги и труды его благих исполни, и предаде его в руцѣ, яко малу и худуптицу, великое царство Казанское, на час его от прародителей его убреже ему.

И не отвергГосподь моления раба своего, и увидел смирение и сокрушение сердца его иправоверное прошение его, и услышал вздохи его и рыдания, и послал ему по вереего великую свою милость, и дал ему милосердный Бог то, чего желало его сердце,и всем стараниям его и трудам ниспослал удачу и предал ему в руки, словномаленькую и бедную птицу, великое Казанское царство, сохранив его для него отпрародителей его.

И такоКазань державы царския до конца отпаде и великому царству Московскому работатии нехотя повинуся, и Руская земля совершеннаго мира от казанцевъ насладися.

Так иперестала Казань окончательно быть независимым царством и против своей волиподчинилась великому царству Московскому, и Русская земля насладилась полныммиром с казанцами.

О ХОЖЕНИИ X КАЗАНИЦАРЯ И ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ И О КОЛИЧЕСТВѢ ИЗБИЕННЫХ ПОГАНЫХ, И О ШЕСТВИИ ЕГО ВОГРАД. ГЛАВА 100

О ПОХОДЕ НА КАЗАНЬ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ, И О КОЛИЧЕСТВЕУБИТЫХ ПОГАНЫХ, И О ШЕСТВИИ ЕГО В ГОРОД. ГЛАВА 100

Дважды бобѣ самъ ходил х Казани со всѣми силами рускими, дважды же царя Шигалея посылали великих воевод своих с нимъ, такоже со всѣми вои рускими. Всего же былохожения при нем х Казани в лѣте, в зимѣ седмью в девять лѣт: пятью бо ходиша доКазанскаго взятия, дважды же после взятия — нижния черемисы плѣномъ и сѣчью доконца показнити за измѣнство их, что предавшеся и паки скоро измѣниша того желѣта.

Дважды ведьсам он ходил на Казань со всеми русскими силами, дважды же посылал царя Шигалеяи с ним первых воевод своих также со всеми русскими воинами. Всего же при немходили на Казань летом и зимою за девять лет семь раз: пять раз ходили доказанского взятия, дважды же после взятия — окончательно расправиться, разоривее и перебив, с низовой черемисой, которая сначала покорилась, а потом вскоре,в том же году, снова изменила.

По 6месяцех паки учиниша брань сице: воеводы бо казанския послаша воеводусвияжскаго Бориса Салтыкова не с великою силою на нѣкия улусы черемиския, ещене покаряющимся имъ, яко да и тѣх покорят и смирят. И за тѣх восташа вси людие,и паки возмятеся вся земля. И того воеводу жива яша, побивше вои его 20000, изаведоша его в башкирския улусы и в далную черемису, за 700 верстъ за Казань, иумучиша его тамо. И воевахуся пять лѣт не отступающи от Казани и паки хотящеград свой восприяти, не дадущи гражаном руским на дѣла своя из града изходити.Токмо великою силою прогоняще их и тако исхожаху на оружия своя, данележеизчезѣ вся черемиса за беззакония своя, якоже и владѣлцы их — уланове и князи имурзы, остриемъ меча вси поразишася.

Спустяшесть месяцев снова разгорелась война, а было это так: казанские воеводыпослали свияжского воеводу Бориса Салтыкова с небольшой силой на некиечеремисские улусы, которые еще не покорились, дабы и их покорили и смирили. Ииз-за тех восстали все люди, и снова пришла в смятение вся земля. И тоговоеводу живым взяли в плен, побив двадцать тысяч его воинов, и завели его вбашкирские улусы и земли дальней черемисы за семьсот верст от Казани, и тамзамучили его. И пять лет воевали они, не отступая от Казани и желая сновавернуть себе город свой, не давая русским горожанам по своим делам выходить изгорода. Только с помощью большого числа воинов прогоняли их и тогда выходили насвою работу, пока не погибла вся черемиса за преступления свои и все правителиих — уланы, князья и мурзы — не были поражены остриями мечей.

И сосчиташаже сами себѣ изставшиися казанцы и черемиса всѣх побитых своих во взятьеказанское и преже взятья, и по взятии — и татар, и черемисы, во граде и вострогах, и во пленъ сведеных, и от глада умерших, и от мраза, и всячески вездѣпогибших, вѣдомых ими и писаных, кромѣ невѣдомых и неписаных, 757270 человѣкъ.Мало же их живых остася во всей земли Казанской, развѣ простых живых людей,худых и немощных, и убозѣх земледѣлецъ.

И сосчиталисами оставшиеся в живых казанцы и черемиса всех своих, убитых в Казанскоевзятие, и до взятия, и после взятия — и татар и черемису в городе, и вострогах, и уведенных в плен, и умерших с голода, и замерзших, и от другихпричин в разных местах погибших, о которых знали они и которые были записаны, инасчитали, кроме неизвестных и незаписанных, семьсот пятьдесят семь тысячдвести семьдесят человек. Мало осталось их в живых во всей Казанской земле —только простые люди, больные и немощные и бедные земледельцы.

Въѣхавъ жевеликий самодержецъ благовѣрный царь князь великий Иванъ Васильевичь воцарствующий свой в преименитый град Москву месяца ноября вь 1 день, на памятьсвятых безсребреникъ Козмы и Дамиана, и тако сѣд на престолѣ своем — великагоцарства Рускаго, правя скипетръ державы своея, утер кровавый пот свой, покоривпод себя жестокия и лукавыя казанцы и паче злѣйшую их черемису поганую, оставивсебѣ славу великую превыше отецъ своих и память вѣчную в роды руския в вѣки.

Въехал же великий самодержец благоверный царьвеликий князь Иван Васильевич в царствующий свой прославленный город Москвумесяца ноября в первый день, в день памяти святых бессребреников Козьмы иДамиана, и сел на престол великого своего Русского царства, управляя державойсвоей, утер кровавый пот свой, покорив себе жестоких и лукавых казанцев излейшую поганую черемису, оставив по себе русским людям великую славу, большую,чем предки его, и вечную память на века.

ПОХВАЛА ЦАРЮ И ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ И ВСѢМЪ ВОЕВОДАМ ЕГО И ВОЕМЪ. ГЛАВА 101

ПОХВАЛА ЦАРЮ И ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ И ВСЕМВОЕВОДАМ ЕГО И ВОИНАМ. ГЛАВА 101

Сицев бѣтой царь князь великий. И многа при себѣ памяти и похвалы достойна сотвори:грады новые созда и ветхия обнови, и церкви пречюдныя и прекрасныя воздвиже, имонастыря общежителныя иночествующимъ устрой. И от юны версты не любяшеникакия потѣхи царския: ни птичья лова, ни песья, ни звериныя борбы, нигуселнаго звяцания, ни прегубницъ скрипѣния, ни мусикийскаго гласа, ни писканиясвирѣлнаго, ни скомрах, видимых бѣсов, скакания и плясания. И всякосмѣхотворение от себе отрину, и глумники отгна, и вконецъ сих возненавидѣ. Итокмо всегда о воинственнемъ попечении упражняшеся и поучение о бранѣх творяше,и почиташе доброконники и храбрыя оружники, и о сих с воеводами прилежаще, исимъ во вся дни живота своего с мудрыми совѣтники своими поучашеся иподвизашеся, како бы очистити землю свою от поганых нашествия и от частагоплѣнения их; к сему же тщашеся и покушашеся, како бы всяку неправду и нечестие,и кривосудство, и посулы, и резоимание, и разбой, и татбы изо всей земли своейизвести, правду же и благочестие в людех насѣяти, возрастити. И того ради повсей области великия державы своея, по всѣмъ градомъ и по селом изыска,устави разумныя люди и вѣрныя сотники, и пятдесятники, и десятники на вѣре и к ротеприведе во всѣх людех якоже Моисей во израилтянех,[204] да кииждо блюдет числа своего, акипастырь овцы своя, и разсмотряетъ в них, и изыскует всякого зла и неправды, ида обличает виноватаго пред болшими судьями, и, аще не престанет от злагообычая своего, то да смерть примет о дѣле своемъ неизмолимо. И сим обычаемукрѣпи землю свою. Но ли еси не мощно злыя обычаи, издавна застарѣвшаяся вчеловѣцѣх, искорени и истребити!

Таков былтот царь великий князь. И еще при жизни своей совершил он много дел, достойныхпохвалы и памяти: города новые построил, а старые обновил, и воздвиг церквичудесные и прекрасные, и монастыри общежительные устроил для иночествующих. И сюных лет не любил он никаких царских потех: ни охоты на птицу, ни собачьей, низвериной борьбы, ни гусельного бренчания, ни скрипения прегубниц, ни музыкальногозвука, ни пищания свирельного, ни скакания и плясок скоморохов, зримых бесов. Ивсякое балагурство от себя отринул и насмешников отогнал и окончательно ихвозненавидел. И жил лишь воинскими заботами и обучал ратному делу, и почиталдобрых конников и храбрых стрелков, и заботился о них с воеводами, и всю жизньсвою советовался с мудрыми советниками своими, и стремился к тому, чтобыизбавить землю свою от нашествия поганых и от частого разорения; кроме того,пытался он и старался всякую неправду, и бесчестье, и неправедный суд, ипосулы, и подкупы, и разбой, и грабеж вывести по всей своей земле и насеять влюдях и взрастить правду и благочестие. И для того по всей великой своейдержаве, по всем городам и селам, подыскав, расселил разумных людей и верных сотников,и пятидесятников, и десятников и заставил всех людей присягнуть ему наверность, как некогда Моисей израильтян, дабы каждый отвечал за свое число, какпастырь за овец своих, и наблюдал за ними, и вскрывал всякое зло и неправду, иобличал бы виновных перед старшими судьями, и, если бы такой человек непрекратил злых своих дел, чтобы неумолимо предавали его смерти за проступокего. И таким способом укрепил он землю свою. Можно ведь дурные застаревшиепривычки искоренять у людей и истреблять!

И бысть вцарствии его велия тишина во всей земли Рустей, и укротися всяка бѣда и мятеж,и великий разбой, и хищения, и татба не имѣновашеся, яко при отцѣ его бысть, ичастое варварское плѣнение преста, убояша бо ся крѣпкия силы его пагании цари,и устрашишася меча его нечестивии короли, и военачалницы нагайския, мурзы,усумнѣшася блещания копей его и щитов, и вострясошася, и побѣгоша нѣмцы смагистром ото искуснейших ратоборецъ, и сосѣче стремление люборатным казанцем,и смирение прекланяет выя черемиская! И стеснившаяся от супостат руския предѣлына всѣ страны разшири, и продолжи их до край морских, и наполни безчисленымиселенми людскими, и многи побѣды на супротивных постави, яко разнымъ точиюименъ воеводских боятися и трепетати. И зваху его во всѣх странах крѣпкимъцарем и непобѣдимым, и бояхуся погании языцы ратию приходити на Русь, слышащеже его жива еще, и страх его свѣдуще, якоже заточеные самояди македонскимъцарем Александромъ за великия горы на край Чермнаго моря.[205] Колижды же прихожаху агаряне наземлю нашу, но не яве, якоже при отцѣ его и прадѣде, яко во всей земли,неисходяще, в руских украинах живяху, но татем прихожаху и нѣчто украдомъпохищаху, и бѣгаху, яко звирие гоними. Воеводы же московския, гдѣ убо ощутившеварвар и на кою украйну пришедших, и тамо, собравшеся, прогоняху их и, якомышей, давляху и побиваху: то бо есть от вѣка и от рожения дѣло варварское иремество — кормитися войною.

И была в царствованиеего великая тишина по всей Русской земле, и улеглись всякие беды и мятежи, ипрекратился сильный разбой, и хищения, и воровство, которые были при его отце, и варварские набегипрекратились, ибо испугались крепкой силы его поганые цари и устрашились мечаего нечестивые короли, и военачальники ногайские, мурзы, дрогнули передблистанием копий его и щитов и затряслись и побежали немцы во главе с магистромот доблестных воинов, и пресек стремления воинственных казанцев, и заставилсмиренно преклониться черемисов! И расширил он во все стороны русские границы,продолжил их до берегов морских, и наполнил их бесчисленными людскимиселениями, и одержал много побед над врагами, так что боялись и трепетали ониот одного имени его воевод. И звали его во всех странах могущественным инепобедимым царем, и боялись поганые народы приходить войной на Русь, слыша,что еще жив он, зная грозность его, как самоеды, заточенные македонским царемАлександром за высокие горы на самом краю Красного моря. И много раз приходилиагаряне на землю нашу, но не открыто, как при отце его и прадеде, когдабезвыходно жили они по русским границам, но как разбойники приходили, и что-товоровски похищали, и убегали, словно гонимые звери. Воеводы же московские,когда узнавали, что к какой-то границе подошли варвары, собравшись, прогонялиих оттуда и, словно мышей, давили их и побивали, ведь это испокон веку, отрождения их, варварское дело и ремесло — кормиться войною.

Конецъ овзятии Казанскомъ.

Конец овзятии Казанском.

[1]...на презлое царство срацынское... — Основное население Казанского ханства исповедовалоислам. Уже в X в. главные города Волжско-Камской Болгарии, натерритории которого оно возникло, были по преимуществу мусульматскими.

[2]...продолжающися в длину до оного Нова градаНижнего... а на полудень — до половецкихъ предѣл. — Основные земли Казанского ханства располагались впредкамских районах современного Татарстана: в районе р. Казанки посредней Меше (правый приток Камы) и по верхнему течению р. Ашита (притокИляти, впадающей в Волгу), а также по правому берегу Волги (на западе — дор. Свияги, на юге — до современного г. Тетюши). Входили в составханства и земли, населенные другими народностями Среднего Поволжья. Западнаяграница ханства проходила по р. Суре. Северная была неопределенной: жившиена этой окраине ханства марийцы и удмурты в южных местах своего поселенияподчинялись Казани, а в северных — Руси; на востоке владения ханства вПредкамье достигали р. Вятки, а возможно, и Камы (выше устьяр. Белой); в Закамье захватывали башкирские земли вдоль Камы к западу отр. Белой; на юге граница Казанского ханства проходила по Каме, за которойнаходились Ногайские земли.

[3]...вниз до Болгарскихъ рубежов... Живяху же заКамою в части земли своея болгарския князи и варвари, владующе поганым языкомъчеремискимъ... — Речь идет оВолжско-Камской Болгарии, феодальном государстве, образовавшемся в районевпадения Камы в Волгу после прихода в эти места из Приазовья тюркоязычныхболгарских племен (вторая половина VII в.), подчинивших себе местные племена — марийцев,чувашей, удмуртов, мордву, которые обобщенно назывались древнерусскими авторами«черемисой».

[4]...до Батыя царя. — Батый — Бату (1208—1255), монгольский хан, сын Джучи,внук Чингисхана. В 1243 г. основал в низовьях Волги Золотую Орду состолицей Сарай-Бату.

[5]...царю казанскому Сат-Серею. — Сафа-Гирей (1510—1549), представитель четвертогопоколения крымской династии Гиреев, сын царевича Фатыха, внук ханаМенгли-Гирея. Правил в Казани с перерывами в 1524—1531 и в 1535—1549 гг.

[6]...по убиении... Георгиа Всеволодича Владимирскагои со двема сыньми его и з братаничи... — ГеоргийВсеволодович (1188—1238), великий князь владимирский с 1212 г., сынВсеволода Большое Гнездо. Погиб в битве с монголо-татарами на р. Сить.Вместе с ним были убиты два его сына — Всеволод и Мстислав и племянники —Василек Ростовский, Всеволод и Владимир Святославичи.

[7]....Ярославъ Всеволодичь... со осмью сыньми своими... — Ярослав Всеволодович (1191—1246), князь Переяславский.Неоднократно приглашался княжить в Новгород. Третий сын ВсеволодаВладимирского, брат Георгия Всеволодовича. После гибели последнего получилярлык на великое княжение. Умер, вызванный в Каракорум к великому хану Гуюку,как считали современники, — от яда. Вслед за «Хронографом» автор «Казанскойистории» говорит о восьми сыновьях Ярослава. Однако к 1238 г. в живыхоставалось пять сыновей.

[8]...сына своего Александра. — Александр Ярославич Невский (1220—1263), великий князьвладимирский с 1252 г. Блестяшие победы в 1240 г. над шведами и в1242 г. над немцами сделали его имя символом храброго государя-полководца,что было закреплено в «Житии Александра Невского» (т. 5 наст. изд.).

[9]...митрополитом Антонием... — На самом деле при взятии г. Владимирамонголо-татарами в 1238 г. погиб епископ Митрофан.

[10]...Руская земля... предана бысть, яко Иерусалимъ внаказание Навходоносору, царю вавилонскому, яко да тѣм смирится. — Иерусалим был завоеван царем ВавилонииНавуходоносором II (605—562 гт.до н. э.) четырежды в 597 и 587 гг. Особенно драматичным былозавоевание города в 587 г., когда, подавляя вспыхнувшее восстание,вавилоняне по приказу Навуходоносора сожгли стены города, разрушили храмы,около 9000 человек были уведены в плен, а само Иудейское царство былоликвидировано. О пленении Иерусалима, как о наказании за грехи, говорится вБиблии (4 Цар. 24).

[11]...выходы... даваху...—Выход — дань, подать.

[12]...по царство тоя Златыя Орды царя Ахмата, сынаЗелед-Салтанова... — Ахмед (Ахмат), ханБольшой Орды, образовавшейся во второй четверти XV в. в низовьяхВолги в результате распада Золотой Орды. В годы правления Ахмеда произошлоокончательное освобождение Руси от монголо-татарского ига (1480 г.).Зеледи (или Зелени)-Салтаном древнерусские авторы называли сына ТохтамышаДжелал-Эддина, занимавшего ханский престол в 1411—1413 гг. Отцом Ахмеда онназван ошибочно: сыном Джелал-Эддина был другой герой «Казанской истории» —Улу-Ахмет (Улу-Мухаммед), основатель Казанского ханства (см. сноску 43). Отцомже Ахмеда был. Кичи-Мухаммед, внук Тимура-Кутлу.

[13]...Иоанна Васильевича Московскаго, иже взя ипоработи под ся Великий Новъ град. — Иван III Васильевич (1440—1505), сын Василия II Темного,великий князь московский с 1462 г. Успешно проводил политику централизацииРусской земли: подчинил Москве великое княжество Тверское, Ростовское иЯрославское княжества. В 1478 г. начал войну с Новгородом, закончившуюсяпоражением феодальной республики.

[14]...призвавше от Пруския земли, от варяг, князя исамодержца... — Здесь автор «Казанскойистории», обвиняя в своеволии новгородцев, противопоставляет приглашенного имиРюрика «законным» владыкам Руси, словно забывая о том, что к Рюрику возводитсвой род великий князь московский. Родословная Рюрика возводилась к Прусу в«Сказании о князьях владимирских» (см.: т. 8 наст. изд.).

[15]...короля литовскаго держателя себѣ восхотѣшаимѣти. — Это же обвинение в контактах скоролем Казимиром Ягеллоном (король Польши с 1447 г.) выдвигалосьмосковской «Повестью о взятии Новгорода Иваном III» (см.: т. 7 наст.изд.).

[16]...яко Тита, римскаго царя, Еуспасиянова сына,разорити градъ Иерусалимъ... — Еуспасиян(Веспасиан) — римский полководец, с 69 г. — император. Он и его сын Тит(император с 79 г.) вели войну с восставшей против Римской империи Иудеейв 67—70 гг. События этой войны, закончившейся взятием и разрушениемИерусалима, описаны сторонником Веспасиана и Тита Иосифом Флавием в «ИсторииИудейской войны», созданной в 75—79 гг. и известной русским читателям попереводу с XII в. (см.: Мещерский Н. А. «История Иудейской войны» Иосифа Флавия в древнерусскомпереводе. М.: Изд-во АН СССР, 1958).

[17]Царь Ахматъ восприимъ царство Златыя Орды по отцесвоемъ, Зелети-Салтанѣ царѣ... — Ханскийпрестол в Большой Орде перешел к Ахмед-хану после сына Тохтамыша Сейид-Ахмета.

[18]...ни мало убояся страха царева... — Эпизод с «потоптанием» ханской басмы носит легендарныйхарактер. Однако, действительно, Иван III в 1476 г. прекратил выплату дани Орде.

[19]...базму — парсуну лица его... — Изображение людей вообще было запрещено у мусульман.По-видимому, эта деталь введена автором с чисто художественной целью.

[20]...и прииде на Русь к рецѣ Угрѣ... — Речь идет об историческом походе на Русь Ахмед-ханаосенью 1480 г., с которым связывается окончательное освобождение Русииз-под власти Золотой Орды. Река Угра — левый приток Оки, впадаюший в нее возлеКалуги.

[21]...ноября въ 1 день... — Дата указана ошибочно. Войска Ахмед-хана, согласнолетописным источникам, появились на Угре почти на месяц раньше — в началеоктября.

[22]...якоже и царь Тактамышъ лестию взялъ. — После поражения Мамая на Куликовом поле в 1380 г. вЗолотой Орде воцарился Тохтамыш. В 1382 г., придя на Русь, он обманомзахватил Москву (см.: т. 6 наст. изд.).

[23]Та бо река многа мѣста обходящи... защищающиРускую землю. — Угра была в XV в.пограничной рекой, разделявшей русские и литовские земли. Будучи в те временадовольно широкой и глубокой рекой с крутыми и обрывистыми берегами, Уграпредставляла серьезное естественное препятствие на пути военных отрядов и нераз останавливала врагов Руси.

[24]И покушашеся многажды прелѣсти реку... и неможаше... — Сражение на переправе черезУгру продолжалось четыре дня. Летописи подтверждают, что татарам не удалосьпреодолеть водную преграду и завязать бой на левом берегу. Это четырехдневноесражение фактически предрешило судьбу войны.

[25]И посылаетъ отай царя Златую Орду пленитислуживаго своего царя Нурдовлета Городецкаго... — Нут-Давлет, сын крымского хана Хаджи-Гирея (Ази-Гирея),после смерти отца, потерпев поражение в борьбе за власть от своего младшегобрата Менгли-Гирея, бежал на Русь и в царствование Ивана III находился унего на службе как Касимовский (Городецкий) царевич (см. сноску 132). Умероколо 1491 г. Сведения «Казанской истории» о его походе неподтверждаются историческими источниками. Однако, по мнению исследователей,этот факт вполне мог иметь место в действительности.

[26]И скоро в томъ часѣ царь от рѣки Угры назадьобратися бѣжати... — В действительностибегство Ахмед-хана было обусловлено комплексом причин: союзник Орды польскийкороль Казимир IV не пришел на помощь Ахмед-хану; союзник Ивана III Менгли-Гирейугрожал Ахмед-хану с тыла, со стороны Поля; окрестности Угры были разоренысамими же ордынцами; не хватало продовольствия, и надвигалась зима, котораянесла новые лишения. К отступлению от Угры Ахмед-хан готовился заранее, сначалаотослав в Орду захваченный полон. Конное же войско татар покинуло район Угрыпоспешно, побросав обозы, накануне 7 ноября.

[27]И приидоша нагаи, иже реченныя мангиты... — Мангыты — тюркоязычные кочевники крупного феодальногорода Мангыт. Во второй половине XIII в. входили в состав Орды золотоордынского темника Ногая, поимени которого и стали позднее называться «ногаями».

[28]...при... первом Владимирѣ православномъ. — Владимир I Святославич(ум. в 1015 г.), с 980 г. — великий князь киевский, сделавшийхристианство официальной религией русского государства.

[29]По смерти... Батыя, убиту ему бывшю от югорскагокороля Владислава... — Факт гибели Батыяот руки венгерского короля — вымышленный. Источником его является легендарная«Повесть об убиении Батыя», включенная в «Хронограф». В действительности Батыйнанес поражение в 1242 г. королю Венгрии Беле IV. В XV в. сименем Владислава III (1424—1444),короля Польши (с 1434 г.) и Венгрии (с 1440 г.), связан ряд побед надтурками, что, возможно, и послужило толчком для соединения двух разныхисторических событий.

[30]...и наста иный царь... Саинъ именем... — Саин — фигура легендарная. Историческим преемником Батыябыл его брат хан Берке. В 1256 г. он убил сына Батыя Сартака и в1257 г. стал золотоордынским ханом.

[31]...царь Саинъ и возгради... град Казань... — Здесь автор излагает одну из многочисленных легенд овозникновении Казани. В действительности Казань — исконное болгарскоепоселение. Оно было основано в 1401—1402 гг., по-видимому, выходцами изСтарой Казани (Иски-Казань), в 45 верстах выше по течению р. Казанки,основанной в 1361 г. В русских летописях Казань упоминается под 1376, 1382и 1398—1399 гт., в связи с военными походами русских в Волжскую Болгарию.Однако, по мнению ряда историков, Казань в этих летописных статьях упомянутаошибочно.

[32]Тое же глаголютъ ростовскую чернь... вселившихся вБолгарскую землю и Орду... — По известиямрусских летописей, древний народ меря, обитавший в Ростовской земле, ушел вземлю волжских болгар, не пожелав принять христианство. Автор отождествляетэтот народ, уже исчезнувший, с «отяками» — удмуртами.

[33]...Бѣлыя рѣки Воложки... — Река Белая — левый приток Камы, впадает в нее нескольковыше устья р. Вятки.

[34]...до великия Орды Нагайския. — Ногайская Орда — феодальное государство кочевников, вконце XIV — начале XV в.выделившееся из Золотой Орды. Занимало территорию от Северного Прикаспия иВолги до Иртыша.

[35]Болшия болгары — на Дунае. — Имеются в виду славянские племена, предки современныхболгар, жившие по берегам Дуная. Первое Болгарское царство пало в 1018 г.под ударами войск византийского императора Василия II Болгаробойцы.

[36]Того же первие взя... Андрѣй ЮрьевичьВладимирский... — Андрей ЮрьевичБоголюбский (ок. 1111—1174), сын Юрия Долгорукого. Поход его относится к1164 г. Согласно летописным данным, русские заняли «славный городБряхимов» и повоевали некоторые другие.

[37]И бысть Казань столный градъ вмѣсто Бряхимова. — Столицей Волжской Булгарии в X—XV вв. был неБряхимов, а город Булгар. Казань во времена Андрея Боголюбского еще несуществовала.

[38]...Василей Дмитриевичь з братом своимъ со княземъЮрьемъ Дмитриевичемъ... — Василий I Дмитриевич (1371—1425), великий князь московский с1389 г., старший сын Дмитрия Донского. Присоединил к Москве Нижегородскоеи Муромское княжества, Вологду и Устюг. После разгрома Золотой Орды Тимуром в1395 г. перестал платить татарам дань. С 1412 г. (после нашествия наМоскву Едигея в 1408 г.) выплата дани была восстановлена. Юрий ДмитриевичЗвенигородский (1374—1434), второй сын Дмитрия Ивановича Донского. Возглавлялуспешные походы московских войск на новгородские земли в 1399—1400 гг., нататар в 1398—1414 гг. После смерти старшего брата боролся за престол сплемянником — Василием II. В ходе борьбы дважды (1433 и 1434 гг.) занималмосковский престол.

[39]...Казань, Болгары, Жукотинъ, Кеременчюк и ЗлатуюОрду повоева... — В данном рассказе,включая Казань в число завоеванных русскими городов, автор опирается налетописи. Однако, по мнению С. М. Шпилевского, Казань, основанная в1401—1402 гг., в летописях названа ошибочно вместо малоизвестного на Русигорода Кашана, находившегося в низовьях Камы. Болгары — г. Булгар, столицагосударства волжских болгар, современное село Булгары-Успенское в Татарстане.Жукотин, Керменчук — города, расположенные в нижнем течении Камы, ближе к устьюр. Вятки.

[40]...по совѣту крымскаго царя Азигирея. — Ази-Гиреем автор называет крымского хана Хаджи-Гирея,основателя династии крымских Гиреев, ошибочно приписывая ему участие в событияхвремени Василия I Дмитриевича:Хаджи-Гирей появился в Крыму только в 30-е гг. XV в. при сынеВасилия I —Василии II Темном, гдепосле продолжительной междоусобной борьбы в 1449 г. основал независимое отЗолотой Орды Крымское ханство.

[41]Бяше бо умирился крымъский царь Азигирей с...Васильемъ Дмитриевичем... — Вдействительности Василий Дмитриевич не совершал совместных походов на ЗолотуюОрду с Хаджи-Гиреем. Сарайский хан Джелал-Эддин не был братом Хаджи-Гирея:первый был сыном Тохтамыша, второй — внуком Таш-Тимура, брата Тимура-Кутлу,современника и соперника Тохтамыша. Джелал-Эддин был убит в 1412 г.,задолго до того, как Хаджи-Гирей стал крымским ханом. Борьба Хаджи-Гирея сОрдой относится к более позднему времени: в 1465 г. в правлениеИвана III, благодаря параллельным действиям русского войска и войскаХаджи-Гирея, поход на Москву хана Большой Орды Сейид-Ахмета потерпел неудачу.Однако из источников неясно, насколько согласованными были действия русских икрымцев.

[42]...на ...рецѣ Яикѣ, иже течет во Хвалимское морепрямо бухаров. — Яик — р. Урал; Хвалимскоеморе — Каспийское море; бухаров — имеются в виду земли, находящиеся междувосточным побережьем Каспийского моря и бассейном р. Сырдарьи, входившие в XVI в. всостав Бухарского и подчиненного ему Хивинского ханств.

[43]И в то же... время... гонимъ, прибѣжа... тоя жеБолшия Орды Златыя царь, Улус-Ахметъ имя ему... — Улу-Мухаммед (Улу-Ахмет) — сын Джелал-Эддина, внукТохтамыша, стал золотоордынским ханом в 20-е гг. XV в. В 1436 г.в результате междоусобной борьбы лишился престола и бежал на Русь,обосновавшись со своей Ордой на юго-западной окраине Московского государстваблиз русско-крымской границы у г. Белева. ...по умертвииЗелед-Салтана... десять лѣтъ... — Т. е.в 1422 г. ...а по взятии Казанскомъ от князя Юрья тридесять лѣтъ...— Т. е. в 1425 г.: поход на Волжскую Болгарию в «Казанской истории»датируется 1395 г.

[44]См. сноску 43.

[45]См. сноску 43.

[46]...от великаго Едичея... и мало от него смерти неприятъ. — Едигей (Идигу), эмир из племенимангыт, с 1399 по 1411 гг. фактически возглавлял Золотую Орду. В изгнанииУлу-Мухаммеда из Сарая в 1436 г. принимал участие не сам Едигей (погибшийв 1419 г.), а его сыновья, действовавшие в союзе с Гыяз-Эддином,племянником Тимура-Кутлу, занявшим престол после Улу-Мухаммеда, и сын ТохтамышаСейид-Ахмед.

[47]...к великому князю Василию ВасильееичюМосковскому... — Василий II Васильевич Темный (1415—1462), великий князь московский с1425 г., сын Василия I Дмитриевича.Во время феодальной войны в борьбе за великое княжение в 30—40-х гг. XV в. былослеплен своим двоюродным братом Дмитрием Шемякой (см.: т. 6 наст. изд.).

[48]...в шестое лѣто царства своего... — Бегство Улу-Мухаммеда на Русь произошло через восемь(или 9) лет после того, как он в 1427—1428 гг. воцарился в Золотой Орде.

[49]От него же бо и на великое княжение посаженъбысть... — Борьба за московский стол междуВасилием II и его дядейЮрием Дмитриевичем была перенесена в Орду. В 1431 г. хан Улу-Мухаммедоставил великое княжение за Василием Васильевичем.

[50]...князя Дмитрея Галецкаго, по реченному Шемяку... — Дмитрий Юрьевич, князь Галицкий (ум. в 1453 г.),сын Юрия Дмитриевича, внук Дмитрия Донского. После смерти отца и ослепления в1436 г. Василием II старшего братаборолся за великое княжение. В 1446 г. занял московский престол, однако,не получив поддержки, оставил Москву и обосновался в Новгороде, где и умер (помнению современников, был отравлен).

[51]...и засяде Казань пустую, Саиновъ юртъ. — Русские летописи намекают, что Улу-Мухаммед взял Казаньсилою и овладел городом лишь после убийства правившего там местного хана Ли-бея(Али). События эти относятся к 1438 г.

[52]И умре в Казани и со юнѣйшимъ своим сыномъ съЯгупомъ: оба ножемъ зарѣзаны от болшаго сына своего Мамотяка. А царствова наКазани 7 лѣтъ. — Хан Улу-Мухаммед умер в1445 г. Рассказ о его убийстве одним из сыновей носит, по-видимому,легендарный характер. Обстоятельства смерти Улу-Мухаммеда по другим источникамнеизвестны. Царевич Ягуп (Якуб, Юсуф) в 1445 г. вместе со своими братьямиКасимом и Махмутеком (Мамотяком) участвовал в походе Улу-Мухаммеда на Русь,после чего еще несколько лет служил Василию II. Махмутек(уменьшительное от «Махмуд»), старший сын Улу-Мухаммеда, принимал активное.участие в деятельности своего отца. Он осуществлял командование в Суздальскойбитве 7 июля 1445 г., в которой был взят в плен Василий II. Русскиелетописи часто упоминают Махмутека рядом с его отцом. По мнениюВ. В. Вельяминова-Зернова, основанному на ряде летописных известий,именно Махмутек (а не Улу-Мухаммед) захватил Казань уже после смерти отца иосновал Казанское ханство.

[53]...и державъ его у себе четырнатцать месяцъ... — Василий II был освобожденчерез 2 месяца.

[54]Сынъ же... Василья Васильевича — Иоаннъ Васильевичь... — Иван III.

[55]...и многи грады полскаго короля отня державысвоея, завладѣвшыя княземъ Гедимономъ. — Гедимон— Гедимин (ум. в 1341 г.), великий князь литовский с 1316 г. Захватилряд западнорусских земель. Опираясь на союз с Тверью (князь которой ДмитрийМихайлович был женат на дочери ГедиминаМарии), пытался отделить от русского государства Новгород и Псков. Убит приосаде одной из крепостей крестоносцев.

[56]По взятии же Великого Нова града въ девятое лѣто,по тверскомъ во второе лѣто... — Т. е.в 1487 г.: Новгород потерял самостоятельность в 1478 г., а Тверь — в1485 г.

[57]...посла воеводъ своихъ на Казанъское царство... — Речь идет о походе 1487 г., результатом которогоявилось установление протектората над Казанским ханством.

[58]И срѣте ихъ казанский царь Алехамъ старый... — Алехам (Алегам, Ильган), хан Али, сын казанского ханаИбрагима, внук Махмутека. Правил в Казани с перерывами с 1479 по 1487 г.,несколько раз уступая престол своему брату Мухаммед-Эмину. В 1487 г. былразбит на р. Свияге Иваном III. 18 мая русские начали осаду Казани, завершившуюся взятиемгорода.

[59]...и яша матерь его и царицу его, и дву братейего, и к Москвѣ ихъ сведоша. — Али-хан былсыном первой жены Ибрагима — Фатимы. Вместе с ним в плен были взяты два егобрата: Худай-Кул и Мелик-Тагир (Малекдар).

[60]Другий же царевичь оста живъ: того же изведе истемницы и крести его, и даде за него дщерь свою. — Царевич Худай-Кул (Кудалгу) получил при крещении имяПетр (1505). В 1506 г. женился на дочери Василия III Евдокии.

[61]И посади на Казани... Махмет-Аминя Ибѣговича,приѣхавшаго ис Казани к Москвѣ... служитивеликому князю. — Хан Мухаммед-Эмин, сын хана Ибрагима от второй женыНур-Султан, был воспитан при дворе Ивана III, куда он попал в1479 г. десятилетним мальчиком после неудавшейся попытки русскойгруппировки в Казани посадить его на ханский престол вместо брата Али. В1485 г. занял ханский престол, но продержался на нем только несколькомесяцев. Борьба между Али-ханом и Мухаммед-Эмином продолжалась до 1487 г.В 1487 г. после взятия Казани русскими войсками был снова возведен напрестол Иваном III ипроцарствовал до 1518 г., лишь на несколько лет (с 1496 по 1502 г.)уступив престол своему брату Абдул-Латыфу. ...з братомъ своимИбделятифомъ... — Мать Абдул-ЛатыфаНур-Султан после смерти хана Ибрагима (1478) вышла замуж за крымского ханаМенгли-Гирея, и малолетний Абдул-Латыф вместе с нею переехал в Крым ко дворусвоего отчима. В 1496 г. был возведен на казанский престол вместоМухаммед-Эмина, бежавшего в Москву от сибирского хана Мамука, временнозахватившего власть в Казани. В 1502 г. Абдул-Латыф по приказуИвана ІІІ был арестован и сослан на Белоозеро. Менгли-Гирей неоднократновозбуждал перед русским правительством вопрос об освобождении своего пасынка.Однако Абдул-Латыф был освобожден только через шесть лет — уже приВасилии III — и получил вуправление г. Юрьев-Польской.

[62]См. сноску 61.

[63]И по лѣтех же живша и умроста на Москвѣ обацаревича: Авделети... а другий же... Петръ царевичь... — Год смерти Абдул-Латыфа неизвестен. Царевич Петр(Худай-Кул) умер в 1523 г. (по другим данным — в 1509 г.).

[64]Измени великому князю московскому... и присѣчекупцовъ рускихъ... и всю русь... в лѣта 7013... на Рождество Иоанна Предтечи. — Речь идет об антирусском перевороте в Казани,произошедшем 24 июня 1505 г. В результате учиненного в этот день погромавсе товары и имущество русских были разграблены, сами же они были убиты илиобращены в рабство. После предпринятого вскоре казанского похода на НижнийНовгород Мухаммед-Эмину пришлось покориться Василию III, занявшемув 1503 г. великокняжеский стол после отца. Мир после событий 1505 г.не нарушался до 1518 г., но положение в Казани оставалось напряженным.

[65]На той бо день сьѣзжахуся в Казань изо всеа землиРуския богатыя купцы... — С конца XV в.ежегодно 24 июня в Казани открывалась большая ярмарка, на которую съезжалисьрусские, астраханские, крымские, ногайские, сибирские, среднеазиатские,армянские купцы. Ярмарка проходила на песчаном волжском острове (против устьяр. Казанки), носившем название Гостиного (Купеческого). Ограбления иубийства русских купцов в Казани в начале XVI в. привели ктому, что в 1523 г. Василий III запретил русским купцам ездить на казанскую ярмарку ивместо нее учредил ярмарку Макарьевскую (впоследствии — Нижегородскую).

[66]Бысть же тогда Казань за великимъ князем седмь надесятъ лѣт. — Т. е. с 1487 г.(воцарение Мухаммед-Эмина) по 1505 г.

[67]...храбрый воевода московский князь Данило,прозвищемъ Щеня... — Щеня ДаниилВасильевич — князь, боярин. В 1489 г. возглавлял военный поход противвятчан, после которого к Руси была присоединена Вятка. В мае 1500 г.разбил на р. Ведрошь литовские войска гетмана Константина Острожского ивзял его в плен вместе с 500 литовскими воинами. Победа на Ведроши над численнопревосходившим русских противником была одной из наиболее блестящих врусско-литовской войне 1500—1503 гг.

[68]...приказа... царство... Московское сыну своемуВасилию Ивановичю. — Василий III стал наследником престола после того, как Иван III изменил свое решение оставить престол внуку ДмитриюИвановичу. Дмитрий был сыном старшего сына Ивана III от первого брака. Назначение наследником престола Василиянарушило принцип старшинства при наследовании.

[69]...брата своего князя Дмитрея Углецкаго, Жилку пореклому... — Дмитрий Иванович (1480—1538),второй сын Ивана III от второго брака, брат Василия III. Участникпоходов на Смоленск (1502), Казань (1506). Его неожиданный уход из Казани черезтри дня после удачного приступа (25 июня 1506 г.) привел к тому, что болеево главе войск Василий III Дмитрия неставил. Участвовал в походах на Смоленск (1513 и 1514 гг.).

[70]И посла к Москвѣ послы своя... — В 1512 г. Мухаммед-Эмин вызвал к себе в Казань изМосквы «человека своего верного» — М. А. Челяднина, которому объяснилпричины, заставившие его в 1505 г. устроить русский погром. Переговорыпривели к важным дипломатическим результатам: в феврале 1512 г. казанскийпосол Сеид Шах-Хусейн подписал в Москве от имени Казани договор об установлениивечного мира.

[71]И Махметь-Аминь житие свое скончавъ, живъ червьмиснеденъ бысть, яко дѣтоубийца Иродъ... — Мухаммед-Эминумер в 1518 г. Ирод — сын идумейского князя Антипатра, современник МаркаАнтония и Октавиана Августа. В 40 г. до н. э. царь всей Иудеи; вглазах населения был узурпатором (так как не являлся потомком царя Давида).Согласно Евангелию, узнав от волхвов о рождении «истинного царя» — Христа,приказал умертвить всех новорожденных в Вифлееме. О смерти Ирода автор повторилодну из средневековых легенд.

[72]Тако же и царица та... борзо по немъ того жемесяца с печали умре... — ВдоваМухаммед-Эмина стала женой следующего казанского хана — московскогостав-ленника Шах-Али (Шигалея). О ее смерти в русских летописях не упоминается.

[73]...вдаде имъ на царство по прошению ихъ служимагосвоего царя Шигалея Шахъяровича Касимовскаго... — Шах-Али (Шигалей) родился в России в 1505 г. и сшестилетнего возраста жил в Касимове. Его отцом был Касимовский ханШейх-Аулиар, матерью — дочь ногайского князя Ибрагима Шаги-Салтан. После смертиотца в 1516 г. касимовский удел перешел к Шах-Али. После смертиМухаммед-Эмина, последнего из династии Улу-Мухаммеда, встал вопрос о кандидатена казанский престол. Послы восточной партии, отправленные в Крым, чтобыпригласить хана оттуда и династически объединить Казань с Крымом, былиперехвачены русскими пограничными отрядами. Московская группировка в Казаниподдержала кандидатуру тринадцатилетнего касимовского хана Шах-Али. В марте1519 г. Шах-Али был провозглашен в Москве казанским ханом, в апреле былторжественно возведен на казанский престол. Казанцы присягнули в верности какхану, так и союзу с Россией.

[74]...и держа царство, три лѣта мирно владѣя Казанью. — Правление Шах-Али в Казани, согласно русским источникам,продолжалось два с небольшим года (по весну 1521 г.).

[75]...ко царю Менди-Гирею... — Крымский хан Менгли-Гирей, сын основателя Крымскогоханства Хаджи-Гирея, умер в 1515 г. В 1521 г., к которому относитсяпосольство казанцев, крымским ханом был сын Менгли-Гирея — Мухаммед-Гирей.

[76]...и оттуду приведоша царя... именем Сап-Кирея. — Сахыб (Сагиб, Саип)-Гирей, сын Менгли-Гирея. Занял в1521 г. престол, опираясь на вооруженную помощь крымцев и поддержкуТурции. В 1524 г., не чувствуя прочной основы своей власти, бежал вТурцию, уступив казанский престол своему племяннику Сафа-Гирею (см. сноску 5).В 1532—1551 гг. Сахыб-Гирей — крымский хан. Убит во время похода на Казаньстаршим сыном Сафа-Гирея Булюк-Гиреем.

[77]Бѣ бо царь Шигалей по роду... от колѣнаТактамышева... — Род Шах-Али происходил неот Тохтамыша, а от хана Тимура-Кутлу. Родословная хана Сахыб-Гирея восходила кбрату Тимура-Кутлу, Таш-Тимуру.

[78]И невѣрный варваръ паче нашихъ вѣрных сотвори. — Шах-Али идеализирован автором «Казанской истории». Излетописных источников известно, что Шах-Али принимал участие в заговоре противВасилия III, за что попал в опалу и был сослан на Белоозеро, гдепровел иесколько лет (с 1533 по 1536 г). В 1536 г. был возвращен вМоскву как претендент на казанский престол.

[79]И потом молча долго князь великий, 11 лѣтъ немогий управилшся с казанцы... — Т. е.с весны 1521 г. (воцарение Сахыб-Гирея) до 1532 г. (первое изгнаниеиз Казани Сафа-Гирея).

[80]...брань... имяше с полскимъ королемъ, зЖигимонтом... — Жигимонт — Сигизмунд I (1467—1548).Король польский и великий князь литовский с 1506 г. С 1507 г. велнеудачную войну с русским государством, в ходе которой Русь возвратила себенекоторые западные земли и г. Смоленск (1514 г.).

[81]...златоструйный Тигръ... — В данном случае речь идет о р. Тигр, которая,согласно Библии, являлась одной из четырех рек, орошавших рай (Быт. 2, 14).

[82]Воеводам же началнымъ бѣ имена: князь ИоанъБѣльский... — Иван Федорович Бельский (ок.1490—1542), князь, боярин. С 1522 г. — один из ближайших бояр царяВасилия III. Участник походов на Казань 1524, 1530, 1532 гг.После смерти Василия III был брошен втемницу из-за побега брата Семена Федоровича в Литву, но в 1538 г.освобожден. После смерти Елены Глинской и И. Ф. Овчины-Оболенского —фактически правитель государства. В 1542 г. был свергнут Шуйскими и сосланна Белоозеро, где и умер насильственной смертью.

[83]...Михайло Глинский, сынъ Лвовъ... — Михаил Львович Глинский (ум. в 1534 г.), князь,дядя царицы Елены Васильевны, жены Василия III. Пользовался большимвлиянием в последние годы правления Василия. В 1534 г. организовал заговорпротив фаворита Елены И. Ф. Овчины-Оболенского, был схвачен и умер взаточении.

[84]...князь Иван Оболенский Овчина... — Иван Федорович Овчина-Телепнев-Оболенский (ум. в1539 г.), князь, боярин с 1534 г. Играл большую роль вправительственных делах при Василии III; при Елене Глинскойстал фактическим правителем государства. После смерти царицы по распоряжениюзахвативших власть Шуйских брошен в тюрьму, где и умер.

[85]...малаго градца гуляя 80 городень и в них 7пушекъ. — Гуляй-город — древнерусскоеподвижное боевое сооружение, применявшееся при осаде городов. Имел видмногоярусной самоходной крепости, внутри которой помещалась команда,вооруженная орудиями и пищалями.

[86]...и с того бою... в Крым утече... к брату своемуСап-Кирию... крымскому... И бѣ тамо... лѣто и шесть месяцъ. — Свое первое изгнание (около четырех лет — до1535 г.) Сафа-Гирей провел не в Крыму у Сахыб-Гирея, а в Ногайской Орде.

[87]И царя на Казань прошаху — брата Шигалиеваменшаго, царевича Геналея... — Касимовскийцаревич Джан-Али (Геналей) был приглашен на престол «московской партией» вКазани после изгнания Сафа-Гирея в 1531 г.

[88]...царевича суща пятинадесяти лѣтъ... — Относительно даты рождения Джан-Али у историков нетединого мнения. М. С. Худяков указывает на 1516 г.,Г. 3. Кунцевич относит его к более раннему времени, так как уже в1521 г. Джан-Али управлял касимовскими татарами.

[89]...Даниилъ митрополитъ... — (1522—1539) — ученик и последователь Иосифа Волоцкого (онем см. т. 9 наст. изд.); послушный исполнитель воли великого князя;поддержал развод Василия III с Соломонией Сабуровой и венчал его с Еленой Глинской.

[90]...лѣто едино тихо живше с нимъ... — Правление Джан-Али в Казани продолжалось около пяти лет(с 1531 по 1535 г.).

[91]...и восташа, и убиша его без вины... — Одна из версий, объясняющая убийство Джан-Али казанцами,известна по переписке ногайского мурзы Юсуфа с дочерью Сююн-Бике (Сумбекой),ставшей женой хана Джан-Али. Узнав из письма дочери, что муж ее не любит, Юсуфотдал приказ убить Джан-Али, а Сююн-Бике вернуть домой (Моисеева Г. Н.Казанская царица Сююн-Бике и Сумбека «Казанской истории». — ТОДРЛ, т. XII, 1956,с. 175).

[92]И паки же прияше царя Сап-Кирия... — Второе правление Сафа-Гирея в Казани продолжалось сосени 1535 по 1546 г.

[93]...Георгий... простъ сый и несмысленъ... — Георгий Васильевич (1533—1563), сын Василия III, братИвана IV, углицкий князь. Его характеристика автором «Казанскойистории» совпадает со словами А. М. Курбского: «...был без ума, безпамяти и бессловесен». Георгий поэтому не рассматривался как возможныйнаследник престола даже во время болезни Ивана Грозного в 1553 г.

[94]О семъ же... великий салтанъ турский похвалнаявосписа ему... — Во Львовской иНиконовской летописях содержится рассказ о том, как Иван IV получил письмо из Царьграда через купца Мустафу-Челобея оттурецкого султана Сулеймана, сына Сюлюма, в котором он поздравлял русскогогосударя с принятием титула самодержца. Этот же легендарный факт приводит иавтор «Казанской истории».

[95]..агаряном, внуком Измаиловымъ... — Так в средние века именовались восточные народы.Согласно Библии, они — потомки Измаила, сына Авраама и его наложницы Агари.Дети Агари — агаряне, потомки Измаила — измаилтяне.

[96]...и тафии на главы своя украшаху... — Тафия — шапочка татарского образца, надеваемая подшапку.

[97]...Давыдски слезами своими постелю свою омакаше... — Давид, согласно церковной традиции — автор Псалтири, всвоих покаянных псалмах со слезами раскаивался в прегрешениях.

[98]И воста в Казани... смятение велико, воздвигоша бокрамолу вси... на царя... Сат-Кирея... — Речьидет о восстании 1546 г., в ходе которого Сафа-Гирей был во второй разизгнан из Казани. Сафа-Гиреем были недовольны казанские феодалы (царь пыталсяпередать крымцам некоторые наследственные права и привилегии казанской знати) ипростые люди, терпевшие двойной гнет казанских и крымских феодалов.

[99]И побѣжавъ... Сат-Кирей... къ заяицкому князюИсупу... — Ногайский мурза Юсуф былпотомком эмира Едигея. Занимал двойственную позицию по отношению к русскомугосударству, то поддерживая с ним союзнические отношения, то выступая настороне его врагов. Переписывался с Иваном Грозным, информируя его о событиях вКазани.

[100]...и дщерь у него взя... — Речь идет о Сююн-Бике (Сумбеке). В действительности онастала женой Сафа-Гирея намного раньше: вскоре после того, как он вторично (в1535 г.) захватил власть в Казани.

[101]И возлюби ю зѣло, паче первыхъ женъ... — Из переписки Ивана Грозного с отцом и братьями Сююн-Бикеявствует, что Сафа-Гирей взял ее насильно («в полон за себя взял, и многую ейсоромоту учинил, как писати непригоже». — См.: Моисеева Г. Н,Казанская царица Сююн-Бике и Сумбека «Казанской истории», с. 175).

[102]И вложи Богъ милосердие о царѣ... въ сердце...Чюры Нарыковича... — Чура Нарыков —казанский вельможа. В 1545 г. считался одним из руководителей «московскойпартии» в Казани. Его внешнеполитическая ориентация была неустойчивой: влетописях упоминается о его набегах на Русь. В 1547 г. Чура был казненханом Сафа-Гиреем, вернувшимся на казанский престол, за участие в заговорепротив крымской группировки.

[103]...идоша казанцы в Нагаи... и молиша царяСап-Кирея, да изыдетъ... на Казань царемъ...— Возвращение Сафа-Гирея в Казань осуществилось благодаря военной помощи Юсуфа.Из грамоты братьев Сююн-Бике Ивану IV явствует, что, подойдя к стенам Казани, они намеревалисьперебить всех крымцев во главе с Сафа-Гиреем, перейти на сторону Шах-Али, выдавза него замуж Сююн-Бике. Но Шах-Али покинул Казань до приходаногайско-крымского отряда. Простояв у Казани восемь дней, Сафа-Гирей вошел вгород.

[104]И царствова напослѣдок два лѣта, и злѣокаяннуюсвою душю изверже. — Сафа-Гирей умер в1549 г.

[105]...приказа царство... меншей царице... — Сююн-Бике.

[106]Царь же Шигалий из Казани на Коломну прибѣжав... И втай наедине возвѣсти ему... о себѣ... — Летописисообщают, что Шах-Али, бежав из Казани, с дороги послал великому князю грамотуоб измене казанцев и воцарении Сафа-Гирея.

[107]Царь же... повелѣ трех своих боляр... казнипредати. Четвертый же... зелием опився уже после ихъ. — В летописях под 1546 г. сообщается о казни ИваномГрозным в июле трех князей: Ивана Кубенского, Федора и Василия Воронцовых иссылке на Белоозеро И. Ф. Петрова. Причиной казней и опалы называется«извещение» дьяка Василия Захарова, что они «многие мзды в государстве еговзимаху».

[108]И на другое лѣто... посла... казанския земливоевати... князя Семиона Микулинскаго... и князя Василья ОболенскагоСребренаго... — Поход князей Микулинскогои Серебряного-Оболенского на Казань относится к 1545 г., т. е. еще ковремени второго правления Сафа-Гирея в Казани, до кратковременного царствованияи бегства из Казани Шах-Али.

[109]Подле же обою рѣкъ, Звияги и Волги... — Свияга — правый приток Волги, течет почти параллельноей, но в противоположном направлении, иногда приближаясь к руслу Волги нарасстояние трех-четырех километров.

[110]...двѣ бо черемисы в Казанской области, языки ихътри, четвертый же язык — варварский и той владѣяше ими... — Горная черемиса — чуваши, населявшие гористый правыйберег Волги; луговая черемиса — марийцы, жившие по левому, низменному берегуВолги; кокшайская и ветлужская черемиса — марийцы бассейна р. Кокшаги и р.Ветлуги; третий народ, здесь не названный автором, упомянут им в другом месте(см. сноску 32) — «остяки» — т. е. удмурты; «варварский народ» — татары.

[111]...о поставлении Свияжского града. — Свияжск (первоначально названный Иван-городом в честьГрозного) — крепость близ устья р. Свияги.

[112]...яко и древле царю Константину... — По легендарному преданию основателю Константинополя(Царьграда) императору Константину I (285—337) место, где должен быть построен город, былоуказано в видении. См.: «Повесть о взятии Царьграда турками в 1453 г.» (т.5 наст. изд.).

[113]...везуще с собою готовый град древяный... —- Детали будущего города были изготовлены в Угличскомуезде под руководством дьяка Ивана Выродкова.

[114]...на великих лодиях бѣлоозерскихъ... — «Белозеркой» (или дощаником) называлось судно, имевшее вдлину от кормы до носа тринадцать сажен (приблизительно 27 метров).

[115]...и приидоша... на рѣку Свиягу... месяца майя въ16 день, в субботу седмую по Пасце. — Влетописях называется другая дата — 24 мая, «в неделю Всех святых».

[116]...июня въ 30 день. — По летописям — 21 июня.

[117]...преподобнаго Сергия чюдотворца. — Сергий Радонежский (1314—1392), основатель Троицкогомонастыря (ныне Троице-Сергиева лавра в г. Сергиев Посад Московской обл.),поддержавший Дмитрия Донского в его борьбе с монголо-татарами.

[118]...Сивилла Южская царица... — Речь идет об упоминаемой в Библии (3 Цар. 10, 1—10)мудрой царице Савской (государство на юге Аравии), отождествленной автором«Казанской истории» с Сивиллой (пророчицей у древних римлян).

[119]...мал градецъ пустъ... бѣсовское городище. — Так называемое «Чертово городище» некогда находилосьнедалеко от современного г. Елабуги.

[120]...и родися царевич от нея, именемъ Мамш-Кирей... — Царевич Утемыш-Гирей (Мамш-Кирей) родился в 1549 г.вскоре после смерти отца. Позднее был крещен и получил имя Александр. Умер наРуси в 1566 г.

[121]Владяше же царица Сумбек... пять лѣтъ... Казанскимцарством... И брежаху Казань с нею уланове... в них же бѣ первый... Кощакъ. — После смерти Сафа-Гирея власть в Казани захватилакрымская группировка во главе с уланом Кучаком (Кощаком). Она провозгласилаханом малолетнего сына Сафа-Гирея, а регентшей — его вдову, мать Утямыша,Сююн-Бике. Правление Сююн-Бике продолжалось с марта 1549 по август 1551 г.

[122]О любви блудной со царицею Кощака... — Этот сюжет «Казанской истории» не находит подтвержденияв источниках. Автор представляет связь Сююн-Бике с уланом Кучаком как внезапновспыхнувшую непреодолимую страсть. Возможно, это был политический шаг,вызванный необходимостью найти опору в крымском лагере, который мог статьвраждебным: на престол был возведен не один из старших сыновей Сафа-Гирея,живших в Крыму, а сын Сююн-Бике (см.: Моисеева Г. Н. Казанскаяцарица Сююн-Бике и Сумбека «Казанской истории», с. 174—187).

[123]...взявъ брата своего, и жену свою, и два сынасвоя... — Летописи сообщают, что Кучакбежал из Казани один, оставив семью в городе.

[124]...бѣжаща меж двою рѣкъ... Доном и Волгою... — По летописным данным, Кучак был схвачен русскими припереправе через р. Вятку.

[125]...И поби всѣх бѣжащих с нимъ 5000... Самого же...Кощака... жива взяша... и с ним 300... воинъ... — По летописям, Кучак захватил с собою всего 300 крымцев;вместе с ним в плен было взято еще 45 человек.

[126]А жену его крестиша... — О судьбе жены Кучака в летописях сведений нет.

[127]И воспечалися... салтанъ, яко все свое златоегипетское погубль... — К середине XVI в.турки установили господство над огромной территорией от Гибралтара довосточного побережья Средиземного моря. В состав Османской Порты как одна изпровинций входил и Египет, присоединенный к ней в 1517 г. султаномСелимом І.

[128]И совѣщав казанцемъ оболстити царя... воеводаммосковским... и возвести на него измѣну велику... — В действительности причины удаления Шах-Али из Казанибыли иными: Шах-Али не мог выполнять требований русского правительства, так какказанские феодалы ему не подчинялись; к помощи русских войск он прибегнуть незахотел, надеясь привлечь на свою сторону знать Казани. Не справившись ссоздавшимся положением, Шах-Али в феврале 1552 г. покинул Казань и уехал вМоскву.

[129]И измѣниша казанцы царю... великому князю... — После ухода Шах-Али из Казани Грозный предпринял попыткуприсоединить Казань мирным путем: по соглашению с казанцами Иван IV объявлялся казанским ханом, а управление в городе передавалрусским воеводам. Наместником в Казани был назначен князь Семен Микулинский. Нокогда в сопровождении русских войск и казанских вельмож наместник приблизился кКазани, казанские князья Исмаил, Кебек и Алике Нарыков из свиты Микулинскогопоскакали в город и заявили, что русские будут избивать население. В городевспыхнул мятеж, и Микулинский был вынужден вернуться в Свияжск.

[130]...приведоша... на царство царя из Нагайскияземли... Едигея Касаевича... — Едигер (Ядигар)— Мухаммед — астраханский царевич, сын хана Касима, внук Сейид-Ахмета. В1542 г. приехал на службу к Ивану IV, в 1550 г.участвовал во втором походе Грозного на Казань. В конце 1551 г. сталказанским царем.

[131]И с ним прийде в Казань 10000 варваръ... — По словам «ногайского человѣка» Янгары-богатыря,приведенным в летописях, с Едигером в Казань пришли только 500 человек.

[132]...во свою вотчину... в Касимовъ... — Касимов — ранее Городец-Мещерский — главный городудельного татарского княжества, основанного в 50-е гг. XV в.Василием II Темным ислужившего проводником московских влияний в Казанском ханстве. Находилось всеверо-восточной части современной Рязанской обл. по р. Оке. Первым ханомбыл царевич Касим (ум. ок. 1469 г.), сын золотоордынского, позднее —казанского хана Улу-Мухаммеда (Улу-Ахмета). «Цари» и «царевичи» Касимовскогокняжества назначались из числа татарской знати, принявшей русское подданство.Просуществовало до 1681 г.

[133]...и князя Владимира... — Владимир Андреевич Старицкий (1533—1569), двоюродныйбрат Ивана ІѴ, один из последних русских удельных князей. После мятежа,поднятого в 1537 г. отцом — Андреем Ивановичем, три года провел взаключении. Позже был приближен царем Иваном, принимал участие в военныхпоходах. После 1553 г., когда во время болезни Грозного прочился в цари (вслучае смерти Ивана), попал в опалу. В 1569 г. казнен вместе с женой идетьми.

[134]..яко Елезванъ, ефиопъский царь, на омиритскогоцаря Дунаса жидовина... —- Елезван(Элесбоа) и Дунас (Зу-Навас) упоминаются и в переписке Ивана Грозного. Элесбоа— негус Эфиопии, был союзником императора Юстиниана (VI в.) и воевал против царя Зу-Наваса. После одержаннойпобеды принял монашество и жил аскетической подвижнической жизнью. Легендавходила в Великие Минеи-Четьи.

[135]...ревнуя... Святославу Игоревичю... — Святослав Игоревич (ок. 945—972), великий князькиевский. Прославился своими воинскими деяниями.

[136]...со благородных грек, побѣдивших древле Троюпредивную и прегордаго царя... Скерска...— Рассказ о взятии греками Трои (нач. XII в. до н. э.) был известенрусскому читателю из «Хронографа», куда он попал из «Хроники Иоанна Малалы».Основой повествования о Троянской войне в «Хронике» был не текст «Илиады»Гомера, а перевод латинской переработки греческого романа I—II вв.н. э., приписывавшегося Диктису Критскому, мифическому участнику войны сТроей (см.: Творогов О. В. Древнерусские Хронографы. Л,, 1975, с. 15). О победахгреков над Ксерксом (ум. в 465 г. до н. э.), сыном Дария I, царемПерсии, русский читатель мог узнать из «Хронографа» или из «Истории Иудейскойвойны» Иосифа Флавия. Побед над персами греки добились под предводительствомФемистокла в двух морских сражениях: у острова Саламин (480 г. дон. э.) и у мыса Микале (479 г. до н. э.) и в битве сухопутныхвойск при Платеях (479 г. до н. э.).

[137]Поревнова... великому князю Владимиру... како взявеликий град Корсунь... — Имеется в видувеликий князь киевский Владимир I Святославич(ум. в 1015 г.) и его успешный поход в 989 г. на Корсунь (Херсонес).

[138]...позавидѣ Владимиру Манамаху... — Владимир Всеволодович Мономах (1053—1125). С1113 г. — великий князь киевский. С 1093 г. вел ожесточенную борьбу споловцами, был организатором и участником удачных походов 1103, 1107,1111 гт. Автор «Поучения» (см.: т. 1 наст. изд.), в тексте которогосодержится рассказ о его походах. С Фракией, Халкедонией и Грецией войн не вел.

[139]...на греческаго царя Констянтина Монамаха... — Константин Мономах, император Византии с 1042 г.,действительно вел войны с Русью. В 1043 г. был заключен союз между Византиейи Русью, скрепленный браком родственницы Константина (возможно, даже дочери) соВсеволодом, сыном Ярослава Мудрого. Владимир Мономах, родившийся от этого бракав 1053 г., не мог вести войну с императором Константином, умершим в1055 г.

[140]Посылает к нему с великим смирением... — Рассказ о посольстве императора Константина с дарами(царским венцом, скипетром, багряницей и сердоликовой крабицей Августа)заимствован из «Сказания о князьях владимирских» (см.: т. 8 наст. изд.).

[141]...празновав царь... пятдесятный день по Пасце...и всю ту неделю Пянтикостную... — В1552 г. Пятидесятница (Троица) приходилась на 5 июня. Пянтикостная неделя— первая неделя после Пятидесятницы.

[142]...митрополиту Макарию. — Макарий — инок, позже — архимандрит Можайского Лужецкогомонастыря. С 1526 г. — архиепископ Новгородский (не по избраниюновгородцев, а волею великого князя Василия III). После низложенияШуйскими митрополита Иоасафа в 1524 г. был призван на митрополичийпрестол, который занимал 22 года. Венчал на царство Ивана Грозного в1547 г. При нем и под его непосредственным началом были созданы ВеликиеМинеи-Четьи и Степенная книга царского родословия.

[143]...миръ и любовное целование царице своейАнастасии... — Анастасия РомановнаЗахарьина-Юрьева (ум. в 1560 г.), первая жена Ивана IV Грозного, дочь окольничьего при Иване III Васильевиче Романа Юрьевича. Была обвенчана с царем вфеврале 1547 г. Мать Ивана Ивановича и Федора Ивановича, последнего изРюриковичей на русском престоле. К первой жене Иван Грозный относился с искреннейнежностью, чему есть много исторических свидетельств.

[144]...предо образомъ... Богородицы, юже евангелистъЛука написа... — Согласно преданию,Владимирская икона Богоматери, о которой здесь идет речь, была копией с иконы,написанной евангелистом Лукой. В XII в. икона была привезена из Византии в Киев, затемувезена князем Андреем Боголюбским во Владимир, а оттуда в 1382 г. — вМоскву. В настоящее время находится в Третьяковской галерее.

[145]...Петру и Алексѣю и Ионе... —Петр — русский митрополит с 1305 по 1326 г.;деятельность его была тесно связана с политикой московского великого князяИвана Калиты (деда Дмитрия Донского), направленной на усиление и рост Москвы.После смерти Петра митрополичья кафедра была переведена из Владимира в Москву,что имело большое значение для выдвижения Москвы на первое место среди другихрусских княжеств. Скончался Петр в 1326 г. и был погребен в заложенном имсамим Успенском соборе. Он стал первым московским святым, канонизирован какобщерусский святой в 1339 г., день памяти — 21 декабря. Алексей (в мируЕлевферий Бяконт) — продолжатель дела митрополита Петра, второй русский понациональности митрополит в Москве (с 1355 г.), основатель многихмонастырей, опекун малолетнего князя Дмитрия (Донского), при которомпрактически выполнял функции регента-правителя. Умер в 1378 г. и былпогребен в Чудовом монастыре. Канонизирован как общерусский святой в1447 г. Дни памяти — 12 февраля и 20 мая. Иона — первый русскиймитрополит, поставленный без санкции Константинополя в 1448 г., преемникмитрополита Фотия, усердно помогал Ивану III в борьбе за объединение Руси. Умер в 1461 г. Почитаниеего было установлено в 1472 г., а общерусская канонизация — в1547 г., день памяти — 15 июня.

[146]И отпущаетъ его, яко ангелъ Божий Гедеона на цареймадиамскихъ и яко Самсонъ кроткаео Давида на силнаго исполина Голияда... — В данном фрагменте автор «Казанской истории» проводитпараллель между Иваном Грозным и библейскими героями-победителями. Так, Гедеонс тремястами воинами победил несметное войско Мидиама и Амалика, которое былообращено в бегство звуками труб; Давид победил гиганта Голиафа, поразив егокамнем из пращи. Одновременно митрополит Макарий уподобляется здесьвдохновителям этих побед, причем в обоих случаях автор допускает ошибки: Гедеонбыл послан на битву «гласом Бога», Давид вышел сразиться с Голиафом по призывуСамуила, а не Самсона.

[147]...в первую неделю Петрова поста... — Петров пост начинался в понедельник через неделю послеТроицы.

[148]...въ десятый час дни... — По современному счету времени это соответствуетприблизительно 13 ч. 30 мин.

[149]...нечестиваго царя крымскаго Девлет-Кирияпршиедша... на Тулу... — Девлет-Гирей,крымский хан (1551—1577), племянник Сахыб-Гирея, сменивший его на крымскомпрестоле. Был ставленником турецкого султана. В 1552 г. при военнойподдержке Турции попытался помешать походу русских на Казань. Осада Тулы былапредпринята им в 20-х числах июня.

[150]...иже была на Дону с... княземъ Дмитреемъ... —В «Сказании о Мамаевом побоище» рассказывается о моленииДмитрия Донского в Успенском соборе в кремле перед выходом в поход против Мамаяперед чудотворным образом Владимирской Богоматери, но о том, что князь брал еев поход, ни в «Сказании», ни в других произведениях Куликовского цикла неупоминается.

[151]...и два царевячя Астроханския Орды... приидошату: Кайбула... Дербыш-Алей... — ЦаревичКайбула (Хайбула) приехал на Русь в мае 1552 г., получил во владениег. Юрьев и женился на племяннице Шах-Али, дочери Джан-Али. Дервиш-Али(Дербыш-Али) выехал на Русь в конце 1551 г., получил от Ивана IV Звенигород, где и проживал безвыездно. В 1554 г. былпосажен Грозным на астраханский престол вместо Ямгурчия.

[152]...и ту... уряжает полки... — Приводимое далее распределение военачальников по полкамне совпадает с данными летописей. Г. Н. Моисеева установила, чтоавтор «Казанской истории» поместил здесь не вымышленный разряд войск, а отразилрасстановку воинских должностей за более поздний период (1564—1565), когдамногие воеводы, участвовавшие во взятии Казани, были либо казнены, либонаходились в ссылке. Так, например, не упоминаются воевода «большого полка»М. И. Воротынский (в 1562—1566 гг. находился в заточении наБелоозере), А. М. Курбский — воевода «правой руки» (в 1564 г.бежал в Литву), Немого-Оболенский, воевода «сторожевого полка» (казнен в 1565 г.).С другой стороны, в 60-е гг. Грозный приближает к себе новых воевод изсреды опричников и приехавших на Русь татарских царевичей, что также нашлоотражение в «Казанской истории», где упомянуты «начальные» воеводы казанскоговзятия из среды опричников — Темкин-Ростовский, Одоевский, Пронский, Трубецкой,а также ряд татарских царевичей, которые на самом деле в походе на Казань неучаствовали.

[153]...артоулному полку... — Ертаул (или ертоул) — передовой конный отряд дляразведки.

[154]...и черкасъ... и мордвы... и нѣмецъ, и фряг, иляховъ... — Черкасы — северокавказскийнарод; мордовские племена жили за Сурой и ее притоком р. Пьяной; поднемцами здесь, по-видимому, подразумеваются шведы; фряги — итальянцы; ляхи —поляки.

[155]...и пророчествова Иеремия: «От яждения бо, —рече, — громовъ колесниц его и от ступания коней и слоновъ его потрясется всяземля. — Источником данного высказываниядействительно является входящая в состав Библии Книга Иеремии, но автор«Казанской истории» приводит слова пророка неточно. Ср.: «От шума устремленияего, и от оружия ног его, и от гремления колесниц его, и от звука колес его необратишася отцы к сыном своим, опустивше руце своя».

[156]...и за поле Куликово... — Куликово поле находится к юго-востоку от Тулы вмеждуречье Дона и его притока Непрядвы.

[157]...по Мечю рѣку... — Меча — правый приток Дона южнее Куликова поля.Современное название — Красивая Меча.

[158]...и в калантырь облекся... — Калантырь — доспехи из крупных металлических пластин,прикрывающих спину и грудь, с кольчужной сеткой от пояса до подола.

[159]...и ста на Арскомъ поле... прямо граду за верстуедину... — В действительности полкГрозного разместился на Царевом луге в достаточном удалении от Казани ...совсею матицею великою... — Матица — центральная часть войска.

[160]См. сноску 159.

[161]И поселѣ себе одѣлати градцемъ... — Рисунки «Царственной книги» изображают этиоборонительные укрепления в виде четырехугольных редутов из туров (башен) свыкопанными перед ними траншеями.

[162]И постави правыя руки полкъ... противу двуНагайских вратъ... а сторожевый полкъ... противъ Царевых вратъ. — В действительности расположение русских полков вокругКазани было иным.

[163]И не хуже Антиоха явленаго, егда прииде Иерусалимъплѣнити. — В 203 г. до н. э.Иерусалимом овладел Антиох Великий, царь Сирии. Однако вероятней, что речь идетоб Антиохе Епифане. О его разграблении Иерусалима рассказано в Библии. Озавоевании Иерусалима Антиохом Епифаном говорит в «Истории Иудейской войны»Иосиф Флавий, приведя это завоевание как пример наказания жителей за грехи.

[164]В ту же нощъ сеитъ казанский сонъ же видѣ... — Главой мусульманского духовенства в Казани в1552 г. был Кулшериф-Молна (молла, мулла). Он считался вторым лицом вгосударстве после хана. Был убит при взятии Казани.

[165]Той бо острог старый, Арескъ зовом... — Городок Арск находился в верховьях р. Казанки примерно вшестидесяти верстах от Казани. Был центром Арского княжества, населенногоудмуртами (арами).

[166]...яко древле иногда от 5 хлѣбов 5000 народаиудеѣй напита? — Автор «Казанской истории»ссылается на евангельский эпизод, рассказывающий о том, как Иисус Христос пятьюхлебами и двумя рыбами накормил 5000 человек (Мф. 14, 17—21).

[167]Бѣ бо царь Шигалей в ратномъ дѣле зѣло прехитръ ихрабръ... — В «Летописце начала царства»Шах-Али охарактеризвван иначе: «...царь... не могий скоро на конях ѣздити,разумичен же царь преизлишне, но не храбръ сый на ратях...» (ПСРЛ, т. XXIX. М., 1965,с. 82).

[168]...посла... яко аггела своего ко Исусу Навинуразорити стѣны Иерихонския... — СогласноБиблии, помощник и преемник Моисея Иисус Навин овладел городом Иерихономблагодаря чудесной помощи Бога: стены осажденного города рухнули от звуков труби криков войска Иисуса Навина (Нав. 6, 19).

[169]...учиниша... башни 4 фряским обычаемъ... — В действительности во время осады Казани была сооружена(под руководством дьяка Ивана Выродкова) одна башня огромных размеров в близкомрасстоянии от городской стены.

[170]...и вскоре другому дѣлу... касаются, его же прежтого никто же на Руси видал. — Подкоп каквоенно-инженерный прием был известен на Руси задолго до взятия Казани. ВНиконовской летописи под 1533 г. есть запись о взятии г. Стародубалитовцами с помощью подкопа. Устроение подкопов под казанскими стенами влетописях приписывается «немчину» Размыслу.

[171]И вборзѣ хитрецы повелѣнное... в седмый день...скончаша... — Согласно «Летописцу началацарства», сооружение подкопов длилось более месяца — с 31 августа по 2 октября.

[172]...и напрасно вси вдруг исчезнуша... яко египтянѣ:онѣх бо море потопи... — В Библииговорится о бегстве иудеев под предводительством Моисея от египетского фараона.По молитве Моисея, море, вставшее преградой на пути, расступилось, и иудеиперешли Красное море по дну. Но когда за ними устремились их преследователи, товолны сомкнулись над ними, и все египтяне утонули (Исх. 14, 22—28).

[173]...царь... самъ ходя с ними... — Участие Ивана IV в посольстве в Казань — факт легендарный. Автор «Казанскойистории» создал данный фрагмент по аналогии с эпизодом из «Александрии», вкотором рассказано о том, как Александр Македонский явился на пир к Дарию вкачестве посла (см. наст. изд., т. 8).

[174]...праздникъ... Богородици, честнаго ея Покрова. — Праздник Покрова (1 октября), установленный в честь«нетленной ризы», с помощью которой Богородица, по легенде, защищает народ вовремя бедствий, особенно почитался на Руси. Молитва к Богоматери о покрове(защите) всегда свершалась перед выходом на войну. Не случайно поэтому, чтодень решающего штурма Казани был приурочен к празднику Покрова.

[175]...и в прегубницы ударяющи... — Прегубница — музыкальный инструмент.

[176]И егда зажженно бысть огненое зелие в ровѣх... Ипрорви... стѣны градныя... и тайникъ подня... — В «Казанской истории» упоминается лишь об одном взрыве подкоповнакануне последнего штурма Казани 2 октября. В действительности за время осадыбыло взорвано четыре подкопа: под тайником, откуда осажденные добывали воду (4сентября), под тарасами (земляными сооружениями казанцев) — 30 сентября и дваподкопа под городскими стенами (2 октября). ...прясло едино, а в другомъ жемѣсте — с полпрясла... — Прясло — часть крепостной стены от башни до башни.

[177]См. сноску 176.

[178]...чающи... содомский огнь, с небеси сшедши,попалити их. — Жители двух библейскихгородов Содома и Гоморры за великие прегрешения были уничтожены Богом (заисключением семьи праведного Лота). В библейской Книге Бытия об этом событиисказано: «И Господь одожди на Содом и Гоморр жупел, и огнь... с небесе» (Втор.29, 22—23).

[179]И вострубиша... в сурны... и удариша в накры... — Сурна — древний музыкальный инструмент, отличавшийсясильным пронзительным звуком. Накры — древнерусский музыкальный инструмент типабубна.

[180]И ту, в Муралѣевых вратех, уязвиша... СимеонаНикулинского... — О том, где именнонаходился во время штурма Казани С. Микулинский, сведений нет. В летописяхон упоминается как воевода «передового» полка во время похода на Арскуюкрепость, но в числе воевод, участвовавших в последнем штурме Казани, неназван.

[181]Брата же его, князя Дмитрия, ис пушки... убиша. — Согласно Разрядной книге, Д. Микулинский былвоеводой в «полку левой руки», стоявшем на берегу Булака. Никаких сведений оего судьбе ни Разрядная книга, ни летописи не содержат.

[182]Тѣхъ же досталних 3000 окопившася храбрыхказанцевъ... — А. М. Курбскийназывает другую цифру — 6000 человек.

[183]...и прорвашася во врата Царевы за Казань рѣку... — Последний отряд казанцев покинул город со стороныЕлбугиных ворот, находившихся в северной части крепости, непосредственновыходившей на берег р. Казанки, через которую казанцы переправились вброди, сражаясь с воинами полка «правой руки», отходили в леса за Казанкой. Царскиеврата находились в противоположной части города.

[184]...стояху бо ту на поле два воеводы противъЦарееых врат — князь Петръ Щенятевъ... князь Иванъ Пронской Турунтай. — Князь Щенятев находился у Елбугиных ворот (как воевода«правой руки») вместе с князем Курбским; князь Пронский, находясь вместе с«передовым полком» на Арском поле, не принимал участия в сражении с последнимотрядом казанцев.

[185]И бѣ видети, яко высокия горы, громады... побитыхказанцевъ лежащихъ... — Сходное описаниеКазани, заваленной телами убитых воинов после взятия города, есть и в другихисторических сочинениях.

[186]И бысть сѣча та великая от утра, перваго часа дни,и до десятаго. — О продолжительностипоследнего штурма Казани точных сведений в летописях не имеется, есть лишьобщие указания на длительность битвы.

[187]О изымании казанского царя... — Обстоятельства взятия в плен казанского царяЯдигара-Мухаммеда в разных источниках освещаются по-разному. По одной версии(«Отрывок русской летописи». — ПСРЛ, т. VI, с. 313), наиболееблизкой к рассказу «Казанской истории», воины князя Палецкого схватили царя, неопознав его, на городской стене близ Збойливых ворот и хотели убить его, ноузнали «от неких татар», что перед ними казанский царь. По другой версии, принадлежащейКурбскому, казанцы сами передали царя русским, после чего попытались выбратьсяиз города.

[188]...женъ красных и дѣвицъ до 1000... — Эта подробность подтверждается рассказом Курбского.

[189]...и в повоях златых... — Повой (повойник) — женский головной убор.

[190]...рязанския земли воевода Назарья Глѣбовъ... — В Разрядной книге Н. С. Глебов — воевода в«передовом полку».

[191]...въѣхавъ в столный град Казань в час 3 дня... — По современному времяисчислению около 9 часов утра.

[192]...предидущу пред нимъ хоругви его — образуСпасову... — Хоругвь — войсковое знамя;образ Спасов — так называемый «Нерукотворный Спас» — особо почитаемый тип иконыХриста на убрусе (плате): согласно преданию, Христос сам «запечатлел» свойобраз, прижав полотно к лицу. Хоругвь с изображенным на ней Спасом была главнымбоевым знаменем русского войска.

[193]...новаго архиепископа граду Казанскому перваго,Гуриа... — Гурий Руготин (ум. в1536 г.), известный церковный деятель. Был игуменом Иосифо-Волоколамскогомонастыря (1544—1551), до 1555 г. — игуменом Троице-Селижаровскогомонастыря. В феврале 1555 г. стал архиепископом казанским. В «Казанскуюисторию» включен подлинный текст наказа Гурию Ивана IV.

[194]...тимпаны звяцаху, и арганы восклицаху, и рожнывопияху... — Тимпаны — древний музыкальныйинструмент, род небольших литавр; арган — в древности — духовой музыкальныйинструмент с резким звуком; рожны (рожки) — древний музыкальный мундштучныйинструмент с сильным звуком.

[195]Прилучиша же ся тогда и послы нѣкия... от далнихстранъ... — В данном фрагменте авторсводит вместе иностранных дипломатов, в действительности побывавших в Москве вразное время.

[196]...вавилонскаго царя посолъ... — По-видимому, имеется в виду персидский посол,находившийся в Москве до 1557 г.

[197]...послы нагайския... — Находились в Москве в момент возвращения Грозного (до 25октября).

[198]...послы польского короля... — В 1552 г. в Москве дважды были польские посланники,но первый из них уехал 10 марта, а второй прибыл в Москву лишь 24 ноября.

[199]...послы дацкаго короля... — Были в Москве в 1559 г.

[200]...послы свицкого короля... — Шведские послы были в Москве уже после 1552 г.: в1557 г. Иван IV заключил мир вМоскве с послами шведского короля Густава Вазы.

[201]...посол волоский... — Послы волошского воеводы Александра прибыли в Москву, согласнолетописи, в 1555 г.

[202]...купцы Англиския земли. — Впервые английские купцы появились в Москве только в1553 г. (Кунцевич Г. 3. История о Казанском царстве...,с. 495—497).

[203]...в болшая врата граду, зовомыя Фроловския... — Фроловскими назывались до 1658 г. Спасские воротаКремля.

[204]...к роте приведе... якоже Моисей воизраилтянех... — Имеется в виду библейскийэпизод — клятва израильтян перед Моисеем в том, что они будут неукоснительнособлюдать божественные заповеди и предписания (см. Исх. 19, 7—8).

[205]...якоже заточеные самояди македонскимъ царемАлександромъ за великия горы на край Чермнаго моря. — Эти сведения о самоедах, вероятнее всего, восходят крассказу «Повести временных лет» под 1096 г. (см.: т. 1 наст. изд.),где сказано, что самоеды, в числе других «нечистых» народов, были заточеныАлександром Македонским за непроходимыми горами. Однако возможно, что этосообщение имеет своим источником «Александрию», в которой рассказывается озаточении Александром «нечистых» народов, правда, самоеды среди них не названы(см.: т. 9 наст. изд.).

«Казанская история» — беллетризованный рассказ о трехсотлетнейистории русско-ордынских отношений со времени нашествия на Русь хана Батыя(1237) и образования Золотой Орды (нач. 40-х гг. XIII в.)до завоевания Иваном Грозным в 1552 г. Казанского ханства — «осколка»Золотой Орды, образовавшегося на территории Волжско-Камской Болгарии в серединеXV в.

Неизвестный автор «Казанской истории», согласно данным,содержащимся в тексте произведения, русский по происхождению, двадцать лет (с1532 по 1551 г.) прожил в Казани как пленник, принявший мусульманство, илишь во время взятия Казани вышел из города и поступил на службу к ИвануГрозному. Длительное пребывание автора повести в Казани (он не воспользовалсявозможностью покинуть город вместе с другими русскими пленниками задолго довзятия Казани), возможно, объясняется особым тайным заданием, которое онвыполнял в Казани: «находясь при царском дворе, он мог оказывать услуги ирусскому правительству» (Моисеева Г. Н. Автор«Казанской истории» // ТОДРЛ, т. IX. М.; Л.,1953, с. 279).

Победоносное завершение похода 1552 г. на Казань былокрупнейшим успехом внешней политики правительства Ивана Грозного. В честь Казанскойпобеды в Москве на Красной площади возводится храм Покрова на рву (соборВасилия Блаженного), о победе рассказывают разные по жанру и идеологическимустановкам историко-публицистические сочинения второй половины XVI в.:«Летописец начала царства царя и великого князя Ивана Васильевича»(1553 г.) и «Повесть о взятии Казани», созданная в стенах Троице-Сергиевамонастыря (1553 г.), «Книга степенная царского родословия» (1560—1563) и«История о великом князе московском» А. М. Курбского (1573).

«Казанская история», созданная в 1564—1565 гг., выделяетсясвоим художественным своеобразием. В ней использованы достижения едва ли невсех известных на Руси к XVI в. литературныхжанров, причудливо переплетаются различные стили повествования. Однако весьэтот пестрый в жанровом и стилистическом отношении материал объединен единымхудожественным замыслом — показать победу над Казанью как закономерный итогмноговековой борьбы русского народа с его поработителями — золотоордынскимиханами и их преемниками — казанскими царями. При этом первостепенная роль висторической победе отводится автором главе Русского государства — царю ИвануГрозному, возглавлявшему русское войско в казанском походе.

«Казанская история» — произведение остропублицистическое.Написанное в годы обостренных отношений Грозного с феодальной знатью, оноотразило — в трактовке исторических событий — политическую борьбу 60-х гг.XVI в., в которой автор последовательно стоит на стороне ИванаГрозного. Это привело к намеренному искажению в «Казанской истории» целого рядаисторических фактов (что будет особо отмечено в последующем комментарии).Однако в произведении присутствует не только публицистический, но и чистохудожественный вымысел. Автор «Казанской истории» постоянно стремитсязаинтересовать читателя, связать отдельные исторические события в единый сюжет(см.: Волкова Т. Ф. Работа автора «Казанской истории»над сюжетом повествования об осаде и взятии Казани // ТОДРЛ.Л., 1985, т. 39, с. 308—322). Это приводит к свободному обращениюавтора с многочисленными историческими (прежде всего летописными) источниками.Большой круг их выявили исследования Г. 3. Кунцевича («История оКазанском царстве, или Казанский летописец. Опыт историко-литературногоисследования». СПб., 1905) и Г. Н. Моисеевой («”Казанская история” —новый этап в развитии исторического повествования Древней Руси». Авторефератдиссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Л.,1951). «Баснословие» «Казанской истории» было отмечено уже первыми ееисследователями — историками XIX в.(С. М. Соловьевым, В. В. Вельяминовым-Зерновым,С. М. Шпилевским и др.), которые обращались к «Казанской йстории»прежде всего как к историческому источнику по истории Казанского ханства.

Названные художественно-публицистические особенности «Казанскойистории» осложняют ее комментирование. Практически каждая глава, описываякакое-то реальное историческое событие, художественно его трансформирует,зачастую компилируя фактические сведения разных источников, полный круг которыхдо конца еще не выявлен. Прокомментировать все эти расхождения в данном изданиине представляется возможным, поэтому мы ограничиваемся указанием лишь нанаиболее существенные. В комментариях использованы помимо указанных работГ. 3. Кунцевича и Г. Н. Моисеевой, следующие исследованияпо истории русско-ордынских отношений: Вельяминов-Зернов В. В.Исследования о Касимовских царях и царевичах. СПб., 1863, ч. I; Худяков М. Г. Очерки поистории Казанского ханства. Казань, 1923; Греков Б. Д.,Якубовский А. Ю. Золотая Орда и ее падение. М.; Л., 1950;История Татарской АССР, т. I. Казань, 1955; Очеркиистории СССР. Период феодализма. Конец XV— начало XVII в. М., 1955 и др.

«Казанская история» дошла до нас в большом количестве списков(более 200), однако значительная их часть передает текст позднейшей переработкиповести, произведенной после 1592 г., когда вся вторая ее часть, наиболеетенденциозная (последние пятьдесят глав, рассказывающие о походе 1552 г.),была заменена компиляцией из «Степенной книги» и ряда летописных источников.Древнейшая редакция повести сохранилась лишь в восьми известных в настоящеевремя списках. Три из них (РНБ, Соловецкое собр., № 1501/42,сер. XVII в.; собр. Ф. И. Буслаева, Q. XVII, сер. XVII в. и БАН, собр.И. И. Срезневского, 24.5.9, перв. четв. XVII в.) былиопубликованы Г. 3. Кунцевичем(ПСРЛ, т. XIX. СПб.,1903); четвертый — древнейший (конца XVI в.) — Г. Н. Моисеевой(Казанская история. М.; Л., 1954). Мы публикуем текст «Казанской истории» посписку: РНБ, F. IV. 578(60-х гг. XVII в.), л. 133—286. Этонаиболее полный список первоначальной редакции, сохранивший несколько глав вначале «Истории» и полный текст завершающей ее похвалы Ивану Грозному,отсутствующие в других списках. Исправления вносятся по древнейшему списку: ИРЛИ, собр.В. Н. Перетца, № 98, л. 2—265.